То, чего хочется

До последнего он не был уверен, подействует ли это на сына самого Темного рыцаря Спарды. Демоническая кровь отвергает любую слабость — Аркхам знал об этом лучше, чем кто-либо. А поддаться действию сна, пусть и навеянного магией, — абсолютно точно является слабостью. Демоны, как он полагал, неуязвимы для подобного. По крайней мере, высшие, рыцари… Тело, которое он еле успел подхватить, говорило об обратном. Вергилий двигался быстро и бесшумно, убивал демонов примерно с той же легкостью, с которой обычный человек отгонял надоедливых мух. Аркхам держался чуть поодаль, внимательно следя за полудемоном. Он ждал того, что Вергилий оступится, пропустит удар. Ничего подобного не происходило — движения были такими же аккуратными и быстрыми, чаще всего рассмотреть ни жертве, ни стороннему наблюдателю ничего не удавалось. И когда Аркхам совершенно уверовал в том, что демоническая кровь способна разрушить даже самую хитрую магию, Вергилий просто упал. Он был уязвим. Его вены оказались отравлены кровью человека. Вергилий не был тяжелым. Что ж, его сила, как показывали наблюдения, заключалась в скорости, а не мощи. Будь Аркхам чуть более человеком, потерявший сознание демон в его руках стал бы проблемой. Но проблемой он не был, равно как и сам Аркхам не был человеком. — Слааадкий мальчик, — с ухмылкой протянул Джестер, подхватывая старшего из сыновей великого демона на руки. Мальчик был похож на меч, на этот свой Ямато. Проход между мирами. Тонкий, острый. Такой не схватишь всей ладонью, но можно подержаться там, где не заточено. Мальчик очень молод — и мальчик не везде заточен так, как нужно, чтобы резать. Аркхам с некоторым удовольствием подумал, что, будь Вергилий сейчас в сознании, он превратился бы в демона и вырвал Джестеру руки из плечевых суставов. Вывернул, выдрал, выломал — Вергилий жесток. Так бы все и произошло. Архкам облизнул губы. Сладкий мальчик на его руках не подавал признаков жизни. Интересно, может быть, они перестарались? Найти заброшенный дом в полуразрушенном районе оказалось несложным делом. Конечно, поднимать Темен-ни-Гру — это задачка гораздо более сложная. Требующая снятия оков. А снимаются оковы с жертвами. После ритуала у Аркхама всегда тряслись руки. Но сейчас — сейчас нет. Он уложил бессознательного полудемона на пол, мельком подумав, что стоило дождаться того момента, когда они доберутся до убежища. С другой стороны, можно будет все списать на то, что демоны почуяли кровь Спарды. Испорченную кровь Спарды. Он сам чувствовал ее постоянно. И прекрасно понимал демонов, которые хотят вырвать плоду противоестественного союза сердце. Но Архкам хотел иного. Сила. Сила Спарды. Это единственное, что имело значение. И сила вот, перед ним — стоит только протянуть руку. Вергилий — это сила его отца. Джестер откидывает голову назад и задушено смеется. Единственное, что позволялось им — смотреть. Смотреть со стороны. На силу, на волю, на… На Спарду. На идеал, которого коснуться попросту страшно. Вергилий был воплощением того, что они хотели. Что им было нужно. Сила. И бесконечное осознание того, что он — на своем месте. А они — и весь мир — под его ногами. Аркхам трепетал, видя воплощение великого демона. Джестер — хотел быть им. И вместе они видели то, как это оружие — Вергилий — становится только сильнее. Заполучить его, коснуться. Заставить его повиноваться их воле. Мечта. Пальцы Вергилия крепко сжимают Ямато. Они обхватывают рукоять сильно и бережно — и это все бессознательно. Джестер едва ли не воет от ярости. Вергилий не должен так относиться к этому мечу. В нем не должно быть такого. Только лед. Лед, сила и невероятная мощь. Она так нужна им. Вергилию и Джестеру. Он знает точно. Аркхам осторожно вытаскивает катану из хватки полудемона. Он старается действовать осторожно, разжимая пальцы, но так и не выходит. Воин должен держать свое оружие крепко. Вергилий — идеальный воин. Аркхам знает, насколько он идеален. Непобедим. В честном бою. Ямато нетерпеливо отбирает Джестер. Холодная сталь опасна — ее не усыпить и не обмануть, не то, что ее хозяина. Если бы у оружия была душа, то ее стоило бы бояться. Но душа этого проклятого меча — сам Вергилий. По крайней мере, Джестер уверен в этом. Поэтому он отбрасывает Ямато в сторону и замирает над распростертым телом. Архкам машинально отмечает, что глаза полудемона закатились. Они открыты, но они — слепы. Он кусает губу, чтобы не… «Чтобы не... что, глупый человечек?» — хрипло шепчет голос в его голове и Архкам понимает, что останавливаться — глупо. Победители забирают трофеи себе. Это правильно, понятно и абсолютно естественно. Это ведь законы демонов. Законы сильных. Когда Аркхам опускается на колени, он думает о молитве. Джестер скалится, буквально крича о силе Спарды. И эта сила — она перед ними. Стоит лишь протянуть руки. Стоит лишь коснуться Вергилия. Вергилия, который создан из силы Оружия, которое выковано для смерти. Специально для Джестера, специально для Аркхама. Сердце заходится в истеричной дроби, стоит лишь пальцам коснуться тела. Тела Силы. Просто коснуться. — Это не то, о чем мы мечтаем, — нервно посмеивается Джестер. Алые ногти скользят по плотной ткани. Если бы можно было ее просто распороть. И сразу же прикоснуться. Пока он касался лишь обнаженной катаны. И то — лишь единожды. Аркхам слышит свое тяжелое дыхание. Кровь стучит в ушах, словно он сейчас взорвется. «Это и произойдет, если ты не напитаешься силой, поверь мне», — Джестер шепчет торопливо и заставляет руки бывшего человека двигаться. Касаться совершенства. Касаться плоти Спарды. Пока еще — только одежды на этой плоти. Руки трясутся, когда он находит пуговицу на брюках Вергилия. Когда же он начинает расстегивать их, перед глазами и вовсе темнеет. Джестер дышит еще тяжелее. И тянет брюки вниз. Аркхам не успевает смотреть, не успевает понять. Вместо этого он судорожно расстегивает жилет Вергилия — здесь проще, гораздо проще. Можно не отрывать взгляд от безразличного лица и распахнутых закатившихся глаз. Демон должен был спать. Джестеру нравится, когда Вергилий закрывает глаза — кажется, будто он наполнен терпением до краев. И силой, клокочущей силой, которую сдерживает немыслимым усилием воли. Белая ладонь ложится на лицо Вергилия и заставляет его закрыть глаза. Аркхаму хочется верить, что именно заставляет. И его пальцы касаются амулета. Это сродни богохульству — Вергилий и сам обращается с амулетом, подаренным Спардой человечеству, как с величайшей реликвией. Аркхам трепетно гладит алое сердце камня. Но времени не так уж и много. Меньше всего ему хочется, чтобы ледяные глаза Силы распахнулись до того, как он покорит ее. Джестер кладет ладонь на живот Вергилия, и у Аркхама встает ком в горе. Алые когти идеально-правильно оттеняют кожу высшего создания. Они скользят вниз-вверх, по груди, снова по животу. Аркхам заставляет белый палец обвести сосок. — Мальчик такой неежный, — низко тянет Джестер, коготь дрожит и оставляет длинную царапину, расчерчивающую неожиданно мягкую кожу. Аркхам давится воздухом. Кровь Спарды. Кровь Спарды, но и человеческая тоже. Такая же алая, как когти Джестера. Они — словно продолжение тонкой кровавой дорожки. Действие быстрее слов и мыслей. Язык Аркхама собирает кровь, сильную кровь, вкусную кровь. Царапина уже заросла, но вкус кожи, вкус крови — это теперь не вытравить ничем. Потому что Аркхам наконец-то коснулся силы. Которая будет принадлежать ему. Она должна принадлежать ему. — Хороший мальчик, хороший… — Джестер торопится. Времени мало, а он только начал. Он только начал брать эту силу. У Вергилия — тонкие губы, которые никогда не портила улыбка, только усмешка убийцы, только наслаждение от чужой смерти, чужой крови. Аркхам пальцами раздвигает его губы, и замирает когда касается языка. Теплого, мягкого. Он трогает его, чувствуя, как плоть движется. Рефлексы. Сила под его ладонями — жива. Аркхам припадает губами к Силе. Он яростно хватает ее зубами, оттягивая плоть, проталкивает свой язык внутрь рта Вергилия, вылизывает, трогает. Скользит вдоль зубов и едва слышно стонет. Джестер стонет в унисон с ним, но только громче. Джестеру хочется сильнее. Именно он первым обнажает силу полностью. Они замирают оба — Архкам и Джестер, глядя на то, как совершенно это тело. Тело демона. В нем нет ничего человеческого, нет ничего, что можно убрать. Это тело хочется присвоить. И на это время у Аркхама есть. Времени достаточно. Джестер быстро срывает его собственную одежду. Их член стоит до боли. Это не просто желание — это потребность, необходимость. Сила нужна им гораздо больше, чем воздух. Им нужен Вергилий. Беззащитный. Безмолвный. Покорный. Принадлежащий только им. Алые ногти впиваются в бедра, в мягкую кожу, в светлую кожу. Аркхам дергает тело Вергилия на себя. Его личного Вергилия, принадлежащего только ему наследника Спарды. Плоть от плоти, кровь от крови. Джестер не дает ему промедлить. Вместе они погружают пальцы внутрь тела Силы. Сила — горячая. Как она может быть горячей, если такая холодная? — Сейчас Джестер сделает с тобой много-много плохого, дьявольский мальчик, — Аркхам трогает тело Вергилия изнутри. Его оружие открыто для него как никогда. Внутри оно — идеально. Горячее, сильное. Оно дергается, сжимается. Сила просто дремлет. Джестер протяжно стонет, собирая членом кровь с бедра Вергилия. Царапины уже затянулись, их слишком мало, приходится делать еще и еще. И еще. Их член покрыт кровью Спарды. Джестер кусает губы Аркхама, чтобы продержаться дольше. Они не могут сейчас не получить своего. Они не могут не вобрать в себя идеал. Аркхам придерживает их член рукой и толкается в тело Вергилия. Джестер вновь вспарывает бедро их оружия когтями. — Мое, — оба они шепчут лишь одно. Один, еще один толчок. Лицо Вергилия немного искажается — боль. Их сила умеет чувствовать. Их оружие такое покорное. Они оказываются внутри, в тесном, плотном жаре. Джестер истерично смеется, Аркхам видит, как полосуют алые когти живот Вергилия. Их сила рефлекторно вздрагивает, и все проваливается в слепящий фиолетовый свет.