Стеклянное сердце

      В сжатых лёгких словно совершенно не осталось воздуха. Кровь стучала в висках. Ноэль занемевшими руками сильнее вцепилась в футляр, с трудом, сквозь муть в глазах осматриваясь. Приземление после трансгрессии не по своей воле было более чем неудачным, нога взвыла судорогой. — Это место лучше подходит для приватного разговора, не так ли? — со смешком заметил Руквуд, глядя на неё сверху вниз, и обвёл руками окружающие их руины какого-то замка. Скорее всего, место, где они оказались, когда-то было внутренним двором. Мужчина выдавил кривую усмешку, щёлкая пальцами. За его спиной появились ещё двое в масках. — Отведите мальчишку подальше. Здесь я разберусь сам. — Рискни. — Зашипел Оминис, хватая подругу за локоть и подтягивая с земли. Его палочка устремилась в сторону ближайшего бандита, на что тот лишь рассмеялся. — Вы только посмотрите! Нам угрожают сопливая девчонка и калека! — грудной смех вызвал стойкое месиво отвращения в душе. Волна кипучей злости застила сердце, обжигая каждую клеточку тела. Ноэль часто мелко задышала, пытаясь успокоиться. — Эта девчонка, Томас, столько наших положила, что ты и представить себе не можешь. Удивительно! Как же ты это сделала? Кто-то помогал? — насмешливо спросил Руквуд, словно издеваясь. Он вертел палочкой так резко, будто вот-вот был готов выпустить заклинание. — Отдай мне этот футляр, дорогая. Зачем тебе хранилище? Оставь его взрослым. Сакристан огляделась, считая про себя количество окруживших их волшебников. — Их не меньше дюжины, — прошептал Мракс, чьё лицо осветилось знакомым красным огоньком. — Нам нужно уходить. — О чём шепчешь, мальчик? Папа будет тобой очень недоволен! — Руквуду стоило сделать только шаг, как в ноги ему прилетела алая вспышка. Рука дёрнулась автоматически, без раздумий. Сердце отбивало воинственную поступь, магия в груди словно взбеленилась, желая выбраться наружу. Мужчина вскинул голову, зло стрельнув глазами. Он сжал кулаки. — Ясно. Значит, по-хорошему ты не хочешь. Давайте, парни. Стоило волшебнику свернуться в воронку, как последовала короткая белая вспышка, разбиваясь о Протего. Тело действовало само по себе, руки наколдовали щитовые чары. Перехватив палочку поудобнее, девушка оттолкнула друга, коротко крикнув и послав в ближайшего «Пепламбу» Бомбарду. В следующего отправился яркий всполох Конфринго, очень точно отправленный Оминисом. Сам юноша удивительно ловко для слепого успевал накладывать Протего и отбиваться одновременно. Бой завертелся, словно смерч, как затягивающая воронка, водоворот. Лица смазались, крики глушились стучащей кровью. Вот под натиском древней магии с земли отрывается булыжник, с грохотом разбивая защиту противника. Левиосо, Десцендо, Диффиндо, Бомбарда. Ведьма в маске лишается палочки и отлетает в стену. Бандит бьётся со смаком о землю, погребаемый под обломками старого козырька. Раз. Два. Три. Акцио, Глациус, Инсендио, Депульсо. Трансфигурирующее заклятие не до конца обращает мужчину в бочку. Он оглушительно кричит, раззявив деревянный рот. Но девушка не слышит его. Лишь едва уловимый звон древней силы, зовущей и манящей. На кончиках пальцев собирается яркая белая молния. Вдох-выдох. Что же она делает? — Ноэль! — кричит ей друг, тяжело дыша. Так громко, что на мгновение девушка замирает. И этого мига хватает Руквуду, чтобы оказаться совсем рядом. — Экспеллиармус! — палочка Оминиса взмывает вверх, заставляя юношу пошатнуться в ужасе. Он растерянно застыл, пытаясь сориентироваться. И опасная круговерть вдруг останавливается. Замирает само время. Тянутся долгие секунды в моменте, когда мужчина с едкой улыбкой направляет палочку на слизеринца. — Круцио! — кроваво-красные молнии впиваются в юношу, заставляя камнем упасть на мёрзлую землю. Оминис душераздирающе взвыл, хватаясь пальцами за жухлую зимнюю траву, дрожа всем телом. Ветвистые всполохи ярко горели, мучительно окрашивая сознание в алый. Руквуд протянул ладонь. — Давай же, юная леди. Футляр. — Enculé! — Кажется, твоей французской подружке нравится, как ты корчишься, юный Мракс. — Мужчина рассмеялся нездорово, с презрением глядя на тяжело дышащего Оминиса, распластавшегося на заснеженной земле. Он, словно рыба, хватал ртом воздух судорожно, иногда вздрагивая всем телом, иссиня-бледный, подобно мертвецу. — Круцио! Нечеловеческий громкий крик друга ввинтился в голову. Что-то оборвалось. С треском лопнувшей струны. Ноэль схватилась за сердце, стиснув зубы от жгучей боли. Чувствовала, как бурлит в самой глубине скопленная древняя сила. И что этот омерзительный мужчина должен получить своё. Вдох-выдох. Разорвать. Рука мужчины вместе с палочкой взмывает вверх неестественно быстро, не успевая защититься, с щелчком выкручиваясь, заставляя того оглушительно заорать от боли. Девушка действует быстро, инстинктивно, по наитию. Выпускает из себя всю злость, пульсирующую и обжигающую. Волшебника резким движением разворачивает, на полной скорости впечатывая в твёрдую стылую почву. Крик его тонет в пульсе вен, звоне древней магии. Удар. Взмах. Удар. Взмах. Удар. Руквуда кратким росчерком волочит по камням и траве, пока тот яростно воет что-то невразумительное. — Ноэль… — то ли стон, то ли шёпот прокрадывается внутрь, заставляя замереть с вытянутой крепко сжатой рукой. Короткий судорожный вдох. Попытка набрать хоть немного воздуха в горящие раскалёнными углями лёгкие. Она оборачивается. — Авада Кедавра! — ослепительная зелёная вспышка. Взмах палочкой. Яркий серебристый всполох и ядовитый луч, словно ему поставили зеркало, отражается в лежащего на земле Руквуда. Всего мгновение. Мужчина обмяк, недвижимым мешком оставшись лежать у обломков каменной стены. Палочка и футляр выпали из ослабевших рук, глухо ударяясь о землю. Негнущиеся ноги несут её к другу, лежащему на земле, и предательски роняют на колени. — Оминис! — колотящимися руками Ноэль касается его плеч, с трудом разворачивая. Невидящие глаза бегают судорожно из стороны в сторону, а испачканные бледные руки без перчаток вцепляются ей в локоть. Обжигающе ледяные. — Oh mon Dieu! Ты… как ты?! Тебе больно? Господи! Юноша глубоко со слабым стоном дышит сквозь зубы и внезапным неловким движением притягивает её к себе за плечи, крепко обнимая. Ноэль давится слезами, роняя их на извалянную в траве мокрую тёмную ткань пальто. Боль в груди исчезла, оставляя за собой ощущение душащей пустоты. Мракс не проронил ни слова, дрожащими руками ощупывая хрупкие плечи, сильнее сжимая подругу в кольце и утыкаясь носом куда-то ей в ключицу. Ком в горле давит, заставляя захлёбываться рыданиями, вцепиться в растрёпанные пшеничные волосы. Она громко плачет, до икоты, долгие и долгие минуты, словно растянувшиеся в часы. Оминис не отпускает её, дрожит всем телом, цепляется занемевшими пальцами, словно бы она — последнее, что осталось в его жизни. — Тебе всё ещё больно? — дрожащим голосом произносит Ноэль, проводя ладонью по мягким волосам, когда друг немного успокаивается и перестает судорожно трястись. — Давай… посидим так ещё немного. — шёпотом, почти беззвучно произносит Мракс, хрипло дыша. — Боюсь, я пока не в состоянии… подняться. Что с Руквудом? — Он… — противный ком тошноты в горле мешал говорить. Девушка шумно сглотнула вязкую слюну. — Мёртв. — Как? — Я как-то отразила убивающее заклятье древней магией. Не знаю… оно… оно просто отскочило… я не хотела… я… — Тихо. Не надо. — Ребро дрожащей ладони плавно прошло по кромке вьющихся спутанных волос в успокаивающем жесте. Оминис продолжал крепко обнимать её, словно пытался спрятать в складках измаранного пальто. — Всё хорошо. Правда, всё хорошо, Ноэль. — Это ненормально. Это ужасно. Ты понимаешь? — выпалила девушка, не в силах более контролировать дыхание. Крупные слёзы катились по щекам, падая Мраксу на лоб. — Я их всех… всех убила. Я чудовище. Я не хочу… Рыдания сменились тихим поскуливанием, затухая в бессилии. Ноэль уронила потяжелевшую голову юноше на плечо, не ослабляя объятий. Потянулись мгновения. Выл ледяной ветер, забираясь под взмокшую тёплую одежду. — Палочка, — тихо произнес Оминис и отстранился, убедившись, что подруга немного успокоилась. Он с трудом поднялся, пошатываясь, и протянул раскрытую ладонь. — Акцио палочка! Ловко ухватив рукоятку, Мракс тут же зажёг красный огонёк и помог встать на ноги подруге, крепко сжав её локоть. — Надо уходить, Ноэль. — Оминис, твоё пальто… — севшим после слёз голосом произнесла девушка, разглядывая прожжённую дыру на одном из бортов. — Репаро тут уже не поможет. Выброшу, — он пожал плечами растерянно, обводя мутным взглядом окружение. Адуляровые глаза его блестели в лунном свете, покрасневшие. Бледная ладонь осторожно обхватила её маленькую ладошку, переплетая пальцы. Голубой невидящий взгляд поймал её. — Пойдем домой.       Они ввалились в гостиную глубокой ночью, обессиленные, молчаливые. Чудом не попавшись никому из дежурных. Не сказав друг другу более ни слова, разошлись по спальням. После произошедшего всё сонное спокойствие замка казалось нереальным, ненастоящим. Ноэль посмотрела на спящих соседок. Так странно: пока она думала о том, чтобы спасти свою жизнь, девочки, наверняка, спокойно болтали и готовились ко сну. Стало до дрожи горько. Лучше бы она осталась дома, совершенно не владеющая самым простым волшебством. И тогда ей не пришлось бы проходить через весь этот ужас. Ещё одна слезинка скатилась по щеке, обжигая теплом. Горячая ванна вызывала лишь желание утопиться. Погрузиться в самую глубь и хлебнуть воды, чтобы никогда больше… Девушка обхватила себя руками, кипяток знобил. В голове стояла зелёная вспышка, пробивая до мурашек. Одно мгновение и человека больше нет. Злодей Руквуд или нет, какая разница? Она была бы на его месте без этой страшной силы, что покоилась в её теле. Ещё и Оминис. Ладони крепко зажали рот, давя всхлипы. Капли воды стекали по мокрым волосам, спутавшимся и свалянным в земле, спускались по худым плечам, ниже — по ноющим лопаткам, скользя до костей позвоночника. Болели ноги. Мягкая постель с изумрудно-зелёным одеялом не смогла подарить ей спокойного сна. Стоило закрыть глаза, как в сознании проносились крики бандитов, мерзкий хруст тел о землю и корчащийся на земле друг. Ноэль проворочалась какое-то время, прежде чем, словно в трансе, закутаться в покрывало и выйти из комнаты.       Вся гостиная, наполненная холодным зелёным светом будто назло напоминала об убивающем заклятье. Шлёпая босыми ногами по холодной богатой плитке, Ноэль медленно дошла до полукруглого зала с окнами на Черное озеро. Тёмные водоросли клубились подобно причудливым змеям под потоками воды, скользили по зачарованному стеклу, словно хотели пробраться внутрь. — Не можешь уснуть? — тихо спросили с дивана совсем рядом, заставив подпрыгнуть. Оминис сидел, устремив слепой взгляд куда-то перед собой. Руки, сцепленные в замок, всё ещё слегка дрожали. Было непривычно наблюдать его без мантии и школьной формы. Слегка мятая рубашка навыпуск и потёртые брюки. Обычно аккуратно причёсанные волосы беспорядочно спадали на угловатое лицо. — Не могу, — кивнула девушка, забираясь на диван с ногами и сильнее кутаясь в плед. Пусть он и слеп, но она всё же в одной ночной рубашке. Ужасно неприлично. — Я тоже, — сипло произнёс Мракс, склоняя светлую голову. Тени полумрака гостиной ярко выделяли острые скулы и точки родинок на щеке. Он горько усмехнулся. — Сколько раз в жизни на меня накладывали Круцио, но каждый раз, как в первый. — Это всё из-за меня… — прошептала Ноэль, пряча лицо в согнутых коленях. Главное, не расплакаться снова. — Хватит, мадмуазель. Как ты говорила? Не надо винить себя за моё решение? — вдруг жёстко отрезал юноша, неловко ощупывая пространство рядом. Поняв жест, возможно, по-своему, Сакристан положила ладонь на расшитую обивку совсем рядом. Осторожное касание отдалось в сердце приятным теплом. Оминис глубоко вздохнул, поворачивая голову в её сторону. — Я пошёл за тобой по своей воле. Но, право, не ожидал, что все так обернётся. Почувствовав, как холодная ладонь сжимает её руку, Ноэль почему-то вспыхнула, словно внутри кто-то наколдовал Инсендио. И даже заледеневшее сердце, казалось, вмиг оттаяло, разгоняясь в скором ритме. Это было очень странно. — Merci, Оминис, — всё, что смогла выдавить резко охрипшим голосом Ноэль. — Ты ещё от меня наслушаешься, — он гордо вскинул подбородок, демонстрируя жесткий угол челюсти, и пространно усмехнулся. — Но не сегодня.       Потянулись минуты уютного молчания. Тихо догорали поленья в камине далеко позади, струились по зачарованному стеклу клубья водорослей. — Где Себастьян? — решилась, наконец, нарушить тишину Ноэль. — Я думала, что он нас тут будет дожидаться. — Скорее всего, так и было. Но в данный момент он развалился на своей кровати с книгой на лице, — Оминис улыбнулся одними уголками губ и повёл плечами. — Я ему даже завидую. Сомневаюсь, есть ли у меня возможность так же безмятежно уснуть сегодня. — Я бы очень хотела помочь… — слизеринка подняла стушевавшийся взгляд на друга, который словно бы смотрел прямо на неё. Тот лишь едва-едва покачал головой. — В таких случаях помогает только время, мадмуазель. Но… — голос его странно дрогнул. Даже в холодном зеленоватом свете подземелья можно было заметить, как на щеках его горит румянец. — Если ты не посчитаешь это несколько нескромным, то… эм, м-может, посидим тут ещё немного? В смысле, завтра суббота, торопиться на уроки не обязательно и… — Хорошо. — Ноэль улыбнулась Мраксу. Юноша придвинулся ближе, не выпуская при этом её руки, и откинулся на спинку дивана вполоборота, устало прикрыв глаза. — Можно вопрос? — подал он голос, закидывая ногу на вычурный подлокотник. — Смотря какой… — почему-то Ноэль жутко смутилась, наблюдая такую расслабленность, которой никогда не видела с его стороны. Значит ли это, что всегда приверженный какому-то своему понятию о манерах друг перестал её стесняться? Эта мысль была до дрожи приятной. — Твоя фамилия. Я сильно ошибаюсь, думая, что это как-то связано с десертами? — Чудовищно сильно! — возмущённо ответила девушка, глядя на удивлённо вытянувшееся лицо Оминиса. — Основатель моего рода во времена инквизиции был ризничим при католической церкви. Спасал несправедливо обвинённых в колдовстве маглов от костра! Чувствуется разница? — Вполне. — В ответ на гневную тираду спокойно кивнул Мракс. — А сакристаны так называются потому, что просто похожи на посох. Вот и всё. — Надув губы, продолжила Ноэль, недовольно тряхнув закудрявленной головой. — Я их вообще терпеть не могу. Что вкусного может быть в слоёном тесте? Кто это придумал? — Французы, — ехидно произнёс юноша, смешно сморщив прямой нос, за что получил слабый тычок. И, самое удивительное, громко рассмеялся. — Ваша английская кухня так-то вообще кошмар какой-то! — Ты сейчас пытаешься разжечь спор на межнациональной почве? — он вскинул светлые брови и воздел указательный палец в журящем жесте. — Некрасиво, мадмуазель Сакристан. Очень некрасиво. И она тоже засмеялась. Выразительно, звонко. На душе стало легче. Кажется, таких разговоров ей в последнее время очень не хватало. Отсмеявшись, друзья стихли, устремив свои мысли каждый в свою сторону. По телу девушки разлилось приятное дурманящее тепло, подогреваемое мягким пледом и касающимся её юношеским плечом. И мысли о произошедшем словно отступили, оставляя слизеринцев наедине с моментом. Ноэль глубоко вдохнула, набирая в лёгкие воздуха и тихо запела: Au clair de la Lune Mon ami Pierrot Prête-moi ta plume Pour écrire un mot Эту песню мама часто пела ей на ночь, когда она была совсем маленькой. Задыхаясь в своей постели после очередного приступа, Ноэль вслушивалась в нежный голос, успокаивалась и засыпала. Оминис удивлённо распахнул мутные голубые глаза, растерянно помотал головой. И тихо рвано выдохнул. И было в этом вздохе что-то странное, разгоняющее бешено бьющееся сердце. Юноша устало улыбнулся и прикрыл глаза, вслушиваясь в нежный мелодичный голос подруги. Ma chandelle est morte Je n'ai plus de feu Ouvre-moi ta porte Pour l'amour de Dieu Они так и задремали, не расцепив замка расцарапанных рук.