Все листья опадут.

Холодно. Тысячи мурашек вскочили на коже, а мелкая дрожь пробирала тело. В комнате прибывал мрак, шторы плотно прикрыли окна, на дисплее часов виднелись отчетливые цифры «4:05». Этой ночью Аоки не спасало от холода даже теплое одеяло. Ее никак не могла покинуть бессонница, с которой они были неразлучными друзьями последние несколько дней. В это время за окном ходило множество прохожих, ночная жизнь в Токио бурлила. Местные жители этого многомиллионного города всегда считали, что у него есть две души. Одна была дневной, когда открывались офисы разных фирм, толпы людей торопились на работу, учебу, в больницу и по прочим делам, все они напоминали муравьев, их так много и все они в одном месте, правда, кто-то усердно трудился, а кто-то предпочитал бездельничать. Другая же душа города не была похожа на первую, когда спускалась тьма, из своих обителей выходили якудзы, наркоторговцы, девушки легкого поведения, гейко, спешащие развлечь своего клиента, множество молодежи, что пытается не заснуть сейчас, чтобы не идти домой и конечно же туристы, в голову которым взбрело страстное желание японской экзотики. Аоки не смогла снова попасть в царство Морфея, поэтому анализировала все действия, которые произошли в течение этого года. Что ж она провалила свои экзамены в начале года, была вынуждена их пересдавать, где встретила его... Того самого продавца традиционной косметики. Он стоял на крыльце школы. Лицо покрыто румянцем от бурного смеха, но этот хмурый взгляд... Его просто не было, точно так же как и шрама, который девушка лицезрела год спустя. Он ждал кого-то, выглядел таким счастливым. Через несколько мгновений появилась причина его улыбки - Мика из противоположного класса, которая тут же бросилась в его распростертые объятия. Она была очень привлекательной девушкой с необычной внешностью. Наверное, именно из-за этого ее одноклассницы так задирали ее. Зависть - это основной порок человечества. В скором времени после этого инцидента Мика исчезла из школы. Никому не была интересна ее судьба и, что с ней стало. Был человек, и нет человека. Как все просто. Резкая боль в горле прервала рассуждения Аоки. Кажется, она слишком долго простояла на морозе. Ей нужно лекарство. Но вся прислуга радостно пошла домой, и она не могла или просто не осмелилась им позвонить и потребовать лекарства этой холодной ночью. Родители же отправились в очередную командировку, по заключению контракта. Где же все эти люди, когда так нужны ей? Решив, что возможно Риса смогла бы выручить закадычную подругу, девушка дрожащими пальцами набрала тот заветный номер. Долгие гудки прервала тишина, какое-то неловкое молчание, в обычное время Арагаки бы выругалась за столь ранний звонок, но в этот раз все по-другому. Аоки прервала это молчание: - Риса, - прошептала она хриплым голосом, - мне очень плохо. Можешь принести таблетки для горла? Тишина. Она уже начинала пугать Аоки, мало ли с Рисой что-нибудь произошло? - Это не тот, кого вы ищите. Эта девушка оставила его в нашем магазине. Нам очень жаль,- послышался столь знакомый хриплый голос. Аоки сразу же узнала его: - Якомару Джун? Привет, как твои дела? Я не знаю, помнишь ли ты меня, но я... - ответ затупился. Что она могла ему сказать, то, что она подглядывала за ним и за его подружкой или то, что пыталась всучить ему денег? - Не знаю, ответишь ли ты на мою просьбу, но мне очень плохо, возможно... - Я приеду к тебе. Диктуй адрес. - Но ты даже не знаешь, кто я такая. - Мне все равно. Когда Аоки, наконец, сказала свой адрес, Джун повесил трубку. Такая решительность молодого человека поразила Мацумото. А мало ли он маньяк? Куда тогда пропала его подружка Мика? Странные подозрения проникали в ее подсознание, но делать было нечего, если не этот странный паренек, то не поможет ей никто. Через полчаса он уже стоял у входа апартаментов Аоки и заботливо сжимал аптечный пакет. По его опухшим глазам, белизне кожи и сильной худобе была видна его сильная усталость, которая скапливалась в течение долгого времени. Сердце девушки защемило при виде Джуна, уж очень сильно ей хотелось отблагодарить парня за причинение явного неудобства: - Джун, ты же меня не помнишь? Спасибо тебе, за то, что ты приехал ко мне. Я знаю, что ты не берешь деньги, но может я смогу тебе чем-нибудь помочь? Молодой человек натянул улыбку и нагнулся к Аоки, чтобы дотянуться до ее уха. -Если ты, правда, хочешь мне помочь, - прошептал он, - То приготовь мне кофе, чтобы я не заснул этой ночью. Столь любопытная реакция Якомару нисколько не удивила брюнетку, она лишь пожала плечами и пригласила жестом руки гостя в дом, тот же в свою очередь широко улыбнулся ей и направился на кухню. Странно было видеть, как человек, который в первый раз посетил твое пристанище, хорошо ориентировался в обители и уверенно направился к кухне. Создавалось такое ощущение, будто Джун уже появлялся в этом доме. - Все дома богатеньких Буратино похожи по планировке, - послышался хмурый голос с кухни. - Правда? - удивилась Аоки, - А по тебе и не скажешь, что ты разбираешься в домах богатых семейств. - Работа обязывает, - как всегда мрачно ответил он, садясь на близстоящий стул. - Разве продавцам косметики нужно шататься по таким домам? - Ты как всегда пытаешься язвить. Если будешь продолжать в том же духе, то в скором времени я начну думать, что ты неравнодушна ко мне. - У тебя слишком большое самомнение, - прошипела Аоки, наливая закипевшую воду в темно-коричневый порошок, которому через несколько мгновений предстояло стать теплым кофе в большой белой кружке, - Так кем ты все-таки работаешь? Парень ухмыльнулся: -Если ты так настаиваешь и продолжаешь интересоваться моей жизнью, то я еще работаю в порту. Ловлю рыбу, отвожу во всякие рестораны, очень часто приходится относить заказы по домам клиентов. Как интересно, но вы богачи никогда не хотите явиться сами и забрать морепродукты, вам почему-то проще переплатить в несколько раз за доставку. Аоки стало немного неловко, но своего смущения она старалась не показать, а лишь поставила перед парнем большую кружку кофе. Девушка неуверенно спросила: - Но ты, видимо, мой ровесник, тогда почему же так много работаешь? - Я хочу накопить много денег своей младшей сестренке на образование и, чтобы как-то оплачивать медицинские счета, - Джун достал из своего кармана маленький, дешевый и невзрачный кошелек, а на нем была закреплена фотография нашей давней знакомой, - это Мика, моя младшая сестренка. После полученной информации Аоки вздохнула с облегчением, что эти двое всего лишь брат с сестрой. - Так это твоя сестра? Она миленькая. Почему ее больше нет на занятиях? Аоки тут же пожалела о своем вопросе, потому что после него тень улыбки пропала с лица Якомару. Создавалось такое ощущение, что в воздухе повисла некая тяжесть. Причиной являлся совершенно необдуманный поступок Мацумото. -Ничего страшного, - ответил на ее извинения Джун, - Но я думаю, что вы дружили, слишком часто я тебя замечаю. А может и нет. Тебе так интересно узнать что с ней? Дыхание Аоки замедлилось, можно было бы списать это на ее насморк. Но она хорошо понимала, что сильно волнуется и снова натолкнулась на что-то пугающее, что-то отталкивающее. По человеческой природе нам страшно узнавать что-то новое. Это может не сойтись с нашими представлениями о мире. - Наши родители умерли, когда ей было пять, а мне восемь. Как сейчас помню, как во всех газетах писали, что их отравил некий якудза за неуплату долгов. Мика долго плакала, все твердила, что я ее обманываю, что мама с папой скоро придут, но этого не было. После того, как нас отдали в детдом, мы недоедали, разные люди, а точнее потенциальные родители приходили и осматривали, будто мы кусок мяса. Ну, узнавали рост, вес, наши оценки в школе, успехи в спорте. Когда Мике исполнилось девять, ее удочерил какой-то менеджер крупной фирмы, меня усыновлять он не захотел, ха, - снова ухмыльнулся Джун, но так не по-настоящему, словно пытался скрыть явного разочарования, - сказал, что я уже здоровый и будущий главный неудачник. Мне так не хотелось отпускать Мику с ним. Потом наши с ней встречи после удочерения стали происходить реже. От того менеджера ушла жена, и Мика созналась мне, что менеджер частенько насиловал ее, снимая стресс, принесенный с работы. Это меня страшно разозлило и пришлось пойти к нему с разборками, - Парень погладил свой шрам, - А этот козел просто набил мне морду, крича, чтобы я не лез не в свое дело. Но потом — скупая слеза покатилась по щеке парня. Создавалось такое ощущение, что она обжигает кожу, ведь он так поморщился, - Он увез Мику из моей квартирки и продолжал насиловать. Я пытался забрать ее обратно, но все мои попытки были тщетны. У него были какие-то связи в полиции, поэтому все мои заявления сжигались или рвались. Моя маленькая сестренка не выдержала, она пыталась покончить жизнь суицидом, наглоталась таблеток. До сих пор благодарю ту горничную, которая вызвала скорую. Аоки не смогла слушать всю эту историю снова, ей стало страшно, ей стало больно, теперь слезы катились по ее щекам, чтобы скрыть свои всхлипы, она прикрыла рот рукой. Девушкой овладело сильное желание обнять Джуна. Он положил ей голову на плечо и, несмотря на глубокую бессонницу, которая не покидала ее уже несколько дней, она заснула. Ведь после слез всегда хочется спать еще больше. А ему, наверное, все же не хотелось оставлять ее этой холодной ночью одну. Проснувшись следующим утром, брюнетка не обнаружила своего ночного гостя. На столе лишь лежали те медикаменты, которые он принес ей, а возле лекарств красовалась аккуратно сложенная пополам записка. Девушка развернула ее и прочла вслух: «Спасибо за ночлег. Правда, я не успел в порт. Но мне немного стало легче. Ну, ты и пускаешь слюни во сне, все плечо обслюнявила» - На этих словах Аоки остановилась и прошипела вполголоса: - Вот ведь негодник. Но потом отвлеклась от своих негодований, прочла дальше: «Я испек тебе оладьи. Должно быть вкусно. Приятного аппетита». Такая забота умилила сердце девушки. Что-то было в Джуне загадочное, своего рода что-то чарующие. Подойдя к большой керамической тарелке, Мацумото увидела горку теплых оладий, они были белоснежными, похожими на первый снег из-за обильной посыпки сахарной пудрой. В другой раз она бы не стала есть это. Слишком сладко. А стройная японка заботилась о своей фигуре. Отрезав кусочек, она положила вилкой его в рот. Джун сделал яблочные оладьи с корицей, частичка завтрака таяла во рту и давала чудесное послевкусие. Умяв тарелку блюда, Аоки поторопилась в школу. На горизонте выпускные экзамены, а она еще никак не могла сосредоточиться на учебе. Все смотрела в окно класса, на стадион, который уже давно замело снегом. На нем уже давно перестали появляться школьники, и лишь старый дворник изредка приходил его почистить. Стадион выглядел таким пустынным, что чем-то напоминал человеческую душу. Туда тоже раньше заглядывало множество людей, но все они покидают ее из-за холодного и неприятного снега, а может из-за личной невыгоды. И там так пустынно. Но когда-нибудь и снег растает, после чего на стадионе появиться много людей.