Непереносимая боль в голове, сравнить которую можно с разрезанием черепа тупым и ржавым канцелярским ножом.
Перед глазами пелена. Тело ломит, будто камазом переехало. Тошнота комом подбиралась к горлу, во рту накапливалось море слюны, и Виолетта, желая сплюнуть, переворачивается на живот, свешивая голову с кровати. Собирает слюну во рту, пропускает через зубы, и плюёт прямо на пол.
— Ты что делаешь, блять? — кричит Кристина, вставая с пола; она сидела буквально в пяти сантиметрах от плевка.
— Меня тошнит, — шёпотом выдавливает Виолетта сиплым голосом, ложась обратно на спину, с силой стискивает зубы, стараясь не блевануть.
— Дуй в ванную, — приказывает Захарова, указывая рукой в сторону ванной комнаты.
— Отнеси меня, — умоляюще простанывает Ви, вздыхая, как при смерти.
— Лаадно, — протягивает Кристина, аккуратно поднимая Виолетту на руки, словно куклу фарфоровую, что разбиться в любой момент может.
Виолетта закидывает руку на шею Кристины, прижимаясь всем телом. Кристина тёплая. С Кристиной безопасно.
Виолетте кажется, что всё её дальнейшее существование целиком и полностью от Кристины зависит. Ведь только она пытается ей помочь, так?
Девушка решила не оставлять Виолетту тогда одну на лавочке, решила не оставлять её, пока та ревела на холодном полу. Кристина всегда рядом, словно мать, всегда готовая утешить и поддержать самое дорогое, что у неё есть — её
любимое дитя.
Виолетта никогда не получала должной материнской любви, которую так хотелось испытать на себе. Бедную Виви всегда утешал папа, скидывая красивую сумму ей на карту, которая появилась у девушки лет в одиннадцать. Но ей не нужны были деньги, маленькая Виви всего лишь хотела столь заветной родительской любви, которую хотят все дети, да и взрослые, в целом-то, тоже.
А Крис ведь любит детей, она считает их милыми и готова в любой момент отдать им всю свою любовь и тепло. Она готова заботиться о маленьких ангелах, которые сошли с небес, чтобы принести добро в этот тупой, никчёмный мир. Мир страданий и воин, мир, в котором каждый десятый человек заканчивает свою жизнь самоубийством. А ведь жизнь — это самое дорогое, что у нас есть. Все мы хотим попасть в рай, но почти никто не задумывается о том, что жизнь это и есть рай. Кристина вот знала, что жизнь и является тем самым раем, в отличии от своей новой подруги,
или даже больше, чем просто подруги — Виолетты.
Виолетта с детства много раз спасала маму от суицида, а в скором времени и сама стала жить от попытки до попытки. Но вот, Малышенко выросла и нашла медленную смерть в сыпучем, белом порошке, что так и манит, заставляя из раза в раз идти за заветным кайфом. И вот, маленькая Виви теперь живёт от дозы до дозы в перерывах от попыток самовыпила.
Виолетта стала тем, кого осуждала с раннего детства. Она стала похожей на мать, к своему же сожалению. Но ведь Виви всё ещё любит маму, как и тогда, много лет назад. Только вот девушка уже, наверное, никогда не простит её. Никогда не забудет всю ту боль, что та ей причинила.
Такое не прощают.
Крис усаживает Ви возле унитаза и садится напротив, опираясь на стену, обложенную кафельной плиткой. Захарова за эти дни подметила, что девушка перед ней весьма своеобразная, и ей думается, что Виолетта кисло-сладкая на вкус.
— Что? — спрашивает Виолетта, не оставляя без внимания чужой взгляд, сфокусированный точно на ней.
— Татухи классные, — Кристина приторно-сладко улыбается, отворачиваясь в сторону. Она всегда хотела сделать тату, но её останавливала мысль, что это навсегда.
— Спасибо, — почувствовав очередной признак тошноты, Виолетта кивает в сторону двери Кристине, чтобы та уходила.
И Крис уходит, слыша за собой характерные звуки, садится на диван, ожидая Виолетту, а сама про себя думает, что с ума сходит; она лицо Вилкино уже наизусть знает, каждую морщинку запомнила.
— Чуть не сдохла, — смеясь, Виолетта усаживается рядом, вытирая рукой рот.
— Полегчало? — в ответ на что Виолетта одобрительно кивнула.
— Слушай, — и Виолетта сделала паузу, задумавшись.
— Что? — интересуется Кристина, заставляя Виолетту не задерживаться.
— Лиза, — всё так же медлительно говорила Ви. Ей будто выставили лимит на скорость проговаривания слов, вот она и медлит. Но Кристина смотрела с волнением, она так и пыталась высмотреть продолжение фразы Виолетты, — где она? — такого вопроса Крис не ожидала. Она быстро одёрнула себя от
глупых, как ей казалось, фантазий.
Девушка начала быстро пытаться вспомнить, куда же ушла Лиза утром.
— Да она, кажется, утром ушла с подругой в торговый центр.
— Понятно, — как-то не свойственно грустно сказала Виолетта. Она ведь всегда веселая, что уже могло произойти у такой прекрасной и изумительной,
как думала Кристина, дамы. Или, быть может, Виолетта не такая уж и жизнерадостная, как всем кажется.
— Виль, ты как? — взволновано спрашивает Крис, сводя брови к переносице.
— Всё нормально, просто забей, — на выдохе и, на этот раз, уже быстро, будто выплюнула Виолетта.
— Ну я же вижу, что что-то не так! — настаивает Кристина, желая узнать всё о самочувствии Малышенко.
— Блять, меня ломает нахуй, а ты на полном серьёзе спрашиваешь, что со мной не так?! — и вот Виолетта сорвалась, будто собака с цепи. Она говорила быстро и громко, а от былого спокойствия и умиротворения уже ничего и не осталось.
— Прости пожалуйста, но тебе ведь надо от этого уходить, — Кристина, догадываясь, о чём говорит Виолетта, пытается успокоить её, что получается, если честно, ужасно; да и, кажется, это вовсе невозможно.
— Да с чего ты вообще взяла, что я хочу бросить юзать? — кричит Виолетта словно не своим голосом; точно дьявольским, подрываясь с места и отскакивая ближе к стене.
— Виль, но так ведь нельзя, — чуть ли не шепчет Кристина дрожащим голосом, умоляя Ви прислушаться к ней.
Кристина постоянно пытается всем помочь, что только в редких случаях приводит к добру. Да и слов благодарности Кристина толком не слышала.
— Да мне не нужна ты и твоя никчемная помощь! — продолжает кричать девушка, пока по лицу текут слёзы, оставляя на разрисованной коже мокрые дорожки.
Виолетта сползает по стене на пол и, подобрав колени к себе, зарывается руками в волосы. От слёз перед глазами всё плывёт, тело начинает трясти, и Малышенко хочет волосы на себе рвать; и орать во всю глотку, пока связки не порвутся. В памяти то и дело, что всплывали моменты, где её мать кричит на Виолетту так же, как и она на Кристину прямо сейчас, после наказывая собственную и любимую дочь тотальным игнором.
Виолетте от себя же тошно. Виолетта не такая, как её мать, Виолетта другая, так ведь?
У Кристины от слов чужих слезами глаза наливаются. Она опускает голову, выдыхая. Больно так, что дышать невозможно.
— Боже, — всё, что может выдавить из себя Виолетта прежде, чем вновь зайтись истерикой. Она лишь встаёт и пригягивает к себе Кристину, что всё это время так и стояла, пока по её щекам стекали горькие слезы. — Крис, — и снова всхлип, на этот раз уже синхронно.
Они дышат в унисон, всхлипывают в унисон, быть может, теперь они и жить будут в унисон. А Кристина в ответ лишь прижимает к себе крепче, будто боится, что та сейчас бросит её и быстро куда-то убежит. Убежит и больше никогда не вернётся.
Ведь так сделала и её бывшая девушка. Кристина всё так же по доброте своей душевной пыталась помочь той, вытащить её из ямы, наполненной страданиями, слезами и белым порошком. Кристина любила до изнеможения и пыталась спасти. Но невозможно спасти человека, когда он сам того не хочет. Увы, Захарова так и не усвоила этот урок. И вот, Виолетта своими словами, настолько острыми, что ни один нож не сравнится, прошлась по её еще не зажившим ранам. Правду видимо говорили Виолетте, что она острая на язык.
— Крис, — обратилась к девушке Виолетта, когда уже изрядно успокоилась, вновь проговаривая слова максимально медленно.
— Да? — так же медленно отвечает Кристина и зарывается рукой в волосы девушки. А Виолетта от этого уже отдаться ей готова, настолько она любит тактильность,
а в особенности от неё.
— Прости пожалуйста, просто понимаешь…
Нахально перебив девушку, так и не дослушав, что же она должна понять, Крис начала отвечать:
— Понимаю, Виль, всё хорошо, я привыкла — Дослушав предложение, Виолетта убрала голову с плеча Крис и, взяв лицо той в руки, накрыла её холодные, дрожащие и сухие губы своими, горячими и влажными.
Она целовала легко и непринуждённо, будто весенний ветер, что доставляет лишь наслаждение и слегка развевает шелковистые волосы. Кристина, стоящая в ступоре, не смогла отвечать на поцелуй, и Виолетта, насторожившись, отстраняется.
— Прости, — сказала Виолетта и, шмыгнув носом, быстро забежала в ванную. Закрывшись на защёлку, дабы убедиться в том, что дверь заперта и её никто не потревожит, Виолетта дёргает за ручку. Закрыто.
Она оперлась руками о раковину и начала внимательно рассматривать себя в зеркале. Кофта на пару размеров больше, что закрывала ещё не зажившие шрамы на руках, шорты, что свисали аж до колен. Видно было только пару синяков и ссадин вокруг колен, а на самом центре левой коленки красовался большой шрам, что каждый раз напоминал девушке о ее детстве, проведённом во дворах.
Слёзы начали катиться по щекам, а губы расплылись в безумной улыбке, от чего было видно, что у Виолетты на брекетах, что пытались исправить и так идеальную,
как казалось Кристине, улыбку, разноцветные резиночки. Будто детство у маленькой Виви всё ещё продолжается, ведь она и ведёт себя часто так, как не ведут себя многие воспитанные дети.
К этому времени Кристина только пришла в себя. В воздухе всё ещё витал запах Виолетты, она пахла кисло-сладко, будто жвачка с голубикой. Кристине то и дело, что хотелось узнать, какая Виолетта на вкус изнутри, но как оказалось, она только что упустила большую возможность.
Губы были влажные, теперь точно такие, как и у Виолетты. Кристина облизнулась, перекатывая на языке вкус голубики. Кисло-сладко, как она и думала. Виолетта, видимо, очень любила эту жвачку при жизни, да и после, как выяснилось, тоже.
Собравшись с мыслями, Кристина всё же решила пойти к девушке, только вот зачем она и сама не знала, ей просто захотелось. Она подошла к двери в ванную и, облокотившись об нее спиной, начала диалог.
— Виль, ты в порядке? — Захарова говорила медленно и спокойно, выделив обращение к девушке особым тоном.
От голоса Кристины тепло сразу же разлилось по душе Виолетты. Она пришла. Не испугалась. Не бросила.
В ответ не прозвучало ни слова, лишь слышно было, как щёлкнул замок. Кристина быстро среагировала и, повернувшись к двери лицом, нажала на ручку, та послушно поддалась, и дверь распахнулась. Виолетта стояла прямо перед Кристиной, изучая её взором своих тёмно-зелёных глаз.
— Чего плачешь? — Кристина нежно проводит рукой по лицу Виолетты, слёзы вытирая. Смотрит на губы чужие, фантомный голубичный вкус по языку пробегает и Кристине зализать Виолетту охота. Она вновь почувствовать голубику сладкую на губах хочет, распробовать на этот раз.
— Не плачу, — отрицает, пока голос предательски дрожит, о истерике недавней напоминая.
— Всё хорошо, — Виолетту за талию к себе притягивает, утыкаясь лицом в плечо. Слышит, как она всхлипывает, и вздыхает тяжело.
— Прости, что я... блять, — Виолетта виновато губы поджимает, и снова всхлипывает. По щекам в очередной раз слёзы бегут. Стыдно, что пиздец.
— Мне, — Кристина делает паузу, слова подбирая, — понравилось, — заявляет с некой гордостью, поглаживая Виолетту по спине.
— Да? — переспрашивает с надеждой.
— Мгм. Ты как жвачка ягодная на вкус, — говорит тише, после еле ощутимо целует Виолетту в плечо.
— А ты горькая, — Виолетта тихо смеётся, стараясь разрядить обстановку, — как сижки. - это не удивительно, ведь Кристина ещё с седьмого класса не расставалась с сигаретами.
— Вкусно?
— Мне нравится.
Они простояли молча еще минут пять. Просто стояли, обнимаясь, на пороге ванной комнаты. Виолетта пальцами перебирала золотистые пряди волос, пока Кристина поглаживала её по спине нежно-нежно. Им обеим хотелось остановиться на этом моменте.
Остаться навсегда.
***
— Я словно умираю, Крис, — Виолетта плачет, истерит. Ей хочется ударить что-то с силой неимоверной, чтоб руку к чертям разломало. Ей физически паршиво пиздецки. У неё чуть что в глазах темнеет, и кажется,словно тело всё из ваты состоит. И плевать она хотела, что уже умерла.
— Потерпи, пожалуйста, это пройдет, — шепчет на ухо, обжигает своим дыханием, и по волосам Виолетту гладит, сидя на полу, пока девушку, которая сидит на её коленях, разрывает.
— Я не могу… — дышит тяжело очень. Виолетте жарко-холодно. На неё это состояние давит очень, и всё, о чём она мечтает, это спасательный белый препарат.
— Мы сможем, Виль, — всё так же шепотом. Она готова вот так сидеть с Виолеттой, нашёптывая ей на ухо слова поддержки, вечность. Пока Виолетта не скажет, мол, со мной всё хорошо, ты можешь идти. — Я буду рядом с тобой…
— Зачем ты помогаешь мне, — вопрос, заставивший Кристину застыть в ахуе, — такой ебанной наркоманке как я, а? — на крик срывается. — Мне только в объебосе в подворотне валяться, Крис! Я жить по-человечески не заслужила! — подскакивает, закрывая лицо руками.
Ей хочется спрятаться от мира этого; и лицо себе же разбить, потому что опять на Кристину свои загоны валит, снова заставляет Кристину разбираться, что с маленькой Виви происходит.
— Сука, я же мусорка ёбаная, я, блять, сорвусь! — говорит быстро, останавливаясь лишь на то, чтобы воздуха глотнуть. Внутри сжимается всё, жгучей болью в сердце отдаваясь.
Кристина молчит. Ждёт, пока истерика чужая испарится, утечёт в неизвестность, курировать местность. Виолетта в таком состоянии давит и язвит. Плачем задыхается, выкрикивая слова, что могут задушить, причиняя как можно больше боли.
Виолетта на пол валится, за волосы себя же тянет, мямлит под нос что-то нечленораздельное. И тогда Кристина понимает, что теперь-то она может поговорить с Виолеттой. Утешить, как ребёнка собственного. Встаёт и садится рядом, вновь Виолетту на колени усаживает, целуя в макушку.
— Ты не мусорка, это первое, — приговаривает шёпотом Кристина. Тон повысить себе не позволяет. Целует в лоб.
— Второе, ты много сделала для того, чтобы существовать как все люди, — ещё один поцелуй, но на этот раз в щёку.
— Я всегда буду рядом и сделаю всё, чтобы тебе не пришлось прикасаться к этому, и это третье, — заветный поцелуй в губы.
Лёгкое прикосновение губ к губам. У Виолетты сердце пропустило несколько лишних ударов, и тело в жар бросило.
Щёки Кристины огнем горят, и лицо красками наливается; она сама от себя не ожидала, что сможет прикоснуться к губам Виолетты. Её этот голубичный запах с ума сводит.
Щелчок, скрип двери.
Девушки оборачиваются одновременно. Лиза.
Виолетта и Кристина переглянулись, улыбаясь. Виолетта — потому что рада Лизе, Кристина — потому что Виолетта лыбится вновь.
Лиза проходит на кухню, ставит чайник и садится на стул. Она устала. При мысли о том, что ей ещё дома убираться, она цокает языком и закатывает глаза. Настроения на уборку нет совсем, она в постель хочет и сериал какой-нибудь посмотреть. Лиза, если честно, себя живой не чувствует ни разу. Она себя вообще никак не ощущает, ну а настроение сегодня у неё вообще на нуле; Тане спасибо, что скандал устроила из-за ничего, а еще новость плохая: её любимая рэп-исполнительница найдена мёртвой. День не её, это уж точно.
Виолетта на кухню за Лизой идёт, чтобы просто посмотреть. Увидеть глаза янтарные с серыми нотками, что потухшие совсем. Увидеть в Лизе себя. Или, быть может, лучшую версию себя.
Такую же сломанную, но которую, хотя бы, от желания накинуть не убивает.
— Привет, Лиза, — знает, что не услышит. Но ей хочется стать ближе с той, у которой в квартире живёт теперь.
Виолетте поговорить тут не с кем, кроме Кристины, и её это бесит. Её бесит Кристина, со своей заботой и улыбкой сладкой, которая на вкус, как синий ротманс.
Лиза оглядывается в панике ебейшей: она точно слышала голос чей-то. Но нет же. Она одна. Ну, а ей то что? Смахивает всё на то, что она перегрузила себя, ну, и на галлюцинации от бессонной ночи; сама не знает, почему не сумела уснуть. Ворочалась всю ночь, а на утро, смирившись, ушла с Таней.
Виолетта, вспоминая, как это делала Крис, тихо шепчет, взгляд с Лизы не отводя. Но ничего у нее не получается.
Как обычно.
Разворачивается, делает шаг и утыкается лбом в девушку. Голову поднимает, на лицо Кристины смотря.
— Я слышала, — Кристина улыбается по-доброму, а Виолетте кажется, что она насмехается над ней.
— Да ничего ты не слышала! — шипит злостно Виолетта.
— Ага, — кивает Кристина, — ты не так делаешь.
— И без тебя поняла, — складывая руки на груди, выплёвывает Виолетта. Её это всё бесит. Желая поскорее уйти, она делает шаг вперёд, толкая Кристину плечом.
— Стой! — Кристина хватает Виолетту за предплечье, — не хочешь научиться?
— Я не хочу играть с мыслями Лизы.
— Я заметила.
— Всё равно ничего не получилось, — обижено шепчет Виолетта, вырываясь и уходя в гостиную.
— Сьё равньё ничиво ни палучилас, — передразнивает Кристина, широко улыбаясь, а когда слышит сзади раздраженное "— иди на хуй!", заливается смехом.
***
Лиза растягивается на кровати и выдыхает: завтра выходной, и с Таней они встретиться не договаривались. Обнимает кусочек одеяла, и закрывает глаза, желая скорее уснуть. Лёгкая пульсирующая боль в голове Андрющенко уже кажется обыденной, синяки под глазами — не результат недосыпа, а часть образа Лизы. И ей сейчас жаль, что она не пьёт совсем, иначе накинула бы просто для хорошего сна.
Виолетта сидит в углу комнаты на кресле, что вещами завалено. Ей душно, но по коже мороз лёгкими иголками проходится.
Виолетте мерзко.
Виолетте нужна Кристина.
Вытерев лицо руками, Малышенко поднимается с кресла. Окидывает комнату взглядом, натыкаясь на серую зипку Кристины, что валяется на полу — это было вовсе не свойственно Захаровой, она всегда хранила вещи на своих местах и любила порядок, а зипка, скорее всего, была оставлена, когда та мчалась останавливать очередную истерику маленькой Виви. В этом была вся Кристина, а в добавок шли невинно-холодные глаза.
Поднимает вещь с пола и засовывает руку в карман. Деньги, зажигалка, сигареты. Ничего необычного. Отряхивает и кидает на кресло. Переводит взор зелёных глаз на Лизу и фыркает с завистью;
она живая.
Завидует, но ложится рядом.
Завидует, но слушает чужое дыхание с наслаждением.
Завидует, но ей хочется прикоснуться.
Кладет руку, и та ожидаемо проходит сквозь чужое тело.
И на что она надеялась?
Ебанное разочарование накатывает волной. Бьётся об скалы надежды, разрушая их своим потоком обжигающе-ледяным, и, словно цунами, крушит чувства маленькой Виви, будто те — хрупкие домики.
