Раскаленные гвозди

Она не дает даже глаз сомкнуть - полусон, чуть чутче, чем наяву, смотрю в ледяную глушь. Там, где-то внутри, бьется сердце чужое - родное, живое, мягкое, теплое когда-то... А сейчас - обледеневшие атомы, покрытые, словно глазурью, равнодушием. Говорят, умирает все, что угодно - но не души. Даже скалы, преданные забвению, рассыпаются медленно, без надежд на спасение, а тут - душа. Лежит комочком в лапах, словно пригрелась на теплом мехе, и не убегает - куда там... В лесу нет никого, кроме живых мертвецов. Они каждую ночь выходят, окружают меня и душу кольцом, и я все слабее, и надо бы мне бежать, пока я могу вырваться, выжить, но... Чертова сучья верность в голове командует мне - "Защищать". И я встаю, сжимая в зубах скулящую душу, рычу, отбиваю удары - ей, а не мне, это нужно, я проживу и без сотен таких ночей, но преданность - сучья - в крови все равно сильней. Псиная, злая, верность-полу-любовь, загорается пузырьками огня и вливается в кровь, разрывая полушария мозга командой "Защищать!", вдолбленной глаз острыми звездами. Чертова. Сучья. Привязанность. На моей гребаной шее кольцом. "Защищать!". Я поднимаю морду. В слепых от любви глазах снова темно.