Ли Минхо! Ли Минхо!

— Ли Минхо! — кричит Джисон вслед пухленькому мальчику в очках с толстой оправой, а после заливается хохотом вместе со своей компанией мальчишек, — Ли Минхо! Минхо вздыхает, разворачивается и подходит к своим одноклассникам. Он уже готов ко всему. Этот год, пожалуй, самый безобидный из всех. По крайней мере в прошлом году его не звали, а подходили сами, тянули за портфель и валили на асфальт, пинали, а затем и в лицо плюнуть могли, за то, что Минхо просто «не похож» на них. И ведь действительно. Причина была лишь в его внешности. Седьмой класс, ребята расцветают. Девочки‐бутончики превращаются в изящные цветы со своей индивидуальностью, у мальчишек формируется тело и характер. Все становятся как на подбор. Куда не глянь — все выглядят, как подростки богатых родителей. Но не Минхо. Минхо, видимо, этот период расцветания прошел мимо, показав средний палец на прощание. Он не славился ничем. По его мнению, был самым обычным уродцем. Гадким утёнком. Что ж, везде же должен быть козел отпущения, так? Минхо был готов принять этот удар на себя. Однако, погодите. Этот год и правда отличался от остальных. В восьмом классе ребята стали агрессивнее. Минхо даже не понял, чем снова не угодил им в начале года, но его стали ненавидеть еще больше. Макать голову в унитаз, ‐как банально-, выкидывать рюкзак в мусорку, предварительно запихав туда какого-нибудь котёнка с улицы, чтобы двух зайцев одним выстрелом убить. «Какая аморальная жестокость», — думал Минхо. Одним ветренным днем к ним в класс пришел новенький — заводила Хан Джисон. У него были такие блестящие глаза, улыбка от уха до уха. Теплая улыбка. Не оскал. И он даже сел за одну парту с Минхо, попросив у того поделиться с ним учебником. Это был волшебный день. Минхо надеялся на то, что, вот оно, его услышали! Ему послали настоящего друга!.. Мечты остаются мечтами, Ли Минхо. Новенький Хан Джисон и в правду стал заводилой. Он вступил в ту компанию, которая ежедневно тюкала Минхо. И тюкал его вместе с ними, только вот.. Видимо, у этого парня оставался грамм человечности. Хо перестали избивать; перестали насильно запихивать в него еду, затем пинать по животу так, чтобы она вся вышла наружу; перестали таскать его за рюкзак по всем кабинкам грязного школьного туалета. Минхо уверен, что это все Джисон. Он не понимал такого. В смысле, ненависть ненавистью, но она должна оставаться в рамках разумного! Так он однажды сказал. И это, признаться честно, тронуло. Что ж, вернемся к тому, с чего начали? Майский день. Минхо подпирает свой рюкзак коленкой, чтобы достать оттуда кошелек. Это была плата за то, что его практически не трогают. Джисон выхватывает гнусный кошелек с собачкой, открывает и достает оттуда несколько купюр. — Ого, какие твои родители щедрые. Хан улыбается. И чувство, что это улыбка, а не оскал. Бывший лидер этой группы говорит грозное «свободен», и Минхо, как по команде, быстрым шагом уходит в класс. Если честно, он устал от этого. Смертельно устал.

***

— Ли Минхо! , — кричит Джисон вслед парнишки, когда тот выходит из школы позже всех остальных. На то было две причины: первая — он готовился к проекту, вторая — он не хотел быть замеченым. Но, видимо, не вышло. Снова. Он снова вздыхает и оборачивается, только на этот раз ему не приходится подходить, он видит летящего на него Хана. Хо жмурится и выставляет руки, но не слышит привычного мата и удара в его живот. Слышно лишь тяжелое после бега дыхание и шарканье кроссовок об асфальт. — Эй-эй, спокойно, парень. Я же не убивать тебя пришел, ты чего? Минхо, по сути, не должен верить. Однако он верит. Открывает глаза и выжидающе смотрит. — Меня тут... кинули, понимаешь? А нам, насколько я знаю, в одну сторону. Ненавижу я один ходить, хоть убей! Даже на твою компанию готов согласиться. Хан посмеивается. И Минхо тоже. Шутка обидная, однако и правда смешная. Им правда в одну сторону? Больше половины дороги говорил Джисон. Он тараторил что-то о своих драках, показывал разбитые козынки и губу. Минхо скользил взглядом по его разбитым коленям, что Хан также не упускает из виду, и рассказывает о его героическом падении с велосипеда. Минхо давно так не улыбался. Очень давно. — А у моей бабушки есть толстый коричневый кот. На тебя, кстати, похож. И снова смешок. И Минхо смеется следом. Это добрый смешок. Минхо чувствует. Где былая насмешка? Почему Ли ее не чувствует? Может, совсем спятил? Они подходят к дому семьи Ли. Джисон оправдывается, что ему чуть дальше, и, отсалютовав, убегает. Это был один из лучших майский вечеров.

***

— Ли Минхо! , — кричит Джисон, подбегая к компании старшеклассников, что окружили бедного паренька. Минхо напуган. Смотрит зашугано, словно кот. Это не его привычные парни. Это старшеклассники,которые правда могут убить. Но, опять же, чем Минхо им насолил? Из-за звона в ушах он не слышит причины их ругательств на него. Слышит обрывками,но все равно не понимает. А потом, открывая глаза, он смотрит уже на Джисона. Напуганного, с кровью под носом и синей щекой. Что? — Что? , — Минхо приподнимается, переспрашивает. — Тупица. Живой, спрашиваю? — А ты? Джисон злобно хмурится. — Жопой нюхаешь цветы. Хан поднимается с корточек, протягивая Хо руку. У того явно что-то с лодыжкой, но Минхо не подает виду, поднимается, ровно стоит на ногах, пока Джисон отряхивает его от пыли. — И что же ты им сказал такого, тупица? — Я всегда молчу. Неловкая пауза. — Понятно. Пойдем уже, приведу тебя к твоей маме, — он опускает взгляд на колени Минхо. Не колени, а кровавое месиво, если точнее, — может подорожник присобачить, а? Ли отказывается. И от предложения довести его до дома, и от подорожника. Джисон снова салютует, но уже более скованно, и снова убегает. Минхо не чувствует боли в коленях. Сердце болит сильнее.

***

— Ли Минхо! — кричит Джисон, задорно смеясь и крутя педали со скоростью света. Они оба не заметили, как стали задерживаться после школы каждый раз, а после, майскими вечерами, ездить на велике Хана до березовой рощи под «new kids on the block» на репите, подпевая любимым песням, а после, плюхаться под любимой березой, слушая уже что-то по спокойне, ожидая заката. Чтобы под вечер их никто не увидел. — Помнишь я говорил тебе про кота? — Помню. — Зайдешь как-нибудь ко мне? Он хоть и толстый, но игривый, — Джисон тыкает Хо в живот, — говорю же, твоя кошачья копия. Они снова смеются. По доброму. Минхо не прогадал. Ему правда послали друга. Его правда услышали. Хан убирает с его волос листик березы, снимает очки в толстой оправе. — Ли Минхо, Ли Минхо, Ли Минхо-о-о, — подпевает он в такт песни, которую они прямо сейчас слушают, — знаешь, я вижу, как ты себя не любишь. Но, знаешь что? Самые поздние бутоны расцветают лучше всех! Слышал о таком? А затем тишина. Немного неловкая. — Темнеет. — Ага, погнали по домам. Ну так, что насчет кота? — Когда? — Хоть когда! — Завтра? , — Хан быстро-быстро кивает, — тогда... до завтра? — Тебя не провожать? — Пойду к маме на работу. Джисон улыбается. Немного обиженно, но все также, по доброму. Он поднимает свой велик, подаёт Минхо руку, и, уже по привычке, отряхивает его зад от травы, задорно посмеиваясь. — Пока. Привычно отсалютовав, он прыгает на велосипед и уезжает, оставляя Минхо одного. У него уже щемит под ребрами от Хана. В хорошем смысле.

***

— Ли Минхо! , –кричит Джисон, сжимая руки в кулаки. — что за тупость твои родители напридумывали?! Да, тупость. Оставить своего ребенка без лета, отправив на летние курсы в другой город и правда тупость. Минхо лишь пожимает плечами. — Ты не представляешь, сколько планов у меня было на это лето! Все из-за твоих оценок! , — Джисон пинает свой велосипед. — учился бы лучше! Хотелось спросить, а куда же еще лучше? Но Ли покорно молчит, дожидаясь, пока Джисон перебесится. За этот месяц он узнал его лучше, чем кто-либо другой мог. Так что да, лучше подождать. — Мы так и не доехали до начала и конца радуги. Ты так и не сходил ко мне в гости! Гадство, гадство! Теперь Хан уже пнул свою банку с колой, стоящую рядом, как нельзя кстати. Затем он делает глубокий вдох. И снова блестит глазами. — А когда вернешься? — Тридцать первого. Августа, в смысле. — А когда приедешь, не забудешь меня? Минхо широко раскрывает глаза, а затем легко улыбается. — Тебя попробуй забудь. Они снова смеются. — Ли Минхо. Хо вопросительно вскидывает брови, а затем чувствует тепло обветренных губ на своей щеке. — Пока! Хан быстро забирает свой велик, и, даже не отсалютовав, уезжает так далеко, как только может, оставляя все свои раздумья на Минхо. Ему и думать не надо. По его щекам текут теплые слезы безмерного счастья.

***

Это лето было жутким для них обоих. Никаких писем из той школы не вышлешь, еще хуже — никаких не получишь. Телефон там один на всех. Очень старый. Они молчали три месяца. Это ужасная пытка. Сентябрьский день. Первое сентября. Пока еще нет привычного осеннего дождя, августовское солнце никуда не делось. Ребята идут в школу с завязанными на поясе кофтами и закинутыми на плечо пиджаками. Девятый класс. Приличная цифра. Звонок уже прозвенел, линейка уже началась в актовом зале, ‐это слышно по привычной музыке, громыхавшей из окон‐, а Джисон пинает кроссовком камешек. Ждет, оглядывается. — Ли Минхо..? Он успевает произнести только его имя, перед тем, как Хо подлетел к нему на всех парах, крепко обнимая друга, уже не стесняясь своего огромного живота. Его просто нет. Как и пухлых щек, толстых пальцев, мешковатых кофт и очков в толстой оправе. Неизменными остались лишь глаза. Такие же сияющие, кошачьи. Кстати говоря, за лето кот бабушки Джисона тоже сбросил. Они явно клоны, думает он, перед тем, как обнять в ответ. — Кто ты и что ты сделал с моим Ли Минхо? Они смеются. — Мне пришлось устранить его, чтобы быть ближе к его другу, Хан Джисону. — Не-е-ет! Не хочу такого! Верни моего Ли Минхо, чудовище! Хан в шутку отталкивает его, смотрит, как на что-то самое сокровенное в его жизни. Они пропускают первое сентября. Едут на потрепанном велике Джисона в березовую рощу под песни «new kids on the block», подпевая. Затем плюхаются на траву, под любимую березу. — Ли Минхо, Ли Минхо, Ли Минхо-о-о, — снова подпевает Джисон в такт песни, потягиваясь. Это имя навсегда останется на его губах, ведь Ли Минхо целует его. Также нежно, как и Хан в тот день. Это имя будет отдавать чем-то горьким из-за жутких воспоминаний, чем-то сладким из-за Джисона, и чем-то соленым из-за слез. У них впереди новый учебный год. Только на этот раз — у них. Вместе. Правильно Джисон сказал, поздние бутоны цветут лучше всех.