Within temptation

По пустому залу раздавался характерный глухой стук тяжёлого мяча. Брюнет, стоя в дверях, некоторое время наблюдал за своим товарищем по команде, который его старательно не замечал. - Шин-чан, ну хватит уже, - не выдержал Казунари. - У нас завтра встреча с Сейрин, а тренер сказал как следует отдохнуть. - Отдыхай сколько влезет, - резкий бросок - и мяч резко ударяется о кольцо и летит вниз. Такао выразительно поднял брови. - А это уже симптом. Заканчивай, Шин-чан, я серьёзно. - Скройся! Только сейчас Такао заметил и почувствовал напряжение друга. Костяшки ухоженных кистей сильных рук побелели - с такой силой сжались кулаки Мидоримы. - Не волнуйся ты так, - осторожно заметил Такао. - Это не первая наша игра, и не последняя. - Не тебе решать, что для меня важно! - почти прорычал Мидорима. - Это - моя игра, и я никому не уступлю, даже этому недогению! - Я... Я понял, понял... - пробормотал парень, обескураженный столь бурной реакцией. Обычно требовалось приложить куда больше усилий, чтобы довести Шинтаро до такого состояния. И хотя с виду он оставался спокойным и даже почти не повышал голоса, эти новые, яростные нотки и жёсткий, уже отдающий одержимостью изумрудный блеск холодных глаз не мог не укрыться от самого близкого снайперу человека. И, наверное, впервые Такао не мог найти подходящих слов, чтобы успокоить и поддержать его. - Не перенапрягайся, Шин-чан, - только и сказал Казунари, когда Мидорима уже отвернулся и приготовился кидать новый мяч. Плечи парня неопределённо дёрнулись, мяч полетел - Шинтаро так и не взглянул на своего напарника. Такао вздохнул и, для проформы сообщив, что идёт в душ, покинул просторное помещение спортзала. В раздевалке черноволосый некоторое время устало сидел на скамье. Хотелось просто растянуться на деревянной поверхности и заснуть - в конце концов, не один Мидорима желал победы - Такао тоже выкладывался изо всех сил. Грубый, такой недальновидный Шин-чан... Его Шин-чан. Только в такие моменты уединения баскетболист мог позволить себе думать о нём честно и откровенно. Иначе зеленоволосого непременно взбесило бы, с какой наглой, собственнической простотой Такао готов присвоить себе бывшего игрока ПЧ всего без остатка. От самых волос и до кончиков пальцев ног. И даже то, каким совершенством являлось для Ястреба Шутоку всё упомянутое хозяйство, не послужило бы оправданием. Стоит Мидориме узнать, как сложно тому порой сдерживать свои желания - и конец установленному между ними столь хрупкому доверию. И дело будет даже не в самих чувствах, а в том, насколько надёжным можно считать Такао, если даже на матчах и тренировках у того мурашки бежали по коже, а в груди и животе сладко ныло, пока уходили драгоценные секунды матча на то, чтобы посмотреть, как плавно и грациозно вытянется в прыжке подтянутое тело, как резко и вызывающе пронзит уверенный взгляд обожаемых зелёных глаз... А вообще, если не углубляться дальше в лирику, много ли надо увязшему по самые уши в своих чувствах здоровому подростку, чтобы возбудиться при близости своего объекта желаний? О последнем Казунари думать явно не стоило. Достаточно лишь представить капли пота, бегущего по изгибам такого знакомого и недоступного тела... И хриплый выдох, звучащий в ушах самой чудесной музыкой... Пальцы против воли скользнули под резинку тренировочных шорт - брюнету давно пришлось смириться с такой... не очень приличной стороной своего, казалось бы, такого светлого и искреннего чувства. Поэтому, кусая губы и стараясь не издавать лишних звуков, Такао быстро заводил рукой по стволу унизительно легко возбудившегося члена. Шин-чан мог прийти в любой момент, поэтому возможности продлить удовольствие, как обычно позволял себе спортсмен перед сном в безопасной темноте своей комнаты, не было. - Шин-чан... Шин-чан... - прошептал Такао, пока ритмично сжимающиеся пальцы с силой ласкали член. Так, как, возможно, ОН бы это делал. Без излишней нежности, однако точно зная, что нужно его партнёру... С негромким стоном кончив, Такао наконец приоткрыл глаза. И побыстрее полез за салфеткой, досадуя, что не вспомнил об этом раньше. Стоило взяться за дело, как стало ясно, что проблема несколько серьёзней. Существенная часть выплеснувшейся белёсой жидкости оказалась на шортах. Поэтому, запоздало ругая себя за недальновидность, Казунари по-быстрому избавился от формы, обвязался полотенцем и направился к душевым. Швырнув нижнюю часть формы в раковину под струю воды, Такао с несколько унылым видом отстранённо стал смотреть в зеркало. Возбуждение схлынуло, однако лихорадочный блеск серых глаз ещё не поугас, да и щёки оставались заметно покрасневшими. Вздохнув, Такао склонился над раковиной, поплескав на лицо холодной воды, и уже с новыми силами взялся за мокнувшие шорты, как, вскинув голову, заметил в зеркале вошедшего Мидориму. В одном лишь полотенце. Такао мысленно воздал хвалу всем неизвестным богам, что успел кончить заблаговременно. Иначе мгновенный эффект не заставил бы ждать и обеспечил бы не очень приятные последствия. Впрочем, как выяснилось, таковые всё равно дождались-таки удобного случая. Шинтаро, видимо, уже успевший успокоиться и подошедший ближе, несколько удивлённо посмотрел на мокрые шорты в руках друга. - Ты стираешь форму здесь? - А... Ну... - Такао готов был приложиться головой об стену. Однако дома ему тем более бы пришлось объяснять вездесущей маме, с чего он вдруг сам решил постирать форму, в противном случае её состояние также не укрылось бы от зоркого родительского глаза. - Да так, замарал немного... - ответил Такао, надеясь, что Шинтаро устроит такой ответ. - Когда успел? Ты же вышел из зала в чистой? - всё же иногда полезно просто неопределённо и шутливо отмахнуться от расспросов... - Да, представляешь, такой неловкий, взял и споткнулся! - А футболка значит чистая осталась? - теперь же подозрительные и довольно неуклюжие отговорки насторожили Мидориму. Да и сам напарник в целом выглядел излишне... взбудораженным. - Ну... просто я... - А честно сказать? - не удержался Мидорима. - Видно же, что врёшь, только не понимаю зачем. Такао нервно и сконфуженно улыбался. - Это личное, Шин-чан... - А форма-то при чём? - Шин-чан, ну ты и зануда иногда! - в сердцах отозвался нервничающий всё больше Казунари. - Что за заявления? - нахмурился Шинтаро, озадаченный ещё больше. - Я в душ, - пробормотал парень торопливо, поняв, что сгоряча сболтнул лишнего. И попытался проскользнуть мимо снайпера к кабинкам, однако был остановлен весьма твёрдой и решительной рукой. - Нет уж, говори, если есть что сказать, - произнёс Мидорима уже с заметным возвращающимся раздражением, удерживая Такао. - Да я не !.. - тот машинально сделал шаг назад и немедленно оступился на скользком гладком кафеле душевой. Зеленоволосый удержал его от падения и, воспользовавшись моментом, буквально прижал к стене. - Похоже, не я один как будто не в себе, - хмуро процедил Мидорима. - Что с тобой происходит в последнее время? - Со мной всё нормально, правда, - также напряжённо ответил Такао. - Шин-чан, отпусти, пожалуйста. - Такао... - Просто отпусти, что, неужели так сложно? - взвился Такао и рванулся снова, но не учёл силы шестого игрока. Тот и не думал отпускать его, так что парень почти с размаху уткнулся в чужую тёплую грудь, когда его потянули назад. Такао зажмурился и повернул голову в сторону. - Шин-чан, извини, я правда не хотел... Но ты сам меня не отпустил. - Что ты... - начал было Мидорима, однако и сам уже почувствовал, ЧТО. Не вовремя возбудившийся по новой орган весьма недвусмысленно упирался ему в бок, едва прикрытый полотенцем. Такао, несколько собравшись с мыслями, наконец пристыженно взглянул на Мидориму. - Я же просил отпустить, Шин-чан. Но всё же прости... Я бы не хотел, чтобы ты меня ненавидел, поэтому просто дай мне уйти и забудь, если сможешь, буду очень благодарен. - Опять морочишь мне голову? За что ты извиняешься? - Разве мне не стоило сдерживать себя лучше? - осторожно осведомился Такао. Его не выгнали взашей - определённо, есть на что надеяться, чёрт возьми. Да и этот неожиданный вопрос... Неужели Шин-чан правда не зол на него и не отталкивает? - Да я вообще и не думал ждать от тебя чего-то особенного, - с показным равнодушием бросил бывший игрок Поколения чудес. - А это уже, знаешь ли, обидно, Шин-чан... Такао замялся и неуверенно поёрзал в чужих объятиях. Чтобы окончательно убедиться, что его на самом деле не собираются отпускать. Хотелось сказать, что больше всего ему хочется быть для Шинтаро особенным, однако он не был уверен, стоит ли говорить об этом вслух. Факты и действия для зеленоволосого всегда значили больше громких, многословных и зачастую пустых фраз. Вот и сейчас Такао почувствовал, как заскользили по его обнажённым бокам чуть шероховатые и прохладные ладони. Решив, что заморачиваться, в принципе, уже нечем, да и терпение было на исходе, разыгрывающий защитник, насколько позволяла холодящая спину стена, откинул голову и не сдержал глубокого шумного вздоха удовольствия. Зелёные глаза неоднозначно прищурились, однако продолжать парень почему-то не торопился. Такао мысленно застонал: ну же, Шин-чан, чего ты ещё сомневаешься?! Однако указывать этому гордецу было бы последней ошибкой. Казунари ненавязчиво подался к партнёру ещё плотнее, непроизвольно особенно чувствительно потираясь о того наиболее выпирающей своей частью. - Такао... - Аа, Шин-чан, если ты сейчас что-нибудь не сделаешь, за рикшу я больше ни ногой!.. Мидорима сдержанно фыркнул, однако его пальцы послушно заскользили по податливому телу с куда более заметными настойчивостью и силой. А затем его горячее дыхание мимолётно прошлось по шее изнывающего брюнета, который нетерпеливо обхватил его шею руками. Ближе, Шин-чан, ещё ближе... Тёплые влажные губы двоих прижались друг к другу. Такао готов был повалить Шин-чана прямо здесь на холодную плитку пола, но, пожалуй, это уже было бы слишком. По крайней мере, для первого их раза. - Шин-чан, - неохотно оторвавшись от давно желанных губ, возбуждённо протянул Такао с придыханием. - А давай в душевую, мм? - Это что, какая-то твоя особенная фантазия? - хмыкнул Мидорима. Однако видно было, что ничему противиться он сейчас не собирался. Всякое сопротивление буквально плавилось под живым серебром серых глаз и давлением доверчиво обнимающих его рук. Такао многозначительно ухмыльнулся. - Скажем так, одна из многих относительно тебя. - В твоём воображении я никогда не сомневался. Через считанные минуты полотенца валялись кучкой на скамье, а самый дальний душевой отсек с предательской готовностью отражал шумные возбуждённые вздохи и уже не сдерживаемые стоны. Тела буквально горели от горячей воды и желания, синхронно текущим по разгорячённой коже. Прижимаясь грудью и щекой к мокрой стене, Такао до боли стискивал зубы, пока пальцы снайпера не слишком умело, но настойчиво и размеренно растягивали тугое кольцо мышц ануса. Вода существенно облегчала не слишком приятные ощущения, однако тяжёлое, срывающееся дыхание обычно столь хладнокровного снайпера с лихвой окупало всяческую боль. Даже в самых смелых своих мечтах Такао обычно не смел и надеяться на подобный исход в реальности. Однако реальность была ощутимой во всех смыслах. Это и правда его Шин-чан, казавшийся таким неподступным. Его руки разворачивают Такао к себе после растяжки, показавшейся мучительно долгой. И ошеломительное чувство полного единения, когда член входит почти сразу до конца. От вырвавшегося у Такао возгласа Мидорима сперва неуверенно замер. - Такао, ты... - Но-нормально...Ш-Шин-чан, нор-нормально, - срывающимся голосом прохрипел Такао, меньше всего желая изойтись слезами от боли в такой момент. Дрогнувшие пальцы с силой сомкнулись на плечах шестого номера, а приподнятые ноги крепко сжались крест-накрест на его спине. Впрочем, в любом случае Мидорима уже вряд ли бы мог хоть как-то сдержаться. Ни один прожитый день уже не казался полноценным, если нет знакомой радостной трескотни по делу и без, ни безобидных подначек по поводу очередного неказистого талисмана. - Ты просто невозможен, - тихо произнёс Мидорима. И хотя раньше эта самая обычная и довольно частая фраза звучала абсолютно в противоположном контексте, сейчас не требовалось гадать о её истинном смысле. - Шин-чан невероятен... Будет, если поторопится, - никакая боль теперь не удерживала счастливой улыбки Такао. - Невозможный идиот, - однако утерянные позиции возвращать смысла не было. Движения возобновились, и все рвущиеся слова смешивались в неразборчивых стонах и вздохах. Продолжать хотелось бесконечно, но у организма были по этому поводу свои счёты. Как бы не старались парни оттянуть кульминацию своего действия, оба слишком быстро почувствовали приближение оргазма. - Шин-чан... - пальцы Казунари с ещё большей силой заскребли по мокрой спине, расцарапывая кожу, а толчки стали глубже и резче. - Люблю тебя, Шин-чан. - Выбрал же момент, - почти столь же хрипло отозвался спортсмен. - По-другому никак, - Такао через силу улыбнулся, смаргивая всё же невольно выступившие слёзы и смахивая лезущие на глаза мокрые чёрные волосы. На это Мидорима уже ничего не сказал, да и Такао бы ничего не услышал, поскольку обоих накрыло горячей волной ещё более острого возбуждения. Когда оба наконец пришли в себя, то поняли, что в не слишком удобных позах лежат в тесном пространстве душевой, прижимаясь друг к другу. Вода равномерно стекала по обнажённым телам, смывая пот и сперму. - Хмм... Не уверен, что доберусь сам до шкафчиков... - наконец выдохнул Такао. - Не упрашивай, не дотащу тебя, - отозвался Шинтаро. - Ну Шин-чан!.. - Хватайся уже и не ной! Заметно оживившись, Казунари подполз к нему и ухватился за шею. На не слишком твёрдо держащих ногах Мидорима всё же поднялся и вместе с Такао двинулся к выходу в раздевалку. Почти повиснув на своём любимом, разомлевший от жара и секса брюнет уткнулся в плавный изгиб между плечом и шеей. И, не удержавшись, провёл по нему губами влажную дорожку. Мидорима на мгновение сбился с шага. - Эй... Уж сейчас сдержался бы. Однако юркие пальцы уже рассеянно прошлись по плечам и груди. - Шин-чан, а рассказать тебе, что я придумал с раздевалкой?..