The Calm to Her Storm

       10 сентября 2013       У Гермионы была привычка каждый сентябрь устраивать генеральную уборку в своей спальне. Возможно, это было как-то связано с ее предстоящим днем рождения, идеей о новых начинаниях и обновлениях в целом, но особого значения этой традиции она не придавала. Как правило, девушка просто собирала старые ненужные вещи и избавлялась от них. Иногда она также делала перестановку, чтобы придать комнате новый вид. В прошлом году Гермиона не делала ни того, ни другого. Сейчас же, учитывая все перемены, произошедшие в ее жизни, момент казался подходящим.       Почти час ушел у нее на то, чтобы разобрать свой гардероб, но зато она собрала по меньшей мере две полные сумки с одеждой для пожертвований и у нее возникло сильное искушение подкинуть некоторые вещи домашним эльфам, однако она не знала с чего начать для выполнения такой задачи, и ей также не хотелось выслушивать ворчание Драко о бессмысленности этих действий. Нахмурившись, Гермиона отбросила эту идею и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до верхней полки, в углу оставалась последняя коробка, которую ей нужно было разобрать. Она вздохнула, потянула за уголки и коробка слетела вниз. Гермиона тихонько вскрикнула, когда при падении та ударилась о ее голову, и вскоре девушка увидела, что стоит посреди разбросанных воспоминаний. Их с Роном воспоминаний.       Она почти забыла о том, что сложила туда все их общие фотографии с Роном, она спрятала их примерно через два месяца после его смерти. Ну, не все, конечно. В гостиной все еще висели семейные снимки, но более личные были припрятаны подальше от чужих и ее собственных глаз. Теперь же все они были разбросаны по полу и оттуда смотрели прямо на нее. Гермиона глубоко вздохнула и села посреди комнаты, проводя рукой по гладким поверхностям своих воспоминаний. Взгляд остановился на одном из снимков, и она улыбнулась, взяв его в руки. Этот момент был снят со скрытой камеры, чтобы запечатлеть удивление Рона, когда она рассказала ему, что беременна. То, как светилось его лицо не могла передать ни одна камера. Этот момент хранился глубоко в ее памяти. За всеми фотографиями стояли воспоминания, которые она бережно хранила. Гермиона не знала, как долго просидела на полу, но за это время она успела просмотреть каждую фотографию, поднести ее к лицу и либо улыбнуться, либо рассмеяться, либо почувствовать, как замирает ее сердце.       Было чуть больше часа дня, когда Гермиона наконец сложила все вещи обратно в коробку и вернула ее в тот же самый угол на полке. Она схватила первую попавшуюся куртку, надела туфли, взяла свою волшебную палочку и вышла.       В этот день на кладбище Уэст-Норвуд было не очень оживленно. Возможно, потому что это была середина рабочего дня. Она и сама должна была быть сегодня на работе, но взяла выходной, что было редкостью для нее, но в последнее время самые несвойственные ей поступки, казалось, всегда происходили десятого числа. И вот, она шла среди надгробий, положив руки в карманы, пока не наткнулась на могилу своего покойного мужа. Гермиона воспользовалась моментом, чтобы убедиться, что поблизости не было магглов, а затем быстро очистила грязь с плиты своей палочкой. Она также освежила траву, чтобы та не выглядела такой засохшей и утоптанной. Когда девушка закончила, из ее груди вырвался глубокий вздох и, как ни странно, смешок.       — Это первый раз, когда я посещаю твою могилу, и не плачу, — сказала Гермиона в перерывах между хихиканьем. Она почувствовала, как слезы защипали в уголках ее глаз, несмотря на только что сказанные слова, но тут же смахнула их, присела на корточки и скользнула рукой по выгравированной эпитафии, читая ее полушепотом, и упала на колени. — Я встречаюсь с Драко.       Гермиона почти сразу напряглась, будто ожидая от Рона ответной реакции, которую, как она понимала, получить было невозможно. Когда ничего так и не произошло, она нервно хихикнула и начала теребить пальцы.       — Я могу представить себе тысячу сценариев того, что бы ты мог сказать по этому поводу, но в глубине души мне хотелось бы верить, что ты не будешь против, потому что… Я в порядке. Это не значит, что я больше не скучаю по тебе, — мрачно улыбнулась Гермиона, на мгновение прикрывая глаза и делая глубокий вдох. — Я действительно скучаю по тебе, Рон, и я люблю тебя. И все же… каким-то образом Драко смог заполнить собой трещины в каждой надломанной части моей души.       Он стал моей опорой, скалой. Он начал удерживать меня в стабильном состоянии задолго до того, как я вообще поняла, что нуждаюсь в этом, и он чертовски хорошо со всем справляется. То, что я сижу здесь и разговариваю с тобой, не сходя при этом с ума, является тому подтверждением. Я признаю, что в ужасе от того, что может настать момент, когда я снова попытаюсь его оттолкнуть по какой-нибудь ужасной причине, но на самом деле я надеюсь, что все будет в порядке. Драко сказал, что поймает меня, и я ему верю. Я доверяю ему во всем. Я доверяю ему наших детей, свою жизнь, свое… сердце.       Я учусь, любя тебя, одновременно любить кого-то другого и…       Гермиона остановилась. Ее сердце сделало кульбит, и она приложила ладонь к груди, делая размеренные вдохи, чтобы успокоиться. Имела ли она в виду то, что сказала? Действительно ли она вкладывала такой смысл в эти слова, или они просто вырвались у нее сами собой? Честно говоря, она не знала, и, опасаясь, что ее язык выдаст ее еще больше, девушка замолчала и как вкопанная, сидела, не двигаясь с места, возможно не один час.       Через какое-то время в воздухе что-то изменилось. Рядом с ней теперь сидел волшебник, и она почти сразу же положила голову ему на плечо.       — Который сейчас час? — спросила Гермиона       — Половина пятого, — ответил Гарри, посмотрев на часы. — Малфой у тебя дома.       — Поняла. Он послал тебя за мной, не так ли?       — Да. Его убивает то, что он сам не смог прийти за тобой, но на нем все ваши дети.       Гермиона кивнула в знак согласия. Хотя сегодня у нее был выходной, они с Драко договорились, что он все равно заберет ее детей вместе со Скорпиусом. Обычно он забирал их со школы, а вечером приходил с ними к ней домой, и они все вместе шли куда-нибудь поесть. Только сейчас Гермиона поняла, что разрушила их планы. Снова, как и в тот день с «Королем Львом».       — Тогда, наверное, мне лучше идти, — вздохнула Гермиона, медленно поднимаясь с земли. — Не стоит заставлять Драко волноваться еще больше, я уверена он не находит себе места.       — Прежде чем мы уйдем… Могу я спросить? — но Гарри так и не задал вопроса, он все еще стоял перед своей лучшей подругой, обеспокоенно глядя ей в глаза.       Гермиона бросила последний взгляд на могилу Рона и глубоко вздохнула, прежде чем снова повернуться к Гарри.       — Я не плакала.       Медленно улыбка начала растягиваться на лице Гарри, он кивнул в знак признательности, и протянул ей руку. Гермиона взяла ее и они аппарировали с кладбища после того, как проверили местность на наличие магглов. 18 октября 2013       — Роуз, любимая, тебе нужно поспать.       Некоторое время назад Гермиона отправила Роуз с Хьюго наверх готовиться ко сну. Однако вместо того, чтобы лечь спать, девочка спустилась в гостиную в пижаме и с шахматной доской, которую Драко подарил ей на Рождество в прошлом году. В данный момент фигуры были расставлены на доске, и некоторые из них уже успели сделать свои ходы.       — Есть еще один ход, который я должна попробовать, — сказала Роуз, не отрывая взгляда от шахматной доски. — Потом я пойду спать. Хорошо?       Гермиона нахмурилась, но все равно кивнула.       — Не засиживайся допоздна. Нам нужно встать пораньше, чтобы вовремя доставить тебя на турнир.       Гермиона подошла к Роуз, быстро поцеловала ее в щечку и поднялась наверх. Заглянув в общую спальню своих детей, она обнаружила, что Хьюго уже крепко спит, что означало, что теперь ведьма могла уделить время себе. Обычно после того, как она укладывала детей спать, Гермиона уходила к себе, где ее уже ждало самопишущее перо и специальный пергамент. Особый зачарованный пергамент, который работал по принципу текстовых сообщений на мобильном телефоне. Гермиона пообещала себе, что научит Драко управляться с ним, даже если это будет последнее, что она сделает. Так они и начали обмениваться сообщениями по ночам. Д: Как ты думаешь, насколько сильно смутилась бы Роуз, если бы Скорпиус поднял табличку с ее именем на завтрашнем турнире?       Гермиона рассмеялась, представив себе эту картину. Скорпиус мог немного перегибать палку, когда был очень увлечен, и поэтому она представила плакат, который скорее всего был бы больше его самого и закрывал бы обзор некоторым зрителям. Г: Очень даже. Хотя, я сомневаюсь, что она будет отвлекаться на зрителей. Роуз ужасно встревожена. Она еще даже не легла спать, сидит за шахматной доской, которую ты подарил ей, и все еще тренируется. Д: О, ну, это не очень хорошо. Ей нужно отдохнуть. Г: Я знаю, но решила дать ей еще полчаса, а потом мне придется настоять на своем. Хотя это может быть нелегко. Д: Да? Я уже видел тебя в деле, и, несмотря на то, что не являюсь твоим ребенком, даже мне доводилось чувствовать себя так, будто меня отчитывают. Г: Да, ну, как бы восхитительно это ни звучало, это немного другое. Роуз серьезно относится к волшебным шахматам из-за своего отца. Она этого не скажет, но я знаю, что она боится проигрыша, потому что не хочет разочаровывать его.       Гермиона поникла. Волшебные шахматы всегда были их особенным, личным временем папы и дочки. Раньше они проводили бесконечные часы, играя вместе, и хотя сейчас у Роуз был брат, родственники и друзья, которые также могли бы поиграть с ней, это все было уже не то. Д: Давай поменяемся местами на час. Г: Прости? Д: Скорпиус спит, и я не могу разбудить его. Посидишь с ним часок, пока я немного позанимаюсь с Роуз? Ты не против? Г: Мерлин, ты слишком хорош. Я спрошу Роуз и дам тебе знать.       Гермиона взяла пергамент и перо в руки, прежде чем выйти из своей спальни и спуститься обратно вниз. Роуз сидела в том же положении, в каком она ее оставила, и, если мать не ошибалась, девочка выглядела расстроенной.       — Милая?       Роуз удивленно посмотрела на нее и приготовилась умолять:       — Еще пять минут, пожалуйста? Я просто хочу проверить, сработает ли этот ход и…       — Все в порядке, — мягко прервала ее Гермиона. — Вообще-то я спустилась спросить, не нужна ли тебе помощь, чтобы закончить тренировку.       Роуз медленно моргнула, переводя взгляд с доски на свою мать. Наклонив голову и слегка удивленно ухмыльнувшись, она спросила:       — Ты собираешься мне помочь? Я не хочу быть грубой, но ты не очень хороший игрок в волшебные шахматы, мама. Папа всегда так говорил.       — Я помню, — ответила Гермиона, с нежностью вспоминая его слова. — И нет, я не буду играть с тобой. Мистер Малфой предложил прийти и помочь, пока я присмотрю за спящим Скорпиусом. Ты не против?       Лицо Роуз засветилось, как новая свеча, и девочка кивнула.       — Да, пожалуйста.       Гермиона почувствовала, как тепло разливается в ее груди, когда она увидела Роуз в таком приподнятом настроении, и написала Драко, что он может прийти. Ему не потребовалось много времени, чтобы пройти через камин в ее гостиную, и Гермиона поменялась с ним местами. Когда Драко и Роуз остались в комнате одни, маленькая девочка немедленно взмолилась:       — Пожалуйста, помоги мне не проиграть.       Драко изо всех сил постарался не хмуриться, переживая за девочку и сел на пол напротив Роуз. Сбоку от шахматной доски стоял переключатель, и быстрым щелчком текущая настройка была изменена таким образом, чтобы они могли начать игру заново.       — Ты можешь начинать, — вежливо предложил Драко, и Роуз немного помедлив, сделала свой ход. Тишина наполняла пространство между ними по мере того, как росла концентрация. Несмотря на то, что Драко сосредоточился на доске, он то и дело поднимал глаза на Роуз, решая, как лучше затронуть щекотливую тему.       — Знаешь, хотя я до последней капли верю, что завтра у тебя все получится, это… даже если бы ты однажды проиграла, это не стало бы концом света.       — Стало бы! — Роуз ахнула. — Мой папа всегда говорил, что я отличный игрок в волшебные шахматы. Если бы я проиграла, тогда…       — Ты все равно осталась бы отличным игроком в волшебные шахматы, — закончил Драко с мягкой улыбкой. — Проигрыш в одном турнире этого не изменит.       — Я чувствую иначе, — надулась Роуз. — Все ждут, что я выиграю, также как и папа ждал.       — Да, эти рыжие, несомненно, имеют схожие черты, — пробормотал Драко достаточно тихо, чтобы Роуз не услышала его. А затем добавил:       — Я могу только представить, насколько это тяжело для тебя. Как бы то ни было, я надеюсь, ты понимаешь, что они все равно будут гордиться тобой, что бы ни случилось завтра. Как и твой отец. Как и я.       Ни Драко, ни Роуз не шевелились следующие пять минут. Когда тишина стала невыносимой, девочка заговорила:       — У меня есть просьба.       — Продолжай, — Драко кивнул, подбадривая ее.       — Мне нужно, чтобы вы с мамой сели по центру трибун, — сказала Роуз. На ее щеках появился румянец, но она поборола смущение и продолжила. — Таким образом, если я начну нервничать, я легко смогу найти и увидеть вас. Ты можешь это сделать?       — Мы определенно можем это сделать, — пообещал Драко, улыбаясь. — А теперь давай закончим эту игру. Если я позволю тебе засидеться допоздна, твоя мама придумает для меня наказание на всю следующую неделю.       Роуз рассмеялась и сделала свой следующий ход.       — Я думаю, ты имеешь в виду на весь следующий год.       — Вероятно, ты права.

***

      Драко был дьяволом. Гермиона вышла из его камина и обнаружила на кофейном столике поднос, полный всевозможных сладостей, и табличку с надписью «Ешь, что хочешь». Она покачала головой, почти не сопротивлялась желанию съесть шоколадную лягушку, и села на диван. Как обычно, ведьма сначала откусила ножки, чтобы лягушка не убежала, а потом проверила фантик, чтобы узнать, какой знаменитый волшебник ей достался на этот раз.       Гермиона очень редко удивлялась, когда получала фантик с изображением Рона. В такие моменты она убеждалась, что вселенная получает удовольствие, нанося ей удары. Однако теперь эти уколы стали больше похожи на щипки, и она улыбнулась движущемуся изображению своего мужа и положила открытку на диван рядом с собой.       — Папа?       Гермиона обернулась и увидела Скорпиуса, входящего в гостиную, одной ручкой обнимающего плюшевого дракона, а другой — потирающего глаза. На нем была самая симпатичная темно-синяя шелковая пижама, и ей стало интересно, кто ее выбирал, отец или мать? Почему-то она решила, что Драко.       — Привет, Скорпиус, — поздоровалась она. — Твой папа сейчас у меня дома, помогает Роуз готовиться к утреннему турниру. Но он скоро вернется. Что ты делаешь здесь, малыш?       — Мне приснился плохой сон, — нахмурился Скорпиус. — Можно я посижу с тобой, пока он не вернется?       — Конечно, — Гермиона подвинулась, чтобы Скорпиус мог сесть рядом с ней на диване. Именно в этот момент она осознала, что это был первый раз, когда они со Скорпиусом остались наедине. Ей не стоило волноваться, но она все же немного нервничала и надеялась, что неплохо справится с этим испытанием, посланным ей Мерлином.       — Это папа Роуз и Хьюго, не так ли?       Гермиона посмотрела вниз и поняла, что Скорпиус указывает на фантик от шоколадной лягушки, откуда на них смотрел Рон. Она кивнула мальчику и улыбнулась.       — Да, как ты узнал?       — У вас дома много его фотографий, — бойко ответил Скорпиус. Гермиона чувствовала себя совершенно глупо, поскольку, естественно он не мог не заметить их там. — Ты не знаешь, когда мой папа вернется?       — Я уверена, это не займет слишком много времени.       — Я надеюсь, что он скоро придет. Я не смогу снова заснуть, пока он не подоткнет мне одеяло.       Гермиона посмотрела вниз на Скорпиуса, вернее, на его макушку. Теперь мальчик прислонился к ней, положив голову ей на колени и поджав под себя свои ножки, а его дракон был прижат к его груди.       — Держу пари, у вас с папой имеется прекрасный ночной ритуал, как у меня с Роуз и Хьюго, — сказала Гермиона, приглаживая волосы Скорпиуса. Этот жест был естественным для нее, она привыкла гладить так своих малышей, когда они в лежали у нее на руках. К счастью, Скорпиус, казалось, тоже не возражал.       — Я принимаю ванну после ужина, мой папа следит за тем, чтобы я не надел пижаму задом наперед, укладывает меня в постель, а потом рассказывает мне сказку.       — Сказки на ночь всегда самые лучшие, — ответила Гермиона. — Какая твоя любимая?       Скорпиус внезапно выпрямился и, широко улыбнувшись, сказал:       — Та, в которой ты, папа и дядя Роуз и Хьюго летали верхом на драконе.       Гермиона изо всех сил старалась не удивляться слишком сильно, но ничего не могла с собой поделать.       — Прости?       — «Дракон и Гринготтс», — повторил Скорпиус. — Мой папа рассказывает о тебе много историй.       — О, правда? Что ж, как насчет того, чтобы я рассказала тебе кое-что, чего даже он не знает?       Глаза Скорпиуса засветились, как рождественская елка, и Гермиона поняла, что возвращение в постель было последним, о чем он сейчас думал. Как бы то ни было, мальчик устроился на диване, прислонившись спиной к подлокотнику, пока Гермиона рассказывала ему о том времени, когда она, Гарри и Рон познакомились с великаном по имени Грауп и ухаживали за ним в лесу.