Пряный глинтвейн

      Это было то время года, когда листья желтели и срывались с тонких влажных веток под легким ветерком, который приносил вместе с собой кучи серых дождливых облаков. Асфальтированная дорожка покрылась оранжевыми листьями, скрывавшими под собой небольшие лужицы, в которые непременно наступали торопящиеся прохожие. Мейсон был одним из них. Он наступил в лужу и промочил свои потрепанные вансы, цвет которых из-за этого стал темнее на несколько оттенков. Ноги пробрала холодная дрожь, но времени на причитания, к сожалению, не было. Пара начиналась через десять минут, а дорога занимала пятнадцать. Мейсон надеялся, что успеет добраться из другого корпуса пешком – не хотел тратить деньги на автобусы, да и, к тому же, не факт, что нужный приедет вовремя. В конце концов, свои ноги никогда не подведут. Хоть тут Мейсон был прав, но сегодняшняя осенняя погода его не пожалела.       Оставалось только вздохнуть и быстрыми шагами направиться дальше, через переход, и вот уже два последних квартала. Взгляд юноши постоянно искал часы на своей руке, высматривая время, которого оставалось катастрофически мало… А ведь этот преподаватель не впускал опоздавших (даже на несколько минут), да и вообще, с тем шутки были плохи: Мейсон вспоминал тот момент, когда преподаватель выгнал студента из другой группы, просто потому, что тот не смог ответить на его вопрос. К тому же, он ставил баллы не за посещение, а за правильный ответ на паре. Профильный предмет, хорошие оценки, стипендия… Чем больше Мейсон погружался в такие мысли, тем отчаяннее становились его движения. Дыхание уже сбилось, в ногах хлюпало и сводило икры из-за быстроты шага. Как же успеть… Три минуты… Он у ворот. Кидается внутрь. Уши поражает громкий звонок, оповещающий о начале пары. Лекция на втором. Лестница. Кривая ступенька. Дверь аудитории.       – Мейсон Пайнс, попрошу Вас покинуть аудиторию. Вы должны были успеть до звонка, но сколько прошло?       – Сорок пять секунд, профессор, – дрожащим от прерывистого дыхания ответил студент.       – Считать вы, слава Богу, умеете. А теперь, пожалуй, мы начнем. Закройте дверь с другой стороны, мистер Пайнс.       Мейсон ошеломленно вышел, закрывая дверь. Он не отпускал ручку, слушая приглушенную речь лектора, и старался сдержать в себе злость, чтобы не ударить ногой белоокрашенную деревяшку, которая преграждала ему путь в аудиторию. Его выгнали. Первый раз за два курса. Просто потому, что он опоздал на каких-то сорок пять секунд. Мейсон сделал глубокий вдох, отходя от двери. Мимо него проходили студенты, у которых сейчас не было пар. К ним причислялся теперь и он. И его ждали бессмысленные три часа, которые, возможно, будут тянуться бесконечно долго.       На улице разбушевался ветер, и на тротуарах завертелись клубы разноцветных листьев, заново накрывая только что подметенные участки. Также было и с крыльцом кафе напротив, куда Диппер устремлял свой бессмысленный взгляд на протяжении последних нескольких минут, придумывая варианты насчёт того, у кого можно попросить конспект с пропущенной лекции… И как жаль, что общался он только с тремя другими парнями его потока, которые наверняка не посещали занятия этого профессора.       Ноги снова пробила дрожь, и мысли увели парня по направлению к тёплой домашней комнате с обогревателем. Однако дом был довольно далеко, а следующая пара – такая же важная, как и та, с которой его выгнали. Благо, она должна быть в том же здании.       “Холодно”, – Мейсон поёжился и решил дождаться окончания лекции в каком-нибудь тёплом месте. Выбор пал на то кафе напротив. Он не хотел оставаться в университете, ведь там было не особо уютно, а в кофейне наверняка есть кондиционеры. Перебежав через пешеходный переход, Мейсон, прислонившись к двери, толкнул её внутрь. Прозвенел колокольчик, оповещая о новом посетителе. Глаза юноши начали скользить по незнакомой обстановке: мягкие диванчики и аккуратно обитые кресла стояли возле небольших столиков. Расцветка помещения напоминала о тёплом глинтвейне, в котором можно было уловить нотки корицы и апельсина. Людей внутри было совсем немного, оттого помещение казалось пустым, но, представив, как в таком окажется больше десяти человек, сразу чувствовалось, насколько минималистично всё обустроено.       Мейсон подошел к кассовой стойке, пробегая глазами по меню, которое ничем не отличалось от обычных, но почему-то выбор начинок и приправ показался ему довольно своеобразным. Вскоре к нему подошел бариста, и студент на мгновение потерял дар речи. Ярко-жёлтые волосы, повязка на левом глазу, чуть загорелая кожа и острые, почти колющие черты лица. Бейджик, висевший на груди, черными буквами выводил имя этого яркого и экстраординарного мужчины: Билл. Коротко. Один слог. Четыре буквы. Кассир кашлянул, пока что дружелюбно разглядывая покупателя и чуть поджимая губы в улыбке.       – А… Извините, я хотел бы сделать заказ…       – Конечно, – его одарили вежливой улыбкой. – Я вас внимательно слушаю.       Мейсон пробормотал первое, что пришло в голову, и опомнился только после того, как Билл уже оформил его заказ.       – Хорошо… Вам с собой или будете есть здесь?       – Здесь, да.       – Отлично, ожидайте заказ в течение двадцати минут, – бариста вновь заулыбался и, когда Мейсон провел своей картой по терминалу, вышел из-за стойки, углубляясь куда-то в сторону кухни.       Место возле батареи напротив окна показалось юноше самым уютным, и он приземлился прямо на диванчик, который приятно пружинил под его весом. Вдруг в отражении окна он увидел свое выражение лица, точнее… Каштановые кудри намокли и стали виться ещё сильнее, растрепавшись в разные стороны – а казалось бы, куда ещё сильнее? – пальто висело криво, будто он специально выверял неправильный угол, а что говорить про общее впечатление… Мейсон сделал вывод, что выглядел ужасно. Ему показалось, что даже такая погода не способна заставить выглядеть кого-то настолько неряшливо – такое могло сотворить только его хроническое невезение. Он промок, пропустил лекцию, и только что своим видом опозорился перед всем честным народом. С такими депрессивными мыслями Мейсон стянул с себя промокшее пальто и, повесив его на вешалку рядом со столиком, оставаясь в бордовом шерстяном свитере, что удачно подошёл к обстановке вокруг, уставился в окно, за которым расходился дождь. Ноги всё ещё ощущали холодную ткань обуви. В носу засвербило.       Через двадцать минут к нему подлетело ярко-желтое “нечто” по имени Билл и поставило перед ним блюда, названия которых Мейсон не видел в меню. Он непонимающе уставился на спокойно (даже с некой хитрецой) улыбающегося мужчину, а тот не собирался ничего объяснять, будто давая юноше возможность самому догадаться, что произошло.       – Этого не было в меню… – Билл приставил горячий напиток рядом к тарелке и, пихнув поднос подмышку, скрестил руки на груди. И до Мейсона наконец дошло.       – Я не подумав назвал свои любимые блюда, эм… Простите, вы не должны были… – его щеки покрылись лёгким румянцем, и он сжал рукава своего свитера.       – Они были довольно лёгкими, – успокаивающе ответил Билл, – В конце концов, желание клиента – закон. Но в следующий раз всё-таки закажите что-нибудь из меню, блюда оттуда тоже хороши.       Мейсон краем уха услышал смешок и встретился с янтарно отливающим цветом глаза Билла, который всё это время не сводил с него изучающего взгляда, заставляя его неловким движением поправить влажную чёлку.       – Конечно, обязательно… Эм… Правда, простите, я не хотел.       – Всё в порядке, говорю же, – Мейсон не увидел, как тот закатил глаза, потому что виновато смотрел на свою тарелку, где лежали сочные кусочки мяса, покрытые маняще блестящим соусом, рядом с печеным картофелем, корочка которого казалась очень хрустящей. А запах был просто божественным. Напитком оказался глинтвейн, чей цвет уходил в глубокий красный.       – Приятного аппетита, – Билл уже было повернулся, уходя, но Мейсон успел сказать ему вслед робкое “спасибо”. Тот ответил ему всё такой же улыбкой. Теперь ещё и в этом просчитался. Вот дурак.       Однако обед был действительно вкусным, а глинтвейн согревал. В следующий раз студент обязательно сделает правильный заказ. Мейсон достал свой ноутбук, собираясь написать реферат, который откладывал уже несколько недель. За окном разошелся ливень, а в кафе становилось всё меньше людей. Вскоре среди обитой мягкой мебели остались только потрепанный непогодой парень и высокий бариста в белой рубашке с бабочкой на шее. Мейсон старался сосредоточится на своём исследовании, но сколько бы он ни пытался сконцентрироваться на совершенно скучных и – лично для него – бессмысленных абзацах, тем скорее его взгляд возвращался к ярко-жёлтым волосам мужчины за стойкой. Иногда его взгляд ловили и отвечали вопросительно поднятой бровью. А дождь всё шёл. Выходить не хотелось. Занявшись вновь своим заданием, он не заметил, как к нему подошёл Билл, чтобы забрать посуду.       – Надеюсь, вам понравилось, – Мейсон вздрогнул, испугавшись внезапно начавшегося разговора, отчего бариста только улыбнулся, поджав губы.       – Д-да, всё было очень вкусно… – мужчина на это удовлетворительно хмыкнул и удалился с пустой посудой на подносе, но через несколько минут вернулся к столику и спокойно сел напротив, отчего Мейсон непонимающе уставился на него, прикрывая ноутбук.       – Мне просто немного скучно, посетителей совсем нет, а коллеги сегодня отдыхают, – Билл соединил руки перед собой и опустил на них подбородок. – Надеюсь, не отвлекаю от чего-нибудь важного?       – Нет-нет, всё в порядке, это не очень важное дело… – студент сразу отодвинул недоделанный реферат в сторону, полностью уделяя своё внимание человеку, благодаря Всевышнего за такую возможность. – Просто скучный доклад, который уже месяц не могу завершить.       – А… Понимаю, я из университета как раз ушёл, потому что было скучно. Ужасно скучно. А вы студент?       – Да, второй курс, математический факультет, – юноша немного заволновался. Начинать разговор с учёбы ему не сильно хотелось.       – Математик, значит, интересно. Разве у вас сейчас нет дел? Насколько я помню, они самые занятые. Кстати, я был на журфаке, только слился на третьем курсе – так надоело, ты бы знал. Ой, ничего что я на “ты”? Мы, кстати, не познакомились, – тот протянул руку вперед. – Билл Сайфер.       – Мейсон… Пайнс, – парень ответил на рукопожатие, и Билл снова улыбнулся, поджав губы. – И можно на “ты”, да.       – Сосна, значит, – чуть слышно пробормотал бариста и ещё сильнее улыбнулся, отчего черты лица стали ещё более острыми, – Кстати говоря, а что это у тебя на лбу? – Мейсон опешил, поспешил закрыть лоб чёлкой, которая снова уползла куда-то в сторону, и опустил недовольный взгляд на Билла.       – Пятно родимое это… Не важно, – он сощурил глаза. – А эта повязка на твоём глазу откуда?       Ярковолосый усмехнулся и повторил выражение лица Мейсона. Было похоже, что он собирался потереть руки.       – Да я просто вилку выбрал, – и он улыбнулся ещё сильнее, заставляя собеседника нахмурить брови. Потом до него дошел юморной смысл фразы, и тот только почесал свой лоб, качая головой, отчего тот рассмеялся.       – А ты думал, у меня реально его нет? – Билл приспустил повязку и показал за ней такой же янтарный глаз. – Это для антуража. Ну, знаешь, прикольно же, когда заходишь в новое место и какая-то мистическая атмосфера появляется?       – Это глупо. Зачем кому-то притворяться и делать из этого шоу? Можно и по-обычному, или реально найти что-нибудь мистическое…       – По-обычному скучно, а так есть какая-то история. Вот если бы я не был таким загадочным, ты бы обратил на меня внимание?       – Да тут уж в любом случае обратишь, – юноша уперся ртом в ладонь и отвёл взгляд, продолжая слушать быструю речь Билла, который начал рассказывать о своих идеях по поводу интерьера кафе и обновления меню.       – Кстати, почему именно глинтвейн? – внезапно спросил бариста, заставляя отвернуть голову от дождливой улицы на него, поражающего своей яркостью в отличие от серой непогоды человека.       – Не знаю, если честно… Просто, когда зашел сюда, сразу подумал о нем.       – Вот как, – Билл оглядел безлюдное помещение, хмыкая себе под нос что-то невнятное. – На самом деле всё выбирал не я, мне бы хотелось сделать совершенно по-другому.       – Покрасить всё в желтый?       – Ах-ха-ха, и как ты догадался? – засмеялся Билл, сверкая своими клыками, которые мало были похожи на человеческие (или Мейсону показалось?). Да и вся ситуация сейчас казалась какой-то абсурдной: за окном не переставая шёл ливень, время будто остановило свой ход, Мейсон сидит в каком-то кафе и болтает с совершенно незнакомым человеком так, будто они были знакомы уже много лет. Его внезапно бросило в холод, но к щекам прилил жар. Захотелось чихнуть. Только не это.       Послышался писк котёнка, и Билл округлил глаза, стараясь не рассмеяться. Мейсон ещё сильнее залился краской.       – Будь… Здоров… – бариста прикрыл рукой свой рот, из которого доносились смешки, но юноше уже было поздно негодовать.       – Ага, спа… Пти! бо… – кафе залило оглушительным, почти электрическим, смехом, который Билл уже не мог сдерживать, а его собеседник просто сидел и сжимал свой нос, чтобы, дай Бог, не чихнуть снова.       – Ты чихаешь как котёнок…       – Я знаю, ладно, давай теперь забудем этот факт.       – Ни в коем случае, я считаю это достоянием общественности. У тебя очень хорошо получается, – Билл посмеялся над его особенностью, но потом пригляделся к неестественно раскрасневшемуся лицу. – Ты, случайно, не болеешь?       – Что? – Мейсон поправил ворот своего свитера. – Да вроде нет, утром ещё здоровым был.       – Ну при такой погоде неудивительно, – мужчина встал со своего насиженного места и поманил парня за собой. – Пошли, погреешься возле обогревателя, а то батареи тут плохие.       – А, да не стоит, мне и так… – он не успел договорить, как его до сих пор влажное пальто схватили и понесли в неизвестном направлении. – Э-эй, подожди!       Студент поспешил за новым знакомым, по пути запихивая свой ноутбук вместе со всякими тетрадками, которые он успел разложить за это время, обратно в сумку. Билл зашёл за стойку и подождал - «чихающего как котёнок» - юношу, что неловко прошел за ним внутрь помещения, пересекая кухню, и попал в маленькую комнату отдыха с большим обогревателем на полу. Мужчина закинул пальто рядом с прибором и поставил стул, приглашая Мейсона сесть.       – Пойду заварю тебе что-нибудь согревающего, – парень хотел вежливо отказаться, ведь для него уже столько сделали, но Билл только подмигнул ему и усадил его на стул. – Когда предлагают помощь, лучше принять.       Мейсон пораженно кивнул, и дверь с тихим скрипом закрылась. Его не покидала мысль, почему этот мужчина позволил практически незнакомцу остаться здесь одному. Такое чувство, будто Билл был либо очень легкомысленным, либо очень проницательным. В любом случае, Мейсон не был из тех, кто готов шариться по каждому уголку чужой собственности, наоборот – ему хотелось просто вернуться домой.       Тепло обогревателя окутало его с ног до головы, вынуждая согреться и расслабиться, прижимая к себе небольшую сумку. Стало клонить в сон.       Дверь снова тихо скрипнула, и из-за нее показался мужчина, несущий в руках белую кружку, из которой валил теплый пар. Он ненадолго задержался у входа, но потом медленно прошел к задремавшему юноше, поставив кружку на стол. Билл присел рядом на корточки, глядя на спокойное лицо Мейсона, чьи кудряшки съехали со лба, открывая созвездие Белой Медведицы.       “Диппер”, – пронеслось в его голове.       Краснота с лица почти сошла, только уши оставались гореть. Бариста о чём-то задумался, глядя на сырые кроссовки студента и, поднявшись, стал рыться в шкафу. Шуршание разбудило Мейсона. Он медленно открыл затуманенные глаза, повернулся к источнику звука и уставился на него, сощурившись – зрение подводило после пробуждения. Билл, наконец, что-то вытащил из, казалось, бездонного шкафчика, и протянул знакомому сухие, будто новые кроссовки. В воздухе повис немой вопрос от непонимающего, что к чему, юноши.       – Возьми их, а то у тебя ноги промокли.       – Что? Но они же чужие! – Мейсон встрепенулся, выпрямляясь на стуле. Сон уже сошел на нет.       – Забытые вещи больше никому не принадлежат, так что бери. Они ничьи. По крайней мере, никто не заходил их забрать, хотя уже год прошёл.       – Но всё же…       – Они в любом случае будут лежать здесь без дела. Бери, – Мейсон перевел взгляд с Билла на пару черных кроссовок. В конце концов, все же протягивает руки и принимает их – ноги действительно замерзли, а сушить свою обувь некогда. На часах было уже 15:15. Время пробежало действительно быстро…       – Спасибо, – парень надел сухие и тёплые кроссовки, идеально подошедшие по размеру.       – Ага, – тот протянул ему кружку. Напиток такой же вкусный и теплый. – Тебе уже пора?       – Да, спасибо большое, – Мейсон уже сбился со счёта, сколько раз за сегодня он говорил эти слова, но, впрочем, был очень признателен Биллу за его заботу. Единственное, что его волновало, – почему он относился к нему так, будто они уже давно знакомы. Однако времени размышлять об этом не было. Студент допил чай и схватил высохшее пальто. Билл проводил его к выходу.       – Жду тебя снова, – внезапно подмигнул ему мужчина, и Мейсон, закатив глаза, улыбнулся.       – Обязательно.       Дождь, который в конце концов разразился ливнем, уже прошёл, и хотелось поскорее выйти на залитую солнечным светом улицу. Позади тихо закрылась дверь, и юноша побежал на учёбу, заново ощущая, как обувь становится мокрой. Действительно, хроническая неудача.       Билл, опершись на стойку, провожал фигуру Мейсона, неловко перепрыгивающего лужи, стараясь не запачкать кроссовки, и думал, что прошлой осенью один человек делал точно также. Он вспоминал, как видел его летом, сидящего прямо через дорогу на лавочке, зимой, стоящего на остановке, и весной, смотрящего на единственную цветущую сакуру возле кампуса. На самом деле, они были знакомы давно. Просто Мейсон этого пока не знал.       Приближалось время ужина, поэтому мужчина начал готовить бар и кухню. Клиентов всегда было не особо много, но ему была приятна мысль, что у этого кафе были постоянные посетители. Хотя, из-за халатного обращения коллег к работе, было немного сложно справляться со всем в одиночку.

***

      Через несколько дней кафе вновь посетил звездный юноша, закутанный в тёмно-синий шарф по самые глаза. Билл приветливо встретил его за стойкой.       – Привет… Меня за кофе послали, – приглушенно отвечает Мейсон, покрасневшими пальцами оттягивая вниз замотанную вокруг шеи чуть влажную ткань.       – Конечно-конечно. Чего ваши друзья изволят?       – Три рафа и один американо.       – Интересный выбор, – прокомментировал Билл, поворачиваясь к кофеваркам. – Здесь или с собой?       – С собой. Американо для меня, – Зачем-то добавил Мейсон. – Не очень люблю сладкое.       – А я, наоборот, люблю, – бариста ловко управлялся со всеми журчащими устройствами, наливая разные вкусы и добавляя молоко в рафы, а для американо выбирая самое свежее. Мейсон, глядя на него со стороны, размышлял, насколько маленьким его худое тельце было по сравнению с широкоплечим мужчиной.       – Ваш кофе, – Билл поставил на стойку четыре стакана в небольшой коробочке, печатая на экране сумму напитков. Мейсон встрепенулся, отводя взгляд, и провел картой по терминалу.       – Спасибо… Я ещё зайду.       – Конечно, всегда рады, – разулыбался ярковолосый и подмигнул ему единственным глазом. Он же подмигнул? Или Мейсону показалось? Как вообще различить, когда Билл просто моргает или подмигивает? Почему-то юноше казалось, что с ним постоянно заигрывают. Это вводило в замешательство. Парень покинул кафе и пошёл навстречу своим друзьям с потока, которые ждали его возле кампуса.       Билл вновь провожал взглядом его удаляющуюся фигуру, протирая стол от остатков кофейного порошка, и с нетерпением ждал, когда же Мейсон решит вновь заглянуть в его кафе. Ждать долго не пришлось – юноша зашёл вечером, когда оставалось совсем немного времени до закрытия.       – Вечер добрый… – студент вновь был зарыт в свой огромный шарф. Билл почувствовал едва заметный шлейф алкоголя.       – Хорошо погуляли? – со смешком спросил он, поправляя выдвинутые стулья и протирая столы. – Мы скоро закроемся, ты поесть пришел?       – Не совсем… То есть, эм… – Мейсон потоптался возле выхода, пытаясь подобрать правильные слова. – Подумал, может, ты… А-а, не суть. Я лучше пойду.       – Постой-постой, подожди-ка здесь, – Билл указал на кресло возле выхода, и стал поспешно прибирать другие столики. Через несколько минут он уже был за стойкой и варил американо.       – Держи, – он принёс Мейсону кофе, но на предложение оплаты поспешно отказался и пошел снова куда-то вглубь кафе. – Жди!       Студент сидел и смотрел на темнеющее закатное небо за окном, грея руки о горячий стакан. Хмель стал проходить. Вскоре Билл вышел из персональной комнаты, крутя в руке ключом. Повязки на глазу нет, его обычная белая рубашка спрятана под слоем тёплой куртки, шея обмотана желтым шарфом, а волосы пребывали в каком-то творческом беспорядке. Мейсон проморгался и незаметно для себя уставился на мужчину, совершенно отличающегося от того человека за стойкой. Тот, заметив пристальный взгляд юноши, пригнулся к нему ближе, самодовольно улыбаясь.       – Красивый, да?       – Ага… – незаметно для себя ответил Мейсон и сразу же зарделся. – Т-то есть, непривычно тебя таким видеть, вот и засмотрелся. Обычно я тебя только за стойкой видел.       – М-м.. – Билл довольно хмыкнул и поманил парня за собой, выключая свет. Мейсон поднялся с кресла и вышел вместе с ним, держа в руках всё ещё теплый стаканчик. Небо стало глубоко оранжевого цвета, лужи отсвечивали рыжинкой, а в воздухе отчего-то веяло озоном.       – Тебя подбросить? – ярковолосый запер дверь ключом и проверил замок, дважды дернув за ручку.       – Да нет, я на автобусе, наверное.       – Вряд ли они ещё ходят, – посмотрев на часы, парни пришли к выводу, что, действительно, ждать автобуса можно было только утром.       – Тогда, ладно… Ты на машине?       – Да, только до неё дойти надо. Утром парковки были переполнены так, что мест не осталось. Пришлось во дворе её оставить, – Мейсон даже немного обрадовался тому, что им придётся прогуляться. В конце концов, погода чудесная, компания приятная. Или это всё хмель говорил в нем?       Они пошли по аллее, которая располагалась рядом с кафе. Билл шел, спрятав руки в карманы. Его уши моментально покраснели от холода, и он пожалел, что не натянул шапку. Мейсон же, глядя на покрасневшие от заката деревья, не заметил очередную лужу под своими ногами.       – Да что… – он почувствовал холод левой стопой и быстро ретировался на участок посуше. Билл остановился и проследил за его неловкими телодвижениями, улыбаясь в свой шарф.       – Снова лужа напала?       – Скорее невезение. Хроническое, – Мейсон усмехнулся и увидел протянутую ему руку, но не понял жеста, – Что?       Он моргнул несколько раз. «А не слишком рано? То есть… Браться за руки», - пронеслось в голове.       – Давай руку. Вести буду, раз ты в лужи постоянно наступаешь, – повисло неловкое молчание. – Если не хочешь… – Билл почти опустил руку, но Мейсона что-то подтолкнуло внутри, и он свободной рукой подхватил холодную ладонь мужчины, который вначале опешил, но потом только уверенно переплел их пальцы, притягивая ближе. – Вот так и пойдем.       Билл лучезарно улыбнулся, а закатное солнце отразилось в его янтарных глазах, и было похоже, будто из них посыпались искры. Мейсон зарылся носом в шарф, и не успев рассмотреть землю под ногами, его уже потянули в сторону: обошли очередную лужу.       – А это удобно, – прокомментировал парень, отчего Билл только рассмеялся.       Пройдя ещё немного, юноша допил свой кофе и выбросил стаканчик в ближайшую мусорку. Солнце почти село, и небо покрыла глубокая синева, под цвет шарфа. Билл, совершенно довольный жизнью, брел вперед, рассказывая о планах на завтра и в то же время приплетая какие-то пространные темы для разговора. Мейсон слушал, иногда спорил. Но не отпускал чужую руку. Вскоре они дошли до машины, куда оба поспешили залезть, ведь вечером действительно стало очень холодно. Билл сразу же включил обогрев салона на максимальную мощность, и следующие несколько минут парни отогревали свои руки и носы в темноте, – только где-то вдалеке горел уличный фонарь, и его свет отражался в окнах, мягко ложась на их фигуры, делая их еле заметными – но Мейсона это почему-то не волновало. В голове проносилась какая-то бессмыслица, а руки всё не согревались. Вскоре стало настолько тепло, что пришлось размотать шарфы и бросить на колени.       – Куда едем? – Билл переключил передачу и нажал на газ, выезжая с парковки и умело маневрируя между другими оставленными машинами.       – Можешь довести до ближайшего метро, поезда-то ещё ходят.       – Да ладно тебе, лучше сразу до дома, – они выехали на дорогу и остановились на светофоре. – Так куда?       Мейсон назвал адрес, и ярковолосый, вообразив карту улиц города у себя в голове, понял, что это совершенно в противоположной стороне от его района. Крайне противоположной.       – Я тоже там близко обитаю, так что доедем.       – Правда? – юноша даже обрадовался.       – Мхм, – мужчина бодро хмыкнул, построил маршрут на карте в навигаторе, а затем включил радио, подталкивая Мейсона, очень радостного тем, что его привезут прямо к дому, завести разговор о музыке и музыкальных предпочтениях, увлеченно рассказывая, что любит рок и инструментальные композиции. Билл, в свою очередь, поделился, что ему нравятся более спокойные мелодии, которые не «бьют по мозгам» и не «застревают в ушах на целый день». В общем, их музыкальные вкусы не совпали, но, когда они делились своими любимыми песнями, каждый смог найти что-то своё в каждой из них.       Проехав последний мост, их встретил слабо освещенный район, где стояли в основном частные дома.       – Ты живешь с кем-то? – мужчина увёл машину с главной дороги по направлению к одноэтажному домику, находящемуся дальше всех остальных.       – Да, с сестрой. Мы близнецы.       – У неё тоже есть такое родимое пятно на лбу? – тот вновь вернулся к теме, которая не давала ему покоя.       – Нет, – усмехнулся Мейсон. – Я один такой особенный. Хотя, у моего троюродного дяди двенадцать пальцев!       – Ого, – Билл улыбнулся и поглядел в карие глаза напротив. – Должно быть, он гений.       – Да! И ещё какой! Я читал все его научные работы, это высший класс! Его рассуждения по физике и математике можно исследовать бесконечно! – Мейсон сам не заметил, как начал ярко улыбаться и придвинулся ближе к собеседнику. Билл молчал, но смотрел на веснушчатого юношу, не сводя глаз. Теперь он был больше всего похож на какого-то безумного гения, ну или просто восхищенного студента.       В груди Билла что-то защемило, и он нагнулся к Мейсону, мягко перехватывая его сухие от холода губы, тем самым прерывая восторженный монолог. Парень испуганно отшатнулся, а тот не стал настаивать. Просто ждал. Чего угодно. Студент сглотнул и отвел взгляд. Ему казалось, что его вновь настиг хмель. Близко. Одно движение – и их губы вновь соприкоснутся. Мейсон взглянул в янтарные глаза напротив. Спокойные, но где-то внутри, за прозрачной пеленой, таился бушующий огонь. Парень глядел в них ещё какое-то время, ловя своими ресницами глубокое дыхание непривычно притихшего, опасающегося даже моргнуть, Билла. Но Мейсон вдруг порывисто дотронулся своими губами до чужих – это было словно прикосновение лепестка - и сразу отстранился. Билл с немым вопросом обратился к юноше, до сих пор страшась сделать неверный шаг. Студент поджал свои губы, проводя по ним языком, и смущенно, почти незаметно кивнул. Мужчина в ответ глубоко вздохнул и протянул руку к рассыпанным по щекам веснушкам, опускаясь к чуть влажным губам. Они словно оказались посреди Вселенной вокруг сверкающих квазаров, где кроме них не было ни одной живой души. Будто бы единственным кислородом, что остался в этом вакуумном пространстве, были их жалкие крупицы воздуха, которыми они делились друг с другом, и, если отпустят, просто-напросто умрут.       Под веками Мейсона засверкали яркие вспышки, словно каждое прикосновение отдавалось ударом тока, отчего юноша вздрагивал, а Билл только сильнее сжимал его в своих объятьях, хватая такие желанные долгое время губы, чувствуя неконтролируемые вздохи.       – Билл…       Мужчина опустил взгляд на запыхавшегося студента, любуясь неряшливо лежащими каштановыми кудрями, прикрывавшие карие глаза, и порозовевшим щекам с рассыпавшимися по ним веснушками. Он снова целует, только глубже, горячее,  но в то же время ловит себя на мысли, что хочет остановится, пока не стало слишком поздно.       – Мейсон… Не губи меня, прошу, останови… – прерывая поцелуй, Билл прикусил мочку ушка, заставляя юношу сжаться, выпуская со своих покрасневших губ тихий вздох.       – Ах, з-зачем?       Его губы опустились ниже, к тонкой шее, покрытой маленькими родинками, и начали медленно пересчитывать их поцелуями.       – Потому что я захочу дойти до конца. Но ты не готов, поэтому, прошу тебя... – его руки окутали худую талию, нежно сжимая, а губы не переставали исследовать поддающееся тело.       – До конца? – Мейсон опешил, будто приходя в себя. Секунду назад ему действительно было приятно. Настолько, что он готов был забыть обо всём. Но эти слова вернули к нему разум, и юноша аккуратно опустил свои руки на чужие плечи. – Тогда… Давай не будем спешить.       – Да, ты прав, – Билл глубоко вздохнул, стараясь успокоить бешено стучащее сердце, и выпустил юношу из своих объятий. Тот смущенно глядел на него исподлобья, не зная, куда себя деть.       – Тогда иди домой.       – Ага, кхм.. – юноша схватил свой портфель, лежащий на задних сиденьях, и открыл дверь, выходя на окончательно отрезвляющий холодный воздух. – Тогда… Спокойной ночи.       – И тебе.       Мейсон захлопнул дверь и поспешил к калитке, чувствуя на себе жгучий взгляд. Он обернулся и внутри машины увидел Билла, который опирался на руль и смотрел прямо на него. Они неловко махнули друг другу на прощание, и парень скрылся за забором.       Ярковолосый, как только юноша зашел за ограду, зарылся головой в свои руки, до сих пор ощущая жар и покалывание на губах. Теперь у него оставался лишь долгий путь домой. Однако, эта поездка того стоила.       Мейсон, провозившись с дверным замком несколько долгих минут, наконец-то отворил входную дверь, тут же врезаясь носом в сестру, прибежавшей как раз на странные звуки, доносившихся из коридора.       – Диппер! Так это ты! А я думала, что воры наконец-то к нам пожаловали, вот и встречаю их тут, – Мейбл искрилась восторгом, воображая в ярких красках ситуацию, где она дерется с грабителями, и держала за спиной деревянную биту.       – К сожалению, это всего лишь я, – звёздный мальчик снял обувь и бросил портфель на пол, стягивая с себя пальто. – Ты ужинала?       – Конечно, что за вопросы! А вот где ты был всё это время? Уже двенадцать, так-то.       – Да я не маленький, так-то.       – На три секунды младше, вообще-то.       – Ой, началось…       – Если хочешь поесть, то в холодильнике остатки найдешь, – Мейбл поставила биту возле обувного шкафчика и вернулась в свою комнату.       – Да я сразу спать…       – Тогда спокойной ночи! – донеслось из глубины дома, прежде чем дверь захлопнулась.       – И тебе, – Мейсон прошел вначале на кухню, чтобы выпить воды, а потом скрылся в своей комнате, меняя одежду на домашнюю. Он ненароком бросил взгляд в окно и заметил, что машина уже уехала. Сердце пропускало удар, стоило ему только вспомнить эти уверенные прикосновения к его телу, и обжигающий жар чужого дыхания… Мейсон с тихим стоном рухнул на кровать, зарываясь лицом в подушку.       – Как же так… – пробормотал он перед тем, как кое-как укутаться в одеяло и заснуть, снова видя во сне яркие жёлтые волосы и забавную галстук-бабочку.

***

      Билл, в первом часу ночи добравшись до дома, вдруг вспомнил, что забыл попросить у Мейсона номер телефона. Оставалось только разочарованно хлопнуть себя по лбу. Он надеялся, что его действия не отпугнули. Точнее, не напугали или не заставили чувствовать себя неприятно. Хотелось написать или хотя бы позвонить, чтобы уточнить, точно ли между ними всё хорошо, точно ли Мейсон согласен с его чувствами, но, как назло… Встретятся они, возможно, только завтра вечером – и о чём думать всё это время? Билл устало упал на кровать, неминуемо засыпая прямо в джинсах. Во снах фигурировал только один человек, к которому он уже привык, – давно его видит – но в этих снах им наконец-то удалось стать ближе, чем раньше.

***

      На следующий день Мейсон вновь должен вставать в пять часов утра, чтобы на трех видах транспорта доехать до своего университета. И когда он только чудом добрался до корпуса, уже был порядком измотан. Хотелось спать, есть, а ещё снова оказаться дома в теплой уютной постели. Однако, ради хорошей успеваемости пришлось пересилить себя, внимательно слушая то, что говорит преподаватель. Но в голове продолжали всплывать моменты прошедшего вечера…       В обед Мейсон решил проведать Билла, хоть и был немного смущен вчерашним, но стоило выяснить, каких отношений между ними хочет этот мужчина. К сожалению, кафе в то время оказалось переполненным, а Биллу было совсем не до выяснения отношений. Мейсон впервые увидел других работников, понял, что сейчас не самый подходящий момент, и решил перекусить на своей излюбленной лавочке рядом с корпусом. Дул прохладный ветер, но светило пока ещё тёплое солнце. Кругом сновали студенты, преподаватели и магистранты, с дороги доносился шум машин. Юноша обратил внимание на то, что с этого места открывается хороший обзор на кафе, и порядком удивился. Он обедал на этом месте постоянно, летом так вообще конспекты писал по несколько часов, но никогда не замечал, что прямо напротив поместилось маленькое кафе, где работал самый яркий человек в его жизни, не считая Мейбл. Мейсон вдохнул холодный воздух, надкусывая купленный сэндвич и размышляя, может, ему стоило купить очки?       После пар он был выжат как лимон в соковыжималке и чувствовал себя настоящим зомби, который хотел съесть любые мозги, чтобы свои заработали хоть как-то. Ноги понесли его в кафе около кампуса. Там снова не было ни души. Похоже, единственное активное время здесь – это обед. Билл, как обычно, скучал за стойкой, но когда увидел знакомого посетителя, расцвел и сразу же поприветствовал его.       – Привет, – Мейсон постарался выдавить из себя подобие улыбки, но получилось только зевнуть. – Можешь сварить мне кофе, пожалуйста? А то кажется, я уже стоя засыпаю.       – Тяжелый день? – Билл тут же принялся готовить бодрящий напиток.       – Пять пар, это слишком даже для меня… Кто вообще составлял расписание? Я всё больше убеждаюсь в том, что ректор имеет прямой канал с адом и выпрашивает самые извращенные наказания, какие только бывают, – собеседник на такое высказывание лишь засмеялся, но согласился с тем, что учёба в университете высасывает все жизненные силы.       Когда Мейсон закончил со своим американо, он будто заново родился, был готов даже горы свернуть.       – Удивительная выдержка, – пораженно присвистнул Билл, на которого не действовали уже никакие зелья, и если он устал, то идёт спать. Без пререканий. Без задней мысли. Потому что только сон спасал его уставшую душу.       – Это ненадолго, – Мейсон оставил пустой стакан в сторону. – Я хотел поговорить насчёт вчерашнего…       Билл, до этого просто опирающийся локтями о стойку, вздрогнул и, улыбнувшись, отвёл глаза.       – Давай не здесь, – он поманил знакомого за собой, подальше от огромных окон и просторного безлюдного зала. Теперь они снова оказались вдвоём в комнате отдыха. Мейсон вспомнил, как Билл помог согреться в непогоду и избежать простуды, и на его губах появилась лёгкая улыбка. Ему не было противно внимание Билла, даже наоборот – возможно, смог бы даже ответить взаимностью, но один вопрос не давал покоя: почему всё происходит так быстро? Разве можно целовать так страстно, так жадно, если они только недавно познакомились?       Студент поднял глаза на удивленного мужчину и понял, что случайно произнес свои мысли вслух. Повисло неловкое молчание, которое прервал Билл. Он прошел до маленького диванчика и присел на его край, приглашая юношу сделать тоже самое.       Диван показался очень маленьким. Ярковолосый стянул повязку со своего правого глаза, кладя её на кофейный столик, и посмотрел на Мейсона прямым и серьезным взглядом, отчего тому стало немного неловко.       – Это случилось неожиданно… Год назад я только устроился сюда. Было тяжело приспособиться к бешеному ритму, постоянно приходилось торопиться, особенно с непривычки. И вот однажды, когда посетителей не было, я смотрел в окно и наблюдал за прохожими… Увидел студента, который бежал по дороге, и из его рук вылетали листы, – Мейсон вспомнил, что что-то похожее случилось с ним довольно давно. – Некоторые люди останавливались, поднимали бумагу и неслись за этим студентом, совершенно не обращающим на них внимания. Его догнали, он начал извиняться, а потом снова побежал.. Это было очень забавно. С тех пор я иногда глядел в окно, выискивая глазами твою кудрявую макушку. Видел, как ты готовился к сессии, куда-то постоянно спешил. Было так весело наблюдать за тобой, что я ненароком заинтересовался. Захотел стать ближе. И вот, в эту осень ты, наконец, посетил моё кафе…       Мейсон всё это время не сводил с него ошеломленного взгляда. Оказывается, Билл уже давно питал к нему чувства, но только он не обращал на это внимание. Его голова была забита учёбой, дорогой до университета и обратно, обычными бытовыми вещами, но никак не человеком, который всегда смотрел только на него. Щёки потеплели, и стало как-то жарко.       – Но… Столько времени прошло, мы должны были познакомится раньше.       – Я всегда видел тебя только в рабочее время, – Билл на это только пожал плечами.       – Ты мог бы найти меня.       – Это выглядело бы странно, скажи я, что увидел тебя из окна кафе и… Короче, я рад, что нас всё-таки свела судьба.       – Или дождь, – поправил его Мейсон.       – Точно… – ярковолосый улыбнулся и заметил, как юноша смотрит на него с какой-то снисходительностью во взгляде. – Так ты принимаешь их? Мои чувства?       Этого вопроса Мейсон боялся, но и одновременно с этим очень трепетно ждал. Ему на самом деле было тяжело определиться – очная учёба занимала много времени. А что, если у них не получится из-за его «синдрома отличника»?       Вдруг по волосам прошлась тёплая ладонь, убирая кудри со лба.       – Я, конечно, уважаю твоё усердие, но советую не думать слишком много, особенно про то, что нам, возможно, будет просто “не хватать времени встречаться”.       – Ты мысли читаешь?       – Нет, у тебя всё на лице написано, – Билл легонько щёлкнул студента по лбу, отчего тот зажмурился. Действительно, нельзя сразу же хоронить те отношения, которые ещё даже не начались, и Мейсон кивнул сам себе.       – Хорошо, – мужчина обрадовался и уже было схватил чужие руки в свои, но юноша его предупредил. – Только не так быстро.       – Понял, – юношу сразу же отпустили, и мужчина демонстративно поднял ладони перед собой, довольно улыбаясь. Только он имел в виду не это. Мейсон потянулся к мужчине и оставил на его губах невесомый поцелуй, который заставил Билла обнять и прижаться плотнее, чуть ли не усаживая на свои колени.       – Спасибо, – прошептал он на ухо, снова заставляя парня краснеть.       Где-то за дверью послышался звон колокольчика. Пришел очередной посетитель. Но временный заведующий заведением не хотел подниматься, даже положение рук не поменял.       – Билл, там…       – Я знаю, – ответил он со вздохом. Ему наконец-то удалось признаться в своих чувствах, а эту идиллию прервала какая-то работа. Посидев так ещё несколько секунд, Билл всё же отпустил юношу и поднялся, стараясь быстро завязать повязку на глаз.       – Дай сюда, – Мейсон потянулся к неуклюжим рукам и помог правильно сделать узел из чёрной ткани. – Теперь всё. Тебе правда обязательно её носить?       – Конечно! А как же мистика? – ярковолосый подмигнул одним глазом и удалился из комнаты отдыха, прокричав на ходу, что тот может выйти через заднюю дверь.       – Ага… – запоздало ответил Мейсон и глубоко зевнул так, что щёлкнули челюсти, – Ой...       Он решил ещё ненадолго остаться на мягком диванчике перед тем, как уйдет. Но почему-то, когда закрыл глаза, то не смог больше ни о чем думать, кроме как о мягкой мебели под ним, поэтому провалился в глубокий сон уставшего студента, которому снились странные и мистические картинки.

***

      Через неделю, когда Мейсон вновь бежал по уже заледеневшей улице, он поскользнулся и бухнулся прямо на свою пятую точку. Благо люди на улице помогли ему подняться, хотя он сам чуть не уронил своих спасителей. Студент спешил на лекцию к строгому профессору, тому, к которому опоздал в прошлый раз, поэтому сегодня вышел намного раньше и должен был успеть как раз за пять минут до начала. Так и произошло. В этот раз, поднимаясь по лестнице, вокруг ещё суетились студенты и торопились в свои аудитории, поэтому, когда он оказался на месте, все однокурсники уже были внутри. Началась лекция, и Мейсон внутренне похвалил себя за то, что повторил прошлый материал, ведь по нему вёлся опрос, за который он смог получить три балла за такое же количество правильных ответов. Получить столько баллов у этого профессора – сравни чуду.       В конце, когда все уже собирались уходить, юноша набрался смелости и подошел к профессору с вопросом, от которого негодовал всю неделю.       – Почему Вы выгнали меня из-за каких-то сорока пяти секунд? – получилось не слишком вежливо, но формулировка получше в голову после стольких перелопаченных формул уже не шла. Преподаватель снял очки и посмотрел на него, прищурившись, а потом надел их обратно.       – Да, действительно, что-то такое припоминаю… Мистер Пайнс, знаете, почему я не пускаю опоздавших студентов? – тот отрицательно помотал головой. – Потому, что считаю, если человек опоздал, значит с ним должно произойти что-то другое, более значимое, нежели моя лекция. Неужели у вас ничего не произошло за время пропущенного занятия?       Юноша посмотрел на профессора в недоумении, припоминая, что случилось в этот день на прошлой неделе, вспомнил, как пошёл в кафе, которое при других обстоятельствах никогда бы не посетил. Он бросил взгляд в окно, смотря на правую сторону дороги.       – Да… Действительно случилось…       – Было ли это зря?       – Нет, профессор, – Мейсон улыбнулся. – Вовсе не зря.