Небольшая помощь

Свет в кабинете настолько яркий, что режет глаза, особенно после холодной тёмной улицы. Ты сидишь на стуле, нога ноет нещадно. Зря всё-таки от Кирюшкиного предложения понести отбилась. Тут и дураку понятно, что ковылять самой в таком состоянии — идея плохая. Спишем это на потрясение, впрочем. Кирилл, конечно, совсем бесчувственной мразью не был, но представить, что он заботиться, не то что о чём-то, о ком-то, можно с трудом. Но вот он. К всеобщему удивлению, подорвался, ушёл с очередной пьянки ещё до полуночи. Хотя, Кирилл имел свойство удивлять часто, но далеко не в хорошем смысле. Можно сказать, что он так часто удивлял всех своими выходками, что уже не удивлялся никто. А то, что Кирилл Гречкин, собственной персоной, пьяный повёз друга, тебя точнее, до ближайшей травмы, поразило всех. Ты не уверена к лучшему это или нет. Его забота, конечно, хороший проблеск, но пьяные заезды. Даже такие же нарушители, как он, могли сказать, что в конце концов это его догонит. Но Кирилл останавливаться не собирался, кстати, об этом. — Кирь, харе мельтешить. Он как по команде остановился, улыбнулся и едко сказал. — А чё, завидуешь, что ходить могу? — Ну, вот и иди нахуй. Кирилл цикнул и наконец уселся на кушетку. И слава богу, у тебя уже голова от него кружилась. Врача дальше ждать не пришлось. Он вышел с рентгеновским снимком, объяснил что-то и отпустил. Ты уловила самое главное — это не перелом, и название мази. Впрочем, последнее начало забываться ещё когда ты надевала куртку. — Ну что, калека, нести точно не надо? По старой доброй традиции, когда Кирилл говорит что-то минимально обидное, получает по лодыжке. Короче, ты его пнула. Больной ногой. Вот уж действительно раб привычки. Киря среагировал быстро, подхватил тебя под плечо и дёрнул вверх. Да так сильно, что кажется, тебя здесь оставят ещё на немного из-за вывиха. — Ты чего, дура?! Хорошо хоть этого позора никто не видел. В частной травме ещё и в такой час были только два идиота, ты да Кирилл. — Вы в порядке? Напомнила о себе женщина на регистрации. Всё-таки вас трое, хотя количество идиотов остаётся прежним. — Не-не, всё нормально. — Я думал, к вам идут, когда всё ненормально. Что-то юмор у знаменитого в узких кругах клоуна Гречкина сдавал. Устал может, а может просто стареет. Женщина, впрочем, посмеялась и успокоилась. Наконец вы вышли на улицу. Холодный воздух слизнул все волнения вместе с теплом. Осталась только усталость. Она нежными руками закрывала глаза, заставляла дышать медленнее, снимала тяжесть с плеч. Всё показалось таким нереальным, словно сон уже забрал тебя. Всё вдруг стало легче, и даже боль в ноге терпимей. Даже обычно громкий Кирилл остановился и затих. Вы остановились, дышали прохладным воздухом. Вот и весна. Скоро сойдёт остаток гололёда, можно будет ходить без курток. Пора было идти. Кирилл всё также держал тебя под руку и вёл к машине. Из него вышел неплохой костыль. В машине ещё осталось тепло. Ты упала на её заднее сидение и кое-как отряхнула здоровую ногу от снега и грязи. Киря слишком часто ругался на грязь в машине, так что ты по привычке отряхивала ноги даже летом, когда в общем-то и не от чего. Машина приветственно мурлыкает, Киря расстёгивает куртку. Фонари неслись за окном неожиданно медленно. Редкий случай, Гречкина водит по правилам. Это замечание вытянул из тебя последние силы. В куртке было слишком тепло, но ты устала и ничего не собиралась с этим делать. Всё равно потом обратно надевать. — А помнишь Юрка тоже ногу сломал? Тихо начал Киря. Честно говоря, ты даже толком не помнишь кто этот Юрка, слишком часто у Кирилла друзья менялись. А вот ты почему-то осталась. Зачем? Он точно не был той самой «хорошей компанией», но что-то держало. Возможно, такие личные моменты. Ты выдавила усталое «угу». Разговор дальше никто не продолжил. Замелькали знакомые улицы, вы были за одну станцию метро от твоего дома. Было неприятное чувство завершённости, как будто фильм кончился на грустной ноте. Вот ты попадёшь в квартиру, уснёшь и встанешь утром, а этого волшебного вечера не станет, будет завтра. Рутинное копошение осточертевшие ещё до того, как стало повседневным. И Киря уйдёт. И кто знает повториться ли такой момент. От последнего особенно печально тянуло. — Я у тебя переночую, лады? А то ещё назад ехать… Как будто он бы принял отказ. — Конечно. Хорошо, отказывать не хотелось. И вы снова едете в тишине, кажется, даже радио сейчас молчало. А вот и знакомый двор. Кирилл проезжает лишний круг, ищет парковку. Он заглушил машину и вышел, не заботясь о расстёгнутой куртке. Вы останавливайтесь чуть ли не на другом конце двора, сейчас выбора немного. Со стороны дверцы к тебе тянутся руки, Киря подтягивать тебя к груди прямо с сумкой. Он чуть тебя встряхивает, чтобы удобней подхватить и закрывает дверь бедром. — Аккуратней! — Как скажешь, принцесса. Машина недовольно щёлкает, вся в хозяина, привыкла к лучшему отношению. Кирилл прижимает тебя ближе. Его куртка холодная, как и свитер, но под ними… Нет, не тепло, скорее его обещание, кое-как пробивается через ткань. Даже этого сейчас достаточно. Киря кряхтит и усердно пытается не поскользнуться, пока наконец не ставит тебя перед дверью парадной, до которой вы чудом добрались. Ключ как назло ищется долго, но в квартиру вы всё-же попадаете. Какое счастье у тебя был лифт, а остальную часть пути, до лифта и от лифта, помог пройти Киря. Ты облокотилась на стену, хотелось лечь спать прямо так, в одежде на пол. — Да как это… Кирилл всё не мог справиться с замками. — Самый нижний на два оборота. — Видел бы я, где этот нижний. Свет-то никто не включил. Ты слишком хотела отдохнуть, а Киря сразу бросился к замку. Ты кое-как нащупала выключатель. Щелчок, другой. Вот и всё, время снимать зимнюю шкурку. Куртка уходит в шкаф, в квартире прохладно. Окно что-ли не закрыла? Кирилл уже разобрался с одеждой и даже нашёл свои тапки. «Свои», ага, они ведь были гостевыми. Но Кирилл так часто заходил и брал именно их, что тапки теперь действительно «его». Но волноваться надо не об этом, а о том как бы он не нашёл ещё чего своего в твоей квартире. На тебе всё ещё оставались сапожки. Ты ещё в травме поняла, как больно будет их снимать. Зачем только обратно надела. — Садись. В коридоре стульев не хранились, сесть можно было разве что на полку рядом с пирожком для этого умника. — Куда это? Кирюшка почесал голову, да свалил на кухню. Вернулся уже со стулом. — Прошу. На него ты скорее не села, а устало свалилась. С удивительной услужливостью Кирилл сел на одно колено. Придерживая голень, он расстёгивает сапог, аккуратно залезает пальцами под мех и кожу, отделяет их. Словно кожу снимает, но совсем не больно. Перехватывает за лодыжку, Кирилл не давит, но держит крепко, фиксирует. У него уже согрелись руки, через колготки чувствуется как горит кожа. Второй рукой он взялся за сапог сзади. Ты уже ожидала боли, но он понемногу двигал сапог, второй рукой удерживая лодыжку от лишних движений. Пару раз Киря всё-же неприятно задевал ногу, тихо выругавшись под моё айканье, давал секунду передышки. Так, медленно, Кирилл снял сапог. Наконец вы оба смогли вздохнуть спокойно. — Дальше сама, куколка. — Куда это ты? — Прости, сушняк жуткий. Киря подмигнул с его обычной мерзенькой улыбкой и скрылся на кухне. Ну, куртку и правда можно самой снять, второй сапог в общем-то тоже. Когда всё лишнее было снято, добрый мальчик таки помог тебе добраться до спальни, и даже стул вернул на место. И, пока Кирилл разбирался с интерьерные вопросом и, похоже, обчищал твой холодильник, у тебя было время приготовиться ко сну. Рядом резко прогнулся матрас так, что ты съехала прямо на Кирю, он ухнул и приподнял блюдце с криво нарезанными бутербродами. Он сейчас грел не хуже батареи, тебе простительно не хотеть отодвигаться. Ты и не стала, вместо это устроившись поудобнее так, чтобы Кирино плечо не давило тебе на нос и нога держалась в безопасности. — Тебя дома, что ль, не кормят? — У тебя нет, пришлось всё самому. — Накрошишь же. — Для этого у меня есть тарелочка. Чёрт с ним решаешь ты и тянешься за явно лишним бутербродом. — Куда это! — Продукты мои, всё честно. Киря надулся, но возражать не стал, даже поднёс поближе блюдце с последним. Кто ты, чтобы отказываться? — Чаю бы сейчас. — Я уже никуда не пойду. Кирилл ставит блюдечко на ближайшую поверхность, которую находит в темноте, и поворачивается к тебе. Он смотрит на тебя больше, чем надо, больше, чем рассчитывал. Глаза слипаются у обоих, но никто не решается отвести взгляд пока… — Как нога? — Уже лучше, но ещё болит. Кирилл улыбается, как он умеет, как, когда флиртует с очередной женщиной в клубе. — А если я поцелую, полегчает? — Может быть. Ваша обычная шутка закончилась бы здесь, но Киря сдвигается ниже. Он целует чуть выше припухшей лодыжки и смотрит в глаза, ждёт. — Кирь, ты чего? — Да я… Он мягко водит по суставу так, что прикосновение едва чувствуется, и всё смотрит. Ищет какой-то знак, но в итоге взгляд отмирает. Кирилл озирается, будто только сейчас понял, где он. — Я просто ещё никогда так не волновался. Знаешь, я… Я, кажется, люблю тебя. Это был какой-то сюр. Чтобы он, Гречкин, кого-то любил?! Ещё и спокойно в этом признался? Без паясничества, увиливания, сальных намёков, вот так просто. Кирилл же прислонился щекой к твоей коленке и ждал. — Мне казалось, это я тут упала. — Кто так на признание отвечает? — Хлопнул он тебя по здоровой ноге — В таких случаях бросаются на шею и клянутся мне в вечной любви. Хотя, так уж и быть, тебя прощаю. — Кирь, ты сейчас серьёзно? Кирилл выглядел так серьёзно, что это пугало, молчал, лишь бы не выдать ещё одну шутку. Она здесь не к месту, тебе нужен честный ответ. — Конечно, серьёзно — Он опустил голову — Я знаю, что мне в таких вещах лучше не верить, но… — Кирь. — Я, правда, хочу быть с тобой, даже если я не лучший вариант… — Кирилл! — Да, что? Я тут душу изливаю. — Я тебя тоже люблю. Его губы дергаются и растягиваются в улыбке. На радостях Киря наваливается на меня, опираясь на локоть одной руки крепко прижимая к себе другой. — Ну естественно, куколка, в меня трудно не влюбиться. Кирилл поцеловал тебя в шею, почти у челюсти, отчего по позвоночнику пробежали мурашки. — Хорошо-хорошо, только слезь с меня, щас задавишь. Он плюхается рядом, всё ещё не отпуская. — Кирь, я устала. — Что, прогнать хочешь? — Нет, наоборот. Давай ложиться. Как по команде Киря стянул рубашку, даже не трогая пуговиц, и улёгся обратно на криво заправленную кровать. Устраиваясь поудобнее, он сгрёб тебя в охапку и уткнулся в ключицу так, что дыхание щекотало шею. — Знаешь, я даже измениться готов, мне только надо разобраться с одним делом. — Это каким? — Да так, одного рыжего нахуй послать. Ты только подожди немного. — Конечно, Кирь. Объятья Кирилла ослабли, а дыхание выровнялось, много времени не понадобилось, чтобы сон забрал и тебя.