'Cause we were just kids when we fell in love
Not knowing what it was
I will not give you up this time
But darling, just kiss me slow, your heart is all I own
© Ed Sheeran — Perfect
После урока танцев, который подарил Гейл не только приятные и немного смущающие сны, но и усталость во всем теле, какой не бывало после самой упорной тренировки или отчаянной дуэли, девушку неумолимо клонило в сон. И История магии первым уроком только это усугубляла. Окончательно провалиться в беспамятство прямо на первой парте перед призраком профессора Бинса ей не позволяла только близость Оминиса, который все так же занимал место за одной партой с Абигейл. Этим утром слизеринец выглядел на редкость радостным и до отвращения бодрым — Гейл оставалось лишь позавидовать его выдержке. — И как ты только умудряешься не засыпать под этот монотонный голос? — Вопрос, по правде говоря, был риторическим, но Мракс все же решил на него ответить. — Просто сегодня я удивительно хорошо выспался, вот и все. Тебе ли не знать, что обычно не только ты спишь на уроках Бинса. — Улыбнулся он. — Вероятно, к тому моменту, когда ты засыпаешь, я вижу уже третий сон. — Продолжала беззлобно ворчать Гейл. — Ничего, со временем ты тоже научишься сопротивляться этим странным чарам. — Подбодрил ее парень. По правде говоря, ему тоже отчаянно хотелось спать, но тщательно скрываемое волнение брало верх. Только проснувшись утром под дружеские подначивания соседей по комнате он осознал, что наделал прошлым вечером в состоянии небывалой эйфории. Предложить Абигейл пойти с ним на бал, на котором будет присутствовать его отец, означало самолично нарисовать на лбу девушки огромную мишень. Интерес попечителей и без того не обойдет стороной загадочную новенькую, поступившую сразу на пятый курс, да еще и делающую невероятные успехи в учебе. Появление же на балу в сопровождении Оминиса, без сомнений, послужит поводом для еще более пристального внимания. А внимание такого человека, каким был Магнус Мракс, не обещало ничего хорошего. И Оминис корил себя, что, отдавшись на волю нахлынувших эмоций, затмивших разум, так подставил девушку, что стала ему так дорога. Но и заявить, что он передумал и не может пойти с ней, лишь обидело бы Гейл и оттолкнуло ее, а Мраксу до боли в груди не хотелось этого. А потому, оставалось лишь надеяться, что его отец в последний момент передумает и не явится на бал. И все же сама мысль, что он поведет Гринвич под руку и закружит в танце на глазах у всей школы, заставляла его сердце сбиваться с ритма. А в голове слизеринца уже зрел хитрый план того, как сделать этот вечер еще более незабываемым. Для самой же Абигейл, не подозревавшей, какие мысли терзают душу Оминиса, день пролетел как в тумане: уроки, отработка заклинаний, наблюдение за процессом приготовления Оборотного зелья, выполнение домашних заданий, разговор с профессором Шарпом о новом рецепте, беседа с опекуном о грядущем третьем испытании. Выделилось только занятие по Прорицаниям, где порицающий взгляд профессора Онай, мамы Натти, пугал куда больше, чем образ Грима, зловещего предвестника смерти, на дне чашки с кофейной гущей. Абигейл не требовалось толкование, чтобы понять, что за этим образом стоят Ранрок и Руквуд. И все же верила, что у нее есть шанс избежать столь печального итога. На дне чашки Натти, которая составляла пару Гейл на занятиях, красовался гордый лев — символ нравственности и чистоты, внутренней силы, способной свернуть горы. А чего еще следовало ожидать от гриффиндорки? И все же, этот знак заставлял учителя недовольно поджать губы: это было и не удивительно, ведь она так переживала за дочь, которая из своей принципиальности и безбашенности лезла в неприятности, которые грозили жуткими последствиями. Натти постоянно жаловалась на то, что мать ее не понимает. И Гейл иногда так и хотелось высказать подруге, что у нее, по крайней мере, есть мать, которая о ней заботится. В то время как у самой Абигейл был лишь профессор Фиг, который, несмотря на искреннюю отеческую привязанность к девочке, был ей лишь опекуном. И зачастую интересовался древней магией и способностями подопечной куда больше, чем ее душевными волнениями и опасностями, которым она себя регулярно подвергает. С трудом сдержавшись при очередном таком разговоре, Абигейл направилась к Большому залу, где весело щебетали ее соседки по комнате. Не то, чтобы ей так нравилось обсуждать квиддич, сотрудничество с морским народом и последние школьные сплетни, но слизеринки, по крайней мере, не пытались втянуть ее в опасные приключения. — Подумать только! Неужели правда?! — Изумленным голосом повторяла Нерида. — Я и сама удивлена, честное слово! Даже подумать не могла… — Мило краснела Грейс. — Может, поделитесь, что это вы так оживленно обсуждаете? — Присоединилась к их разговору Гейл. — Амит Таккар пригласил нашу скромницу на бал, можешь себе представить? — Ответила ей Робертс. — Ничего себе! Тебя поздравить или посочувствовать? — Усмехнулась Гринвич. — Наверное, первое. Я же согласилась с ним пойти. Хотя и сама не знаю, как так вышло. — Все еще смущалась Грейс. — Что ж, тогда можно отметить это большим кубком тыквенного сока за ужином. Как думаете? — Намекнула Гейл на то, что они все еще стоят почти в самом проходе в Большой зал, мешая остальным. — Гринвич! Как хорошо, что я вовремя проходил мимо. — Подлетел к девушкам Гаррет Уизли, когда те зашли в зал. На самом деле, было не похоже, что парень, который до этого расхаживал взад-вперед у слизеринского стола просто проходил мимо. — Как ты смотришь на то, чтобы пойти со мной на бал? — Хотя голос племянника замдиректора и звучал уверенно, сам парень залился краской, косо поглядывая на Нериду и Грейс, которые тихо хихикали, отходя в сторону. — Ох… — Абигейл и не знала, что ответить. Она радовалась за подругу, которая собиралась пойти на бал с Амитом, но совсем не ожидала, что кто-то пригласит и ее саму. — Гаррет, не пойми меня неправильно. Я бы, наверное, была не против. Но видишь ли в чем дело, меня уже пригласили. И я согласилась. А потому, никак не могу пойти с тобой. — Вот как… В таком случае, извини. Но если вдруг передумаешь, я всегда буду рад. — Промямлил парень, который, казалось, не ждал отказа, уходя к столу Гриффиндора. — Тебя пригласили?! И ты ничего нам не сказала?! — Наперебой загомонили Нерида и Грейс, тут же подлетели к подруге быстрее, чем сделала бы это Имельда на любимой метле. — Или ты просто не хочешь идти с Уизли? Он, конечно, гриффиндорец, но вроде бы парень неплохой. Абигейл покачала головой и улыбнулась соседкам, которые не давали ей даже вставить слово, чтобы ответить на их вопросы. — Меня действительно пригласили. Но не хочу раскрывать все карты раньше времени. — Загадочно ответила девушка, как только подруги перестали засыпать ее вопросами, и тут же перевела тему на не менее животрепещущую для всей женской половины Хогвартса. — К тому же, у меня еще нет платья. — Как это? — Возмутилась Грейс, наиболее сведущая в моде из них. — Нужно срочно что-то делать. Не можешь же ты явиться на бал в школьной форме! Я заказала платье в салоне «Твилфитт и Таттинг», как только директор сообщил о том, что состоится бал. К счастью, у них остались мои мерки. Платье должны вот-вот прислать. Я слышала, что Гринграсс тоже заказала платье именно там, что и неудивительно — мадам Таттинг знает толк в моде и красоте. Нерида, а ты уже заказала платье? — Да, хотя «Твилфитт и Таттинг» мне пока не по карману, и пришлось довольствоваться салоном мадам Малкин. Хотя я нашла в ее каталоге в этом году прелестную ткань цвета морской волны. Я думаю, она прекрасно подойдет к изумительному ожерелью, которое подарил мне водный народ в знак наших дипломатических отношений. Но, насколько мне известно, многие заказали наряды в этом салоне, так что вряд ли получится что-то придумать для Гейл, тем более, без мерок. — Вообще-то, в Хогсмиде есть салон мадам Дайлин. Можно попробовать заглянуть туда, если еще остались места. — Продолжала рассуждать Грейс, пока в душе Абигейл нарастало отчаяние: шанс, что за такой короткий срок она успеет пошить платье на заказ, был ничтожно мал. Тем более, что денег у нее было не особенно много после покупки пальто. — В крайнем случае, можно купить готовое платье в «Шапке-Невидимке». Это, разумеется, совсем не то же самое, что сшить идеальное платье точно под твои мерки, но все же лучше, чем идти в том же платье, в котором ты была на вечеринке. Я не спорю, оно очень красивое и невероятно тебе идет, но для бала совершенно не подходит. — Спасибо за совет. — Улыбнулась Абигейл, усиленно размышляя, как поскорее закончить этот разговор. — Я обязательно им воспользуюсь, как только смогу выбраться в Хогсмид. — Если хочешь, мы могли бы пойти с тобой, чтобы помочь с выбором. — Предложила Нерида, которая искренне сочувствовала подруге: разве можно представить себе бал без подходящего платья? И только с запозданием присоединившаяся к их разговору Имельда напрямую укорила Гейл за то, что та вовремя не озаботилась выбором платья, как это сделала она сама. Гринвич не оставалось ничего, кроме как закатив глаза покинуть радушную компанию подруг, сославшись на усталость. На следующий день после занятий Абигейл все же решила выбраться в Хогсмид, воспользовавшись потайным ходом. Кроме платья нужно было озаботиться и другим важным вопросом: рождественскими подарками друзьям. Как бы ни был важен бал, дружба была важнее. Выбрать большую часть подарков не составило особенного труда: набор для ухода за метлой — для Имельды, энциклопедия о водном народе — для Нериды, сборник поэзии — для Грейс, теплые вязаные перчатки — для Поппи, так как она наотрез отказывалась носить подаренные родителями перчатки из драконьей кожи, набор волшебных миниатюр с изображением Уагаду — для Натти, которая часто говорила, как скучает по своей родине. Сложнее всего было выбрать подарки для Себастьяна и Оминиса. Не найдя ничего подходящего в Хогсмиде, Абигейл решила собрать для них наборы зелий, приготовленных собственноручно. Для Себастьяна — боевые и лечебные зелья, такие как Рябиновый отвар, Зелье невидимости, Максима, несколько разных противоядий. Ну и, конечно же, свое изобретение — Зелье здорового сна. Подобрать что-то для Оминиса казалось сложнее. Для него девушка выбрала в основном защитные и успокоительные зелья, укрепляющий раствор и большой комплект самых разных снотворных зелий, а также большой мешочек лавандового успокоительного сбора: Гейл не могла не заметить, как часто Мракс его заваривает в крипте. Что подарить на шестнадцатый День рождения наследнику древнего рода, который мог позволить себе любые материальные блага, Абигейл определилась уже давно. И собственная идея казалась ей настолько же безумной, насколько гениальной. Осталось уговорить Оминиса дать ей пару уроков парселтанга, чтобы она могла хоть что-то правильно сказать на змеином языке. После покупки подарков и ингредиентов для зелий, Гейл потрясла полупустым кошельком и, тяжело вздохнув, отправилась в салон мадам Дайлин. Как и следовало ожидать, здесь девушке не повезло. Даже если не брать в расчет непомерно высокие цены, хозяйка салона и ее помощницы были доверху загружены работы, и взяться за еще один заказ оказались просто не готовы. Посещение «Шапки-Невидимки» тоже не принесло успеха: все более-менее приличные платья оказались раскуплены. Тканей и тех осталось в наличии всего ничего. И все же Августус Хилл, все еще благодарный за спасение его магазина от тролля, предложил выход: если Абигейл принесет ему подходящее платье, он сможет его перешить за небольшую сумму. Этот вариант был не идеален, зато натолкнул слизеринку на мысль. Воодушевленная этой идеей, девушка помчалась обратно в Хогвартс. Ей нужно было срочно уговорить профессора Фига на выходных отправиться в Гринготтс, чтобы обменять свои галеоны на фунты и купить подходящее платье в обычном лондонском магазине. И как эта идея раньше не пришла ей в голову, ведь все так просто! Вот только и здесь ее ждало разочарование. Когда Гейл, перескакивая с одного на другое, рассказала опекуну о том, что ей нужно платье и как она планирует его раздобыть, профессор Фиг, обычно мягкий и лояльный к своей подопечной, ответил ей категорическим отказом, заявив, что пока Ранкрок бесчинствует на свободе, ей небезопасно появляться в гоблинском банке. И все же он не мог проигнорировать столь важную для любой юной девушки проблему, а потому велел Абигейл дожидаться его в кабинете, пока сам он отправился к профессору Уизли, чтобы предупредить заместителя директора о том, что им требуется ненадолго покинуть замок. Профессор отнеслась к этой просьбе настороженно, но, услышав о причине, все же смягчилась. И уже через полчаса они были в Хогсмиде, откуда трансгрессировали к небольшому уютному домику, стоящему в уединении неподалеку от Брайтона. — Профессор, где мы? — Все еще не понимала Абигейл, оказавшаяся в совершенно незнакомом месте, где поблизости не наблюдалось ни одного магазина. — Это мой дом, мисс Гринвич. Здесь мы жили с Мириам, когда не путешествовали по всему миру. — С легкой грустью ответил опекун. — Моя супруга в юности любила покрасоваться, и у нее осталось очень много платьев. Я подумал, что, раз уж мы не можем купить тебе новое, то ты могла бы взять одно из тех, что принадлежали Мириам, чтобы перешить его. — Профессор… Вы уверены? — Шокировано уставилась на него девушка. Она прекрасно знала, как нежно любил ее наставник свою почившую супругу. И теперь он готов был вот так просто отдать на растерзание один из ее нарядов? — Ей они все равно уже никогда не понадобятся. Я уверен, она была бы рада, если бы они послужили на благо тебе, обретя вторую жизнь. Это уж точно куда лучше, чем если они так и будут пылиться в шкафу, правда? — Спасибо, профессор. Я не знаю, как благодарить вас. Вы снова меня спасаете! — В уголке глаз девушки застыли слезы, вызванные не то признательностью к наставнику, не то щемящей тоской, которая сквозила в его голосе, когда он говорил о своей жене. Дом, в котором они оказались, выглядел давно пустующим. Очевидно, профессор Фиг давно здесь не бывал, не желая бередить незаживающую после смерти супруги рану в сердце. — Гардеробная на втором этаже, третья дверь направо. — Указал он на лестницу в конце коридора. — Я пока заварю чаю, если он еще остался. Не буду мешать тебе выбирать. Абигейл молча кивнула и поднялась наверх, не зная, как еще благодарить профессора, который делал для нее больше, чем кто-либо за всю ее сознательную жизнь. Увиденное заставило девушку удивленно ахнуть: очевидно, в юности Мириам могла побаловать себя по-настоящему роскошными нарядам. И все они были зачарованы, чтобы оставаться не подверженными времени, благодаря чему выглядели как новые. Среди нескольких десятков платьев самых разных цветов и тканей Гейл, хоть и с большим трудом, все же удалось обнаружить именно то, что было нужно. Простое платье прямого кроя с вырезом-лодочкой, из плотного черного шелка, украшенного по подолу серебристой вышивкой. Абигейл не могла поверить собственной удаче: платье было идеально. Почти точно таким, о каком она мечтала. Если мистер Хилл его немного перешьет по фигуре девушки, ей не о чем будет больше и мечтать. Гейл все же не смогла удержаться и крепко обняла растроганного таким жестом наставника. В Хогварст они вернулись как раз к концу ужина, но это совершенно не волновало воодушевленную тем, как все удачно складывалось, девушку. Решив заглянуть в крипту и проверить процесс приготовления зелья, Абигейл обнаружила там Себастьяна и Оминиса, которые в очередной раз о чем-то спорили, оба слегка помятые после тренировочной дуэли. Гейл собиралась поприветствовать друзей, прервав тем самым их перепалку, но запнулась на полуслове, не в силах отвести взгляд от растрепанного Оминиса. Без привычной идеальной укладки и с небрежно расстегнутым воротом рубашки он выглядел немного старше, таким уютно-домашним и красивым, что у девушки защемило в груди. Почему-то точно такой же вид Себастьяна не вызывал в ней подобных эмоций. — Абигейл! Ты пришла! — Радостно поприветствовал ее Мракс, поправляя волосы рукой. — А мы уже думали, где ты опять пропадаешь. — Нужно было отлучиться с профессором Фигом. Все в порядке. — Не могла она сдержать улыбки. Друзья тут же напряглись, заподозрив, что это связано с древней магией, так что девушке пришлось пояснить. — Он помог раздобыть мне платье для бала. А вы о чем тут спорите? — Не важно. — Отмахнулся Себастьян, и Гейл тут же поняла, что речь вновь шла о темной магии. — Значит, можно поздравить вас обоих? Как я понял, вы идете на бал вместе. Не зная, что ответить, Абигейл перевела взгляд на друга. — Да, так, по крайней мере, мы сможем поддерживать друг друга. Гринвич очень хотят видеть попечители. А среди них будет и мой папочка, который на этот раз решил почтить своим присутствием стены Хогвартса. Ты его знаешь, Себ. Будет лучше, если я окажусь рядом и подстрахую. — Ответил Оминис вместо нее. Разумеется, он знал, что это полное вранье. Что будет лучше, если его отец вообще ничего не узнает об их знакомстве, но это, кажется, невозможно. И Себастьян принимает его аргумент, хотя знает, что дело не только в дружеской заботе. Совсем не в ней. Скрипит зубами, но соглашается, что так будет лучше. Сам он, случись что, не сможет защитить Гейл. От гоблинов, от пауков, инферналов — от чего угодно, но не от Магнуса Мракса. Он видел отца Оминиса всего один раз, но запомнил это навсегда. Надменный аристократ, холодный, как глыба льда, с пронзительными черными глазами, которые, казалось, смотрели прямо в душу, читая ее как открытую книгу. От этого взгляда по спине ползли мурашки и потели ладони. Хотелось признаться во всех смертных грехах, которые еще даже не успел совершить. После этого знакомства Сэллоу начал уважать друга еще больше: нужно обладать огромной внутренней силой, чтобы открыто противостоять такому человеку, как его отец. И как бы ему не хотелось пригласить Абигейл на бал самому, для девушки действительно было лучше пойти туда с Оминисом. А пригласить ее на танец Себастьян успеет. В конце концов, она же не обязана танцевать только с тем, с кем пришла. Да и кто знает? Захочет ли она сблизиться с парнем, который принадлежал к такой семье. Сэллоу и без того не особенно на что-то надеялся после Скриптория. И пригласить Гейл планировал больше по-дружески. Значит, не стоит так уж сильно волноваться по этому поводу. — Как там зелье? — Окликнул Себастьян подругу, которая замерла с ложкой над котлом. До нее самой с опозданием дошло, что именно сказал Оминис. Его отец. Прибудет на бал. Человек, которого она ненавидела каждой клеточкой своего сердца, даже не зная его лично. Да и не нужно было с ним знакомиться, чтобы понимать, что человек, способный пытать собственного сына с помощью Круцио, настоящее чудовище. И ей придется мило улыбаться ему и делать вид, что рада встрече. А ведь она идет на бал в сопровождении Оминиса. За каждую ее ошибку, за каждый неправильный взгляд мистер Мракс-старший может заставить расплачиваться его. Гейл в уме судорожно перебирала зелья, которые можно выпить перед балом, чтобы держать себя в руках. «Успокойся, Абигейл. Ты справишься. Ты столько лет делала это. Ты умеешь прятать эмоции и производить правильное впечатление. Это то, чему ты училась куда дольше, чем правильно произносить заклинания и владеть волшебной палочкой. Рефлексы не позволят сделать что-то неправильно» — убеждала она сама себя, не замечая, что все еще продолжает держать ложку для помешивания зелья на весу. — Абигейл? — Оминис по привычке взял ее за руку, привлекая внимание. Девушка не реагировала ни на что уже несколько минут, и ему было совершенно плевать, что этот незатейливый жест увидит Себастьян. В конце концов, они уже расставили все точки над i, и скрывать свои намерения в отношении Гринвич ему было незачем. — А? Прости? — Гейл наконец вернулась в реальный мир из собственных мыслей. — Я задумалась. — Что там с твоим платьем? — Решил Оминис перевести тему на более нейтральную. — Ну, я же не собиралась вообще идти на бал, если бы не Уизли. Так что пришлось искать в последний момент. А когда вся женская половина занята тем же самым, это не так уж просто. — Но ведь ты, как обычно, нашла решение проблемы? — Мракс сделал акцент на словах «как обычно», чтобы подтолкнуть девушку к мысли о том, что она всегда найдет выход. — Да, нашла. — Улыбнулась она, понимая его намек. Себастьян же не мог перестать удивляться, когда эти двое успели так хорошо начать понимать друг друга. Оставшаяся пара недель до бала пролетела, как одно мгновение: домашние задания и учебу никто не отменял, хотя все активно готовились к балу и мыслями были уже на каникулах. — Абигейл, умоляю тебя, помоги! — Упрашивала подругу Грейс, у которой никак не выходило уложить волосы так, как ей хотелось. Абигейл, которая до этого помогала Нериде и Имельде, лишь усмехнулась, направляясь к подруге. — Гейл, ты еще не показала нам свое платье. — Улыбалась Рейес. Спортсменка оказалась единственной, с кем Гейл все же поделилась секретом о том, что пойдет на бал с Оминисом. Она волновалась, что подруга поймет ее неправильно и разозлится, что именно Абигейл пойдет на бал с парнем, по которому Имельда сама страдала всего несколько месяцев назад. Но, к счастью для девушки, подруга приняла эту информацию более чем спокойно. Нежные чувства оказались не более чем увлечением и попыткой добиться того, чего до нее не удавалось никому. Разумеется, Имельда была не в восторге, что Мракс выбрал не ее, но искренние уверения Абигейл, что они идут вместе только как друзья, ее успокоили. Сама же Рейес в последний момент приняла приглашение Гарольда Хетчерсона, который учился на шестом курсе Когтеврана и до отмены квиддича был ловцом команды своего факультета. Закончив с прической подруги, Абигейл все же достала собственное платье, все еще упакованное в чехол, и повесила на перекладину рядом с кроватью. — Сначала прическа, потом платье. — Подмигнула она подругам, которым уже не терпелось увидеть, в чем она пойдет на бал. Они уже давно успели похвастаться собственными нарядами. Нерида, как и обещала, была в платье цвета морской волны с игривыми рукавами в стиле рококо и ожерелье водного народа. Аккуратно заплетенные волосы красиво подчеркивали ее длинную шею, придавая девушке элегантный вид. Грейс же мило смотрелась в темно-синем платье с рукавами-фонариками и декором из фианитов. Гейл даже на секунду поймала себя на мысли, что они с Амитом будут смотреться очень гармонично. Имельда не стала изменять собственному стилю и верности факультету, отдав предпочтение платью строгого, но довольно свободного кроя и ярко-зеленому цвету, который отлично подчеркивал цвет ее глаз. Абигейл уложила волосы в довольно простую высокую прическу, оставляя выпущенными несколько локонов, и украсила волосы гребнем с веточкой омелы. — Ну же, хватит тянуть, иначе мы умрем от любопытства! — Поторопила ее Грейс, когда Гейл закончила приводить себя в порядок. Готовое перешитое платье Абигейл забрала из «Шапки-невидимки» буквально за день до бала. Результат превзошел все мыслимые и немыслимые ожидания. Платье получилось строгим, элегантным и очень дорогим на вид. А еще нарушающим как минимум половину модных канонов, не выходя при этом за рамки приличий. Основа осталась неизменной, только была ушита по фигуре девушки: прямое и лаконичное, с вырезом-лодочкой, слегка приоткрывающем плечи, выполненное из черного матового шелка. Все более чем прилично и, по меркам некоторых платьев, что Гейл уже успела увидеть в каталогах и на витринах, даже консервативно. А вот изюминкой наряда стали рукава, значительно отличавшиеся от того, что было раньше. Вопреки модным тенденциям, они не были похожи на огромные пуфы, а совсем наоборот. Сшитые из тончайшей газовой ткани, затканной нитями серебра, сверкающими в свете канделябров, они свободно спускалась от плеча и почти до колена и выглядели словно нежные крылья феи благодаря высоким разрезам. Единственным украшением, которым Гейл дополнила свой наряд, была подвеска, бережно хранимая в шкатулке, которую она привезла с собой в Хогвартс из «прошлой жизни». Тонкая нить, связывающая ее с матерью. Бережно, чтобы не повредить хрупкую застежку, девушка надела простой, без всяких изысков, кулон с изображением птицы на шею. — Ну как вам? — С сомнением поинтересовалась девушка у подруг, которые все еще смотрели на нее молча. — Знаешь, будь я парнем, сама бы тебя пригласила. — Вынесла вердикт Имельда, которая никогда не лезла в карман за словом. — Ты выглядишь такой… Где ты вообще взяла такое платье?! — Уставилась на нее Грейс. — В «Шапке-невидимке». — Пожала плечами Гейл, не желая раскрывать всей правды. — Знаешь, кажется нам стоит заглядывать туда почаще, если там продают такие платья. — Хмыкнула Нерида. — Нам пора идти, если не хотим опоздать. — Поторопила всех Рейес, глянув на часы. У Абигейл же от одной только мысли о том, что готовит ей этот вечер, затряслись поджилки. Но выбора все равно не было. А значит, пора брать себя в руки и идти. Оминис уже ждал ее в гостиной факультета, чтобы сопроводить на бал. И от одного его вида у Гейл перехватило дыхание. Как и она сама, он (или, что вероятно, его портной) отдал предпочтение сочетанию черного и серебра: черный фрак, белая рубашка, черный жилет, расшитый серебром, и черный же галстук, украшенный затейливой заколкой в виде змеи с глазами-изумрудами. — Ты выглядишь изумительно сегодня вечером. — Прошептал он, подавая Абигейл чуть дрожащую руку. От девушки умопомрачительно пахло лавандой, а биение ее сердца он слышал даже за несколько шагов. Осознание, что Гринвич волнуется не меньше, чем он сам, немного его успокоило. — Откуда тебе знать, если ты не видишь? — Гейл тут же укорила себя за эти слова. Она слишком сильно волновалась, а потому, по привычке, сначала язвила, а потом думала. — Мне не нужно видеть, чтобы точно это знать. — Мягко улыбнулся Оминис. — Прости, я не хотела. Просто ты сегодня такой… Невероятный. — Не могла подобрать слов девушка, которая сама не знала, что на нее нашло. Но оторвать взгляд от этого безупречно-элегантного аристократа, в котором лишь с трудом угадывался ее Оминис, уже такой родной и привычный, она не могла. — Вот это да-а-а… — Наконец заставил их вынырнуть из собственного маленького мира, в котором не существовало кроме них двоих, чужой голос. Принадлежал он не кому-то, а Грейс. — Ребята, вы так потрясающе вместе смотритесь, просто поразительно. — Я ничего не… Ого, Абигейл! — Присоединился к их компании Себастьян. Сэллоу тоже в этот вечер был не похож на себя: в кои-то веке парень удосужился уложить волосы. А черный фрак с зеленым жилетом отлично сидели на его красивой фигуре. — Что? — Улыбнулась девушка, понемногу возвращая себе былую уверенность. — Да вот жалею, что сам тебя на бал не позвал. — В привычной смешливой манере отозвался парень, всеми силами пытаясь скрыть волну зависти, что сейчас росла у него внутри. — Но ты просто обязана подарить мне второй танец! Он всегда считал Гринвич очень привлекательной. Но сегодня она действительно блистала. Черное платье оттеняло бледную фарфоровую кожу и яркие голубые глаза, сияющие этим вечером словно звезды. Вырез платья подчеркивал выступающие ключицы, узкие острые плечи и тонкую длинную шею, на которой покоилось лаконичное украшение, спускающееся к самому вырезу, так и заставляя обратить внимание на небольшую аккуратную грудь, скрытую платьем. Сегодня Гейл была звездой вечера. Такой яркой, что могла бы поспорить на небосклоне с Полярной звездой. И Сэллоу почувствовал, как защемило в груди от тоски и ревности. И почему только она в этот вечер идет под руку с тем единственным парнем в этом замке, что не способен оценить ее красоту в полной мере? — С радостью, Себастьян. — Улыбнулась ему Абигейл настолько открыто и искренне, что сердце Сэллоу пропустило удар. Как бы он хотел сейчас оказаться на месте Оминиса. Под восхищенными взглядами и перешептываниями студентов Хогвартса они все же добрались до Большого зала. — Оминис, мне страшно. — Гейл уже по привычке сжала его руку. Такой уверенный и сияющий, сегодня он казался ее надеждой и опорой. Кому, как не ему, признаться, как ее пугало то, что ждало их за дверями Большого зала? — Просто доверься мне, хорошо? — Повторив те же слова, что сказал ей в тот вечер, когда учил ее танцевать, Мракс уверенно сжал ее ладонь. — Я не дам тебе упасть. — И Абигейл понимала, что он говорит не только о вальсе. Большой зал сиял, украшенный зимними украшениями. Стены, покрытые инеем, отражали свет сотен свечей. С потолка падал снег, не долетая до середины зала, но создавая праздничную атмосферу. Все сверкало и искрилось, слепя глаза. На месте преподавательских столов стояла огромная, почти под самый потолок, ель, увешанная игрушками, бантиками и угощениями. Повсюду стояли ледяные скульптуры, отвешивающие реверансы и поклоны каждому, кто заходил в зал, а в углу расположился банкетный столик с угощениями, сладким апельсиновый пуншем и глинтвейном, от которого даже в окружении снега и льда продолжал идти пар. Атмосфера Рождества витала в воздухе, наполненном ароматами имбирного печенья и зимнего леса, а зачарованные инструменты играли праздничную музыку. Абигейл невольно улыбнулась, ощутив небывалый восторг, какой могут испытывать только дети, впервые поверившие в волшебство. Ей казалось, что вокруг нее ожила сказка. Даже привыкшая к чудесам за последние полгода, девушка не могла не поражаться такой красоте. Ничего подобного она не видела в своей жизни, и в ее горле засел тугой комок слез — все вокруг было настолько потрясающим, что хотелось плакать. Но Гейл только крепче сжала ладонь Оминиса, который тоже казался совершенно невероятным в этот сказочный вечер. В реальный мир девушку заставила вернуться профессор Уизли, подоспевшая к ним с Оминисом. — Мисс Гринвич, я рада, что вы пришли. Наш директор настаивает на вашем знакомстве с советом попечителей сразу после официального открытия бала. — Профессор кивнула головой в сторону ели, подле которой стояли несколько элегантно одетых мужчин и женщин. — Мистер Мракс, ваш отец и ваш брат также желают вас видеть. — При этих словах заместитель директора чуть поморщилась, словно ей было неприятно даже думать об этих людях. — Разумеется, профессор. — С достоинством, присущим истинному аристократу, ответил Оминис за них двоих, так как Абигейл, несмотря на спокойный вид, не могла вымолвить и слова. Зазвучали первые такты знакомого вальса, и на середину покрытого снегом и инеем зала вышли четыре пары семикурсников, по одной с каждого факультета. Одновременно, шаг в шаг, они закружились по залу, словно репетировали это всю свою жизнь. Гейл так залюбовалась этой пестрой каруселью, что едва не пропустила момент, когда Оминис слегка потянул ее вперед, к центру зала. — Вы согласитесь потанцевать со мной, мисс Гринвич? — Лукаво спросил хитрый наследник Слизерина. — Разумеется, мистер Мракс. — В такт ему ответила Гейл, ощущая как трепещет в груди от волнения сердце и перехватывает дыхание. — Просто расслабься, все будет хорошо. — Прозвучала знакомая фраза, и Абигейл заставила себя выдохнуть. Она искренне верила, что, раз Оминис рядом, все действительно будет хорошо. Ведь он обещал, что не даст ей упасть. Гейл прикрыла глаза, уже привычно ощущая, как рука юноши ложится на ее талию, и под звуки все того же знакомого вальса они начинают кружится в танце. Вот только в этот вечер он еще прекраснее, и атмосфера еще волшебнее, хотя ей казалось, что это уже невозможно. В какой-то момент для Абигейл перестают существовать и попечители, и стены Хогвартса, и вообще весь этот мир. Остались только уверенные руки Оминиса, только его бледная кожа с созвездиями родинок, только его подернутые белой дымкой глаза, только его мягкая улыбка, обещающая, что все будет хорошо. И Гейл ему верила, следуя за каждым шагом, за каждым движением танца, в котором Мракс так уверенно и нежно ее вел, слушая музыку, что, казалось, звучала в это вечер только для них двоих. И сердце трепетало в груди, точно птица, изображенная на кулоне. Нестерпимо захотелось приложить руку к груди Оминиса. Бьется ли его сердце так же быстро, как ее собственное? Ощущает ли он то же странное волнение? Если бы она только могла это узнать. Ведь, несмотря на идеально выверенные движения и спокойную улыбку, юноша сам не верил, что все еще стоит на ногах и даже способен двигаться. Ему казалось, что он вот-вот оторвется от земли и взлетит. Даже сквозь звуки музыки и шум Большого зала, он слышал, как бьется сердце Абигейл, как она взволнована этим моментом. Это было еще прекраснее, чем в тот вечер в Выручай-комнате, прекраснее, чем что-либо, что было в его жизни. Ощущать ее хрупкое тело в своих руках, вдыхать головокружительный аромат лаванды, чувствовать, как она следует за каждым его шагом. В его голове мелькнула мысль, что он готов отдать всю свою жизнь за это мгновение. Как жаль, что оно не могло длиться вечность. Прозвучали последние аккорды вальса, и пары разошлись по своим местам. Как бы не хотелось Оминису навсегда оставить Абигейл в своих объятиях, они были вынуждены вернуться в реальный мир, где ждали их попечители, проблемы и сложные решения. Но что бы ни произошло дальше, эти несколько минут будут принадлежать только им. Этот танец, это мгновение. Навсегда. — Мисс Гринвич, позвольте сопроводить вас к нашим «благородным покровителям». — Первым нарушил уютное молчание Мракс, разрушая хрупкий выдуманный мир, в котором существуют только они вдвоем. — Да, конечно, благодарю вас, мистер Мракс. — Подыгрывала ему Абигейл, не в силах отбросить сети очарования, что оплели ее в этом танце. Она все еще чувствовала, как быстро бьется ее сердце. И как теплый клубок древней магии в груди начинает распутываться. Неужели она, наконец, нашла правильный ключик? Пока она пыталась нащупать правильную ниточку магии, Оминис подвел ее к Рождественской ели. — Мисс Гринвич, доброго вечера и с наступающим Рождеством. — Официально поприветствовал ее директор, все еще окруженный представителями совета попечителей. — Господа, позвольте представить вам нашу новую ученицу, наш неограненный алмаз, мисс Абигейл Гринвич, студентку пятого курса факультета Слизерин. Как и положено, Гейл присела в реверансе, приветствуя благородных волшебников. Ее взгляд успел зацепиться только за троих: длинноволосый блондин с аккуратно перехваченной лентой волосами явно был родственником Малфоя. Еще двое были похожи как две капли воды, лишь с разницей в пару десятков лет. Оба жгучие брюнеты с правильными чертами лица и черными, как бездонные омуты, гипнотизирующими глазами. Несмотря на кардинальную разницу в возрасте и внешности, Абигейл безошибочно определила в нем отца Оминиса. Слишком похожи были черты лица, одинаковые родинки в уголке правого глаза. Если не брать в расчет цвет волос и глаза, в те моменты, когда ее друг надевал маску надменного аристократа, он был точной копией этого мужчины. Точно так же улыбался одним уголком губ, точно так же держал спину и складывал руки. Юноша рядом с ним, несомненно, был одним из старших братьев Оминиса, что пытал его в детстве. Абигейл ощутила острый прилив ненависти. Ей хотелось на месте спалить этих двоих дотла, не оставив от них ничего, кроме пепла, летящего по ветру. Но сейчас она должна была изображать скромную ученицу Хогвартса, которой улыбнулась удача учиться в лучшей школе волшебства, и которая была безмерно благодарна за все. — Итак, значит, мисс Гринвич. И как вам нравится обучение в Хогвартсе? — Первым обратился к ней Малфой-старший, усмехнувшись, словно произнес хорошую шутку. — Очень нравится, мистер…? — Она сделала вид, что понятия не имеет о том, кто он. — Простите мои дурные манеры. Альфеус Малфой, позвольте представиться. — В легком поклоне поприветствовал ее отец того, кому в ближайшее время грозило стать позором всей школы. Чтобы скрыть улыбку Гейл вновь присела в церемониальном реверансе. — Благодарю за проявленный к моей скромной персоне интерес, мистер Малфой. Мне очень нравится обучение в Хогвартсе. Если вы позволите говорить откровенно, я не могла о подобном даже мечтать. — Отрадно слышать такие слова от столь выдающейся ученицы. Рада знакомству с вами, мисс Гринвич, меня зовут Лицента Розье. Мадам Розье. — Обманчиво-ласково улыбнулась яркая брюнетка в изумрудном бархатном платье. Если бы Абигейл не знала, что потомками Слизерина были Мраксы, она явно заподозрила бы эту женщину в родстве с основателем родного змеиного факультета. — Профессор Блэк рекомендовал вас как крайне усердную студентку, которая уже за первое полугодие своего обучения успела разработать собственное зелье, которое, как мы слышали, пользуется успехом. — Это очень щедрая похвала со стороны профессора. Я действительно разработала и запатентовала оригинальный рецепт, но уверена, что пока не могу назвать это успехом, ведь все мы стремимся к новым вершинам. — Гейл путалась в речи, пытаясь подражать героям романов. Самой ей крайне редко приходилось вести настолько высокопарные беседы. — Ваша скромность достойна похвалы. — Наконец заговорил Магнус Мракс, который, в отличие от остальных, не соизволил представиться. — Мисс Гринвич, у вас очень интересная фамилия. Вы не расскажете нам, из какого рода происходите? — Отец, вам не кажется, что этот вопрос не тактичен? — Возразил Оминис, чуть выходя вперед. — Оминис, отец обращался не к тебе. — Попытался одернуть его брат. — Нобис, я в состоянии пока еще самостоятельно разговаривать со своим сыном. — Поставил его на место Мракс-старший, после чего Нобис тут же сделал шаг назад, признавая правоту родителя. — Ты прав, Оминис. И все же, я думаю, этот вопрос интересует многих из здесь присутствующих. — Мужчина указал рукой с бокалом на остальных попечителей, не отводя при этом взгляда от девушки. У Абигейл появилось странное ощущение, что этот взгляд способен читать ее мысли и проникать под кожу, если его обладателю хоть на долю секунды покажется это интересным. Внезапно захотелось прочистить горло и отвернуться. Но девушка упрямо продолжала смотреть в бездонные черные омуты, стараясь не думать ни о чем и сосредоточиться на правильной формулировке ответов. Ей ведь не хотелось, чтобы ее слова звучали глупо, правда? — К сожалению, у меня нет ответа на этот вопрос, мистер Мракс. — По правилам на этих словах Гейл должна была потупить взгляд и смутиться. И ей бы не составило труда в очередной в своей жизни раз сыграть роль «скромной воспитанницы приюта», но, по какой-то странной причине, именно с этим собеседником ей делать этого совершенно не хотелось. — Я потеряла родителей еще в раннем детстве, и до сих пор не знаю, кто они. — Честно ответила девушка. Разумеется, она могла бы и соврать, но какой был в этом смысл, если ее ложь раскрылась бы, стоило кому-то из присутствующих спросить то же самое у профессора Блэка. — Печально, что вы учитесь на факультете Слизерин и не знаете ничего о собственном происхождении. — Театрально ответил Мракс-старший. — Нам остается лишь надеяться, что вы не нарушаете постулаты основателя факультета о чистокровности. — Хотя эти слова и казались простой формальностью и проявлением снобизма, но Абигейл отчетливо слышала в них угрозу. Кто бы сомневался. Ведь она, девочка из ниоткуда, посмела появиться на балу с его сыном, наследником древнейшего семейства, кичащегося своей безусловной чистокровностью. — Я уверена в том, что происхожу из достойной волшебной семьи, раз шляпа распределила меня на Слизерин, мистер Мракс. Ровно как и в том, что теперь, обучаясь в величайшей волшебной школе, смогу достаточно быстро раскрыть этот секрет. — Отставив в сторону формальности, ответила девушка. Сейчас она уже готова была выкручиваться и юлить, лишь бы Оминису не досталось за то, что явился на бал в сопровождении «неподобающей» партнерши. Лицо Мракса-старшего оставалось все таким же гипнотизирующе-непроницаемым, и на нем не дрогнул ни один мускул. И все же Оминис, с его тончайшим слухом, уловил то, что не заметил никто другой: сердце на долю секунды сбилось с ритма. И один уже этот факт, хотя юноша и не понимал пока, что за ним скрывалось, все же был поводом уводить отсюда Абигейл. На помощь, как ни странно, пришел Себастьян. — Доброго вечера, господа. — Поклонился Сэллоу. — Приношу свои извинения за то, что вынужден прервать вашу беседу. Мисс Гринвич, вы обещали мне танец. — Беззаботно улыбнулся он подруге, уже отчетливо понимая, что дружба — все, что ему осталось. — Конечно. Прошу меня простить. — Еще один реверанс. Абигейл подала Себастьяну дрожащую от нервного напряжения руку, стараясь не смотреть на Оминиса. Сейчас ей казалось, что она оставляет его на растерзание серпентарию, и девушке хотелось броситься обратно и встать рядом с ним. Но она не могла себе этого позволить. Даже просто обернуться означало бы признать нежную привязанность и подставить его перед отцом. А потому все, что она смогла — прошептать едва слышно «встретимся у входа после этого танца», в надежде, что тонкий слух Оминиса донесет до него ее слова. Себастьян, тем временем, увлекает ее в очередной вальс. Этот танец ощущается совсем иначе. Хотя Сэллоу ведет так же уверенно, и аккуратно придерживает талию девушки, она не ощущает того же волшебства, что было в танце с Оминисом. Хотя ей, безусловно, приятно чувствовать поддержку друга. — Он жуткий, правда? — В отличие от друга, Себастьян не прочь поговорить во время танца. Гейл же остается положиться на него, потому как одновременно говорить и танцевать она пока не научилась. — Не то слово. У меня от него дрожь по спине. — Безошибочно понимает она, о чем именно спрашивает ее Сэллоу. — Оминис справится. Он знает, что делать. — Вновь угадывает мысли Абигейл Себастьян. — Ты настолько хорошо успел меня изучить или у меня на лице написано? — Усмехается девушка, чтобы хоть немного утихомирить собственное волнение. — Скорее первое. — Улыбается он в ответ. — Ты хорошо держишься. Я после знакомства с папочкой Оминиса хотел сбежать в ужасе. У него такой кошмарный взгляд. От него прямо-таки веет чем-то темным. — Не поверишь, но мне тоже хотелось сбежать в ужасе. — Немного расслабилась Абигейл. С Себастьяном было так просто и легко, не нужно было надевать никакую маску, можно было просто быть собой. — А по тебе и не скажешь. Ты молодец. — Спасибо. И… Спасибо, что вытащил из этого серпентария. Думала, захлебнусь ядом. — Всегда рад помочь подруге. — Усмехнулся Сэллоу, поставив девушку на землю после очередной поддержки. — Кстати, Гейл, я все хотел сказать… — Краснеющий не от злости, а от смущений Себастьян был для Абигейл в новинку. — Ты сегодня действительно потрясающе выглядишь. Не думал, что ты умеешь быть такой… — Красивой? — Подшучивала над приятелем Гейл. — Аристократичной и элегантной. — Окончательно смутился парень. — Ну да, видеть меня в саже, крови и растрепанной после очередного боя куда привычнее. — Продолжала она вгонять приятеля в краску. — Я не это хотел сказать. — А почему бы нет, если это правда? Мне и самой привычнее слоняться по лесу в ботинках и брюках, собирая ингредиенты, чем танцевать на балах. — Пожала плечами девушка, когда закончился танец. Оминис все же ее услышал, и уже ждал у входа в зал с двумя бокалами пунша. — Ты здесь! — Облегченно выдохнула Гейл, поспешив к приятелю. — Не пойму, ты удивляешься тому, что я тебя услышал или тому, что я выбрался живым и даже не покусанным из общества попечителей? — Хитро улыбнулся Мракс. — А знаешь, и то, и другое. — Ответила ему Абигейл такой же улыбкой, благодарно принимая бокал. В горле пересохло еще после разговора с Магнусом Мраксом и прочими представителями элиты волшебного мира, а уж после очередного танца так и вовсе хотелось одним залпом опустошить целый кувшин с водой, а не медленно и чинно тянуть напиток. Стоит ли говорить, что следующий танец они предпочли пропустить? Вскоре к ним присоединился и Себастьян, и обсуждали местное общество они уже втроем. А вот на следующий вальс Абигейл, как ни странно, пригласил никто иной, как Родолф Малфой. И, хотя девушка все еще ощущая усталость, любопытство оказалось сильнее. Блондин завел разговор, как только зазвучали первые такты мелодии и его рука коснулась талии Гейл. В отличие от Оминиса или Себастьяна, шестикурсник вовсе не был так осторожен, сжимая хрупкую девушку в танце так сильно, словно собирался ее придушить. — А ты умеешь произвести впечатление и пустить пыль в глаза, Гринвич. — Первые же его слова были наполнены холодом и сталью. — Если подразумеваешь это под тем, что я называю «быть собой», то так уж и быть, Златовласка. — Не собиралась девушка сдавать позиции. — Не пытайся лестью завоевать расположение моей семьи, у тебя все равно ничего не выйдет. — О, так, похоже, ты так волнуешься, потому что мои успехи произвели впечатление на твоего отца! — Развеселилась Гейл. — Не выдумывай лишнего. Ты как была деревенщиной, никчемной сироткой из приюта, так и осталась. — Продолжал запугивать ее Родолф, не подозревая, что после встречи с Магнусом Мраксом сделать это было не так то просто. — Даже не думай, что никто не знает, что ты безродная выскочка. Ты не достойна учиться на Слизерине, и у меня будут целые каникулы, чтобы всем это продемонстрировать. — О, так…тебе будет нечем заняться все праздники? Очень грустно быть тобой, очевидно. — В последний момент успела переделать фразу «Так ты никуда не уезжаешь» Абигейл, чтобы от неожиданности не выдать собственный план, в который, судя по всему, придется внести некоторые коррективы. — Мной быть очень даже неплохо. А вот быть тобой я очень скоро не пожелаю никому. — Поставил точку в их разговоре Малфой, после танца даже не удосужившись отвести Гейл обратно на ее место, как-то предполагал этикет. «Ну да ничего, мы не гордые» — пожала плечами девушка, направляясь к друзьям. К счастью для нее, бал продлился не так уж долго — всего до полуночи. Профессор Блэк был не настроен лицезреть собственных студентов даже ради компании попечителей. За это время Гейл успела выпить еще пару бокалов пунша, который оказался куда крепче, чем ощущался изначально — не иначе как Гаррет Уизли постарался. Все это время, до самого отбытия попечителей, Абигейл ощущала, как острый, жалящий взгляд прожигает ее затылок, словно пытаясь добраться до того, что скрыто в голове, прочитать мысли, покопаться в душе, выяснить все, что она могла бы скрывать. И у девушки не было сомнений в том, кому принадлежал этот взгляд. Отвлечь от мрачных размышлений Гринвич мог только Оминис, раз за разом ведущий ее танцевать. И это, несомненно, хорошо помогало сгладить неприятные впечатления. Она и сама не понимала, почему именно с ним вселенная в эти мгновения словно переворачивалась, заставляя забыть обо всем на свете. К тому моменту, когда они танцевали последний вальс, зал успел опустеть более чем на половину. Покинули праздник попечители, заставив всех, наконец, спокойно выдохнуть, а также многие преподаватели. И, хотя Абигейл и Оминис были у всех на виду, девушке было уже все равно. Алкоголь в крови придавал уверенности, а перед ней вновь исчезал весь мир, сужаясь до одного лишь Оминиса, неизменно уверенно ведущего ее в танце. И Гейл даже не заметила, как сократилось между ними расстояние, став чуть меньше, чем того позволяли приличия. И как теперь она могла ощущать его размеренное дыхание. Девушке казалось, что еще чуть-чуть и она все же сможет расслышать биение его сердца. Ей все еще было интересно, сбивается оно с ритма, как ее собственное, когда она вот так кружит ее в вальсе? Но, как и в сказке о Золушке, волшебство закончилось ровно в тот момент, когда часы пробили полночь. Чары развеивались, возвращая Большому залу привычный вид, последние пары расходились по своим гостиным, чтобы продолжить празднование в кругу друзей: никто же всерьез не рассчитывал, что с окончанием бала завершится и веселье? Пришло время Абигейл и Оминису направиться туда, где их уже ждали. Гейл лишь обернулась, словно прощаясь с невероятной магией, которую подарил этот вечер, несмотря на все неприятные встречи. И все же Абигейл не чувствовала усталости, словно последний вальс в объятиях Оминиса подарил ей крылья. Внезапное осознание пронзило девушку словно молния. С каких пор ее сердце стало биться чаще от прикосновения Мракса? Когда она начала любоваться им? Когда сама стала тянуться и ловить каждый жест? Неужели? Да не может этого быть! Сам же Оминис молчал, позволяя спутнице ненадолго углубиться в свои мысли. Этот вечер выдался для нее слишком насыщенным. Да и сам он не мог подобрать подходящих слов. Встреча с отцом прошла куда лучше, чем ожидалось. И настроение не смог испортить даже Нобис. Один лишь только факт, что почти весь вечер Гейл была рядом с ним, охотно отвечала на каждое касание и танцевала с ним, не смущаясь окружения, заставлял его сердце биться быстрее. Обоих заставил вернуться в реальность тот факт, что, едва спустившись по лестнице гостиной, они не смогли сделать и шагу, словно кто-то наложил на пол склеивающее заклинание. Вокруг раздался смех и аплодисменты. — Поздравляю, теперь и вы попали. — С кислой миной заявил Себастьян, тоже попавшийся в ловушку. — Ты это о чем? — Настороженно поинтересовалась Абигейл. — Посмотри наверх. — Не очень трезвым голосом хихикнула Грейс. Гейл медленно перевела взгляд наверх, сама не понимая, что ожидает там увидеть. Змею? Гигантского паука? Лик Исидоры? — Гринвич, не тяни. — Поторопил ее Оминис, который, в отличие от нее не мог увидеть, что находится под потолком. — Омела, Мракс. Мерлин ее забери, омела! — Абигейл не знала, как реагировать, смеяться или злиться. Разумеется, она знала об этой традиции, она существовала и у маглов. Вот только не думала, что волшебники относятся к ней так строго. — Подожди, сейчас я ее сожгу. — Оминис направил палочку примерно туда, где находился один из символов Рождества. Но Абигейл, раньше, чем сама успела это осознать, накрыла его руку своей, отводя в сторону. А затем зажмурилась, ощущая, как сердце падает куда-то в пятки, привстала на цыпочки, так как даже на каблуках едва доставала ему до плеча, и коснулась губ Оминиса своими. Гейл почувствовала, как земля уходит из-под ног и ухватилась за плечи Мракса. В то же время он сам крепко сжал ее талию, как утопающий цеплялся за соломинку. Он много раз представлял себе ее поцелуй, но ни одна фантазия не была даже бледной тенью реальности. Губы девушки были мягкими и нежными, словно шелк, а сама она едва дрожала в его руках. Он несмело ответил на этот неумелый, но желанный, как ничто другое, поцелуй. И это чувство было самым сладким. Слаще любых ирисок из «Сладкого королевства», более пьянящим, чем самый крепкий огневиски. Абигейл, чувствуя, что Оминис сам тянется ей навстречу, немного расслабилась в его руках, ощущая поддержку. Промелькнуло и исчезло воспоминание — «я не дам тебе упасть». И действительно, лишь его объятия в эту минуту не позволяли девушке рухнуть на землю. Она верила ему и полностью растворялась в первом в своей жизни поцелуе. — Ну все, ребят, хватит, это уже неприлично! — Окликнул их веселый голос Реджинальда Кирби. Гейл тут же вернулась с небес на землю, практически отскочив от Оминиса. Сам же Мракс в эту секунду готов был запустить в приятеля Конфринго, за то что тот посмел прервать самое прекрасное, что он ощущал в жизни. Чары рождественской омелы пали, и Абигейл и Оминис смогли присоединиться к вечеринке, которая уже во всю шла в гостиной факультета. И, если Гейл все еще чувствовала неловкость и смущение, Мракс готов был летать без метлы и гиппогрифа, окрыленный одними лишь чувствами. К тому времени, когда все разошлись по комнатам, опустошив запасы вина и сливочного пива, часы уже успели пробить четыре утра. Соседки Абигейл были еще более уставшими, чем она сама, так что допрос ждал ее только утром. А вот Себастьян все же решил задать вопрос, который волновал его в этот вечер, перед сном, когда Аббот и Кирби мирно посапывали в своих постелях. — Это ведь ты заколдовал омелу? Оминис хмыкнул в ответ. — Как ты догадался? — Мракс и не думал, что его друг окажется настолько проницателен. — Я слишком хорошо тебя знаю. Что ж, могу поздравить. Как бы то ни было, я действительно за тебя рад. — Спасибо, Себастьян. — Тут же вновь посерьезнел Оминис. — Это очень много для меня значит.