Сумма двух неизвестных равна...

Лукас более не посещал психолога, ему с лихвой хватало работы в клубах, выпусков альбома и учёбы — ритм был не просто бешенный, он был сверхбешенный и улучшаться не собирался. На каком дыхании парень умудрялся всё совершать и разделять все инстанции своей жизни — он и сам не понимал. Лея оказалась под впечатлением его способности перевоплощаться из милого симпатяги, парня-студента Лукаса 1313, в полного сдержанной энергетики певца Люка. И порой сравнивая эти два образа, девушка даже сама терялась: а кому бы она предпочтения отдала, если бы… Если. Да если по правде сказать, то принцесса сама секретничала как никто! Лукас даже спустя два месяца своей карьеры так и не понял, с кем же имеет дело! И Лее не раз уже хотелось открыть ему, кто же на самом деле эта чуть несерьёзная и ставшая почти другом девушка с карими глазами. А всё визажисты! Лёгкими штрихами они умудрялись чуть-чуть пройтись по лицу девушки — и уже мало кто бы узнал в новом образе великосветскую принцессу Альдераана. Кошмар вернулся внезапно, хотя Лукас уже даже забывать его стал! Вновь это ощущение надвигающейся угрозы, вновь он видит эту картину, где на мирную такую планету накатывает серо-чёрный безмолвный убийца, а после короткого импульса с этого монстра мирная планета покрывается трещинами и разлетается на тысячи кусочков. И там, где ещё недавно был мир, полный живых существ, остаётся только рой разлетающихся обломков, которые со временем образуют астероидное поле. И крик… Крик, крик планеты, не жителей выворачивает душу и разум, иссушает и убивает. Говорят, что планеты — это кусочки плазмы и камня? Не верьте!!! Она живая, Лукас это знает на каком-то непонятном для себя уровне. И эта планета кричала и плакала. Она не хотела умирать по воле людей! Жестоких, развлекающихся смертью и своим превосходством, что могут. Вот просто — могут, а что живые умрут? Останови, если можешь! Останови… Вновь тот бесплотный, шелестящий голос. Голос полный тоски и надежды. И Лукас с трудом, хрипя, с натугой дыша вырвался из своего личного кошмара. Парня трясло и било дрожью, ему было стыло и одиноко. И Лукас не выдержал, свернулся калачиком в смятой постели и беззвучно заплакал, прижав сжатые кулаки к губам, затыкая себе рот, чтобы не завыть в голос. Сегодня было намного хуже, чем в прежние времена. Там был лишь смутный кошмар, а теперь — словно реальность, словно неотвратимая гибель начала дышать в затылок. Лея на всех парах мчалась к тому общежитию, где жил во время учёбы Лукас. Друг отказывался с нею разговаривать, на сообщения не реагировал, в чате остались десятки не прочитанных сообщений. И такая ситуация уже длилась целую неделю. Выступления, запланированные командой Леи пришлось отложить, чтобы не платить страшные неустойки. Лея уже сама была на взводе и начала принимать успокоительные и стимуляторы, чтобы держатся на ногах. Проблему надо было решать, а как, если Лукас не общается??? Едва она появилась на крыльце потрёпанного здания общежития, как её бесцеремонно ухватили за шкирку и впечатали в стену спиной, отчего Лея вскрикнула от боли. — Ты! — зло прошипел здоровенный амбал, нависнув над принцессой, как карающий палач, встряхнув девушку от полноты своей переполненной гневом души. — Это ты всё виновата!!! — Ай! — вскрикнула Лея, вскинув руки в защитном жесте, когда Рико замахнулся, чтобы отвесить ей полноценную оплеуху. Каким трудом парень сумел остановить пудовый кулачище — не понятно. Перепуганная девушка медленно развела пальцы, сквозь них испуганно посмотрев на собравшихся и проклиная себя, что припёрлась сюда без группы поддержки и охраны. — Говори! — прорычал амбал, с яростью во взгляде сверля милое и бледненькое личико. — Я не понимаю! Объясните! Она и в самом деле не понимала, чем заслужила обжигающие и обвиняющие взгляды окружающей их с этим громадным парнем толпы. Эта толпа людей и ксеносов зароптала: почти все они уже языки сломали и обзавидовались, наблюдая почти каждую неделю, как на пару-тройку дней Лукас исчезал, улетая в обществе этой кареглазки, а она сейчас «не понимает»!!! — Прибей суку, Рико! Туда ей и дорога! — с отчаянием выкрикнул кто-то за спинами толпы. — Она Лукаса сгубила… Слова оборвались рыданием, ропот стал сильнее. У Леи оборвалось что-то внутри, она рванулась изрук амбала, но куда ей! Маленькие кулачки в неимоверной ярости вдруг заколотили в широкую грудь, девушка принялась пинаться как бешенная, ругаясь как последняя торговка на Татуине. — Сволочь… Пусти! Я должна его видеть! Она ещё что-то шипела и орала, потеряв голову от паники. Нет! Лукас не мог умереть!!! Да никогда… Нет-нет-нет!!! Сила всеблагая, только не он!!! Рико первым обнаружил Лукаса в их комнате в почти невменяемом состоянии. Парень смотрел куда-то вдаль совершенно погружённым в себя взглядом, не реагируя на внешние раздражители. А Рико теребил его, тормошил, тряс, пытаясь выгнать из светлых глаз это отрешённое выражение. Видеть всегда неунывающего друга в таком состоянии было смерти подобно. Но сутки спустя стало ещё страшнее, Рико даже начал бояться оставлять друга одного. Лукас очнулся от очередного обморока, в который бухнулся от голода: заставить парня хоть что-то затолкать в желудок был совершенно нельзя. Рико рванул к друзьям, чтобы вызвали скорую, потому что оставлять друга в такой ситуации он просто не мог. Когда возвратился, то замер на пороге, поражённый до глубины души. Лукас выпал из своего личного ступора, но стало ещё хуже. Он писал в тетрадях, на столе, блуждая безумным взглядом по стенам, совершенно ничего и никого не замечая. Трезвонивший какой день подряд комм он в в ярости швырнул в стену, вновь принявшись что-то быстро строчить. У него не получалось, листки скомкивались или рвались, Лукас начинал сначала. И так три дня подряд. На четвёртый день, придя в полный упадок сил и впав в дичайшее отчаяние, Лукас впервые вскрыл себе вены. И вот тогда и Рико стало трясти. От страха потерять друга и почти ставшего братом парня. Ох, появилась бы здесь та сучка красивая, он бы её в рог банты скрутил и вышвырнул! Лукас рыдал, но пытался писать. Раны кровили, но парень не переставал делать попыток. Лея увидела пол, заваленный толстым слоем рваных и скомканных листов прежде, чем самого сгорбленного Лукаса, опустившегося на колени и покачивающегося от изнеможения и усталости. Девушка рухнула напротив него, едва не закричав, когда заметила забинтованные запястья, прижала к губам ладонь и закусила её, чтобы не сорваться на крик. Боль отрезвила. — Лукас… — сорванным голосом проговорила она тихо, невесомо погладив его по плечам, медленно и нежно, предельно осторожно скользнула пальцами на его израненные запястья, обхватила пальцы, ледяные, истончившиеся. — Лукас? Ноль реакции. И почти беззвучно выдохнуть: — Люк? Парень вздрогнул, едва приметно, бесконечно устало поднял измученные глаза на неподвижную девушку и прошептал: — У меня не получается… Почему у меня не получается? Лея не стала спрашивать, что именно не получается, просто боялась вспышки необоснованной ярости. Друг был и так на грани помешательства. — Мы попробуем вместе… Давай вместе? — она не спускала с него обеспокоенных глаз, ловила выражение выцветших голубых озёр, какими ей всегда виделись глаза Люка. — Ты поможешь? — Конечно. Вместе лучше… Скажи, что ты хочешь? — Песню. Надо сочинить, но я не могу, не получается!!! — юноша выдернул руки из хватки Леи и вцепился в волосы, покачиваясь от боли. И принцесса внезапно ухватила его за щёки, обхватила ладонями, заставила взглянуть в свои глаза, наполняясь яростью, необходимостью помочь ему выбраться из той ямы, в которую он себя загнал. — Соберись! — как следует встряхнула, зашипев на Рико, решившему, что другу причиняют вред. — Что тебе надо для песни? Люк!!! Невнятный сип за спиной — и звук захлопнувшейся двери. «Молодец какой, быстро сообразил, а с виду тюфяк с кулаками!» Лукас взглядом скользнул по комнате и беззвучно что-то прошептал, Лея лишь голову повернула к высившемуся за её спиной амбалу: — Его инструмент. Быстро! Рико двигался на удивление быстро и бесшумно, вернувшись в комнату в гитарой в руках: её он утащил вон отсюда, чтобы Лукас ещё и её не разгромил вслед за комлинком. Гитара была единственной личной вещью Лукаса, которую ему подарили на день рождения друзья, прознав про увлечение парня. При виде гитары друг оживился и переместился с пола на перевёрнутую постель, смахнув, как ненужный хлам, кучу бумажных комочков. Рико настороженно наблюдал за перемещениями приятеля. Даже перестал подозрительно следить за фифой, благодарный ей, что сумела растормошить Лукаса. Мало кто понял бы установившуюся тишину в коридоре общежития, битком набитой её жителями. Все с трепетом и надеждой вслушивались в едва слышимую мелодию, доносившуюся сквозь закрытую дверь одной-единственной комнаты. Лукас медленно, но после более уверенно начал перебор струн, не с первой попытки, даже не с пятой найдя необходимую ему мелодию. Лея тихо-тихо начала собирать то, что не было разорвано, стараясь не мешать другу искать необходимое. Лучше так, чем то, что она увидела! Девушка замерла с рисунком в руке, покосилась на склонившегося над гитарой Лукаса и перевела взгляд на обнаруженный рисунок: какая-то серая сфера, маленькая, на фоне одинокой планеты… И тут же вновь разбросала листки, переворошив их, уже целенаправленно начав поиск. Вот лист и вот… А здесь ещё один! Рассортировав их на в самом деле хлам и нужное ей, Лея наконец и сама успокоилась, сложив листы стопочкой, вслушалась в едва слышимый шёпот Лукаса. И если сперва он спотыкался в своих словах, но продолжая перебор, складывающийся в настойчивую мелодию, вновь начинал сначала. И так раз за разом. И наконец словно нашёл и мотив, нужный ему, и те слова, что рвались изнутри, потому что требовательно бросил: — Запиши! Лея стремительно начала писать под диктовку, под перебор струн и тихий голос Лукаса. Рико, увидев эту слаженную работу, тихо выдохнул, вытерев мокрый лоб. Лукас вышел из самоубийственного штопора. Он будет жить. Лея домой вернулась очень поздно, мама её дважды вызванивала, пришлось лгать, что на вечеринке задержалась, просить прощение. Но и вернувшись домой, она не смогла заснуть, перед глазами крутились картины увиденного и пережитого за день. Очень-очень длинный день. Поняв, что она просто не сможет заснуть, Лея с усталым вздохом побродила по комнате, поворошила бумаги на своём рабочем столе. И уже задумчиво посмотрела на стопку бумаг, которую зачем-то притащила от Лукаса к себе домой. Заказав на кухню каф, чтобы хоть отчасти взбодриться, девушка уселась в кресло и принялась раскладывать рисунки по поверхности стола. Ещё некоторое время затратив на разглядывание разных и в чём-то похожих рисунков, Лея внезапно стала передвигать их, как пазлы, ощутив какую-то очередность в тематике. И внезапно осела в кресло без сил. Безмолвный транс длился ровно минут пять, а после Лея взвилась на ноги и быстро набрала номер из записи. — Кай? Мы снимем клип! — Ваше высочество! — простонали на том конце связи, — Вы на часы-то глядели? Совесть имейте — четвёртый час ночи…