Маленький мутант не помнил, с чего это всё началось. И он не знал даже, "что именно", ведь вся его жизнь похожа на бесконечный водоворот кошмаров, песчаных бурь, дождливых туч, ржавчины, свалок, заброшенных прошлой цивилизацией и, как оказалось позже, некой озабоченности. Он не умел разговаривать, да и ему это было не особо нужно, ведь после всяких вылазок, дай бог найдёт что-то съестное. Особо-то и поговорить не с кем. Только серость, мёртвые деревья, засуха. В этом, действительно, не было ничего красивого...
А было ли красиво когда-либо вообще? К сожалению, этого уже и вспомнишь. Наверное, причиной тому было серьезное повреждение мозга.
Как он вообще остался жив после большой катастрофы?
"Лучше бы умер и не смотрел на всю эту тоску..." думал он про себя. Не словами, а скорее абстрактными мыслями и чувствами, похожими по смыслу.
Но однажды всё изменилось. В один миг, одна секунда передачи зрительной информации в больной, изуродованный мозг, изменила всё его восприятие жизни. Возможно, эти чувства, доставив удар в голову и позволив растечься жару по всему телу, изменили его взгляд на жизнь. Да, именно так оно и было. Мальчик никогда не видел ничего прекрасного в окружающем его мире. Легкое, приятное чувство щекотки внутри живота, учащенное сердцебиение,
жар...
Этот мужчина. Высокий, зелёный, тонкий, нежный, спокойный... добрый...
Мутант наблюдал за ним длительное время издалека. Но даже издалека он хорошо чувствовал флюиды, что излучал этот парень. Он мог с уверенностью сказать, что это существо давно смирилось, и наслаждается каждой мелочью. Он часто выходил на прогулки, делал комплименты всем живым и неживым. Увлекался несколькими хобби, не терял оптимистичного настроя. Но по нему было видно, что его гложет что-то глубоко внутри. Эта меланхолия, что-то невероятно тяжелое, что тянет его на дно, но он держится, как герой. На подкорке сознания мальчика витала мысль, будто Обрубок есть подарок судьбы. Подарок судьбы, ведь ему повезло дышать с ним одним воздухом и ходить по одной и той же с ним земле. От него чувствовалась грусть, но и при этом... благодать. Он определённо любил свою жизнь. Как можно любить жизнь, когда тебя окружают трупы, туман и сухие растения, потерявшие жизнь уже давно?
Такой тоскливый, но и такой счастливый с одного только взгляда. Гуляет по этой серой, никчемной, неплодородной пустоши. Но всё ещё не утерял той, будто бы детской надежды, которая позволяет ему ходить по уничтоженному миру с широко раскрытыми, глупыми, наивными глазами... И именно это любил в нём маленький сталкер. Его восхищала непринуждённость Обрубка. Но может ли простое восхищение так кипеть в груди, булькая и испуская пар, заставляя всё тело нагреться и довести до тремора лап? Может ли простое восхищение заставить тайно выглядывать из-за деревьев, крепко схватив в кулак от возбуждения свою и без того порванную гнилую кофту? Может ли восхищение вызвать желание похитить, насильно прижать, затянуть в поцелуй и сделать навсегда своей собственностью? Горячая влюбленность туманила сознание,
и с каждой вылазкой посмотреть на объект воздыхания хотелось его всё больше и больше...
И пускай он и страдал от излишка грязных мыслей, он не хотел сделать его своей куклой. Он хотел лишь взять его длинные пальцы в свои маленькие лапки, прикоснуться. Сделать его счастливым. Ведь, после нескольких месяцев наблюдения, он понял, что нужно Обрубку.
Ведь есть же причина тому, что тот тихо стонет в своей кровати, лаская себя каждую ночь…
Но это неважно. По крайней мере сейчас.
Ведь они уже стояли друг напротив друга. Мальчик осматривал торс Обрубка, прикрытого свитером. Потом взгляд поднимался. Он смотрел на грудь, тощие ключицы… С каждым сантиметров тела зелёного (пускай и под одеждой), что огибал его взгляд, сердце билось всё сильней. Этот стук подгонял кровь к лицу, и ритм сердцебиения чуть-ли не бил в голову с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Мальчик дышал тяжело.
Он любил его. Всё это время, что наблюдал за ним. Любил очень сильно. Всё его существо, всю его душу.
Взгляд поднимается к лицу. Что это..?
Конфуз? Неуверенность? Испуг…?
Обрубок стоял в явном оцепенении. Он что-то мямлил себе под нос. Будто что-то его до жути напугало. Его темно-красные глаза не сводили взгляда с лица мутанта поменьше. Он чувствовал опасность? Или его напугала сама симпатия?
О нет, думал мальчик, только не бойся. Делай что угодно, только не бойся. Я не хочу тревожить твой внутренний мир… Наоборот, я хочу дать тебе то, чего тебе не хватало. Ты одинок. Если хочешь, я буду обнимать твоё тело каждую ночь, чтобы ты не плакал перед сном. Если хочешь, я наловлю тебе много крыс и мышей и приготовлю очень вкусно на костре, у меня есть запасы спичек… Я буду добр к тебе, как никто другой, только будь моим. Позволь мне любить тебя!
...Сказал бы мальчик, если бы он мог. Вместо этого он вцепился в рукав Обрубка и отчаянно пытался составить произносимые звуки в слова. Он не знал человеческого языка. Буря эмоций, которую он ощущал в этот момент, глядя в лицо мутанта с беретом, била через край, он захлебывался в ней и чуть-ли не плакал. Как будто он вот-вот умрёт, и должен донести что-то важное своей возлюбленной перед смертью. Ведь если он не схватится за единственный шанс, вся его любовь канет в лету, и его жизнь окончится, на такой ужасной ноте. Но взгляд Обрубка не смягчался. Блики поблескивали на его глазах, зрачки с радужкой сузились. Крохотное сердце маленького мутанта медленно трескалось.
- Прости, я не очень понял твой диалект… - тихо и осторожно произнёс Обрубок.
Последняя капля.
В следующую секунду мальчик с яростным вскриком повалил того на спину. Дико раскрасневшись, он пытался докричаться, донести свои намерения до него, зажмурив очи.
Но тот услышал прерывистый вздох от парня, лежащего под ним.
Он открыл свои большие, черные как смоль глаза, чтобы взглянуть, в чем причина.
Длинные, чуть согнутые руки Обрубка раскинулись в стороны, выше его головы, сам он как будто немного выгнулся в спине, а лицо его с эмоцией удивления от неожиданности, было налито смущенным румянцем. Мальчик немного недопонял такой реакции.
– Ох, чертики… – его взгляд заметно смягчился, и его зрачки, которые до этого косоглазо разводились в разные стороны, устремились куда-то в сторону – Всё происходит так быстро…
Их положение на земле было действительно чуток смущающим, в конце концов это выглядело так, будто они в порыве страсти повалили друг друга, и… Ох…
Осознание дошло до мозга мальчика. Оно буквально в очередной раз ударило по нему. Он и сам не понял, в сердце, в голову, или немного в другое место…
– Ну… ухм… - стал снова мямлить Мистер Обрубки – Если вы изволите, я бы не хотел играть… прямо здесь…
Он указал на ворон, кружащих вокруг них.
– Будьте добры слезть с меня… и позвольте продолжить, ну… скажем… Хотя бы у меня дома? – он легко, романтично улыбнулся.
***
В следующую секунду мальчик понял, что проснулся. Проснулся на том же месте, где и ложился спать. Он стал вспоминать в эту секунду, что делал перед сном. Он съел летучую мышь, расстелил постель из чьих-то старых грязных вещей и уснул, обняв подушку. Для него уже не было большим разочарованием видеть такие сны, которые не были реальностью. Он их видел каждую ночь.
Но для него этот сон стал хорошим знаком. Он уже подготовил картонную клетку, ржавый кран и нитку. Завтра встанет пораньше, чтобы соорудить ловушку.
Он укрылся одеялом из старой тяжелой мужской ночнушки и, обняв свою подушку, поцеловал на ночь, будто целовал своего возлюбленного.
Спокойной ночи…
