Первоцвет

      Весна - чудесная пора, которая как ничто другое ассоциируется с долгожданным, душевным очищением, когда суровость зимы и все тяготы, которая та несет, уходят на задний план. С первым же месяцем весна пробуждает новую жизнь как во внешнем мире, так и в душе, заставляя её расцветать с каждым прошедшим днём.       На изумрудной траве, среди цветущих деревьев сакуры, раскинулось обширное, бархатистое покрывало, зияя в цветущей пустоши сада ярким, похожим на снег пятном. Серый взгляд молодого человека, что удобно разместился на мягкой поверхности, плавно скользил по окружающей местности, как будто желая запечатлеть в памяти каждый изгиб стволов изящных деревьев и положение высоко-парящих облаков. Легкий ветерок раздувал длинные волосы лилового оттенка, что мягко сливался с цветом платины, красиво сверкающей под солнечными лучами. Фигура юноши на фоне этих просторов выглядела невероятно маленькой и хрупкой, как будто ее может сокрушить даже самое легкое касание, а он сам больше напоминал крошечного светлячка, что неспешно огибает цветы глицинии.       Кажется, нет ничего страннее, чем мысль о том, что у этого миловидного молодого человека душа почти целиком истощена. Вся жизнь Сигмы крутилась вокруг излюбленного занятия, которому он полностью себя посвящал, забывая о том, что в первую очередь он - живой человек, а не раб казино, владельцем которого он является без преувеличений всю свою жизнь. Любому человеку необходимо иногда уединение и самоанализ, чтобы нормализовать ход мыслей и порядком пошатанные нервы.       Сигма никогда не уделял внимания этому аспекту, а в случаях, если было необходимо перевести дух, просто отсиживался в одиночестве, погружаясь в себя. Как не крути, такой образ жизни не мог длиться вечно, поэтому хватило всего одного дня, чтобы перевернуть жизнь юноши наизнанку, внеся в неё новые ценности, а вместе с ними и новые чувства, характер которых весьма неоднозначен.       Тот самый день был вполне себе обычным и ничем не примечательным, пока от любимой работы не отвлек знакомый голос, звучащий в тот миг неестественно ласково для его владельца.       – Это Сигма, - вальяжно протянул Достоевский, за плечи прижимая к себе беловолосого мужчину и представляя ему вставшего в ступор парня. – я тебе рассказывал о нём.       От одного лишь только взгляда на высокую, стройную фигуру в белоснежных одеяниях, сердце пропустило несколько ударов, а щеки покрылись легким румянцем от удивления. Сигме казалось, будто он никогда не видел ничего более прекрасного, чем представший перед ним альбинос. За свою недолгую жизнь, Сигма повидал немало людей и все они, в сравнении с ним, выглядели ничем непримечательной, серой массой. Алые глаза тогда с интересом прошлись по каждой частичке его тела, как будто их обладатель анализировал и пытался понять, что он за человек, заставляя чувствовать себя немного неловко. Выражение его лица было совсем лишено каких-либо эмоций, однако когда он протянул ему руку для первого рукопожатия, наконец легко улыбнулся.       – Тацухико Шибусава. - ответил тогда новый знакомый Сигмы, пока тот, пытаясь подавить дрожь, протягивал руку в ответ. Ладонь Шибусавы оказалась мертвецки холодной в сравнении с разгоряченной кожей юноши, но в этом был ещё больший чарующий шарм.       Это была лишь первая встреча которая, к счастью, не стала последней.       – Он - тот самый эспер, что с помощью тумана крадет чужие способности. - пожав плечами, ответил русский, заглядывая парню в глаза и как будто бы читая все его истинные эмоции. – Можешь попробовать познакомиться с ним поближе, но учти... - Достоевский сделал паузу, которая казалась парню почти вечностью. – Он мой.       Почти захлебываясь собственными эмоциями, Сигма лишь энергично кивал в такт напутствиям Фёдора, прежде чем наконец решиться сблизиться с этим очаровательным на внешность человеком. Нет, он не собирался целиком перенимать на себя внимание Шибусавы и нагло похищать его у Достоевского. Он давно был наслышан, с каким трепетом Демон Фёдор относится к этому Красному Дракону. Спустя всего несколько слов и пары многозначительных взглядов, Тацухико смог зажечь в парне искренний энтузиазм и любопытство, поэтому даже неудивительно, что этот мрачный и одновременно обаятельный похититель сердец с такой ловкостью смог приручить Достоевского.       Первый их разговор прошел также беспечно, как проходят посиделки старых приятелей у костра. Несмотря на извечную апатию, Шибусава оказался весьма интересным собеседником, который много что может рассказать, а его манера речи и навык красиво доносить мысль покоряли еще больше.        – Тебе не надоедает этот вечный шум? - чуть поморщившись, поинтересовался тогда красноглазый, разместившись на одном из диванов Небесного казино и рассматривая толпу людей вокруг, а поймав на себе изумленный взгляд серых глаз, беззаботно продолжил. – Мне казалось, что ты - тот самый человек, который как ничто ценит умиротворение и созидание, по крайней мере... так кажется на первый взгляд. Тебе следовало бы больше уделять внимание себе и своему саморазвитию, чем безвылазной работе в пределах этого казино. Никогда не будет лишним покинуть эти стены хотя бы на пару часов, чтобы немного расслабиться. Ты красив, и тебе следует поддерживать и хранить этот подарок природы, а не уничтожать его этими посиделками с толпой богачей и им подобных.       Длинные пальцы с черными ногтями прошлись по бледной щеке, чуть оттягивая кожу, на которой виднелись черноватые синяки, вызванные постоянной усталостью. Сигма послушался беспрекословно, моментально назначив себе небольшую встречу в компании Тацухико.       Сейчас, оставляя в прошлом все эти немаловажные воспоминания, сероглазый парень переводит взгляд на незаметно подошедшую фигуру, что остановилась в нескольких шагах от него. Это не первая их встреча наедине и без лишних глаз, поэтому парень расслабленно выдохнул, как только почувствовал на себе привычный, безучастный взор рубиновых глаз. В руках Шибусавы была небольшая чашка, от которой исходил приятный аромат чая Гёкуро. Она сразу же была передана в руки сероглазого парня. Узнав, что Сигма без ума от традиционного японского чая, почти каждую их встречу Тацухико приукрашивал этим приятным подношением, хотя сам предпочитал воздержаться, отмахиваясь тем, что давным-давно привык проводить чаепития лишь в компании Фёдора. Без лишних слов беловолосый опустился рядом с юношей, откидывая голову и чуть прикрывая глаза, позволяя тусклым солнечным лучам тенями играть на белёсой коже.        Отхлебнув глоток зелёного чая, Сигма перевел взгляд на подоспевшего компаньона, ловя себя на мысли, насколько спокойно он ощущает себя в его присутствии. В серых глазах засверкали искорки, пока он сам с упоением разглядывал объект своего бесконечного почитания. На окружающем фоне он выглядел словно недавно распустившийся подснежник. Чёрная юката идеально сидела на его теле, подчеркивая врожденную белизну, а мягкие волосы, что обычно свободно стекали по спине, были собраны в длинную, нетугую косу, свисающую через левое плечо - сразу было видно, что Фёдор постарался. Сигма и сам любил заплетать волосы Коллекционера, находя это занятие почти любимым хобби, пускай делал это не настолько хорошо.        Вдоволь насмотревшись на Шибусаву, который за всё то время ни разу не обратил на него внимания, Сигма последовал его примеру, отставив в сторону опустевшую чашку и подобно ему откинув голову назад. Такие посиделки на свежем воздухе редко сопровождались какими-либо разговорами, а даже если и начинались, то в основном говорил только Сигма. Шибусава, погружённый в свою неисчерпаемую скуку, мог говорить лишь о Достоевском, который стал его единственной отдушиной. Слушая некоторые рассказы Тацухико о их совместной жизни, парень ловил себя на том, насколько сильно он начинает завидовать русскому, который прибрал к рукам этого прелестного ангела.        В целом, Сигма не испытывал к Шибусаве ничего, кроме как желание познать его затуманенную натуру и перенять его скрытые принципы. Скорее, это ощущалось как появление в его жизни старшего брата, которого у парня никогда не было, или можно даже сказать отца. В определенные моменты его спасала именно поддержка Тацухико, его спокойные напутствия и рекомендации, а даже если понадобится - крепкие объятия. Именно Шибусава выстраивал перед Сигмой эту защитную стену, обучая, как следует повести себя в тех или иных ситуациях. Это пробуждало ощущение некогда потерянного блаженства и умиротворения.        С этой мыслью Сигма лишь тихо вздохнул, опуская голову на колени беловолосого. Ощущая, как ухмыляется от его жеста Шибусава, Сигма крепче прижимается к нему и удовлетворенно чувствует, как холодная рука поглаживает его по волосам. Это чувство было намного выше любых других. Даже с закрытыми глазами он ощущал на себе ласковый взгляд рубиновых глаз, застывших на одной точке.        Оба знали, что этот момент продлится еще считанные секунды, ведь издалека уже слышались неспешные шаги, принадлежащие тому, кто снова позовёт Шибусаву за собой и украдет его у Сигмы на неопределенное время. Ведь так происходит всегда. Повернув голову и посмотрев в сторону замершего в нескольких шагах черноволосого мужчину, Шибусава нежно улыбается и шепотом говорит ему несколько слов, заглушенных порывом ветра.        Неожиданно Сигма ощущает, как в его ладонь опустилось что-то маленькое и очень мягкое, напоминающее какой-то шёлк, от которого исходил тягучий, сладостный аромат. Шибусава опускает голову Сигмы со своих колен, медленно поднимаясь и поправляя чуть смятый подол юкаты, после чего слышатся удаляющиеся шаги. На душе от этого становилось несколько тоскливо.        Не поднимая головы с тёплого пледа, юноша открывает глаза, широко-распахивая их от удивления. В сомкнутой руке виднелись белоснежные, мягкие лепестки морозника. Резко принимая сидячее положение, Сигма смотрит в сторону, в направлении которой не так давно удалилась эта пара, но тех уже давно не было видно. Сигма и сам не знал, что именно он хотел сказать напоследок, а потому лишь опускает взгляд на хрупкий бутон цветка, несильно сжимая его и прижимая к груди. Морозник - тот самый первоцвет, который олицетворял тонкую натуру Шибусавы, так казалось Сигме и он обмолвился об этом лишь единожды. Казалось, что Тацухико всегда игнорирует любые комплименты и подобные сравнения, однако данный подарок говорил об обратном.        Безусловно, этот цветок будет залакирован и сохранен, и никто, кроме Сигмы, не узнает насколько тонкий и драгоценный посыл был заложен в этот обычный подарок.