**
Вечернее небо окрасилось красным цветом, сменяя дневную синеву. Сидя в гостиной одинокого дома, Тимоти посмотрел на календарь. Двадцать четвертое апреля, самое начало недели, когда ночью будет господствовать полнолуние. Арми уехал еще в субботу, предупредив его на прощание, чтобы он снова не вздумал вляпаться в какую-нибудь историю. «Как будто это от меня зависит?» - обозленно подумал парень, переводя взгляд с календаря на кружку с остывшим чаем. Выходить сегодня вечером на улицу совершенно не хотелось. Рабочая неделя только началась, а он уже выглядел замученным, подтверждением чему были синяки под глазами (незачем было ложиться в воскресенье после полуночи) и бледная кожа. В последние несколько дней Тимоти не давала покоя одна мысль. Вернее, мыслей было множество, и все они в целом сводились к одному – он наконец-то понял, что скрывает от него Арми. Я хотел бы ошибиться, но все признаки указывают именно на это. Остывший чай не лез в горло. Поднявшись с дивана, Тимоти подошел к раковине, вылив напиток в нее, так и не притронувшись к нему. Опершись руками на раковину, мальчик смотрел в окно, вспоминая все произошедшее с ним в подтверждение своим догадкам. Обдумывая развитые чувства Арми, он выделил среди них три основные: необычайно тонкий слух, совершенное обоняние и великолепное зрение. Второстепенным была необычайная сила. Тим вспомнил, как во время их совместного отдыха в парке Летчворта Хаммер сквозь закрытую дверь отчетливо слышал сушку волос Тима об полотенце. Но дверь была плотно закрыта, а он повел себя так, будто мальчик находился совсем рядом с ним. «Как он мог тогда услышать столь негромкий звук за закрытой дверью?», - думал Тим. – «Кроме того, как он смог услышать, чем занимался Браун у себя в кабинете, при том, что кабинет издателя находится в одном конце коридора, а ведущего редактора совсем в другом? Самое интересное, что он оказался прав. Когда я зашел к Брауну, он и правда был свободен». Зрение. В день их поездки в парк Летчворта с самого утра стоял жуткий туман, такой, что никакой человеческий глаз не мог различить ничего в нем. Тем не менее, Хаммера это совершенно не беспокоило. «Он вел себя так, будто никакого тумана и не было. Даже ни разу не прищурил глаза, и ориентировался в этом тумане превосходно», - подумал мальчик, нажав на кнопку стоящего неподалеку от него чайника. – А когда мы ездим с ним в темное время суток по улице? Он ведь также прекрасно видит все вокруг, и дело даже не во включенных фарах автомобиля. Они тут совершенно не при чем. Он будто бы и без них все отлично видит». Комнату заполнил шум закипающего чайника. Наблюдая за проезжающими за окном машинами, Тимоти мысленно перешел к третьему пункту. Обоняние. Тиму вспомнился день, когда он заперся в кабинете Хаммера утром, пока все издательство пустовало. «Я тогда был во всем издательстве совершенно один, никто меня не видел, потому что никого рядом не было. А он так легко узнал о моем проникновении к нему в кабинет. Камер в коридорах нет, а значит он и правда мог меня тогда, как он сказал, учуять». От слова «учуять» внутри неприятно екнуло. Тим подумал, что Арми может распознать его запах также легко, как запах свежеприготовленной выпечки из пекарни или запечённого в духовке мяса, чей аромат разносится не только по всей кухне, но и по квартире. Мясо…. Он никогда себя раньше не сравнивал с ним. По правде говоря, настолько развитое обоняние Арми пугало Тимоти больше всего. «Он иногда на меня так смотрит, будто я и не человек вовсе для него. И этот взгляд пугает меня до чертиков. А его глаза? Они так часто меняют цвет! И я совершенно точно знаю, что это никакой не обман зрения. Они чистая правда! Они на самом деле иногда становятся желтыми! Он всегда старается быстро отвернуться от меня, чтобы я ничего не заметил. Выглядит это ужасающе жутко». - думал мальчик. Послышался еще один щелчок – нагревшийся чайник выключился. Налив дрожащими руками немного горячей воды в кружку, Тимоти бросил туда пару ложек листового чая с малиной и размешал. Чай должен был завариться. «Так бы и съел тебя!» - прозвучали слова Арми у него в голове. Руки мальчика задрожали, а пальцы сильнее впились в нагретую кружку. Тимоти почувствовал, как у него все закипает внутри. Еще чуть-чуть и он взорвется. Как этот самый чайник, нагретый несколько секунд назад. «…Если ты продолжишь, я не смогу остановиться. Не смогу себя контролировать. Мне итак это очень тяжело дается…» «…Я опасен для тебя, Тим. Не стоит нам сближаться...» «…Ты даже не представляешь себе, как соблазнительно пахнешь, Тимми. Я отлично чую тебя, как и всех в этом ресторане…» «….Я могу учуять любого человека, находившегося в нескольких километрах от меня, и определить, где он находится. Однако твой запах выделяется среди прочих окружающих меня… Твой для меня особенный. Ты пахнешь по-особенному, Тимми…. Гораздо приятнее, чем остальные люди...» Он приподнял кружку над столом, собираясь поднести ее к губам. Нет... Этого не может быть... Слова Хаммера, адресованные Тиму за все время, со дня их знакомства, прочно засели в голове мальчика. Он почувствовал, как его начинает трясти изнутри. Он пытался успокоиться, однако у него совершенно это не получалось. Руки задрожали сильнее, ладони вспотели, а сердце заколотилось очень быстро. Он еле-еле стоял на ногах. «Ты такой сладкий…» - звучал голос Арми у него в голове. Нет… Я не хочу такой правды…Что он в действительности хочет сделать со мной? Этот взгляд. Он смотрит на меня порой так, будто съесть хочет. Теперь я абсолютно уверен, что именно об этом он и думает, когда смотрит на меня так… Бабах..!! Приподнятая над столом кружка вылетела из его ослабленных рук, ударившись о столешницу (оставив на ней трещину) и разбилась вдребезги. Горячий чай разлился огромной лужей по столу, часть потекла на пол. Несколько капель горячей жидкости попали на тонкие пальцы. Вскрикнув от боли, Тим сполз на пол, не обращая внимания на разлетевшиеся в стороны осколки керамики. Опершись одной рукой об пол, а другую прижав к лицу, он скривился будто бы от боли. Его всего трясло не на шутку. Соленые слезы хлынули из глаз, а из груди вырвался громкий крик, сопровождающийся содроганием всего тела. Страх не позволял мыслить рационально - Тим совершенно не представлял, что ему делать в ситуации, в которую он попал из-за собственного любопытства. Он рыдал не переставая, пока не подавился собственными слезами, из-за чего закашлялся. Боль в груди никак не утихала. Ему было страшно. По-настоящему страшно. Как никогда.***
На следующий день после работы он отправился в городскую библиотеку. Подаренный Хаммером читательский билет наконец ему пригодился. В последнее время Тим посещал библиотеку нечасто. Не потому что не хотел, а потому что банально не хватало времени. Живя с родителями в Бостоне, он себе такой расслабленности не позволял – каждые две недели стандартно посещал районную библиотеку, несмотря на ворчания матери. «Тимоти! Тебе почти семнадцать, а у тебя одни книжки на уме! Я не против твоего увлечения литературой, но ведь развлекаться и отдыхать в твоем возрасте тоже нужно! Когда это делать, как ни сейчас?» - вспомнились ему слова матери. Во время учебы на первом – втором курсах Колумбийского университета, он старался посвящать чтению максимум свободного времени. Помимо литературы «для свободного чтения», ему приходилось изучать много, входившего в программу, утвержденную университетом, необходимую к изучению на факультете литературоведения. Уже тогда немногочисленные друзья считали Тима занудой, однако на развлечения мальчику все же удавалось найти время. Вечером библиотека была практически пустой. Тимоти обратил внимание, что в зале от силы человек восемь, включая его самого. Большая часть из этих восьми была студентами. Сидевшая при входе в зал милая женщина средних лет приветливо улыбнулась парню, когда он протянул ей читательский билет. - Я вас раньше у нас не видела? – спросила она, выдавая мальчику формуляр для книг. - Возможно. – ответил Тимоти, пряча улыбку. – Месяц назад издательство «Нью Йорк Бук Паблишинг» проводило здесь презентацию одной современной писательницы. Вы могли видеть меня в тот день. Я стажируюсь в этом издательстве. - А, да, помню – помню! – кивнула женщина, улыбнувшись Тиму в ответ. – А я думаю, почему ваше лицо мне кажется знакомым? Теперь вспомнила. Ну что же, добро пожаловать к нам, мистер Шаламе. Надеюсь, вы найдете для себя что-нибудь полезное. Современная молодежь сейчас по библиотекам не ходит. – с грустью в голосе добавила она. – Но я буду рада, если вы станете нашим постоянным гостем. Мальчик вежливо поблагодарил женщину, забрав протянутый ему формуляр, и направился в зал. «Уверен ли я в своих подозрениях?» - спросил он сам себя, подходя к огромному стенду с мистической литературой и мифологией. Абсолютно уверен. Я хочу убедиться в этом, чего бы мне это не стоило. Спустя пол часа он осторожно положил перед собой на стол большую настольную книгу с волчьим изображением на обложке. Оборотни. Ощутив, как холодный липкий страх сковывает тело, Тим сделал глубокий вдох. Успокойся. Все в порядке. «Я сюда пришел убедиться в своих подозрениях». – подумал он, перелистывая книгу. Спустя пару часов голова его разболелась от переизбытка полученной информации. Потерев лоб рукой, Тим осмотрелся. Он остался в зале один. Заметив, что женщина-библиотекарь смотрит на него, он поднялся с места, прихватив книгу и подошел к ней. - Могу я взять эту книгу с собой? – спросил мальчик, показывая обложку. - Конечно! – кивнула женщина. – Только верните не позднее чем через две недели. А то придется платить штраф. - Разумеется. – согласился парень, - протягивая женщине формуляр. Та вписала в него название книги и автора. - Приходится всем об этом напоминать. А то частенько берут книги и не возвращают вовремя. – пояснила женщина. Попрощавшись, парень прижал книгу к себе и покинул библиотеку. На улице уже начало темнеть, и он поспешил домой. Уже дома он еще раз перечитал несколько глав, часть информации выписав на листок. Все его догадки подтвердились: острый слух, великолепное обоняние, способность видеть в темноте и при плохой освещенности. К перечисленному также добавилась высокая регенерация (этого он еще не наблюдал у Арми) и физическая выносливость, а также способность подчинять к себе других животных. На Тима вновь нахлынули воспоминания. Он вспомнил их с Арми встречу в лесу с волком. «Арми тогда ему что-то сказал…. Что именно, я не знаю. Это было сказано на незнакомом мне языке. Но ведь волк тогда его отлично понял!» - подумал мальчик, как вновь ощутил мерзкий холодный пот на спине. Оторвавшись от книги, Тимоти задумался – интересно, насколько силен Арми? «Я помню нашу встречу с ним по возвращению в город после прошлого полнолуния. Как раз после того, как стало известно о нападении волка на Брод-стрит. В тот день еще загрызли одного из тех громил, который пристал ко мне. Когда я расплакался в машине у Арми, вспоминая мою схватку с теми отморозками, а он так легко поднял меня на руки, будто я вешу не семьдесят килограмм, а один или итого меньше. Я тогда совсем не понял, как он так легко и быстро смог поднять меня? Теперь мне все понятно. А моя первая с ним встреча в издательстве в первый день стажировки? Он тогда так быстро оказался рядом, и так легко меня усадил в кресло, как будто я вообще ничего не вешу».***
В среду Тимоти был отпущен на час раньше обычного. Все срочные дела были им выполнены. Записывая что-то в ежедневник, Элис подмигнула ему вслед, провожая доброй улыбкой. Выходя из издательства, Тимоти нащупал в куртке ключи от дома Арми. Тот самый второй экземпляр, отданный ему Хаммером перед его отъездом. Тим весь день думал о дневнике возлюбленного, о котором Арми говорил ему. Мальчик был всерьез настроен его прочесть. «Если он хочет, чтобы я прочел такую личную вещь, как дневник, значит он мне доверяет». – подумал Тимоти, подходя к автобусной остановке. Автобус вот-вот должен подъехать. Интересно, на что он рассчитывал, когда предлагал мне прочитать дневник? Ведь он так старательно скрывал от меня всю правду, а теперь сам хочет, чтобы я ее узнал. Почему меня не оставляет ощущение, будто бы он что-то замышляет? Надеюсь, что я не пожалею обо всем этом. Подходя к уже знакомому двухэтажному дому со светлыми стенами и встроенным гаражом, Тимоти на мгновение подумал о том, правильно ли он поступает. «Действительно ли мне стоит туда ходить?» - подумал мальчик. – «Ведь дневник окончательно расставит мне все по местам. После того, как войду в этот дом, он пропитается моим запахом, и Арми по возвращению точно меня там учует». «Конечно. Тебе ведь интересно узнать, что чувствует человек, превращаясь в оборотня!» - ответил он сам себе. Оборотень… Тим снова почувствовал неприятный холод по всему телу. «Я все еще могу развернуться и уйти» - напомнил он сам себе, стоя на пороге дома и сжимая ключ. Подул легкий ветерок, зашевелив его непослушные волосы. Взвешивая все «за» и «против», Тим с силой сжал в ладони ключ, который тут же оставил след на нежной коже мальчика. А вдруг я смогу найти информацию о том, как ему помочь? Вдруг я смогу найти способ его излечить? Любопытство всегда росло в нем, когда он встречал что-то или кого-то интересного для себя. Мы в любом случае встретимся с ним по его возвращению в город. Он все равно найдет меня, где бы я ни был. Найдет, выследит. Я никуда от него не спрячусь. «Я должен прочесть то, что он там писал», - подумал Тимоти, будто бы убеждая самого себя в правильности своего решения. – «И я обязательно прочту, и пусть будет то, что будет». Повернув ключ в замочной скважине, он вошел в дом, закрыв за собой дверь. Внутри стояла тишина. Единственным звуком в доме был еле слышный звук стрелок на циферблате часов, висевших на стене посреди гостиной. Сняв обувь, Тимоти осмотрелся. В доме было чисто и аккуратно. «Интересно, он сам поддерживает такую частоту в доме или нанимает клиринговую службу? Тут так чисто. Я еще в прошлый раз обратил внимание». – подумал мальчик, смотря по сторонам. Не спеша сделав круг по гостиной, Тимоти снова обратил внимание на фотографию девушки в рамке. «Интересно, как он умерла? – подумал Тим. – Может быть что-то в дневнике об этом будет сказано?» Тимоти упорно не понимал, зачем Арми хранит в доме фотографию бывшей невесты. Неужели у него до сих пор к ней есть чувства? И как долго они были вместе? Люди ведь просто так с потолка не принимают решение пожениться! Значит, как минимум год – два, а то и больше они должны были повстречаться. Поняв, что ему все еще неприятно думать об этой девушке, парень поднялся на второй этаж. Его взору предстала просторная спальня в светлых тонах, подобно всему убранству в доме. Кровать была застелена ярко-красным бельем. Неожиданно Тимоти подумал о том, какого же, наверное, приятно спать на таких красивых простынях. Он потрогал ткань – она была очень приятная на ощупь. Но это был не шелк. «Хотел бы я как-нибудь оказаться здесь, в его постели…», - Тим почувствовал, как краснеет. – «Чтобы он взял меня прямо здесь, в этой комнате». Тимоти еще ни разу не был близок с мужчиной. Он вспомнил свой первый опыт с девушкой, ему тогда едва исполнилось семнадцать лет. Он все еще помнил лицо своей бывшей возлюбленной. Они были близки всего два раза. Тимоти понял, что имя этой девушки он почему-то вспомнить не может. После нее была вторая, но отношения тоже были непродолжительными. Сексом они занимались всего один раз, да и то, все прошло очень быстро. Как же ему тогда было стыдно! Они расстались буквально через месяц после начала своих непродолжительных отношений. А потом началась учеба в университете, и Тиму стало не до свиданий. И вот сейчас, стоя в спальне Арми, и глядя на аккуратно заправленные красные простыни, он думает о том, какого это было бы – заниматься сексом не с женщиной, а с мужчиной? Каким мог бы быть его первый раз с Арми? Был бы он с Тимом нежным либо наоборот проявлял грубость? Там в гостевом домике в парке Летчворта Тимоти впервые за свои двадцать один год ощутил себя желанным как никогда. И это было совершенно не так, как в его предыдущих отношениях, которые были так давно. Возможно все от того, что у него очень давно не было секса. «Четыре года» – подумал он. Четыре гребанных года он не был ни с кем близок! Он все еще помнил, как по ночам ему приходилось заниматься мастурбацией, чтобы хоть немного снимать напряжение. Просто я до встречи с Арми ни в кого больше не влюблялся так сильно. А я не могу заниматься сексом без любви… К слову об обонянии… Он так легко понял, что я почти не имею опыта в сексе. Неужели он чует даже такие вещи? Даже мою неопытность он учуял так легко. Тимоти вздохнул. Нужно было найти дневник. Осмотрев комнату, он заметил прикроватную тумбочку цвета слоновой кости с несколькими ящиками. Дневник Арми оказался во втором ящике. Это была небольшая тетрадь черного цвета. Такая же приятная на ощупь, как и ежедневник Хаммера, найденный Тимом некоторое время назад в кабинете мужчины в издательстве. Присев на кровать и коснувшись рукой красной простыни (все-таки какая она приятная на ощупь), Тимоти с волнением открыл дневник и начал читать. Начало дневника было датировано седьмым мая две тысячи тринадцатого года (в настоящее время был две тысячи двадцатый). Взяв тетрадь поудобнее, Тимоти принялся за чтение. «Седьмое мая две тысячи тринадцатого года. Сегодня я вернулся домой к матери. Ей очень тяжело оставаться одной в доме с тех пор, как отца не стало. С его кончины прошло две недели. Мы буквально недавно похоронили его. Хоронили в закрытом гробу, так как то, что осталось от тела невозможно показывать другим. Мама обеспокоена моим состоянием. Она говорит, что я плохо выгляжу. Выгляжу замученным и уставшим. Я и сам не знаю, что со мной происходит». «Тринадцатое мая две тысячи тринадцатого года. Вчера сдавал кровь, чтобы исключить наличие бешенства после укуса волка. Доктор Адамс говорит, что с анализом что-то не так. Якобы, он испорчен. Попросил сдать кровь повторно». «Восемнадцатое мая две тысячи тринадцатого года. Пару дней назад сдал анализ повторно. Результат снова странный – якобы кровь испорчена, поскольку в ней обнаружено ДНК животного. Врачи сами не знают, как такое возможно. Это что шутка такая? Попробую сдать кровь в независимой лаборатории. Чувствую себя странно. Пока не могу понять, что со мной происходит». «Двадцать шестое мая две тысячи тринадцатого года. Наконец-то пришли результаты анализа крови из независимой лаборатории. Они говорят, в крови какой-то вирус, но это не инфекция. Не понимаю, к кому обращаться за помощью. Чувствую, что что-то со мной происходит. Что-то странное, необъяснимое». «Второе июня две тысячи тринадцатого года. Сегодня я обратил внимание, что зрение мое стало гораздо лучше, чем было. Прозвучит странно, однако, как будто я вижу окружающий меня мир в иных красках – более ярко, более четко. Кроме того, теперь я могу видеть то, что находится от меня на расстоянии нескольких метров. В воздухе ощущается огромное количество самых разнообразных звуков и запахов… У меня от всего этого разрывается голова... Не могу понять свои чувства: радует это меня или пугает…» «Третье июня две тысячи тринадцатого года. Проснулся сегодня под утро в лесу в одиночестве и разорванной одежде. Весь в крови. В ней было все: руки, лицо, а главное – губы. Не на шутку перепугался собственного отражения в озере. Ничего не помню, что сделал накануне». «Шестое июня две тысячи тринадцатого года. Сегодня днем уловил какой-то вкусный привлекательный запах…Сперва было непонятно, откуда он, но направившись по его следу я вдруг к своему ужасу понял, что запах этот исходил от маленькой девочки лет шести, заблудившейся в городе. У меня прямо голову вскружило от этого аромата. Господи! Не сразу, но я осознал, что это ничто иное как запах крови и нежной детской плоти! Разум был будто затуманен». «Двадцать пятое июня две тысячи тринадцатого года. Снова чуть не набросился на ребенка, оставленного без присмотра поздним вечером на озере. Удивляюсь, как таких маленьких детей оставляют без присмотра одних? Я учуял его легко, хотя он находился в метрах трех от меня. На этот раз это был маленький мальчик лет пяти. Господи, этот сладкий сводящий с ума запах разнесся по территории всего озера! Я едва сдержался, чтобы не затащить ребенка в кусты и не вцепиться в него зубами. Я должен что-то с этим делать, иначе произойдет непоправимое. Эта тварь внутри меня никак не может успокоиться! Господи, помоги мне!» «Тридцатое июня две тысячи тринадцатого года. Уехал из Северной Каролины. Боюсь находится рядом с матерью. Боюсь ей навредить. Снова сегодня проснулся посреди леса весь в крови. Снова на кого-то охотился…Помню, как накануне ночью около одиннадцати вечера мое тело пронзила ужасающая боль. Еле выбрался из дома незамеченным. Еле добрался до ближайшего лесного массива, пока ноги меня еще слушались. Последнее, что я помню – как лежал на земле, корчась от боли, пока мое тело постепенно трансформировалось в волчье. Такой адской боли я не испытывал еще никогда…» Тимоти весь похолодел от ужаса. Что он только что прочитал? Его бросило сперва в холод, потом в жар. Господи! Не может быть! Далее дневник обрывался. Следующая запись была датирована первым сентября две тысячи тринадцатого года. «Первое сентября две тысячи тринадцатого года. Не писал ничего некоторое время. Пытался понять, что со мной и как мне справляться с этим. Сегодня я наконец-то помнил, что произошло прошлой ночью. Я снова учуял какую-то девушку в Центральном парке. Ее аромат одурманил меня. Помню, как зажал ей рот рукой и затащил в кусты. Она даже ничего понять не успела, а меня сводил с ума запах ее кожи и крови. Почему я помню, как вгрызся ей в глотку? Помню ее попытки вырваться, позвать на помощь. Все произошло так быстро! Это ужасно, но до чего же сильное наслаждение я испытал, когда мои клыки вонзились в ее нежную шею, разрывая кожу на ней. До чего же это было вкусно! И это мерзкое существо во мне наконец-то насытилось. Впервые за несколько дней». «Тринадцатое сентября две тысячи тринадцатого года. Снова поражаюсь, насколько меняются мои органы чувств. Мне кажется, я слышу все вокруг: как шепчутся люди, находящиеся в паре метрах от меня (а я их слышу так, как будто они стоят рядом); как в подвале моего дома бегают мыши, топая подобно слонам; как в соседнем доме между собой разговаривают соседи (я услышал их разговор стоя на улице, возле дома, а их дом расположен в двух метрах от моего). У меня раскалывается голова от всего этого. Мать просит меня приехать к ней, не понимает, почему я отказываюсь от встреч с ней. А я боюсь сорваться и навредить ей. Да и вообще окружающим меня людям. Не знаю, есть ли какой-то способ усмирить эту тварь, живущую во мне? Я боюсь, что стану еще более опасен для людей. Не хочу превращаться в монстра». В панике перелистнув еще несколько листов, Тимоти снова стал читать записи, нервно бегая глазами по строчкам. «Семнадцатое октября две тысячи пятнадцатого года. Наконец-то Альфред нашел способ утихомирить моего зверя. Он говорит, это лекарство должно мне помочь. Я его знаю давно, полностью доверяю и полагаюсь на него. Все-таки в его роду были знахари, а значит, он разбирается в травах и снадобьях. Вчера он вколол мне в вену первую пробу лекарства. Удивительно, но волк немного успокоился. Возможно это его немного успокоит? Иначе я не представляю, как мне жить с этим среди людей. Себя я назвать человеком больше не могу». «Двадцать пятое октября две тысячи пятнадцатого года. Да, это определенно работает. Мне гораздо лучше. Я чувствую, что волк стал спокойнее. Я наконец смогу нормально жить среди обычных людей, не привлекая к себе лишнее внимание. Однако, уезжать мне все равно придется. Альфред согласился отпускать меня ежемесячно в период полнолуния. Никто в издательстве кроме него не знает моей тайны. Но это даже к лучшему. Я буду уезжать далеко от города в лесной массив. Волку нужно питаться, я не могу полностью исключить необходимость охоты. Но по крайней мере, он уже не такой требовательный, как раньше, я могу его контролировать. За неделю полнолуния я наедаюсь до отвала. Конечно, людская плоть этой зверюге, сидящей внутри меня, нравится больше, чем звериная, но охотится на людей я больше не могу. Я так боюсь превратиться в монстра, не ценящего человеческую жизнь». «Второе мая две тысячи семнадцатого года. Все хорошо. Я веду что называется двойную жизнь. Днем я – преуспевающий редактор самого успешного книжного издательства в Нью-Йорке. Ночью – получеловек- полуволк, выходящий на охоту. Благо, охотиться на людей перестал полностью. Теперь кормлю моего зверя исключительно животным мясом. Недавно обнаружил, что есть обычную человеческую пищу становится сложнее, но сидящему внутри меня волку вроде по нраву обычное мясо, так что я наконец нашел способ жить с ним рука об руку. Надеюсь, что и дальше смогу себя контролировать. Поездки на охоту раз в месяц стали катастрофически необходимы. Без них я просто сойду с ума и стану опасен для окружающих. Ничего, возможно скоро смогу навестить мать. Давно ее не видел. Теперь по крайней мере, я уверен, что полностью себя контролирую и могу жить среди людей обычной с виду человеческой жизнью.» Закрыв дневник, Тимоти долгое время молча смотрел на собственную тень на полу. Губы его дрожали. Он не мог поверить в то, что только что прочитал. Непрочитанных страниц в дневнике было еще много, однако он больше не смог заставить себя прочитать хоть немного. Он почувствовал, как внутри него разрастается буря. Закрыв лицо руками, мальчик согнулся пополам, нервно всхлипывая. Буря внутри него становилась все сильнее. Он не заметил, как выронил дневник из дрожащих рук. Тот с шумом упал на пол. Не сдерживая слезы, Тим согнул ноги в коленях, испуганно обняв их руками, продолжая содрогаться от рыданий. «Мне страшно! Господи, как же я боюсь» - думал он. «Смотри, как бы это не кончилось плохо для тебя! - вспомнились ему слова Арми. Что мне теперь делать со своими чувствами? И самое главное, что ОН со мной сделает, когда вернется?***
Пятница. Четыре часа дня. Тимоти и еще тринадцать человек, включая владельца издательства и его личного помощника, сидели в огромном банкетном зале одного из лучших ресторанов города по случаю празднования юбилея одного из редакторов издательства. За столом раздавались смех, звон бокалов, благодарственные комментарии юбиляра в ответ на поздравления от коллег. Их громкие разговоры гудят в воздухе, подобно гулу роя пчел. Сидевший в правом углу огромного стола с практически полной тарелкой, Тимоти слышал, как до него долетают обрывки некоторых фраз. - … Завтра поедем в тот загородный дом, который его отец снял для всей баскетбольной команды… - нужно не забыть заехать на мойку и в автосервис. На неделе вообще некогда было… - …..и она уже растрепала об этом всем соседям! Она сама уже за меня все решила, как будто последнее слово всегда за ней…. - …..пол дня потратил на редактирование этого убогого текста! С таким ослом еще не приходилось работать… Углубленный в свои мысли, Тим вздрогнул от легкого прикосновения тонкой руки, подошедшей к нему девушки. - Тимми? - А? Он поднял голову, встречаясь с теплым взглядом серых глаз Элис. - Ты сегодня задумчивый весь день. Что-то случилось? – обеспокоенно спросила девушка, присаживаясь рядом. Как он может ей объяснить, что с ним происходит? Тимоти не мог ни с кем поделиться своими переживаниями. - Нет, Элис, все хорошо. – произнес он максимально спокойным голосом. Она не должна знать. Никто не должен. - У тебя точно все в порядке? Ты какой-то обеспокоенный. – она придвинулась к нему поближе, накрывая своей рукой его тонкие пальцы. Тимоти не стал возражать. - Тим, я твоя подруга. Помни об этом. – звучит ласковый голос, который он каждый день слышит в издательстве. Он кивнул, не отрывая взгляда от стола, сжав руку Элис. Ее рука была теплая, в отличии от его собственной. - Тимми…. - Не называй меня так, пожалуйста. – еле слышно попросил он. - Извини... – виновато прошептала Элис, поправляя непослушный локон парня, закрывший часть лица. – Я просто беспокоюсь о тебе. Ты такой бледный. Услышав громкий смех владельца издательства, что-то обсуждающего с виновником торжества, Тимоти посмотрел в его сторону. Настроение у Альфреда Брауна было прекрасным. Держа в одной руке бокал красного вина, а другой жестикулируя в воздухе, он что-то говорил своему собеседнику, заметив наконец напряженный взгляд Тимоти. Он только коротко кивнул мальчику в ответ, слегка улыбнувшись. «Интересно, а Браун знает, что я обо всем догадался?» - подумал Тимоти, не отрывая взгляда от своего шефа. – «А что если меня специально выбрали из такого большого числа желающих стажироваться в «Нью-Йорк Бук Паблишинг», чтобы подсунуть Арми? Если Браун заинтересован в этом тоже?» Скользкий пронизывающий холод пробежал по его телу, вызывая отвратительные ощущения. И без того бледное лицо мальчика стало еще более белым от такого предположения. «Как ты можешь такое думать Тим?» - спросил он сам себя. – «Как тебе в голову такое пришло? Откуда Брауну было знать, что Арми так отреагирует на мое появление в издательстве? Он и понятия не имеет о наших с Арми отношениях. Он совершенно ничего не знает о моих догадках. Он здесь не при чем». Он просто помогает Арми с изготовлением лекарства, сдерживающего аппетит оборотня. И все. - Тим! Смотри, стейки несут! – двинула его в бок Элис, выводя из очередных раздумий. Парень поднял голову. К столу подали горячее. «Нежнейшая говядина! Самая лучшая в городе!» - процитировал слова официанта внутренний голос Тимоти. Стейки поставили на стол, подав индивидуально каждому гостю. От мясного запаха Тима мутило – он старался не смотреть на поданное ему блюдо. Несмотря на то, что пахло оно очень вкусно, мальчику есть его совершенно не хотелось. Мясо…. Снова мясо. Арми бы это понравилось Внутренние переживания и страхи напрочь отбили у Тимоти аппетит этим вечером. Он молча смотрел в поставленную перед ним тарелку. «К сожалению, моя «мясная диета» необходима до конца жизни», - прозвучали у Тима в голове слова Хаммера. Тим почувствовал подступающую к горлу тошноту. Мясо… интересно, отличаюсь ли я для Арми от куска мяса чем-либо? Или он способен вонзить в меня свои волчьи зубы также беспощадно, как в ту говядину, которую мы ели с ним в ресторане несколько раз? Как в ту несчастную девушку, о нападении на которую он написал в своем дневнике. Как в тела всех своих жертв, съеденных во время охоты? Я чувствую себя героем гребаной сказки про Красную Шапочку! Только боюсь, что никакие дровосеки не придут мне на помощь!» Смех за столом не прекращался. - За тебя, Джим! – послышались восторженные тосты за столом в честь именинника. В воздухе был слышен звон бокалов. Атмосфера дня рождения так и витала вокруг. Глядя на эту картину можно было с уверенностью сказать, что все отдыхающие в этот вечер в ресторане наслаждаются праздничным вечером. Все, кроме Тимоти. Вдруг у него закружилась голова и почувствовав недомогание, он уткнулся локтями в стол, подперев голову. Сидевшая рядом Элис обеспокоенно склонилась над ним, прижавшись почти вплотную. - Тим?? Тошнота подступила к горлу. Поднеся руку ко рту, Тимоти еще раз непроизвольно взглянул на дымящийся кусок нежного говяжьего мяса с любовью приготовленной шеф-поваром. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы тошнота запросилась наружу. Боже! - Тим! Ты весь зеленого цвета. Тебе плохо? – Элис попробовала встряхнуть его. Резко поднявшись с места, отчего ножки стула царапнули пол, Тимоти рывком сбросил с себя руку девушки, что есть мочи бросившись в туалет. Мне плохо! Слава богу он успел добежать до двери, едва не сбив с ног успевшего увернуться официанта. Стоило Тиму забежать в кабинку и убрать ото рта руку, как его тут же вырвало. Несколько минут спустя, когда рвотные позывы перестали его беспокоить, он обессиленно плюхнулся на пол, наконец дав волю эмоциям. Слезы брызнули из глаз, наконец дождавшись такой возможности. Сидя на полу в туалете ресторана, Тимоти никак не мог успокоиться, в который раз за неделю весь содрогаясь от болезненных рыданий, каждое из которых неприятным эхом отдавалось в его теле.