Кубики сахара

– Следи за тем, что он ест, постарайся развлечь чем-нибудь интересным. И запомни, Эдгар: если вдруг отлучишься по собственной нужде, то никогда не оставляй его одного на долгое время. Тем более, если ты его не предупредил. Никогда. – Х-хорошо, я Вас понял, Фукудзава-сан... – с маленькой запинкой в голосе ответил По в телефон. – Я расчитываю на тебя. Заранее спасибо за твою помощь. – Да н-не за что, я рад помочь Вам, – с неловкой улыбкой сказал Эдгар. – "...и Рампо-куну", – подумал писатель про себя.   Два раза повернулся ключ. Дверь чуть со скрипом открылась. Около неё стоял По в аккуратно отглаженной белой рубашке и в чёрных брюках. А тёмные волосы послушно лежали волнистыми прядями и уже не выглядели так неопрятно, как в ту самую бессонную ночь, которую парень предпочитает поскорее забыть.   Заходя в квартиру, По вздрогнул от прыжка Карла на пол в прихожей. Разумеется, енот рывком побежал в сторону спальни детектива. Эдгар снимает обувь и с учащённым сердцебиением идёт в сторону комнаты Эдогавы. Он осторожно переступает её порог и нервно сглатывает, когда ловит на себе его взгляд. – О, По, наконец-то ты пришёл! – Рампо перестаёт гладить Карла по макушке, вскакивает с незаправленной кровати и бежит в сторону прохода, оставляя зверька валяться на одеяле. Он замечает в руках Эдгара небольшой клубничный тортик и журнал-комикс, который Эдогава так любил ещё с детских лет. Глаза детектива округлились от удивления и заблестели от радости. – Опаньки, это всё мне?! – воодушевлённо и громко спросил черноволосый, уже зная, что такое чудо может получить от писателя только он.   По мягко улыбнулся, а на щеках вновь загорелся лёгкий румянец, как было и в прошлую встречу со сладкоежкой. –Тебе, Рампо-кун. Это всё тебе, – ответил писатель, протягивая подарок прямо парню в руки. – Спасибо, По! – выкрикнул тот с искорками в глазах и, выхватив коробку с тортиком и комикс, сразу же потопал в сторону письменного стола.   Брюнет принялся увлечённо рассматривать картинки комикса, с детским восторгом перебирал глянцевые и приятные на ощупь страницы. В этот миг будто случилось чудо – Рампо будто бы вновь обрёл смысл жизни, особенно об этом говорили его яркие, наполненные жизнью зелёные глаза. Эдгар несомненно рад, что смог увидеть это собственными глазами. – Эди, смотри! Это же "Мистер Скунс"! Тот самый комикс-детектив, который я любил читать, когда ещё был совсем мелким! Где ты его нашёл? Его снова начали выпускать?! – Эдогава буквально завалил писателя этой кучкой вопросов. В ответ на это темноволосый неловко усмехнулся. – "Он назвал меня Эди!" – мельком пронеслось у него в голове. Одна мысль чуть не вскружила ему голову, но он быстро сохранил самообладание. – Да, слышал, этот комикс с новой силой набрал популярность среди юных читателей, поэтому его вновь выпустили в продажу.   Внезапно Рампо быстрым движением руки закрыл комикс, чуть ли не порвав одну из страниц, и принялся открывать коробку с клубничным тортом. – Э-эй, осторожней, Рампо-кун! – подбежав, предупредил По. – Давай я помогу с упаковкой...   Сладкоежка последовал своей детской привычкой обиженно надуть губы,  скрестить руки на груди и отвернуться от писателя на стуле с колёсиками. Со стороны это выглядело даже смехотворно. Эдгар достал торт из коробки на небольшой картонке с блестящим белым покрытием, даже не обратя внимание на наигранную обиду детектива. Ведь он уже привык к тому, что тот может нахмуриться из-за незначительной вещи. – Я пойду на кухню и заварю нам чай. А ты пока наслаждайся новым комиксом, – с лёгкой улыбкой произнёс писатель и тихими, почти неслышными шагами удалился из комнаты. Через минуту послышался звук шипения чайника.   Ещё пару минут рассматривая картинки в комиксе, Эдогаву нахлынули воспоминания из детства.   Мама часто читала с ним "Мистер Скунс. Грызун‐детектив" по ролям. И каждый раз, когда мальчик первее Скунса находил преступника, мать лишь вздыхала и уходила заниматься домашними обязанностями, погладив мальца по голове и еле слышно сказав: "Молодчина, мой малыш Рампо". Ведь она была не удивлена его великолепным складом ума, так как и сама являлась умной женщиной, по словам Рампо, даже умнее отца, что был известным детективом, хотя та –  лишь домохозяйка.   Удивительно, что Эдогава до сих пор помнил её нежный, наполенный теплотой голос. Помнил даже то, как она напевала ему перед сном. Материнская песня нежной рекой расплывалась по всей детской комнате и ласкала чуткий слух мальчишки. А когда тот начинал тихо посапывать, мама мягко улыбалась и целовала его в лоб перед тем, как уйти спать.   Из размышлений его вытолкнул голос Эдгара, зовущий его к столу.   Шатен разлил чай по маленьким фарфоровым чашкам, рядом с которыми уже красовались аппетитные клубничные куски торта. Рампо уселся рядом и подвинул сахарницу ближе. Он взял чайную ложку и ловкими движениями насыпал в чай две чайные ложки. Пока детектив размешивал сахар, звонко стуча по стенкам чашки, По вопросительно нахмурил брови. – Неужели ты всегда запиваешь сладкое... сладким? – спросил писатель с небольшой паузой. – А как я, по-твоему, должен пить горький чай? Я пока не совсем свихнулся, чтобы пить такой крепкий напиток, да ещё и без сахара, – с ноткой раздражения в голосе дерзнул Эдогава. Шатен удивился и даже смутился от грубости сладкоежки, но не стал возражать.   Наконец-то раздражающий звук стука прекратился. Пять минут чаепития оба молчали, Эдгар откусывал от торта по маленьким кусочкам и ел не торопясь. Эдогава же наоборот: он жадно засовывал в рот огромные куски, а некоторые заглатывал, даже не запив и не прожевав. Замечая подобную картину перед собой, сероглазый издал тихий смешок, после чего на щеках детектива вновь впервые за долгое время загорается розоватый румянец, за которым следует недовольный звук, похожий на рычание. – Што смефново? – с хмурым лицом невнятно спросил Рампо, его рот был забит угощением. – Оу, ничего-ничего, – чуть замотал головой шатен, тоже залившись румянцем, но чуть поярче, чем у брюнета. – Только не подавись, пожалуйста.   Детектив почувствовал неладное и странное. Он видел Эдгара таким невозмутимым и... счастливым? Нет, этого просто не может быть. Он всегда ходил унылым и подавленным. Даже если это и была улыбка, то максимально фальшивая и наигранная, дабы показать, что он "веселится". – "Веселится", – пронеслось у сладкоежки в голове. – "Ему действительно весело? Да ну, бред какой-то." От собственного негодования его снова отвлёк бархатный голос По: – Будешь ещё?   Брови Рампо приподнялись, лицо уже не выглядело таким обиженным, и он одобрительно закивал. Эдгар послушно аккуратными движениями отделил лакомый кусочек от торта и положил на блюдце. Только Эдогава поднёс ложку ко рту, как тут ни с того, ни с сего, задал вопрос, на который и сам знал ответ: – Тебе дядя Фукудзава сказал о том, что "Мистер Скунс" снова вышел в продажу, так? – Аа... Да. Он говорил мне, как сильно ты любил читать этот детективный комикс, – ответил По с небольшой запинкой, но с лёгкой улыбкой на еле румяных, но всё еще бледных скулах. – "Всё верно. Я убедился в том, что дядя Фукудзава доверяет По-куну. Даже ключи от квартиры одолжил", – размышлял Эдогава, продолжая жевать клубничный кремовый кусок, что буквально таял во рту, и смотреть куда-то в одну точку.   Этой так называемой "точкой" стала круглая белая сахарница из стекла, закрытая небольшого диаметра деревянной крышкой. Брюнет подвинул её ещё ближе к себе. Открыв крышку, в нос ударил приторный запах белого сахара. Сладкоежке вскружило голову, собственным языком он почувствовал, как плавно и медленно тает сахар. Но не песок, а именно кубик. В мыслях пронеслись те самые кубики, которые предложил По с мягкой улыбкой. Что самое необычное – улыбка та вовсе не фальшивка. Она настоящая. – Слушай, По... А ты случайно не принёс с собой парочку кубиков сахара, а? – без ноты намёка спросил Рампо, скучающе положив подбородок на опирающуюся на стол правую руку. – АА?! – шатен даже подскочил на стуле. Последовал неловкий смешок. – Ха-ха, извини, Рампо-кун, коробка с сахаром у меня дома. Если хочешь, я могу– – Нет-нет, не иди домой! – остановил его Эдогава, показав ему ладонь в этаком знаке "стоп", когда По уже опирался руками об стол. – Н-не волнуйся, это не составит особых– – Не надо! – брюнет и сам не заметил, как со злостью и волнением закричал на всерьёз собирающегося уходить за заветной коробочкой Эдгара. После нескольких секунд неловкого молчания его щёки окрасились в нежно-розовый цвет, а голос стал значительно тише. – Я передумал. Я наелся.   Естественно, детектив ни за что не признается напрямую о том, как хочет испытать то самое чувство эйфории, когда сладкая твёрдая масса становится мягче с каждой секундой. Но туманные воспоминания мимолётного образа Аллана, этот облик, что проносился перед ним, стоило только закинуть два кубика себе в рот, стоил гораздо большего. И брюнет это прекрасно знал, однако не понимал, что же так тянуло к нему, будто в тела обоих зашили по огромному магниту.   Писатель расслабленно вздохнул и слегка опустил голову. – Хорошо. Но если что-то понадобится, сразу говори. Ведь именно для этого Фукудзава-сан попросил меня быть рядом с тобой, пока он на работе. Поэтому в это время я готов стать вашим покорным слугой, пусть и не надолго, но всё же, – с ноткой иронии в голосе сказал шатен, приложив правую руку к груди. После последней фразы послышался тихий смешок. – Хах, тоже мне, слуга! – ехидно усмехнулся сладкоежка. Сначала он даже не придал этой фразе особого значения. До предстоящей ночи...                                        ***   Заснул Эдогава раньше обычного. В день прихода Эдгара после чаепития его начало подозрительно клонить в сон.   "Прохладный ветерок приятно обдувет лицо, чёрные локоны то и дело щекочат нос. Лепестки белых анемонов¹ беззаботно трепещут, будто шепчутся между собой. Так необычно лежать среди этих прекрасных благоуханных цветов. Чья-то рука трепетно обвивает мою своими тонкими и худощавыми пальцами. Как странно. Среди этих цветов он бы казался не таким уж светлым, как сейчас. Но его подтянутые черты лица буквально светятся, блестят, сияют. Тёмные локоны изящно рассыпались на траве. А эти серые глаза... Да, я узнаю их из многих других.   Почему такое странное тёплое ощущение в груди? Изжога? Нет, я не ем острую пищу. – Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.²   Что он, чёрт возьми, несёт? – Что ж, кажется, я бегу за мечтой, что никогда не сбудется... Но даже так эти эмоции, что я испытал, незабываемые. Знаешь, почему?   И почему же? И вообще, зачем ты так близко ко мне? – Потому что рядом был ты.   Тонкие пальцы добрались до моей щеки. Его тонкие губы едва соприкасаются с моими. Кажется, ветер усилился. Анемоны закивали головками. Они так и шепчат мне: "Соглашайся". Мои глаза закрываются, словно я не хотел в это верить. Но эта чертовщина происходит со мной... Что это? Я так и не понял. Неужели всё-таки есть то, чего я не понимаю? Этого не может быть. Бред! Чушь собачья!"   Эдогава встакивает с постели, зелёные глаза расширились до небывалых размеров. Во рту по неизвестной причине ощущался слабый привкус сахара. – "И что это только что было?" – сразу подумал сладкоежка, потирая затылок.   Его взгляд случайно упал на тумбочку. Настольные часы показывали 02:37. Два часа ночи. Фукудзава уже наверняка крепко и мирно спал в своей квартире. Рядом с часами лежала маленькая записка и два желанных кубика сахара. Записка, написанная изящным и до боли знакомым подчерком гласила: "Я знаю, как тебе нравится их приторный вкус".   Не долго думая, брюнет схватил кубики, закинул в рот и тут же ощутил их на собственном языке. В голове снова возник этот образ.   Наконец бархатный голос Эдгара раздался в его ушах: – "Поэтому в это время я готов стать вашим покорным слугой, пусть и не надолго, но всё же". – "Нет. Это идиотское чувство для идиотов. Легко догадаться о том, что По всё время думает только обо мне. Поэтому мне так весело с ним. Он изменил себя ради меня. Для чего? Я начинаю понимать, что этот идиот на самом деле чувствует ко мне... Нет, полная бредятина! Я не способен чувствовать то же самое! Я не могу быть идиотом!" – Рампо раздражённо схватился за голову и от злобы стиснул зубы. Кажется, он ещё долго не сможет заснуть спокойно.