***
Сонхун идет по протоптанной тропинке, крепко сжимая свою корзинку. Он уже давно прошёл и гремучее дерево, и речку, а сейчас подходит к любимой белой полянке. Кстати, назвали её не просто так. Где-то двадцать лет назад один тролль решил смастерить летающий вид транспорта, и пока остальные охали и ахали, он действовал. В итоге тот изобрел «цветолёт», сделанный из нескольких семян одуванчика, листьев дуба и смолы, выполняющей роль клея. А потом настало время тестирования. И именно во время первого теста тролль решил пролететь над этой поляной (тогда как раз был самый сезон цветения гипсофилов). По его словам с высоты птичьего полета лужайка похожа на огромное белое пятно. И даже если мастер уговаривал всех жителей, что в виде не было ничего особенного, Сонхуну все равно хотелось хоть раз в жизни увидеть эти растения с высоты. В лесу бы стояла практически гробовая тишина, иногда нарушаемая пением птиц, не улетевших на юг с окончанием лета, и редким шуршанием каких-то животных в кустах. Вот только было одно "но" — Шим, тюльпаны его, Джеюн. — Знаешь, я недавно прикупил огромные конфетти-пушки, — Джейк специально разводит руками, демонстрируя габариты своей удавшейся покупки — сто Поро за каждую, представляешь? А купил я четыре! Если придёшь на вечеринку, то сможешь посмотреть на них! Ожидая хоть какого-то ответа, Шим взглянул на своего молчаливого собеседника. Сонхун как будто ушёл в себя, отправился прямым рейсом на другую планету, путь до которой знает только он сам, а у Джейка просто сломался командный центр, поэтому тролль попросту не мог с ним связаться. Так и не дождавшись, фиолетовый продолжил: — Ещё на вечеринке будет паучья шарлотка. Ты, наверно, уже прочитал про нее в "Тролль вестнике", но всё же. Стой, ты же все его читаешь? — Джеюн получает утвердительный кивок, чему несказанно радуется, — ого! Я уж думал, что ты превратился в зомби. Так вот, о чем это я? Точно! Шарлотка. Тётушка Ким всю неделю провела, готовя различные блюда. Ох, ты бы знал, как же она настрадалась с этой шарлоткой! Сначала она послала меня, Джея, Чонвона, Хисына, Ники и Сону на поиски самой свежей паутины. Ну, в старых обычно можно найти много вредных жуков, которые не очень вкусные, а в последние дни шли одни дожди, и большую часть паутины смыло, но надежда умирает последней. Мы пошли в... — Я согласен, — останавливаясь, прерывает Сонхун очень интересный рассказ младшего. — Что? Ты согласился? Мне же не послышалось? — Нет, не послышалось. Я согласен, но, пожалуйста, заткнись. — Хён, я так рад! — у Шима противно запел маленький браслет, оповещая о начале нового часа, и лиловый хотел уже броситься с объятиями на бедного Сонхуна, но последний быстро реагирует и отталкивает Джейка своими серыми руками — эй, за что же так жестоко? — Я. Не. Обнимаюсь, — тщательно отчеканивает каждое слово Пак, чтобы эта заноза в лотосе точно осознала смысл сказанных слов. — Ладно, ладно, остынь. Что ж, — громко хлопает ладошками Джейк, — тогда жду тебя сегодня вечером на главной площади. Не забудь про дресс-код и, — делает небольшую паузу, — надень что-нибудь не чёрное. А после Шим, радостно смеясь, убегает обратно в деревню, оставляя Сонхуна одного посреди белых гипсофилов.***
— Ты что, правда его уговорил? Не верю! Нектарные посиделки в приятной компании стали традицией для Джейка. Чаще всего они проводились перед крупными вечеринками, и друзья делились самыми последними сплетнями Хайбтауна. Признаться честно, Шиму никогда не нравилось обсуждать других троллей за их спинами, но каждый раз, когда приходили Хисын, Джей, Сону, Чонвон и Ники, лиловый стабильно занимал второе место в болтовне, уступая только Сону. Вот и сейчас все близкие друзья Джейка сидят в маленьком кругу, распивая недавно собранный нектар из деревянных кружек. — Джейк-хён, неужели ледяной принц соизволит прийти на вечеринку? Это же событие года! — розовый тролль показательно прикрывает рот своей ладошкой, выражая искреннее удивление. А удивляться есть чему. Все друзья Джеюна (если не вся деревня) осведомлены о грубом, неразговорчивом сером тролле, продающем гипсофилы по пятницам. Чаще всего именно он становился объектом обсуждения жителей, ибо всем было чересчур интересно, почему тот потерял свой цвет. Кто-то считал, что Сонхун заражён очень опасной болезнью, передающейся через касание; другие, что он пережил что-то ужасное, а вот, например, тётушка Ким говорила всем детям, за которыми она удачно присматривала, что Пак — чудик, терпеливо дожидающийся подходящего момента, чтобы затащить всех детишек к себе в подвал. Но Джейк понимал, что всё это клевета. Старший не такой, нет. Стоит только фиолетовому взглянуть на Сонхуна, по телу пробегается неприятный табун мурашек. Тот был слишком несчастным, слишком измотанным, слишком слишком. Если бы только Пак открылся Джейку, если бы… — Хён? — глубокие размышления Шима прерываются чьим-то мягким голоском. Чонвон, красный тролль, сидел возле хозяина дома, поэтому он сразу заметил, что мысли старшего ускакали далеко-далеко и были явно не о предстоящей вечеринке, — ты так и не ответил на вопрос. — Ка… какой вопрос? — заикается Джейк, осознав, что прослушал что-то важное. Наверное, не стоит уходить в себя в самый разгар беседы. — Ну, цветок. Ты же помнишь, что каждый должен прийти с каким-то цветком в качестве украшения. Сам между прочим придумал, — Чонвон отпивает немного нектара из кружки, удобно устраивая свою голову на плече голубого тролля, вальяжно расположившегося рядом. Старший, кстати, не был против. Ян с Джеем встречаются уже как год, каждый день обнимаются и делают друг другу приятные подарки. Будто два сапога пара, правда, — я вот пойду с тюльпаном, а Чонсон… — С белой лилией — дополняет Пак. — Да, с лилией. В общем, все давно определились, только ты остался — на фразу младшего все остальные активно закивали, демонстрируя своё явное согласие. А ведь действительно, Хисын выбрал розу, у Сону ромашка, а Ники, недавно переехавший из другой деревушки, где-то откопал цветок родной ему сакуры. Но Джейк откладывал такое «важное» решение на потом, отнекиваясь от любых вариантов друзей. То цвет не тот, то форма странная, то запах неприятный. В итоге за пару недель Шим превратился во вредного ребёнка, не желающего слушать взрослых. И зачем он это правило выдумал? — Хён, если ты сейчас же не определишься, я насильно прилеплю на твой лоб какую-нибудь стапелию, — вредничает Ники. Тролль своими длинными жёлтыми волосами копошится в кармашке жилетки, явно что-то разыскивая. Через некоторое время тот вытаскивает небольшой розовый цветок, покрытый белыми волосками. По комнате сразу же разносится омерзительный запах гнили. — Ники! А я то думал, почему тут с самого начала так воняло! Откуда ты вообще его достал? — звонко ноет Сону, избивая младшего кулачками и стараясь отнять этот злосчастный цветок. Пара минут и домик, висящий на дереве, начинает раскачиваться из стороны в сторону. Всему виной балаган, устроенный из-за всё ещё испускающего блевотный запах цветка. Оказалось, что Нишимура прикупил растение в местном магазинчике приколов, желая разыграть своих старших. И, видимо, его план сработал. Ники прыгает из стороны в сторону, уворачиваясь от розовых волос Сону, всё еще пытающегося выкинуть эту бомбу замедленного действия, пока Джей заботливо прикрывает носик Чонвона, чтобы красный не почувствовал вызывающий рвоту запах стапелии. Хисыну, кстати, повезло больше всех: он вышел минут пять назад подышать свежим воздухом. А Джейк… Джейк с головой погрузился в свои мысли, раздумывая какой цветок выбрать. И бардак бы продолжался минимум час, если бы чья-то тихая фраза не прервала буквально всех: — Гипсофил. — Ч-чего? Тишина. Все, кажется, были в ступоре. Гипсофилы — любимые цвета Сонхуна. Более того, жители деревни ассоциировали его именно с этими цветами, поскольку каждую пятницу тот появлялся на рынке с, как минимум, тремя корзинами, полными пышных белых растений. А ещё все понимали, к чему это ведет. Джеюн всё-таки неспроста выбрал такой дресс-код. Издавна существовала легенда: если подарить своей второй половинке или же объекту воздыхания его любимый цветок, крепкие узы природы скрепят отношения этих троллей, и будут они жить долго и счастливо. Сейчас мало кто в неё верил, но традиция дарить своей второй половинке какую-нибудь там розу осталась. Некоторые находили это романтичным и таким образом признавались друг-другу в симпатии, любви. А Джейк вообще верил во все эти сказки, рассказанные бабушкой, вот и решил установить дресс-код на вечеринке, обязательно включающий растение-украшение. Может, ему потом спасибо скажут. — Я что-то пропустил? — очень вовремя заходит в домик Хисын, знатно удивляясь открывшемуся перед ним виду. Ники, зажавшийся в углу комнатки, в одной руке держит вонючую стапелию, а другой пытается оторваться от назойливых волос Сону, который уже устал гоняться за младшим и громко кричать на него. Посередине комнаты между коленками Чонсона сидит Чонвон, медленно убирающий с лица ладонь своего парня. Тот явно находился в состоянии шока, а Джей вообще разинул рот, смотря на Джеюна. Последний же до посинения костяшек сжимает деревянную кружку в руках и нервозно покусывает свои пухлые губы. — Да так…, видимо, Джейк-хён безответно втюрился.***
Сонхун запускает серую пятерню в волосы, слегка взъерошивая их. Очень непривычно. На нем сейчас пастельно-голубой пушистый лонгслив с молнией и белые трикотажные штаны. Не то чтобы троллю было тяжело отыскать свою старую одежду - он закинул её в старый черный ящик, который, в свою очередь, скрыл в самом дальнем углу своего дома. Сложнее было пересилить себя и всё-таки натянуть эти чертовы вещи, напоминающие о далёком прошлом, когда Пак беззаботно пел, танцевал и веселился. К тому же, они были ему малы в силу времени, поэтому пару добрых часов блондину пришлось их перешивать на подыхающей швейной машинке. Сонхун переводит свой взгляд на близстоящий стол, где лежит голубой цветок, отлично подходящий к лонгсливу тролля. Незабудка. Пак действительно не понимает к чему этот дурацкий дресс-код с цветами в качестве украшения, но, увы, правилам следовать нужно, поэтому, схватив растение и достав из ящика незабудку, Сонхун прикрепляет его к своему одеянию, прямо у сердца. Пару часов назад Пак хотел выбрать гипсофил, но вовремя одумался. Тратить бесценные цветы, цветение которых подходит к концу, бессмысленно и глупо. Да и портить их железной булавкой тоже не хотелось. Из гостиной слышится знакомый громкий звон. Ровно восемь часов вечера, а означало это только одно: нужно идти. В последний раз собравшись с мыслями, Сонхун выходит из своего маленького и уютного домика, служившего ему прикрытием не первый год. Вот так неожиданно выходить в социум, возможно, окажется плохим решением, но серый подумает об этом позже. Сейчас ему правда стоит расслабиться или, хотя бы попытаться сделать это, а то так и от перенапряжения умереть можно. На их лесную деревушку опускалась ночь, палящее дневное солнце сменялось нежными лунными отблесками. Пак поднимает голову с целью рассмотреть сегодняшнюю луну. Полная. Похоже, что Джейк и вправду заморочился с датой проведения вечеринки. Во время их последнего разговора он, по-моему, упоминал об этом, но поскольку Сонхун его не особо слушал, тот не был уверен в своих предположениях. Издалека можно было заметить яркие огни. Оттуда же доносился и гулкий шум. — Странно, — бормочет себе под нос Сонхун. До начала праздника, как минимум, час, но неужели эти тролли настолько одержимы весельем, что приходят раньше назначенного времени? Обратного пути уже нет, и блондину придется самому всё проверить, как говорится, на своей шкуре — ну, хоть Джеюна нет. — Хён! Это проклятье? Порча? Пак в неверии оборачивается на источник звука и обнаруживает весёлого лилового тролля. На его оголенном теле красовалась коричнево-зеленая жилетка, поверх которой была надета белая клетчатая рубашка с такими же зелеными линиями. Переместив свой взор чуть пониже, старший осматривает бежевые штаны и кучу серебристых колец на руках Шима. — «Нельзя так открыто пялиться, Пак Сонхун, это неправильно», — проговаривает про себя серый, но, вопреки своим мыслям, всё также продолжает бегать глазами по своему знакомому. — Эй, ты так во мне дыру просверлишь, — игриво усмехается фиолетовый. Сонхун пару раз моргает и быстро перемещает свое внимание на какой-то дуб. Попался, — да ладно тебе, я знаю, что хорош, — младший поправляет свою причёску, улыбаясь во все зубы собеседнику, на что Пак, окончательно выйдя из оцепенения, бросает тихое: — Дурак. Что ж, теперь Сонхуну придется делить лесную тропинку с Джейком, а она, между прочим, очень узкая. Младший снова о чём-то увлеченно болтает, упоминая некий беспорядок, устроенный Ники и Сону. Отрывками мелькают слова: вонючий, нектар, розыгрыш. Пак, немного хмурясь, наполовину поворачивается к Шиму. Тот хаотично жестикулирует руками и время от времени облизывает губы, намазанные блестящим бальзамом. Старший раньше и не подозревал, что под лунным светом Джеюн может быть настолько чарующим. Он притягивал к себе блондина как самый сильный магнит. Покопошившись в задворках памяти, Сонхун вспоминает всем известную поговорку: «противоположности притягивается». — Бред — необдуманно озвучивает свои мысли серый и, осознавая свою оплошность, быстро прикрывает рот рукой. — И я о том же! Кто в здравом уме пойдет в какой-то магазин, который еще и называется «Приколы дяди Соула» — Джейк недовольно разводит руки. Кажется, удача не полностью покинула Сонхуна и оставила свою маленькую частичку в его потускневшей жизни. Блондин облегченно вздыхает и продолжает свой путь, оглядывая растущие вокруг растение и иногда отвлекаясь на рассказ Шима.***
Наконец, они добираются до центра города, где уже столпипалсь куча народу. Главная площадь была настолько яркой, что Сонхуну от непривычки пришлось на пару секунд прикрыть глаза, прячась от назойливых, пестрящих оттенков. С деревьев все так же свисали цветочные домики, вот только сегодня они были украшены различными гирляндами и огромным количеством сияющих блесток. Примерно посередине по часовой стрелке крутился круглый диско-шар приличных размеров, служащий основным источником света сегодняшнего вечера. И прямо перед всеми танцующими и поющими троллями располагалась гигантская сцена, обвитая зелеными лианами и украшенная, кажется, самыми крупными гортензиями, которые вообще можно было найти. А по бокам этой сцены расположились те самые дорогие конфетти-пушки, о которых без устали болтал Джейк. Тот, кстати, терпеливо стоит рядом, внимательно рассматривая выражение лица старшего. Он явно ожидает хоть какой-то реакции. Конечно, Сонхун предполагал, что вечеринка будет крупной, но не настолько же. Было чересчур громко, чересчур ярко, чересчур некомфортно. — Знаешь, я тут забыл гипсофилы в воду поставить. Они точно пропадут. Прости, но сегодня я пас — мямлит Пак, медленно отходя назад. — Ну уж нет, не для такого я за тобой полдня бегал — лиловый со скоростью света хватает руку блондина и решительно направляется в самый центр толпы, расталкивая некоторых жителей Хайбтауна, чтобы расчистить себе путь. Серый отнекивается и упорно сопротивляется, стараясь вырвать свою часть тела из крепкой хватки. Смотрели на них все, даже те, кто до этого клевал носом. Ну конечно, когда еще в жизни вы увидите Мистера зануду собственными глазами на, пожалуй, самой крупной вечеринке этого столетия? Заметив чужие взгляды, Пак стыдливо опускает голову и начинает рассматривать свою собственную обувь. И зачем он притащил сюда свою задницу? — Джейк, Сонхун, сюда! — какой-то зелёный тролль манит к небольшому столику, где сидела вся компания Джеюна. Пак их лично не знал, но был точно уверен, что это определенно она. Шим резко меняет направление и чуть ли не бежит к своим друзьям, заставляя серого ахнуть от неожиданности и тоже прибавить темп. — Хисын, я так рад вас снова видеть! — Джеюн все-таки отпускает серую руку и плюхается на один из стульев, похлопывая по соседнему месту. Пару секунд Пак сомневается, но, осознав, что сбегать уже поздно, присаживается рядом. — Хён, я в полном шоке, — миловидный розовый тролль, отпивая коктейль из стеклянного бокала, прижимает ладонь к сердцу, словно проверяет, работает ли оно вообще, — ты что, правда пригласил троллеточку? — все в ожидании уставились на фиолетового. Кажется, Сонхун пару раз слышал об этой исполнительнице, но песен не слушал, ибо в последнее время от музыки он отказался в принципе. — Это должно было быть секретом, но по старой дружбе расскажу правду. Да! — после сказанного друзья за столом, за исключением Сонхуна, радостно подпрыгивают, выкрикивая фразы по типу «Мечты сбываются», «Я сохранил свои волосы». Насчёт последней блондин задумался: видимо, концерты этой троллеточки настолько дорогие, что аж волосы приходится продавать, — вы даже не представляете, сколько раз меня отшивал ее менеджер, но когда сама троллеточка увидела моё предложение, то сразу же согласилась! — А кто бы отказался? На нашу самую шумную, самую яркую, самую масштабную вечеринку съехались все кто можно, даже из далекого СМтауна! — Ники прав, сюда правда много кто приехал. Я вот видел Со Чанбина собственной персоной! — красный тролль гордо задирает подбородок, словно хвастаясь своим «достижением». Все остальные громко охают и начинают быстро бегать глазами по толпе, выискивая одного из самых лучших реперов за всю историю существования троллей. Но среди такого столпотворения отыскать определенную личность сложно, даже невозможно, поэтому пару секунд спустя сидящие за столом опускают свои носы, расстроенно шепча себе что-то под нос. — А я видел саму Ким Дженни, представляете? Честно, думал, что жители УГтауна не соизволят к нам приехать, — широко улыбаясь, проговаривает зеленый тролль. Сонхун его знал, это же Ли Хисын — один из активистов, помогающих устраивать всякие мероприятия. А еще он очень популярен благодаря своей привлекательной внешности и, как говорят многие, идеальному характеру. Каждый без исключения хотел с ним дружить, начиная от соседей и заканчивая божьими коровками в траве. На слова Хисына тролли снова поднимают глаза, безнадёжно пытаясь найти ту самую модель со многих обложек журналов, продающихся в небольшом ларьке, который находился неподалеку от центра деревушки. Но они, конечно, никого не увидели и в итоге вернулись к рассматриванию трещин на деревянном столике. Так и прошел час празднования: кто-то из компании упоминал знаменитую личность, и все сразу же начинали ее искать в цветной толпе из прыгающих в такт музыке троллей, а потом дружно опускали головы, так никого не обнаружив. Сонхуна такие развлечения не привлекали, потому что, по его мнению, это было глупо, а сами друзья Джеюна выглядели как кошки, высматривающие редко появляющихся птичек. И продолжалось бы это вечность, пока один голубой тролль не предложил: — А давайте выпьем вина. Одуванчики сегодня свежие, — он аккуратно убирает красную макушку со своего плеча и встает из-за стола, сладко потягиваясь, чтобы растянуть затёкшие после долгого нахождения в сидячем положении мышцы, — так как вам идея? — Я согласен, хён, так что принеси мне три стакана! — радостно выкрикивает Ники, поднимая руку. К нему резко оборачиваются несколько троллей, вопросительно рассматривая жёлтую мордашку — что? Неужели испачкался? — По губе тебе, а не вино, — Джейк слабо шлёпает того по руке, на что получает недовольную гримасу и тихое ворчание. Над таким видом младшего тролли звонко рассмеялись, ибо выглядел он правда комично. Через какое-то время к столу возвращается, как выяснил серый, Джей, держа в своих руках серебряный поднос с четырьмя бокалами. — Почему только четыре? — неожиданно, будто вылезая из тени, интересуется Сонхун. За столом сидело семь троллей. Ники несовершеннолетний, поэтому все вопросы отпадают. Но остальным, вроде как, уже можно было пить алкоголь. — А… — Джей немного запинается, совершенно не ожидая, что сегодняшним вечером Сонхун проронит хотя бы одно слово. Старший ни разу не слышал его голоса, поскольку виделись они нечасто, а даже если и виделись, то не разговаривали от слова совсем. Надобности не было, а инициативу никто проявлять не собирался, — Чонвон на дух не переносит алкоголь, а Сону, походу, уже в стельку. — Я? В меню было написано, что это холодный чай, — заикаясь, буквально мурчит розовый. Сону начинает вертеть стеклянный стакан из стороны в сторону, случайно проливая часть жидкости на рядом сидящего Ники. — Ай! Сону! — Дурачок, это же алкогольный напиток, а не чай, — Хисын протягивает младшему сухие салфетки, попутно вырывая из рук Кима бокал. Первое время Сону негодует и просит вернуть свой напиток обратно, но вскоре сдается и почти бухается башкой об стол, если бы не заботливо подставленная рука жёлтого. И правда в стельку. — Ники, отведи его домой пожалуйста, иначе мы можем остаться без одной очень болтливой розовой задницы, — Джейк берёт свой стакан с подноса, серьёзно поглядывая на Нишимуру. — Но, хён, он же мне все уши потом прожужжит про троллеточку, да и как я его вообще подниму? — Никаких "но", или ты хочешь остаться без муженька? — победно усмехается Шим, наблюдая за тем, как тролль понемногу начинает краснеть. Вся компания прекрасно понимала, почему Ники дразнит Сону на постоянной основе. Он ему нравился. Жёлтый, кажется, лично признался в своих чувствах всем подряд, кроме розового. Именно Нишимура подтолкнул Джеюна создать дурацкий дресс-код с цветками, осознавая, что для обычного разговора-признания он слишком слаб духом. И, рассматривая пьяного старшего, тролль был явно не в восторге: план то походу провалился. — Ладно, уговорил. Младший неохотно встает со своего места и, громко кряхтя, подхватывает розовую тушку под руку. Сону пьяно мычит, точно не желая покидать ну уж очень удобный стол, но всё-таки кое-как плетется следом. И только когда оба друга покинули главную площадь, оставшиеся вскинули руки с бокалами, полными одуванчикового вина, радостно восклицая и радуясь празднику. Но Сонхун практически ничего не ощущал, хотя если бы он оказался на такой вечеринке лет пять назад, то веселился бы больше всех. Чувства притупились, и даже алкоголь не казался таким насыщенным, как мог на первый взгляд. Не то чтобы Пак был недоволен таким раскладом, нет, он ему, наверно, радуется, ведь как раз-таки излишние чувства сгубили его родителей. В тот день ещё цветной блондин, находясь в счастливом расположении духа, решил спеть так, чтобы его все услышали, и желание правда сбылось, но не так, как тому хотелось. На его пение сбежались царствовавшие тогда бергины и слопали родителей Сонхуна, как-будто те были какими-то конфетами. А маленького тролля они закинули в куст и строго-настрого велели вести себя тихо. Так они и умерли. Из-за глупости своего же сына, которого захлестнули грёбаные чувства. Сонхун должен плакать, вспоминая любимых родителей, но никакой влаги в глазах не наблюдалось, а в душе стояла звенящая и уже до боли знакомая пустота. Пак должен этому радоваться, ведь отсутствие чувств — отсутствие проблем. Блондин обязан благодарить судьбу каждый день, потому что… — Хён, — из размышлений Сонхуна вырывает чей-то голос. Джейк пристально рассматривает старшего, изучая черты его хмурого лица. Сегодня Пак значительно отличался от ранних версий себя. Причём не только внешне. Сонхун выглядел намного грустнее, и хоть Джеюн понимает, что такого в принципе быть не может, лиловый всем сердцем ощущает, что здесь точно что-то не так, — я же вижу, как ты хмуришься. Расскажи, что тебя гложет. Я… помогу. — И чем же? — старший саркастично ухмыляется и переключает взгляд со своих носков на сидящего рядом тролля, — обсыпешь меня блестками? — Хён, я серьезно. — Тогда слушай, — Сонхун сперва останавливается, будто обдумывая стоит ли делиться своими переживаниями, но, заприметив хмурящееся лицо своего знакомого, продолжает, — Знаешь, раньше я был обычным троллем: танцевал, пел, веселился. Каждый день собирал гипсофилы, тем самым помогая своим родителям. Кстати о них. Мама плела из цветков различные украшения, а после продавала их на рынке, зарабатывая достаточно денег, чтобы приобрести новые материалы и потратиться на еду для нашей семьи. А папа был творческим человеком. Всегда стремился создать что-то новое. Помнишь того молодого тролля, создавшего цветолёт? — Сонхун получает утвердительный кивок в качестве ответа, — если помнишь, значит знаешь, где проводились первые тестирования его аппарата. Над белой поляной. Он всем говорил, что перед открывшимся видом ничего особенного не было, но это всё ложь. Отец с мамой рассказывали мне, что днём полянка выглядит как белое пушистое облако, в которое так и хочется нырнуть, а ночью, когда большая часть цветков опускает свои головки, лужайка похожа на ночное небо с мерцающими звездами. Он хотел, чтобы я обязательно подрос и увидел всё своими глазами вместе со своим близким человеком. А потом через тринадцать лет они пожертвовали своими жизнями и были убиты бергенами, спасая меня. Я тогда пел слишком громко, вот те и сбежались. Родители ни в чём не виноваты, умереть был должен только я. Они бы добились крупных успехов в будущем, если бы не я, — подытоживает свой маленький рассказ Сонхун. Впервые за четыре года одиночества он делится таким личным с кем-то помимо своего зеркала. Открывать свою душу, своё сердце так же сложно, как и выйти на улицу в поздний час. Джейк ошеломлённо смотрит в глаза старшему, перебирая весь имеющийся у него словарный запас с целью найти подходящую фразу. — Пойдём со мной. — Что? Джейк быстро встает и утягивает блондина за собой, ведя в непонятном направлении. Сонхун, мягко говоря, был неприятно шокирован. Он доверился этому лиловому троллю, раскрыл свою душу, а тот, ничего не ответив, грубо схватил за рукав и теперь тащит в чащу леса. Это какая-то особенная терапия, о которой Паку ничего не известно? Он ожидал услышать минимальные слова поддержки или, хотя бы, получить, упаси боже, любимые обнимашки от Шима. Но всё, что ему досталось, это грязь на ботинках и медленно краснеющая рука от чересчур крепкой хватки. Ужасно хотелось провалиться под землю, стать чёрным кротом и сбежать от этого подлого тролля. Отлично, Пак Сонхун, тебя только что обвели вокруг фиалки, молодчина! На парня потихоньку накатывала истерика из-за сложившихся обстоятельств. Наверно, внутренний голос был прав, и ему в принципе не стоило заявляться на эту проклятую вечеринку. Вдруг тролль впереди резко останавливается, и серый чуть ли не впечатывается тому в спину. Они стояли на широком листе, от его боков вверх росли какие-то лианы, а по кроям стояли импровизированные бортики. Конструкция напоминала самодельный лифт. Стоп, лифт? — Держись крепче, — с этими словами Джейк дергает какой-то рычаг, и тролли быстро отрываются от земли. Сонхун неосознанно прижимается к лиловому, боясь свалиться с этого маленького листочка и умереть, столкнувшись с острым камнем. Ну уж нет, такая смерть, особенно в частичном присутствии младшего, ему точно не нужна. Картинки быстро сменялись перед глазами, поэтому Паку мало что удавалось рассмотреть. Всё, что он осознавал, так это то, что они поднимаются на несколько метров вверх с огромной скоростью. С противным скрипом лиственный лифт прекращает свою работу, полностью останавливаясь. Сонхун первым из него вываливается и, тяжело дыша, падает прямо на ветку высоченного дерева. И зачем его сюда привели? — Эй, с тобой всё в порядке? — младший мягко кладет руку на плечо Сонхуна. Последний дёргается от такого контакта и отскакивает на пару метров, разворачиваясь. Блондин смотрит на лилового обиженно, будто маленький ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. — Было. Пока ты не уговорил меня прийти на эту проклятую вечеринку, заставил довериться и силой затащил на высоченное дерево! Да что с тобой не так, Шим Джеюн?! — восклицает старший, растирая содравшуюся кожу на локте. Он немного просчитал силу, с которой отпрыгнул от Джейка, поэтому парочку дней придется помучиться, нанося жгучую мазь из целебных трав. Но красные ссадины — пустяки по сравнению с состоянием самого Сонхуна. В груди что-то ныло, завывало, но тролль не мог так легко вызволить этот глубоко засевший комок чувств. Он забыл как. — Пак Сонхун, обернись — фиолетовый пальцем указывает за спину блондина, направляя его. Но Сонхун медлит. Шим впервые назвал того по имени, без уважительной приставки, без надоедливого «хён», без его обожаемой клички «серожизик», просто по имени. Так и не дождавшись посторонней реакции, Джейк перенимает инициативу на себя и, пока позволяет возможность, хватает обеими руками тело Пака и запросто разворачивает его ровно на сто восемьдесят градусов, как будто тот ничего не весит. Сонхун сначала хотел запротестовать, чтобы от него отстали, но он замирает на месте. Та самая любимая белая полянка, о которой грезил Сонхун, предстала перед ним с высоты птичьего полета, обнажая свою красоту в полной мере. Всё так, как описывал папа, только в сто, даже в тысячу раз лучше. Под вечер большая часть гипсофил закрылась, образуя пустые пространства между цветками, которые ещё не спешили погружаться в сон. Тем самым, освещённая лунным светом лужайка была похожа не только на ночное небо, но и на космос, вселенную. Белые цветки служили некими одинокими звездами и планетами, а эти пробелы между ними — словно войды, бесконечно пустые и загадочные. Сонхун обомлел. Его и папина мечта сбылась спустя столько лет. В груди разрасталось до боли знакомое, но забытое тепло. И спустя пару секунд яркая вспышка застелила глаза блондина. Это чувство распространялась по всему телу, обхватывало кончики обмёрзших пальцев, приятно их покалывая. Тролль словно перерождался, он будто вновь начпл чувствовать себя живым. Эйфория длилась недолго, всего пару секунд, кажется, но сейчас жизнь Сонхуна точно поделилась на "до" и "после". Он ошарашено разворачивается к стоящему позади Джеюну, который был не менее шокирован. — Сонхун…, ты…, блестишь, — прерываясь, медленно тянет Джейк, не веря своим глазам. Пред ним всё тот же Пак, вот только за пару секунд он окрасился в белого переливающегося блестками тролля, от которого так и веяло волшебством. Волосы слегка взъерошены от скоростной поездки, но это не отталкивает, а наоборот притягивает. Старший будто сошёл с другой планеты, чтобы поразить всех местных жителей своей красотой. Джейк окончательно понял: он действительно безответно влюбился. — Я? Правда? — Сонхун оглядывает свои руки и ступни, не веря сказанному. И правда блестит. — Сонхун — младший аккуратно подходит к блондину, боясь спугнуть, и мягко берет того за руку. Пак, конечно, вздрагивает, но на удивление отстраняться не собирается. Неловко помолчав, Джейк наконец продолжает: — Ты не против, если я кое-что сделаю? — спрашивает Шим, медленно поглаживая чужие костяшки пальцев. — Не против, наверно, только..., — не успевает завершить свою мысль, как блондина затыкают. Поцелуем. Губы младшего осторожно накрывают его собственные, заставляя Сонхуна растаять от недавно пробудившихся чувств. В сердце больше не было пустоты, нет, теперь оно громко-громко стучало, желая вырваться наружу. Джейк слегка прикрывает глаза и перемещает свои руки на талию Пака, придвигая того еще ближе. А последний от такого действия только ойкает в вишневые на вкус губы и располагает вспотевшие ладошки на груди лилового. Джеюн целует долго, растягивая удовольствие. Для них двоих время остановилось, приглушённая музыка, доносящаяся с площади, кажется, вовсе исчезла. Были только они, свет полной луны и пение редких сверчков. Проходит пара добрых минут, пока фиолетовый не отстраняется от окончательно раскрасневшегося старшего. Шим смотрит в чужие глаза заботливо, влюблённо, а Сонхун даже не знает, что ответить. Ему нравится. Нет, не так. Всегда нравилось. Нравилась компания младшего, его глупые шутки, настойчивые объятия, а с сегодняшнего дня еще и поцелуи. Джейк убирает свои руки с талии блондина и открепляет какой-то предмет от своей жилетки. Это.. — Гипсофил, — будто читая мысли, отвечает лиловый — я знаю, как сильно ты их любишь. Возьми, — он протягивает чуть-чуть помятый белоснежный цветок. Сонхун долго взвешивает все "за" и "против". Если тролль примет это растение, то он примет и чувства младшего, но если откажется, то вероятнее всего разобьет тому сердце. Нет, не только ему, но и себе. Решившись, Пак уверенно забирает гипсофил, покручивая его в руках, рассматривая со всех сторон, и, наконец, прикрепляет на свой пушистый лонгслив рядом с голубой незабудкой, которую блондин аккуратно снимает и так же предлагает его забрать парню напротив. — А ты, по-моему, говорил, что тебе незабудки нравятся, — смущенно бормочет Сонхун. Руки немножко подрагивают от незнакомых ощущений, поэтому троллю едва удаётся держать их в ровном положении. От такого вида старшего Джеюн невольно усмехается. Даже в самых потаённых снах он и не догадывался, что увидит потрёпанного, смущающегося Сонхуна со смятыми от поцелуя губами. Тем не менее, Шим буквально светится от счастья и радостно принимает своего рода подарок. Некоторое время они молчат, окончательно осознавая, что натворили. Но Джеюн вдруг выдает: — Пойдём, скоро троллеточка выступать будет.***
Монеточка — Последняя дискотека
Когда на горизонте появился Джейк, держащийся за руку с Сонхуном, все разом ахают. По большей части из-за того, что старший больше не был огромной серой тучкой, а близкие лилового не только ахнули, но и охнули, заметив красные губы обоих и взъерошенные волосы блондина. Каким-то образом снова оказавшийся на вечеринке Сону вообще от такого отрезвел и начал расспрашивать о произошедшем. И пока Джейк неловко смеялся, шутя как же им было хорошо, Сонхун всё старался спрятаться за спиной младшего, недовольно ворча, что рассказывать такое на публике неприлично. Но допрос розового был прерван пронзительным криком толпы. На сцену вышла та самая троллеточка, держа в руке металлический микрофон. Друзья Джеюна в сию же секунду разбежались кто куда, желая рассмотреть певицу поближе, и сам фиолетовый не был исключением. Они вместе направились прямо к подножию сцены, но, увы, дальше нескольких метров им пройти не удалось, так как страх быть задавленными другими троллями всё же преобладал. После завершения короткой речи троллеточки, в которой она упоминала, какая же ей выпала честь быть сюда приглашенной, из колонок начинает доноситься приятная ушам музыка.«Последняя дискотека, и лента в крови, и платье Как классно, что в этот праздник ты надела всё самое красное Тебя эти раны красят, узоры кровавых ссадин Тебе так подходят пряди, багряные эти»
Тролли задорно прыгают в такт музыке, размахивая своими длинными волосами, и подпевают исполнительнице. И делали они это настолько громко, что моментами перекрикивали саму певицу. И хотя Сонхун не знал ни текста, ни мотива песни, смотря на счастливую мордашку Джейка, ему самому хотелось орать во всю глотку, подпрыгивая до небес. Голос срывать ужасно не хотелось, но о нём он побеспокоится утром, когда попросит какое-нибудь лекарство у Шима, чтобы связки восстановились до следующего праздника. Ведь это точно его не последняя дискотека.