Сладкоежки

Целоваться со сладкоежкой, который выше тебя на двадцать пять сантиметров и тяжелее на тридцать килограммов – мечта, исполнения которой Химуро Тацуя не хотел бы. Но именно сейчас это и происходило. Они целовались так, словно это был последний день перед концом света и им предложили сделать что-то приятное и безумное. А ведь все начиналось вполне невинно. Неделю назад, когда после тренировки все обсуждали планы на каникулы, Химуро в шутку предложил Ацуши остаться в Аките, но не в общаге, а поехать к нему домой на пару недель. Ацуши сначала не согласился, но после того, как все ушли и Химуро сказал, что он всерьез, а его родители уезжают в отпуск, оставляя дом на него, Ацуши дал себя уговорить. Тренер Араки, услышав об их планах, только головой покачала, но отпустила, настояв лишь на том, чтобы они не забывали про тренировки. И вот целый день просмотрев ужастики, хихикая над литрами бутафорской крови, над злобными ухмылками, на которые главзлодеи были так щедры, они собрались разложить постели и уснуть сладким сном. Но планы полетели к черту, когда Ацуши увидел Химуро с леденцом во рту. Точнее, Химуро позже понял, что причиной всему, что случилось потом, был этот самый несчастный леденец с персиковым вкусом, который он случайно взял со стола. — Ацуши, помоги мне, — проговорил Химуро, пытаясь достать гостевой футон с верхней полки шкафа — кровати, подходящей по росту Ацуши, не было. Ацуши оказался сзади, обдав теплом влажного тела — он только что вышел из ванны — и помог достать. — Муро-чин, — протянул он, аккуратно положил футон на пол и, повернувшись к Химуро, продолжил. — Никогда не пытайся достать такое тяжелое с конфетой во рту. Опасно. Он слегка наклонился к нему, повел носом, как большой персидский кот соседки, унюхавший кошачью мяту. — Мое любимое. Химуро не сразу понял, о чем говорит Ацуши. —Ммм? — уточнил он. Ацуши подергал за палочку, торчавшую изо рта Химуро. — А, понял, — Химуро улыбнулся. — Нашел на столе. Твоя была? — Угу. Химуро достал конфету, весело рассмеялся и, поведя плечами, засунул обратно. Иногда и на него находила блажь съесть немного сладостей, особенно перед тренировками. — Простишь мне? — улыбнулся Химуро, хитро поглядывая из-под челки. — Я подумаю. — Я тебе завтра еще таких куплю, как вернемся с тренировки, хорошо? — Химуро разложил футон рядом с кроватью и начал застилать его свежим бельем. Ацуши стоял, оперевшись плечом о стену, наблюдал за его возней и слушал болтовню. Химуро говорил что-то про планы на завтра, о том, что через пару дней можно будет сходить на подпольный стритбольный турнир и поиграть там на деньги. Или же если Ацуши откажется, просто посмотреть на эти игры. — Ну вот и все, готово. Надеюсь, тебе будет нормально на нем спать, — Химуро улыбнулся, глядя на Ацуши. — Прошу. Тот подошел к нему, взял за руку, пальцы которой все еще сжимали палочку конфеты, вытащил леденец, отвел руку с ним чуть в сторону и сделал то, чего Химуро никогда бы от него не ожидал. Очень осторожно заключил в свои ладони его лицо, и, приблизившись, поймал недоуменный взгляд. Потом лизнул в губы, измазанные в персиковой карамели, а затем поцеловал. Это не был первый поцелуй Химуро, он даже и десятым не был. Но это был первый раз, когда от поцелуя у Химуро загорелись щеки. Заорать на Ацуши, зачем тот вдруг решил целоваться, почему-то не пришло Химуро в голову. Ацуши — друг и сокомандник. И очень большая сладкоежка. Когда Химуро целовал девушку в первый раз, ничего такого – бабочки в животе и прочая девичья муть – даже близко не было. Мокро, невкусно и противно – вот и все воспоминания о первом поцелуе. И сейчас у Химуро был определенно тот самый «волшебный» первый поцелуй, про который снято множество фильмов, которого ждут девчонки от своей первой настоящей любви, от которого пальцы на ногах подгибаются. В первый раз у Химуро от обычного поцелуя появилась слабость в коленках. В первый раз пришлось вцепиться в чьи-то плечи, чтобы позорно не свалиться на пол, переживая совершенно новые ощущения. Химуро не чувствовал себя трепетной барышней из дурацких американских мелодрам, что падают в обморок от поцелуя. Нет, Ацуши просто был большой, сладкий и очень осторожный. Все это Химуро смущало, но очень нравилось: и дрожь в коленках, и горячий узел в животе, и вообще все. Ведь это был его настоящий первый раз. Черт, все-таки он скатился в бабскую чушь, но Ацуши, притянув к себе ближе, быстро отвлек от ненужных мыслей. Его язык, мягко толкнувшись, прошелся по кромке зубов, проник глубже и потерся о небо. Персиковый вкус от конфеты растворился в них обоих, перекатываясь на языке. Поцелуй становился все глубже и сильнее, одна ладонь исчезла с лица, и щеке стало прохладно, но через миг рука уже лежала на пояснице Химуро, и Ацуши прижимал его к себе, будучи одетым всего лишь в легкие шорты. Химуро неосознанно привстал на цыпочки, требуя большего. Голая, все еще влажная грудь Ацуши горела под ладонью Химуро. Под кожей частило сердце, большое и сильное. Когда Мурасакибара оторвался от Химуро, шумно дыша, и взглянул светлыми глазами, в которых горело ничем не прикрытое желание, тот подумал, что… И обнаружил, что все мысли разбежались по закоулкам. В общем, после такого поцелуя у Химуро просто не было вариантов, оставалось только сдаться. — Мурочин… Можно? — Ацуши спрашивал у него разрешения зайти дальше? Химуро смотрел на его мягкие, блестящие от карамели губы и понимал, что да, он готов разрешить ему все и немножко больше. Черт. Черт. У него разжижение мозгов. Еще немного и он отключится от перегрева во всех не положенных местах. Сбоку что-то блеснуло, Химуро слегка скосив глаза в сторону, случайно поймал свое отражение в зеркальной дверце шкафа, и подумал про себя, что сейчас собственное лицо похоже на персик. У фрукта такие же красные бока, как сейчас у Химуро щеки. Рука, что держала леденец, слегка затекла, но про нее Ацуши вспомнил и, взяв ее, поднес к своему лицу и засунул леденец в рот. Химуро показалось, что он смотрит кадры замедленной съемки, когда показывают повторы особенно удачных бросков. Непрямой поцелуй. Дважды. От Ацуши к нему, от него к Ацуши. Химуро каким-то чудом все еще стоял на ногах. И в бедро что-то упиралось, Химуро не был уверен, что хочет знать, что именно, и разжал пальцы, оставляя леденец во рту Ацуши. Глядя на лицо Ацуши, Химуро понял, что не только он смущен происходящим. Химуро тут же спрятал свое лицо у него на груди, прижавшись к нему теснее. Он горячий, смущенный и на год младше. Химуро отчетливо понимал, что все сейчас зависит только от него, и он понимал, что все будет сегодня, вот прямо сейчас, чувствуя, как внутри него полыхает горячий шар густого, как мед, желания, растекаясь по телу. Он поднял голову с теплой уютной груди, провел взглядом от ключиц выше и выше, и поймал потемневший взгляд Ацуши. Как кролик перед удавом, Химуро медленно кивнул, давая разрешение на все. Черт, он и правда это делает! В глазах Ацуши загорелась такая неподдельная радость, словно он на мгновенье превратился в малыша, которому подарили самый желанный подарок. И Химуро почувствовал, как большие руки Ацуши ложатся на задницу и пальцы приятно сжимают ягодицы. Химуро захотелось провалиться сквозь землю: мало того, что у него стоит на парня, так еще и на Ацуши. И Ацуши, черт побери, делает все, чтобы ему было только… Ацуши снова склонился к нему, от него пахло персиками. …хорошо. Чего-чего, но секса со сладкоежкой, который выше на двадцать пять сантиметров и тяжелее на тридцать килограммов, Химуро сегодня тоже не планировал, но все шло именно к этому. И, похоже, это было лучшим, что случалось с Химуро. Не считая баскетбола.