Под скалами плещется море

      Жизнь… Это слово для каждого значит своё. Кого-то вселенная одарила серебряной ложкой и ей же кормит, кого-то наградили мудростью не по годам, кто-то отобрал ложку и мудрость у соседей и живёт теперь припеваючи, не мучимый совестью, а кто-то безвольно болтается в руках так называемой судьбы, доверив ей своё тело и став марионеткой, с каждым днём, часом, минутой всё больше путаясь в верёвочках хихикающей кукловодки. Ну а для меня, как и многих других, жизнь — неестественная и непонятная сущность, данная нам кем-то, кого мы забыли, для чего-то, чего мы не знаем, сущность, которую отберут те, кого мы не ждём, когда-нибудь, когда мы не будем готовы. Жизнь нам неведома также, как нам неведом будущий день.       Однажды мне в голову пришла идея. Невозможно сказать, как и когда, но однажды замеченная, она преследовала меня днем и ночью. Тяжёлой поступью ходила в тиши бессонных ночей, стучала по темечку тонкими пальцами и, не находя ответа, проникала длинными когтями в мозг, закладывая меж извилин семена. Они прорастали, тянулись, заполняли пространство, не давая отвлечься, шипами цепляясь за другие мысли. А всё началось с беспечной идеи, появившейся в моей голове: найти смысл жизни, познать её и понять. Я долго мучился и страдал, скитаясь в поисках смыслов, став марионеткой своих мыслей, и находил множество их у разных людей, но все смыслы терялись, размывались двумя вопросами: «зачем?» и «что потом?». Оказавшись конечными и от того фальшивыми, они разбивались фарфоровым блюдцем, хрупким и недолговечным. Я всё удивлялся: почему люди не могли сами спросить себя, зачем живут, но видя их отчаяние, понимал, что боязнь делала их слепыми перед самими собой. Однажды я встретил такого же бессмысленного человека, как и я сам. Он сидел у обрыва, бледен, оборван, и смотрел на мир поблекшим взглядом, похожим на взгляд слепого, под ним расстилалось море, столь же равнодушно безмолвное. Я заговорил с ним тогда, но он даже не повернул головы. Услышав о моей идее, он усмехнулся также бесцветно и сказал мне: «ищешь смысл жизни? Я скажу его тебе», — я замер в нетерпении, а человек с блёклым взглядом, помолчав с добрую минуту, заговорил снова: «я тоже искал его, мучимый бесконечной абсурдностью жизни, искал не год и не два, сейчас уже и не вспомню, сколько, но не находил. А когда последний найденный мною смысл — любовь — разбился от своей хрупкости и уязвимости, понял, что осталась лишь пустота. Не было вокруг света, не было звуков, лишь тьма и глухая тишина, властители смерти. И я понял тогда — смысл жизни — в её конце», — я, начиная осознавать, отшатнулся от человека, как от прокажённого, а он продолжал: «да, я тогда сам будто умер. В жизни нет смысла, смерть — самоцель её, а значит, что бы ты не делал, всё сотрётся с лица земли вместе с тобой, забудется и погибнет». Он покачал головой, усмехнулся, тихо и горько, и замолк.       — И что теперь? — голову мою раздирали изнутри шипы, идея, ставшая моим смыслом, сломалась, оказавшись такой же конечной, как и смыслы чужих жизней.       — Я жду её.       — Кого? Кого ты ждёшь? — я в отчаянии кричал на него, холодного, спокойного, — кто может спасти тебя от этого ужасного знания?       — Смерть. Я жду смерти. Я нашёл единственный смысл, и следую ему, — он говорил ещё что-то, а я утопал в себе. Осознание бесполезности всех своих действий склонило меня к земле, я, кажется, плакал, кашлял, будто что-то давило на горло, сгибался пополам и сдавливал шею, надеясь обрести конец, но всё было бесполезно и в конце концов я бессильно упал рядом с тем человеком. Я лежал там, бесполезная кукла судьбы, надоевшая марионетка, лишённая смысла, выпотрошенная и глупая.       — Что же мне делать? — мой вопрос, хрипло вырвавшийся из измученных лёгких, повис над морем одним из тысяч облаков.       — Посмотри вперёд, — голос человека был тих и монотонен, как у священника, — видишь море? Прыгай в него, и пусть вода решит, обрести тебе смерть или искать один за другим конечные смыслы, лишь бы закрыть пустоту в душе.       — Чего же ты сам не сделал также?       — Я слишком труслив, — он бледными глазами скользил по водной глади, — мне легче жить вовсе без смысла и умирать понемногу, чем на одну секунду стать отчаянным.              Юноша поднял взгляд. Небо, голубое и холодное, взирало на него точками облаков, будто осуждая за что-то. Он взглянул вниз. Волны бились об отвесные скалы, нависшие над водой. Он встал, отошёл назад от обрыва, взглянул ещё раз на человека. Тот был неподвижен, будто статуя, и всё вглядывался пустыми глазами в горизонт. Тишина вдруг накрыла его, а в глазах потемнело. Он схватился за голову, закричал и бросился вперёд, раздираемый страхом и душевной болью, и в следующую секунду волны поглотили безвольное тело.