***
В клубе для омег яблоку негде упасть. Всюду слышатся громкий смех, визги, крики — и все это на фоне долбящей по ушам музыки. Хватаю Лильку за руку, и мы вливаемся в качающийся в едином ритме поток, сходу принимаясь танцевать. Скачу, как сумасшедшая, окрыленная чувством мнимой свободы. Паша отпустил меня! Меня — его любимую омежку! Одну, и я готова наслаждаться этим до самого утра. Я так счастлива! Через полчаса бесконечных поворотов, поглаживаний, криков и звонкого смеха, выскальзываю из толпы и направляю в сторону барной стойки. Красивый мальчик-бета оголяет ровные зубы, безмолвно спрашивая, что налить. Прошу две стопки текилы и оборачиваюсь к танцполу. Лиля трется о какого-то самца. Извивается, словно кобра, гладит, ластится. Принюхиваюсь. Альфа. Альфы редкие гости в этом заведении, но периодически встречаются и такие вот «залетные». Понаблюдав за подругой, отворачиваюсь. Даже если захочется, не смогу. У меня есть альфа — Паша. Мой чудесный, нежный, понимающий, сильный мужчина. Мы вместе так долго, что и не сосчитать совместных ночей в объятиях друг друга. При одной мысли о моем альфе низ живота скручивает, и я блаженно прикусываю губу. Веселиться в клубе хочется уже меньше — вместо этого хочется домой под его теплый бок. Может, ну его, этот клуб? Но не бросать же Лилю на растерзание незнакомца! Выпив первую стопку, снова оборачиваюсь и неожиданно натыкаюсь на любопытный взгляд карих, практически черных глаз. Сглатываю, как завороженная, наблюдая за мужчиной. В нос ударяет резкий запах кофе и миндаля. Дыхание сбивается. Открываю рот, сама не зная, что хочу сказать, как вдруг он прищуривается, втягивает воздух и просто уходит. Приходится потратить не меньше трех минут чтобы прийти в себя. Что это было? Механически оборачиваюсь, выпиваю вторую стопку и кидаю пару купюр на стойку. Пожалуй, лучше поехать домой. Нахожу Лилю. Альфа, усердно окучивающий ее, с интересом смотрит, но позволяет отвести подругу на пару шагов в сторону. — Лиль, мне пора, — кричу в ухо. Пальцами показываю, что уезжаю, и Лиля кивает, а потом упархивает обратно к кавалеру. Делаю глубокий вдох, прежде чем направиться к выходу, как в нос снова ударяет уже знакомый запах. Верчу головой, пытаясь отыскать источник, но тщетно: незнакомец словно сквозь землю провалился. Мотаю головой и уверенно шагаю прямо. — Позволишь тебя угостить? — мягкий баритон заставляет остановиться. Медленно скашиваю глаза в его сторону, и в этот же момент ощущаю, как оголенной кожи спины касается чья-то ладонь, а потом меня самым наглым образом разворачивают и толкают в сторону барной стойки. Позволяю увести себя. Сажусь на высокий барный стул и вопросительно приподнимаю брови. — Марк, — кивает альфа. Показывает бармену «два» пальцами и поворачивается ко мне. — Надеюсь, ты не против виски? — Ева, — пищу, пристально изучая мужественные черты его лица. Марк, как истинный альфа, красив до умопомрачения. Собран, сосредоточен. Ни намека на улыбку — ни в глазах, ни в уголках губ. — Спасибо, — улыбаюсь, по-лисьи прищуривая глаза, и принимаю бокал из его рук. — Не боишься за подругу? — кивает в сторону потерявший, кажется, всякий стыд Лильки, которая уже практически трахается с незнакомцем прямо на танцполе. Хмыкаю. — Она свободна. Ее тело — ее дело. — А ты? — Что я? — отпиваю обжигающий виски и пожимаю плечами. — Если ты о Паре, то у меня она есть. Марк принюхивается. Крылья носа нетерпеливо трепещут, и он даже слегка подается вперед. — Ты не отмечена. — И что? — Просто необычно. Так смело говоришь о Паре, когда сама не носишь Метки. Он не хочет тебя отмечать, или ты сама не согласна? — Не твое дело, — огрызаюсь. Для меня это больная тема. Только потому, что несмотря на наши довольно продолжительные отношения, Паша — не мой Истинный. Если честно, лет до двадцати я искреннее надеялась, что это какая-то ошибка. Я ведь люблю его. Принадлежу ему. Я его омега, он — мой альфа. Но «дзинь» так и не произошел. Ни в восемнадцать, ни в двадцать, ни даже в двадцать пять. Нет и все! Тогда я решила, что мне плевать на всю эту чухню про Истинность. Ну нет, так нет. Не имеет значения. Главное, что чувства настоящие, искренние и глубокие. А какие-то там Метки… что за бред вообще? Почему волк обязан кусать меня только потому, что какая-то там природа что-то решила? Моя волчица вполне уверена в нас и наших отношениях — большего мне и не надо. — Еще виски? — прерывает мои размышления Марк. Смотрю на наручные часы и мотаю головой. — Мне пора. — Еще полчаса, — не просит, а приказывает. Не смею отказываться. Его феромоны действуют на меня успокаивающе, запахи кофе и миндаля глубоко западают в легкие. Сидим полчаса, медленно потягивая виски. Потом еще полчаса. И еще. Лилька давно куда-то исчезла. Наверное, уехала со своим альфой. — У меня есть кое-что, — начинает Марк. Поднимаю осоловелый взгляд на альфу. — Попробуешь? — Я не принимаю наркотики. — Какие наркотики? — ухмыляется. — Так, немного расслабиться. Не отдавая отчет своим действиям, слабо киваю, и тут же передо мной, прямо на барной стойке, появляются две ровные белые дорожки, а Марк уже протягивает туго скрученную пятитысячную банкноту. Неуверенно кошусь на альфу. Невозмутим. Дрожащими пальцами беру «трубочку», склоняюсь и быстро, чтобы не дать попятную, снюхиваю все до последней крошки. Сначала ничего не происходит, и я молча наблюдаю, как Марк насыпает еще одну горку порошка, разделяет кредиткой и занюхивает вытащенной из моих пальцев купюрой. А потом… становится так легко. Незнакомое чувство эйфории накатывает так неожиданно, что губы тянутся в пьяную улыбку, и я расслабленно опускаю плечи. — Пойдем танцевать? — альфа хватает за руку. Мир вокруг плывет. Звуки и цвета смешиваются. Мне кажется, что я плыву, и только сильные руки Марка удерживают меня на месте. Извиваюсь змеей. Трусь попой о его пах, закидываю руки и смеюсь. Так хорошо. Мозг еще пытается бить тревогу, но спустя минут десять засыпает, и вместо него просыпается моя волчица. Зубоскалит, когда губы Марка оказываются слишком близко к моим. Рычит, когда врезаются в мои. И радостно воет, когда спускаются по шее ниже. Ничего не соображая, позволяю вытащить себя из толпы. Его пальцы забираются под подол короткого платья, моя спина прижимается к холодной стене. С губ срывается стон. — Поехали ко мне? — то ли приказывает, то ли просит альфа. Киваю, не понимая, кто передо мной и что ему нужно. Знаю только, что мне безумно хорошо. Чувства обострены до предела. Зрение яркое и такое четкое, что впервые за вечер замечаю тонкие темные волоски на подбородке Марка и не осознанно тянусь, облизывая его кожу. Он рычит мне в губы. Подхватывает нижнюю, и я медленно растекаюсь по стенке. Мне нравится это ощущение. Вседозволенности, свободы, окрыления. — Может, еще немного? — намекая на наркотики. — Кис, не стоит столько нюхать в первый раз. Это же первый? — Да, — выдыхаю в губы. Марк целует меня, а спустя пять минут мы уже сидим на заднем сидении такси, и веду я себя совсем не как приличная девочка. Скорее, как течная сука в брачный период. Что, в целом, недалеко от правды. Из-за воздействия наркотиков и алкоголя все тело звенит от предвкушения. По внутренней стороне бедра стекает густая липкая смазка. Даже водитель-бета нервно косится в мою сторону через зеркало заднего вида, видимо учуяв запах. Марк же окончательно теряет голову и просто-напросто заваливает меня на сидение, жадно покрывая шею нетерпеливыми поцелуями. В моей сумочке, валяющейся в ногах, начинает вибрировать телефон. Нехотя спихиваю альфу и достаю смартфон. Паша. Сглатываю, покосившись на Марка. Делает вид, что не замечает. С минуту напряженно изучаю знакомые четыре буквы, а потом решительно сбрасываю. Я слишком возбуждена. Слишком пьяна. Слишком обдолбана, чтобы принимать какие-то решения. Голова совсем не соображает, но я знаю, что в данный момент безумно хочу только одного — Марка. Он рассчитывается с водителем, хватает меня за руку. Миг, и темнота незнакомой квартиры поглощает, а потом жесткие мужские губы набрасываются на мои. Платье летит на пол, ноги трясутся. Обнимаю за плечи, пытаясь не размазаться по стенке окончательно. Пальцы Марка залезают в трусики. Без предупреждения, грубо и властно, вбиваются внутрь, и я не сдерживаю громкого стона. Альфа несколько минут просто долбит меня пальцами, пока я, извиваясь и дрожа, кусаю губы — свои и его — и умоляю не останавливаться. Кончаю, чувствуя, как трепещет все внутри. Не дает перерыва. Подхватывает на руки. Теряю опору, но уже через мгновение ощущаю лопатками прохладные простыни. Марк срывает с себя одежду — быстро, нетерпеливо. А потом резко опускается на колени и грубым, рваным толчком оказывается внутри. Взвизгиваю, ощущая легкое, непривычное растяжение. Он слишком большой. Марк вцепляется в мои берда пальцами — синяки останутся. Стоны заполняют комнату. Кончаю раз пять, пока он, наконец, не опускается на локти и неожиданно нежно целует в губы. Меня трясет и лихорадит. Все бедра и промежность выпачканы в смазке. А мне мало. Хочется еще. То ли его феромоны так убийственно действуют, то ли наркотики усилили все ощущения. Прикусываю альфу за нижнюю губу. Ухмыляется. — Маленькая омега хочет еще? Киваю. Марк громко хмыкает, а потом переворачивается, утягивая меня за собой, и я седлаю его, с наслаждением опускаясь на горячий член.***
Семь утра. Голова трещит настолько, что, кажется, одно лишнее движение, и она лопнет. С трудом разлепляю пересохшие, закусанные в кровь губы. Где я? Под боком кто-то ворочается, недовольно стонет. Кофе и миндаль. Твою мать! — Доброе утро, маленькая омежка, — Марк самодовольно улыбается. Видимо, радуется, что заездил меня до полусмерти. Я его восторгов не разделяю. — Как спалось? — Отвратительно. Осознание тотального пиздеца подкрадывается незаметно. Я изменила Паше. Я. Изменила. Паше. — Ну, все было не так плохо, — Марк скалится и поднимается с кровати, совершенно не стесняясь наготы. А чего стесняться? Он альфа. — У тебя там телефон вибрировал. Блядь! — Нет, нет, нет… — лихорадочно выхватываю сумочку из руки Марка и вываливаю содержимое прямо на кровать. Беру телефон. Семь пропущенных. Мне конец. — Скажи, что была у подруги, — пожимает плечами альфа, с каким-то садистским наслаждением в глазах наблюдая за моими метаниями. Сглатываю, поднимая раздраженный взгляд. Смешно ему? Оборжаться! Делаю глубокий вдох, пытаюсь успокоиться. Не помогает. Горло пересыхает, и дрожащими руками я нажимаю на кнопку вызова. Длинные гудки убивают окончательною. Паша не отвечает. — Может, пока не ушла, еще один заход? — предлагает Марк и тут же подходит ближе. Смартфон падает на пол. Я оказываюсь на спине, а губы альфы уже касаются шеи. Пытаюсь спихнуть его с себя, отчаянно сопротивляюсь. Марк только рычит. До боли кусает за сосок и перекатывается на свою половину кровати. Поджимаю губы, из последних сил сдерживая слезы. — Да ладно, чего расклеилась, — смотрю на него волком. — Тебе же понравилось, маленькая омега. Накормила своих демонов? — Ненавижу, — цежу сквозь зубы. Рывком поднимаюсь и начинаю судорожно подбирать немногочисленные вещи. Альфа молча наблюдает. Не помогает, но и не останавливает. А чего я хотела? Что теперь он поставит мне Метку, и мы заживем долго и счастливо, а Паша все поймет и простит? Идиотка! Натягиваю платье и трусики. Не глядя на альфу, поднимаю телефон, запихиваю в сумочку и направляюсь к выходу. Уже кладу ладонь на дверную ручку, как Марк разворачивает меня к себе. Смотрит в глаза, а потом медленно, с наслаждением произносит: — Не знаю, что ты там себе придумала, маленькая омежка, но все это — не более, чем шутка, — умолкает, наблюдая, как сменяются эмоции на моем лице. — Одноразовая шутка, малыш. Чмокает в губы и выставляет за дверь.