Дорога, ведущая в Токио

Полдень шпарил по городу изо всех сил,по тротуарам бродили голуби. Кабанэ подёргал за ручку чемодана, выпрямился и полной грудью вдохнул. - Токио. Мы добрались, Акиро. -Ага! - светлый парень потянулся и наклонился к другу - Тебе не жарко, Кабанэ? Ты же весь в чёрном. Я бы давно расплавился, как льдинка. Кстати! Ты случайно не помнишь, где здесь продавалось то чудное мороженное с карамелью? Кусака улыбнулся, но смолчал. Впрочем, с тех пор, как они увидели из окна машины огни Токио, кэмоно улыбался беспрестанно. Сложно было сказать, отвечал он на смех друга, или это город так радовал его. Токио... Токио... Токио... Сколько же они здесь не были? Чемодан стукнул об асфальт, и Кабанэ вспомнил. Эта витрина вполне могла видеть его пять лет назад. Кабанэ попытался представить, каким был раньше: на две головы ниже, худой, с узкими плечами. Наверняка лохматый, как и теперь. Вспомнить Акиро было проще. Он тогда носил совсем девчачью одежду и голос был ещё выше. - Как жаль, что Шики с нами нет. Правда? - Да. И Кон не захотела приехать. Я обещал, когда вернусь, привезти ей что-нибудь. Как сувенир. - Тогда лучше всего - что-нибудь вкусное! - Как ты думаешь, Инугами-сан всё ещё на месте? Может быть, именно поэтому они так спешили. Одним утром Кабанэ вдруг понял, что страшно соскучился, и, едва позвав друзей, сорвался с места. Кон оказалась слишком занята; Шики тоже. А вот Акиро согласился охотно. Только позвонил братику. - Конечно! Куда же он мог деться? - На звонки уже несколько месяцев не отвечал... - Наверное, сменил телефон. - Угу. Улицы обдали их знакомой прохладой от стен. Кабанэ и Акиро ускорили шаги. А потом, когда впереди замаячила вывеска ( та самая! На месте!) едва не сорвались на бег, наперегонки подлетели к двери, и Кабанэ, с трудом переводя дыхание, постучал. Сердце билось, как безумное, раскрасневшийся Акиро сильно сжал руки... Им открыли. Кабанэ только успел поймать бесконечно знакомый полусонный взгляд из-под ничуть не поменявшейся пряди, как в груди образовалась какая-то счастливая пустота. - А... Акиро?! Кабанэ?! Ну вы... Откуда?! - Инугами-саааан! - Акиро, собьёшь с ног! Инугами, конечно же, не изменился ни капли. Спутанная грива, хриплый голос, приглушённый смех. Твёрдая, прохладная рука, ерошащая волосы мальчишкам. И не важно, что "мальчишки" уже с него ростом. - Кабанэ... Акиро, пусти. Кабанэ, ты что? Кусака не сразу понял, почему они так смотрят на него. А потом спохватился, стёр слёзы со щёк. И, не стыдясь, прижался к Инугами. - Ничего себе... Вот это вы повзрослели. - Мы домой, Инугами-сан. Голуби, курлыча, пронеслись между крыш. Наверное, у них тоже были какие-то свои, птичьи места, куда нужно спешить. - Да какой тут дом. Здесь я живу. Ну, и ещё кое-кто. Заходите. Пора познакомиться. Тануки быстро и крепко притиснул их к сердцу и отпустил. - Значит, к Вам всё приходят? - Верно. На то у нас... У меня и агентство, чтобы помогать. - Значит, всё ещё дарите свет. - Не знаю. Стараюсь помаленьку. - А вот курение Вас загубит! -Не беспокойся, Акиро. Я Тануки. Нас так просто не убьёшь. У Кабанэ была своя семья. И у Акиро, и у Шики. Настоящая. Любимая. Но на всякий случай, если вдруг станет слишком грустно, горько и страшно, здесь, в Токио будет храниться для них по кусочку памяти, любви и детского, едва подслащённого счастья. Их будут ждать. Не всегда, но ещё долгие-долгие годы.