Во сне и наяву

Каждый раз мне снится один и тот же сон. Сон о том, что ты жив. Твоя грудь не обожжена лучом дисраптора, твоя кровь не спеклась вперемешку с дурацкой униформой. Да-да! Твоей чертовой униформой, словно бы облепленной паутиной! Ты снишься мне живым и веселым. Беззаботно улыбающимся, жмурящимся на солнце… очередное чертово солнце чужой системы. Энтерпрайз в полете к новым неизведанным рубежам, но для меня есть только искорки, играющие в твоих глазах. Я могу касаться твоего лица без опаски, что ты сломаешь мне руку. Я могу обнимать тебя, зная, что не окажусь в следующий миг на лопатках, а твой острый локоть не вопьется мне в грудину. В этих снах ты всегда молчишь, но каждый раз все похоже на то, что мы давно вместе. Я окликаю тебя по имени… твоим вторым именем, иногда я дурачусь и называю тебя «Шарки», ты реагируешь, как на приглашение. Все твои чертовы мысли только о сексе! Все мои чертовы мысли только о сексе с тобой. Я зафиксирован на твоем теле, которым я не смог обладать, на руках, которые могли бы обнимать меня, а не колотить. Твои губы — я мечтал о них уже тогда, когда с них слетали оскорбления. Но этого так и не произошло. Ничего из моих фантазий я не решился реализовать с тобой, а потом уже было поздно — жизнь покинула тебя. Но во снах фантазии становятся явью, раз за разом прокручивая глупое домашнее видео нашей с тобой возможной жизни вместе. Ты так реален и все так реально и обыденно, что когда я просыпаюсь со счастливой улыбкой, я ищу тебя в своей каюте. Однажды я даже вышел в коридор, потому что во сне ты пошел посмотреть, кто стучался в дверь. Уже в коридоре я понял, что происходит и быстро вернулся в каюту. Вернулся, чтобы упасть на койку и зарыдать в голос. Каждый гребаный раз. Я ходил к Флоксу за снотворным, упорно скрывая причину. Но подушка по утрам все еще была мокрой, и я попросил денобуланца дать мне препарат посильнее. Но даже так, накаченный транквилизатором, я видел тебя. В огне и крови с ног до головы. Твое тело было лишено кожи, мясо обуглилось, сползло с костей черепа. Ты смотрел на меня пустыми глазницами, но даже такой ты все равно был жив! В реальности ты был мертв. Твое тело давно отправили на Землю и похоронили с почестями. Я не был на похоронах. Я не смог. Все, что я смог, это выбросить лекарство, чтобы сделать тебя живым хоть бы так. Я вижу тебя во снах, в каждом сне. И все вокруг слишком правдоподобно для ночных фантазий. Спустя время я начал замечать, что происходящее вокруг нас уже было. События, внештатные ситуации — все это я переживал во снах, где было еще кое-что. Где был ты. Капитан Арчер всерьез обеспокоился моим состоянием. У нас было и так много проблем, чтобы я становился еще одной. Но он был настроен серьезно. Он был настроен помочь. Я видел его всего несколько раз. И всегда он был врагом, которого нужно было остановить. Но последний его визит на Энтерпрайз принес нам надежду на победу, а капитану — неоценимую помощь. И я не удивился, когда капитан, подвергая риску всю миссию, вернул Энтерпрайз на орбиту и телепортировал Силика на борт. Тогда я был на мостике и помог отнести его в лазарет. Я видел его раны. Грудь, залитую кровью, разодранный «умный» костюм. Сулибанин пришел в себя и его желтые глаза сфокусировались на мне. Наверное, выражение моего лица было слишком красноречивым. Он ухмыльнулся, разлепляя окровавленные губы, но Флокс вытолкал меня за двери медотсека, не дав расспросить о капитане. Ты умер тогда на больничной койке, а Силик выжил. Пережил две операции, и первое, что он сделал, когда очнулся — обнял капитана, который к тому моменту уже вторые сутки ночевал у его постели. Я ненавидел его за это. И его и Арчера. Я старался быть подальше от радостной суеты, от экипажа, от нашего гостя, почти всегда находящегося рядом с капитаном. Они все еще оставались врагами. Но уже не теми, которые хотели выстрелить один в другого при удобном случае. Или избить до лиловых синяков… В моих снах ты так изменился, и я изменился вместе с тобой. И как тяжело осознавать, что в реальности ничего этого нет. Капитан пригласил меня к себе, и я сразу насторожился, когда увидел сулибанина, развалившегося в его кресле и читающего что-то с падда. Арчер попросил рассказать меня о моих пророческих видениях. Я расслабился. Оказывается, его просто интересовали мои сны, а не твое присутствие в них. Сулибанин внимательно слушал, хмыкая и поджимая губы каждый раз, когда я прятал тебя от чужих ушей. Думаю, он догадался. Спустя трое суток я проснулся и почувствовал, что к моей голове что-то подключено. Но я забыл, как дышать, потому что увидел тебя. Живой и улыбающийся, ты стоял у койки и смотрел на меня. Я вскочил с постели, стягивая с головы странный прибор, и бросился к тебе. Обнял, прижался всем телом, уткнулся носом в шею, вдохнул незнакомый запах и зарыдал, понимая, что меня обманули. Я ощутил, как твое тело неуловимо меняется под моими руками, как ты становишься чуть выше, а кожа на твоей шее — грубее. Я оттолкнул чужое тело. Сулибанин сразу предупредил, что не сможет помочь, если станет мертвым. Я принял его условия с неохотой. Силик убедил меня быть откровенным с ним, потому что он не станет рисковать ради простой прихоти. Тогда я признался тебе через него, как сильно скучаю, как хочу снова побить тебя, чтобы потом обнять и целовать каждый твой синяк и даже больше. Сулибанин только фыркал на мои непристойные откровения, и я рассказал все как есть. Рассказал правду. Я люблю тебя, Мэттью. Тогда Силик кивнул, молча развернулся и покинул мою каюту. А чуть позже — корабль. Он ушел, не сообщив капитану. Арчер здорово злился на него, грозился расправой, а потом заперся у себя в каюте с ящиком андорианского эля. Я злюсь на тебя. Сам не понимаю, почему, ведь ты собираешься спасти Хоши. Сейчас нет времени на личные обиды, сейчас мы — команда у последнего рубежа. Мы выстояли против Зинди, даже убедили почти всех из них прекратить свое вторжение. Но рептилоиды решили идти до конца. Я знаю, это бред, но я чувствую, что уже видел это прежде. Может быть во сне? Мне часто снятся пророческие сны. Я вспоминаю, что ты постоянно в них. Я знаю, что рискую многим, идя с тобой. Но проведенный вместе час на складе боеприпасов, где мы случайно заперлись накануне операции, расставил, наконец, все по местам. И все получается лучше, чем во снах. В них я видел тебя с обожженной грудью, умирающего у меня на глазах. Сейчас ты смеешься, показывая мне синяк на руке и ободранные костяшки пальцев. Ты вложил всю злость в тот удар. Рептилоид назад аж на метр отлетел! С тобой всегда трудно, но без тебя было бы невыносимо. Мы постепенно привыкаем работать вместе, общаться не с помощью кулаков, делить обеды, спарринги, вахты, постель… Ты говоришь, что всегда знал, что так будет. Ты сразу понял, что я буду твоим. Ха, он знал! Сейчас все относительно мирно, только капитан ходит печальный. Впрочем, скоро его улыбка возвращается, когда я слышу лай Портоса за дверью его каюты. Мы как раз идем из кинозала. Мне кажется, Арчер знает о нас с тобой, поэтому и пригласил обсудить мою просьбу об усилении кормовых орудий в свою каюту. Силик сидит, развалившись в кресле, в его руке падд, принадлежащий капитану. Сейчас он выглядит как человек, на нем поношенный полосатый свитер и мягкие светлые брюки. Он гладит Портоса по лобастой голове и, заметив нас, улыбается. — Ты доволен, Джон? — спрашивает сулибанин и в ту же секунду меня словно током ударяет. Я понимаю… с ужасом понимаю, что произошло. — Знаешь, а было даже забавно вновь пережить то ранение, — Силик поднимается и подходит к капитану. — Видеть твое лицо, выражение глаз, чувствовать твою руку, сжимающую мое плечо. Он оборачивается ко мне и смотрит прямо в глаза, прямо в душу. — Признаться, я не хотел помогать. Но ты смотрел на своего майора также. Так что пришлось отправиться еще на сутки назад, понаблюдать, а потом запереть вас обоих на складе. Он поворачивается обратно к капитану. — Теперь у меня большие проблемы, — Силик вздрагивает, словно ему вдруг стало холодно. — Найдется место для пассажира? — Даже не думай сомневаться! — с жаром произносит Арчер. — Ты остаешься на Энтерпрайзе. Если твоим бывшим хозяевам будут нужны объяснения, я с удовольствием их им предоставлю. Опыт есть. Силик улыбается Арчеру и они долго смотрят друг на друга, разглядывают, словно впервые видят. — Миссия перестает быть безопасной, капитан? — спрашиваю я, рискуя прервать их бессловесный диалог. — А она была? — не сводя глаз с сулибанина, задает риторический вопрос капитан. — Свободны, мистер Рид. И передайте майору Хейзу… что я рад снова его видеть. Я знаю, что не скажу тебе этого. Ведь в реальности ты никогда не умирал, это только во снах, неясных и полузабытых.