Ревнуешь, что ли?

      - Смешно тебе, блядь? Смешно? Я сейчас свистну, такие дяди приедут, что твой значок из лавки приколов заберут и в жопу тебе так затолкают, что ты его легко из горла достанешь, андестенд?!       Когда Петя злится - то он прекрасен еще больше, чем когда просто стоит и сыпет направо и налево матами. Когда Петя злится, то его скулы острые сильнее видны, того и гляди разрежут воздух и палец, если к ним прикоснуться в этот момент. Когда Петя злится, то он даже не понимает, как сильно он возбуждает своими провокационными словами, действиями и эмоциями Грома.       Или же понимает?       Игорь заглядывает в карие глаза Пети, которые не черные, а скорее как плитка горького шоколада. Всё он понимает, мелкий московский бесёнок, в глазах - хитрая улыбка, а сам Хазин внешне зол как чёрт, как собака бешеная - того и гляди кинется, успей среагировать - затягиваясь сигаретой и выдыхая дым прямо в лицо Игорю. Ожидаемо.       - Ю ноу ват, дядь? Гоу ту на хуй, Гром. Заебал уже со своей шалавой этой рыжей якшаться! - вдруг бросил сквозь зубы Хазин.       - Ревнуешь, что ли?       Красивые губы кривит уродская усмешка, Хазин смотрит на него с видом "Ты дурак, дядь?", только карие глаза стали более внимательные.       - Я? Было бы чего. Ссаного мента питерского, что ли? В рот я это болото ваше ебал, Гром, и тебя тем более! И эту членодевку рыжую, которая решила поиграть в мужика, тоже в рот выебу!       Угрозы пустые, угрозы для сокрытия своих истинных чувств, однако член Игоря болезненно так дергается и ноет, требуя к себе внимания. Блядь, вот бы только Хазин не заметил.       Хазин заметил. Это же Петя, сука, Хазин.       Улыбка больше напоминает собачий оскал, и Игорь снова сравнивает его с доберманом, который скалится и лает, одетый в этот ошейник с шипами строгий. Пете бы точно пошло, кстати. Надо будет зайти и купить такой ошейник.       - Чё, дядь, момент настал? Стоит на то, как я тебя в рот ебал, а? - низким хриплым голосом протянул Петя, сокращая расстояние между ними быстро и до сантиметров каких-то, смотря в глаза Игорю. Зрачки такие широкие, что почти не видно радужки, и если бы Игорь не знал, что Петя давно завязал, то сказал бы, что тот в щи обдолбан.       Рука с длинными тонкими пальцами легла на пах, деловито массируя вставший член через жесткую ткань джинс. Игорь шипит, но тихо, чтобы не спугнуть настрой Хазина, - ему всё нравится.       Он обожает изображать покорного тупого питерского мента, сидящего на диване в съемной двушке на ссаной Беговой, пока Хазин его доводит своими словами, чтобы потом сорваться и хорошенько так выебать этого московского выскочку из ФСКН, сына генеральского.       Что ты ощущаешь, когда ебëшь королеву, Гром?       Пальцы ловко и привычно сжимают ствол именно там, где у джинс жесткая молния, проводя прямо так рукой вверх, почти до головки, и потом так же вниз. Петя смеется. Петя - адреналиновый наркоман, наркоманов бывших не бывает, запомни это, Игорь.       - Чë, Игореш, нравится, когда эта рыжая тебе сосёт, а?       Вопрос застаёт Грома врасплох, потому что что-то идет не по сценарию - обычно в такие моменты Петя продолжал издевательски дрочить и насмехаться над Игорем, потом с гортанными стонами принимая в себя член "мента подзаборного беспородного", глаза так сладко закатывая, а сейчас...       Сейчас всё не так.       - Что?..       - Чë слышал, дядь! Ты что, глухой что ли, факин эссхол? - грязно сообщает Петя, улыбаясь нехорошо, расстегивая джинсы Грома, нависая над ним и смотря в его глаза. - Любишь, когда она за щеку берет, а? Майоррр?       Игорь даже возразить или отбрехнуться не успевает - сынок этот генеральский проворнее, на колени влет падает, джинсы с бёдер Игоря сдергивая, даже облизнувшись, когда член, освобожденный из плена, лег на живот Грома. И тут же склоняется и размашисто так лижет его от основания до головки, уделяя особое внимание венам и такому чуть набухшему от перевозбуждения стволу у головки почти, словно, сука, узел собачий. Не поэтому ли Петя Игоря псом называет?..       - Хазин, сука... - шипит Игорь, руку кладя на голову Пети, нещадно сминая в пальцах явно уложенные волосы его потрясающие, пока Петя всё так же вылизывал член по всей длине, обхватив у основания, то и дело смотря на Грома хитро так, именно когда всей длиной языка вёл по стволу - прям актрисулька в этом дорогом порно, которое Хазин как-то показывал Грому, пока дрочил тому лениво так в их общий выходной.       - У тебя шикарный хуй, дядь, - Гром слышит это словно сквозь толщу воды, а Петя нагло высовывает язык свой блядский и поудобнее обхватывает член у основания, похлопывая себя им по языку. И в глаза, сученок московский, смотрит еще нагло так, мол, что ты сделаешь, Гром?       И Игорь не выдерживает, надавливая на затылок, а Петя не сопротивляется, только смеётся победно так, принимая в свой шикарный блядский рот член, заглатывая сразу так, что пропускает в глотку, и от узкости и жара у Игоря звездочки в глазах - если бы стоял, то земля явно из-под ног ушла бы, но хорошо, что Гром сидит.       Всё стирается в мире - и серые панельки Беговой за окном, и эта двушка с ремонтом "после бабушки", где не вяжутся совковые обои и дорогое пальто в прихожей, и все эти звонки на их телефоны попеременно, - всё стирается, идет на хуй, в мире у Игоря есть только Петя, сука, Хазин, его потрясающая глотка, восхитительный язык и тонкие пальцы. А, еще есть красивое лицо, на которое Игорь обязательно спустит, чтобы еще и волосы задеть.       Петя сосёт потрясающе, Как-то лихо языком подкручивая, с пошлыми хлопками выпуская изо рта, тяжело дышать, вытирая показушно для Игоря ниточки слюны с подбородка, а после снова вбирая в рот, и Гром просто закрывает глаза, отдаваясь течению ситуации и действиям Пети, только в момент оргазма оттаскивая за волосы Хазина от себя, обхватывая свободной рукой свой мокрый от слюны член, так быстро надрачивая и спуская на лицо Пети, на покорно высунутый язык, и разумеется на волосы.

***

      - Ю ноу ват, дядь, что ты ебанат конченный? - Петя это бросил ради проформы, суша мокрые волосы полотенцем, выходя из душа совершенно голый. Игорь хмыкнул, привыкший почти к такому уже, рассматривая Петю.       - Да что ты?       - Да, бля, Гром, волосы зачем было портить?!