***
Несмотря на то, что последние два дня были некомфортными из-за солдат, рыскающих по его школе, Рубен не слишком беспокоился. Корнелия вела себя как обычно, и ее «усиление защиты в память о Марианне» служило напоминаением, что еще не все потеряно. Напрягало лишь сокрытие императорских принца и принцессы у наместницы перед самым носом. Вряд ли удастся притвориться невинным, если их раскроют. Корнелия лично навещала Рубена, говорила о наследии Марианны и о ее детях в том числе. Принцесса все еще была опечалена, и это стимулировало ее охоту на Зеро. И хоть у Эшфорда и были идеи о личности человека под маской, он предпочитал держать их при себе. Пусть Лелуш и был излишне гордым параноиком, Рубен не считал себя обязанным Британии хоть чем-то. Утомленно вздохнув, он поднялся. Старый-добрый капитан хотел обсудить охрану во время императорской речи. Такие обращения всегда были сущим логистическим кошмаром. Рубену нужно было убедиться в присутствии каждого студента, когда тот же Лелуш использовал каждую подворачивавшуюся возможность, чтобы сбежать. То, что он без пререканий посетил похороны Кловиса, вызывало подозрения. — Два черных чая, — приказал Рубен горничной. Она склонила голову и убежала прочь. Вздохнув, он снял плащ и опустился в кресло. И вдруг раздался шорох ткани. Мужчина рванулся вперед, схватив прикрепленный к нижней поверхности стола пистолет, но был остановлен коротким уколом. Тело мгновенно расслабилось, и Рубен мешком осел на пол, не способный двигаться, но осознававший все. Пара отполированный ботинок прошла перед глазами. Как глупо. Он позволил обычной жизни захлестнуть его с головой, погрузить в чувство ложной безопасности. Краем глаза Рубен заметил, что аварийное освещение замигало заранее оговоренным кодом — предупреждение от дворецкого, что пора бежать. Слишком поздно. Дверь открылась. Шаги тяжелее, но голос знакомый — Бисмарк Вальдштейн. — Усадите Эшфорда в кресло. Рубен попытался открыть рот, дабы проклясть мужчину, когда директора академии подняли под подмышки, больно дернули и швырнули на сидение. Бисмарк наблюдал за ним с непроницаемым лицом. Вот и конец. Лелуша и Нанналли обнаружили, измена Эшфорда была раскрыта. — Сэр? — прервала их юркнувшая в комнату горничная. Ее глаза остановились на хозяине, а затем метнулись к Вальдштейну. Девушка мгновенно узнала его. С обреченным звоном две фарфоровые чашки разбились об пол, окатив горничную кипятком. — Убери это, — приказал Бисмарк. — Д-да, Милорд, — дрожа, она опустилась на колени и быстро принялась собирать осколки в фартук. — Принеси новые чашки и чай. Девушка с извинением взглянула на Рубена, кивнула и выскользнула из комнаты. — Эффект скоро спадет, — вздохнул Бисмарк, садясь, — Ты бы исчез, предупреди я о своем прибытии. Так что извиняюсь за неудобства. Горничная вернулась. Ее пальцы оставили кровавые отпечатки на чайнике. — Я сам, — сказал Первый Рыцарь. Девушка поклонилась и вышла из комнаты. Наконец, Рубен чуть сжал пальцы и медленно выпрямился. — С чего вдруг, — пробормотал он, — Мне такая честь? Это касается сегодняшней речи императора, — Бисмарк налил молока в чай и помешал, — Кстати, как он? — Кто? — Ты знаешь, о ком я, — усмехнулся Вальдштейн, — Не думаешь же, что император действительно потерял следы своих детей? Никогда не задавался вопросом, почему твой кредит одобрили всего черезз пару недель после вторжения? Еще даже пыль не осела, а ты уже требовал свою долю в Зоне 11. — Чего вы хотите? — жестко спросил Рубен. Он дрожащими руками обхватил чашку, словно простолюдин. — Поговорить. Мы упустили много лет. — И чья же это ошибка? — усмехнулся Эшфорд, — Вы здесь не для пустых любезностей, не стоит оскорблять мой интеллект. Вы возьмете, что хотите, а потом убъете или казните меня за то, что я помог детям, которых отец приговорил к смерти. — Ты не понял, — Бисмарк поставил чашку на стол, — Император благодарит тебя за обеспечение их безопасности в течение многих лет. У тебя они были в меньшей опасности, чем где-бы то ни было. В это Рубен не мог поверить. Он все еще помнил, каким хрупким был Лелуш по приезде в его дом. Мальчик почти ничего не ел, отдавая почти всю еду сестре. В течение месяца Рубен тайно заботился о детях, только раз приведя своего врача. У Нанналли тогда была лихорадка, которая никак не отступать. Все они боялись императорского гнева. Ведь детям Марианны должно было умереть. — Что изменилось? — спросил Эшфорд, — Прошли годы. — У императора рак, — лицо Бисмарка преобрело торжественное выражение, и он сделал медленный глоток чая, — Он уже лечится. Ты, наверное, заметил, что в последний год Его Величество почти не появлялся на публике. Однако прогнозы совсем неутешительные. Человек на смертном одре переосмысляет свою жизнь. Да, такое вполне возможно понять. — И вы здесь, чтобы вернуть их? — Я прибыл, чтобы убедиться в остсутвии проблем с охраной. До конца учебного года еще месяц, и и образование — это важно. А что насчет тебя, — он поднялся, и агент позади Рубена сделал шаг вперед, — Айвен позаботится о твоих нуждах. Я надеюсь, что ты сохранишь дело в тайе до тех пор, пока не настанет нужное время, дабы избежать неприятностей. Угроза охватила его, словно ледяной клинок. Сам бы он умер ради детей Марианны, но рисковать школой или внучкой он не мог. Оставалось лишь надеяться, что Лелуш найдет способ спасти свою ничкего не подозревающую шею от петли. — Все ради Его Величества, — уверил Рубен.***
К тому времени инстинкты Лелуша кричали ему бежать. Подсознательно он всегда понимал, что Академия — не навсегла. Его подвело нежелание бросать друзей. А сейчас, даже если бы он захотел, сбежать бы не смог: солдаты превратили Токио большую тюрьму. Шансов выбраться вместе с Нанналли не было, даже используя гиасса. Но хотя бы С.С. послушала его и осталась в комнатах. — Все будет в порядке, — вздохнула Нанналли, когда брат вкатил ее в зал. Стояли вдоль стен. — Он ичего нам не сделает, — она взяла его руку в свои, — Его тут нет, так что пускай говорит, что хочет. — Да, ты права, — вздохнул Лелуш. Его взгляд метнулся к охранникам. Не так уж много император мог сделать: разве что приказать Рыцарям Круга поймать Зеро. Телефон завибрировал в кармане парня. Каллен стала довольно настойчивой, но трубку Лелуш взять не мог, особенно здесь. — Лулу? — пискнула Ширли, когда они остановились рядом. Ее лицо наполнилось беспокойством и нервозностью. Она крутила в пальцах прядь волос.Это из-за смерти ее отца? Или что-то еще сыграло свою роль? — Я надеюсь, что это не займет много времени, — пробормотала Нанналли, — Знаете, я могла бы просто послушать по радио. — К сожалению, — прервала Милли, скользнув к ним, — Из-за наблюдения Корнелии дедукшка настоял на том, чтобы все были здесь. Где Каллен и Нина? Если они опаздают, попадут в крупные неприятности. Телефон Лелуша завибрировал вновь, и парень сунул руку в карман, чтобы выключить звук. На сцене Рубен Эшфорд приблизился к трибуне, и зал погрузился в тишину. Мужчина выглядел слегка больным, и Лелуш нервно взглянул на Милли. Но она выглядела как обычно. Если бы что-то случилось, эта девушка бы точно узнала? — Быстрее, — шикнула Милли, торопливо оглядывая толпу и шипя выговоры студентам вокуг, — Они же не попали в неприятности, правда? Впереди, Рубен закончил вступительную речь и огромный экран опустился вниз. Зал погрузился в темноту. Лелуш оглядывался в поисках отличитенльной красной макушки Каллен. Если она раскрылась, то Черные Рыцари обязаны спасти ее. Их защита практически бесполезна без такого туза в рукаве, особенно против выставленного напоказ белого найтмера. — Кого я вижу! — весело воскликнул Сузаку, протаскивая Каллен и Нину позади, — Мы же не опаздали? Экран замерцал, камера показала большой открытый стадион в Пендрагоне. В переднем ряду братья и сестры Лелуша деликатно помахивали руками перед камерами. Лелуш скосил глаза: некоторые студенты потеряли сознание. — Нет. Мы смотрим на их прекрасные лица. Сузаку ухмыльнулся в тусклом свете. — Я думаю, ты просто завидуешь, что у них больше поклонников. Лелуш недовольно сверкнул глазами, и Идиот рассмеялся. — Заткнись, — приказал Лелуш, толкнув друга локтем в бок, — Ты же не хочешь, чтобы охрана решила показать выскочке-одиннадцатому его место? Ширли вздрогнула, закусив губу. Что-то с ней было не так. Да и Каллен тоже уставилась на него. У Лелуша уже просто не было сил на это. Он — Зеро, тот, кто уничтожает Британию, а не разрешитель школьных ссор. Камера провернулась сквозь толпу, показала нескольких императриц, сидевших на простых деревянных стульях позади трибуны, а после остановилась на двери справа. — Приветствуйте Его Величество девяносто восьмого императора, Чарльза Зи Британию! Все в зале обратились в слух. Лелуш улыбнулся серьезной позе Сузаку. Друг полностью подчинил себя Британии. Где тот мальчик-гордец, не стеснявшийся ударить принца? Где тот Сузаку, который бушевал из-за любой несправедливости? Зеро должен был добиться успеха, чтобы спасти Сузаку от самого себя. Заместо чуши, вылетавшей из императорского рта, Лелуш изучал своих друзей. Ривал стоял чуть в стороне, рядом с одной из самых популярных девушек Академии. Он гордо улыбался, словно Британский Бог. Но, по крайней мере, у него не было блеска в глазах, как у Нина, котора смотрела на императора, как на небесное правосудие в человеческом теле. А что касается Милли, то она наградила Чарльза взглядом полным плохо скрытого презрения. Взгляд Лелуша мимолетно столкнулся с Каллен, которая занималась своим собственным исследованием присутствующих, обращая особое внимание на солдат у стен. М, кстати, а не стало ли их больше? Но самым странным было выражение лица Ширли: она выглядела озадаченной, и взгляд ее продолжал блуждать по телу Лелуша. Тон императора сменился, став более серьезным. — Британия процветала последние двадцать лет, пока мое тело не ослабло окончательно. А потому я решил последовать советам… Глаза Лелуша метнулись к экрану. Не мог же Чарльз подразумевать… — Я выбрал наследника, который поведет Британию в новую эру, эру стабильности и непоколебимости. Мы, как люди, вечные по духу, пронесем факел из поколения в поколение. Сквозь это, мы, становясь сильнее, заменяемся молодежью, которая превзойдет нас, — император остановился, лицо его осветила редкая улыка, — И я рад сообщить, что вскоре буду наслаждаться заслуженным отдыхом. Он не мог уйти на пенсию! Лелуш собирался разрушить Британию и убить отца. Уничтожить именно Чарльза и все, что он представлял было целью и мечтой Лелуша! А не того придурка, которого импреатор выберет своим приемником! Это ведь наверняка будет не Шнайзель — подобдный выбор равносилен самоубийству. На экране Одиссей удивленно приподнял бровь, Гвиневра задрожала от возмущения, Шнайзель казался раздраженным. Император явно никого не предупредил. — У меня много достойных сыновей, — с неожиданным великодушием произнес Чарльз, — Но наследника я должен выбрать, основываясь не на том, чего они достигли, а на том, чего достигнут в будущем. Значит, императору точно нужна кукла. — Мы — великая нация, да, но, как показывают такие дураки, как Зеро, не без слабостей. Лелуш нахмурился. — То, что нужно Британии сейчас — кто-то, знакомый с ее недостатками, и, что более важно, кто понимает простой народ. Приглушенный ропот пронесся по залу; все пытались понять, что Чарльз имел в виду. Когда члены королевской семьи в принципе заботились о простолюдинах? Это больше походило на шутку. — За сим, настоящим я объявляю Лелуша ви Британию своим наследником. Что? Лелуш застыл. Ну точно, он ослушался. Но изображение разделилось на два. На одной стороне император продолжал нести бред о посещении обычной школы для лучшего понимания обычных людей, а на другой… Недавняя фотография Лелуша, сделанная несколько недель назад во время разговора с Каллен. С каких пор император знает, что его сын здесь? Медленно раздались удивленные восклицания и сотни голов повернулись к Лелушу. Их огромные глаза вперились в него. Толпа качнулась вперед. Император все еще говорил, но он был на другом континенте. А Лелуш был принцем здесь. — Это же не может быть он, да? — выдохнул кто-то. Никогда прежде Лелуш не был так благодарен Сузаку. Парень шагнул вперед, закрывая его и Нанналли, и явно был готов защищать их. Рядом Каллен застыла, уставившись в экран, и только шок удржал ее от убийства Лелуша на месте. Это же не может быть правдой, так? Это все страшный сон. — Принц Лелуш закончит учебу в Академии Эшфорд перед принятием своих обязанностей наследника. Неужели император думал, что принц будет столь благодарен за возвращение, что станет покорной куклой? Позади раздались шаги, и Лелуш развернулся, глядя, как Первый Рыцарь идет сквозь толпу. Какой ужасный кошмар. Бисмарк улыбнулся, глядя на принца сверху вниз, его глаза блеснули с намеком на озорство. — Много времени прошло, не правда ли, Ваше Высочество? Его личность подствердилась, приглушенный шепот стих, и в зале зазвенело, когда несколько сотен студентов почтительно опустилась а колени. Милли неловко отступила назад, ее глаза в ужасе расширились, но и ее глаза не остались стоять. Сузаку расправил плечи, коротко поклонился и встал стражем рядом с Лелушем и нанналли. Бисмарк проигнорировал Куруруги, подошел к принцу и прошептал на ухо: — Ну-ну, мой мальчик. Его Величество же мог поведать миру о личности Зеро. От… Откуда император узнал? Лелуш с трудом выдавил улыбку. Наконец, Чарльз закончил речь и взглянул прямо в камеру. Казалось, что его глаза смотрят в душу. — All hail Britannia! All hail Charles! All hail Lelouch! — О господи, — ахнула какая-то девушка, — У них одинаковые глаза.