Золото чужих глаз

Встретившийся по пути Итэру с Паймон исследователь оказался как нельзя кстати: они уже подумывали свернуть с намеченого пути и подыскать надежную пещеру, чтобы всякая неизведанная живность и видоизмененные грибы не могли добраться до них. Аль-Хайтам, как он сам представился, являлся исследователем из даршана Хараватат, хорошо знал местность и повадки местных диких зверей, что заметно облегчало их путь в Сумеру. Итэр не сомневался в своей силе и навыках владения мечом, но всё же был безмерно благодарен путнику, что сейчас им не встречались ни агрессивно настроенные животные, ни пустынники, ни даже фатуйцы; усталось из-за дальней дороги давала о себе знать, не позволяя фокусироваться на чем-то одном. – Вы в порядке? – на него глядели с явной обеспокоенностью. Парень уставился в ответ на нового знакомого и табун мурашек пробежал по всему телу. Такие завораживающие изумрудные глаза. Почему он раньше не заметил этого? Итэру казалось, что он проваливается в бездонный океан, в котором мог бы тонуть бесконечно. – Вау, красивые, – единственное, что смог произнести парень в столь затянувшимся молчании. Ляпнул, и лишь после осознал, что именно он сказал. – Деревья! Да, именно! Никогда таких красивых не видел! – спешно залепетал блондин, судорожно размахивая руками и заливаясь маковым цветом. Взглядом он пытался отыскать помощи в лице Паймон, но, заметив ее спящую на руках нового знакомого, лишь обреченно вздохнул и постарался успокоить так невовремя вышедшее из привычного строя сердечко. – Вы никогда ранее не видели сосен? – со смешком произносит Хайтам, явно довольный таким вниманием со стороны младшего. Глупым он не был, да и не заметить столь частые взгляды, обращенные на него, было невозможно. А то, что комплимент был сказан его глазам он и не сомневался вовсе. Заметив сильнее заалевшие щечки путешественника, он лишь умиляется столь очаровательной картине и пересиливает свое желание посмущать его еще. – Простите, я просто пошутил, – уже спокойнее произносит он и собирается идти дальше. – Не стоит. И, пожалуйста, обращайтесь ко мне на ты, а то чувствую себя неловко, – Итэр подергивал кончик своей косы, явно нервничая из-за сложившейся ситуации. – Хорошо, Итэр. Тогда от тебя я жду того же, – губы невольно растягиваются в улыбке. Заметив, как блондинчик хочет что-то сказать, выпалил быстрое Никакие возражения не принимаются и продолжил идти, стараясь не ускоряться до своего обычного пешего хода, который был бы слишком утомительным для более низкого путешественника, да и спящую на его руках девочку не хотелось тревожить. В течении следующего дня они шли по скалистой долине с различными каньонами и могли устраивать недолгие привалы только в пещерках, что попадались по пути. Паймон абсолютно не нравилась обстановка и погода местности, через которые они идут, так что она попросила позвать её когда дойдут до Сумеру и исчезла. Двое путников были рады, что их "головная боль" покинула их и продолжили свой путь в более спокойной и тихой обстановке. Они часто замечали различные руинные и прочие механические устройства в десятках метров от них (от которых глаза у Итэра горели нездоровым блеском – понабрался у Чайльда), но Аль-Хайтам даже не давал шанса приблизиться к ним и попробовать сразиться, сразу уводил куда подальше за шкирку или старался забалтывать до полной потери концентрации. Когда они уже ступали по пустыне (бескрайней, как казалось Итэру) они заметили быстро надвигающееся облако из пыли и песка. Сероволосый среагировал быстрее: вынул из рюкзака складную палатку, мгновенно ее раскрывая и запихивая туда пацана и все его пожитки, и сам запрыгнул внутрь. Пару минут они прислушивались к завыванию ветра и постукиванию песчинок о твердую материю палатки. – Как я мог так оплошать? – как-то обречённо тянет сумеровец, зарываясь пальцами в волосы и слабо потягивая их, чем и привлекает внимание Итэра. – Что-то не так? – искренне интересуется парень и вновь начинает внаглую разглядывать красоту сидящего напротив. – Буря! Я должен был заметить ее раньше! Неизвестно сколько она продлится. Нам нужны вода и еда, а иначе...– не успевает он произнести и половины своего недовольства, как блондин резко придвигает свою сумку к центру и что-то пытается вытащить оттуда. – У тебя ещё что-то осталось? Мы и так всё прошедшее время питались твоими запасами, – удивлялся зеленоглазый, как-то странно хмуря свои тонкие брови; явно не верил в такую удачу и дальновидность путника. – Это пространственный рюкзак. Не знаю как точнее объяснить, но туда вмещается удивительно много чего, – добродушно поясняет Итэр с улыбкой и вытаскивает оттуда кучу разной еды. – А еще всё это сохраняется в своем первоначальном виде, так что можешь не волноваться о свежести продуктов, – еще шире улыбается блондин, из-за чего полумесяцы глаз сияют ярче, заставляя сероволосого перевести весь свой восторг от сумки к этому прелестному парню. Золото его глаз светилось словно барханы сумеровских пустынь, переливающиеся в солнечном закате; словно жидкий мёд, поблёскивающий на дне прозрачного травяного чая; словно летнее солнышко, что дарило тепло и окутывало чувством комфорта. Аль-Хайтам мог бы бесконечно сравнивать эти глаза со всеми приходящими на ум явлениями и вещами, которые ему импонировали, но ничто из них не могло сравниться с тем как сильно нравился ему этот пронизывающий до костей взгляд. Они перекусывали мондштатовскими стейками, и хотя специй и пряностей – по мнению Аль-Хайтама – было маловато, он и не осмелился что-то сказать на этот счет, полностью зачарованный своим путником. Итэр смаковал каждый кусочек мяса как последний: причмокивая, издавая тихие стоны удовольствия от еды и обсасывая каждый пальчик от стекающих масляных подтеков. Сумеровец был готов отдать всё на свете лишь бы оказаться на месте этого стейка, с таким наслаждением блондин его ел, что в плотных штанах становилось тесно и нестерпимо жарко. – Хочешь добавки? – неожиданно спросил златоглазый, полностью нарушая концентрацию мужчины на чужих губах. Пепельноволосый впервые настолько глупо прослушал вопрос, невольно приподнимая брови в растерянности. – Я спросил не хочешь ли ты добавки? – повторил путешественник и, видя всю такую же непередаваемую эмоцию своего путника, добавил, – Просто ты всё это время смотрел на мою порцию, вот я и подумал, что ты не наелся. – Просто задумался, ничего такого, – губы непроизвольно растянулись в улыбку. Аль-Хайтам никогда не был особо эмоциональным человеком, но внимание Итэра ему нравилось безумно. Его хотелось украсть и оберегать как драконы своё сокровище, скрывая от всех и вся и любуясь этой красотой ежедневно, ежечасно, ежесекундно. Не хотелось упустить и мгновения трепета чужих длинных ресничек, что оставляли тени на щеках, легкого румянца этих же самых щечек, кончиков ушей и немного шеи и того, как блондин смешно почесывал свой аккуратненький носик пальчиком. Итэр был слишком прекрасен и желанен. Они посидели еще часок прислушиваясь к песне ветра и песка, что постукивал о палатку с разной частотой, но даже и не думал сбавлять свой напор и ослабевать. Выходец из даршана Хараватат пояснил, что во время бури температура ночью опускается еще ниже чем в обычное время и протянул парню покрывало из своего рюкзака. Путешественник сразу запротестовал этому и хотел отказаться от такой доброты, которая пошла бы во вред самому владельцу, но взгляд второго дал понять, что никакие возражения даже не будут слушать. В итоге они пришли к компромиссу и согласились накрыться пледом вместе, прижавшись потеснее друг к другу. Итэр лежал спиной впритык к чужой груди и чувствовал мерное дыхание своей чувствительной шеей, отчего по телу бегали волны приятно покалывающих мурашек. Эрогенная зона в районе шеи доставляла неприятности своему обладателю, нередко ставя в неловкое положение перед посторонними, но сейчас это было приятно, даже очень. Он лежал рядом с мужчиной, который был до чертиков привлекателен, интересен как собеседник и надежен как спутник в путешествий. Итэр еще при приеме пищи заметил, как второй чуть ли не облизывался на него и его действия, чужое дыхание несколько раз сбивалось с ритма, а зрачки явно были расширенными, казалось еще чуток и он набросится на него и завалит прямо тут. Младший был и встревожен и возбужден этим, но виду не подал, продолжая есть мясо и наслаждаться чужим вниманием, а после отвлек второго разговором. Сложившаяся ситуация и их поза для сна заставляла нервишки парня шалить, а кровь приливать к нижней части тела. Шея ловила всё больше и больше чужого дыхания и заставляла все волоски на теле вставать дыбом. Член отзывался подергиваниями и штаны стали постепенно давить в паху. От трения о грубую ткань возбуждение блондина лишь напрягалось сильнее, вынуждая несильные вздохи слетать из уст и сбивая мерное дыхание. Итэр неожиданно понимает, что у него колом стоит и просто так от этого не избавиться, даже если будет представлять что-то жуткое и мерзкое, ведь чужое дыхание продолжило бы его распалять. Он отчаянно пытался уснуть, игнорируя неудобства, но в конечном итоге все же решается подрочить. Отодвигаясь чутка подальше от сумеровца, он медленно ведет рукой к застежке штанов. Тонкие пальчики быстро справляются с препятствием и сразу же зарываются дальше. Блондин чувствует, что с головки сочится предэякулянт и второй рукой пытается спустить штаны с бельем чуть ниже, чтобы не испачкать их. Первое неосторожное движение кольца пальцев вокруг члена сопровождается приглушенным стоном и несильным прогибом в спине. Итэр сильнее прижимает руку ко рту и начинает быстрее водить второй по своему возбуждению. Это продолжается какое-то время, и когда конец уже близок и остается лишь пара движений до оргазма, его руку накрывает чужая и оттягивает ото рта. Златоглазый так перепугался, что чуть не задохнулся собственным стоном и кончил. – Стоило лишь намекнуть. Я бы сделал всё, что ты пожелаешь, – слишком близко к шее были произнесены эти слова, вслед которым волны возбуждения снова побежали по всему телу. Аль-Хайтам всё так же держал одну из рук, в то время как второй забрался под чужую одежду и ущипнул напряженный сосок. Путешественник не знал что сказать, он мог лишь жмуриться от смущения и тихо поскуливать из-за вновь приливающих возбуждения и желания. Сероволосый же успел уложить Итэра на спину и нависнуть сверху, опираясь предплечьями по обе стороны от блондина, и просто пытался насытиться плескающиймся в чужих глазах янтаре. Он всё норовился зажмуриться, либо отвести свой взгляд, что не осталось незамеченным, просто не могло. – Прошу, скажи, что ты этого хочешь так же как и я. Не хочу оказаться каким-то насильником в твоих глазах, – тихо прошептал он куда-то в плечо солнечного мальчика, не имея сил встретиться с отказом и страхом в чужом взоре. От волнения он не мог спокойно дышать, казалось, что уши заложило и его начинает медленно потряхивать от нервов. Прошло не меньше часа по меркам сходящего с ума Харавататовца, но он еще не умер от нехватки воздуха, когда послышалось тихое Да и его шею обвили руки Итэра, крепко прижимая к себе чужое тело. Не стоит недооценивать эти изящные и нежные ручки, ведь они принадлежат не абы кому, а именитому Путешественнику. Пепельноволосому понадобилось приложить немного усилий чтобы оторваться от чужого тела и приблизиться к этим манящим аккуратным губам, – которые постоянно увлажнялись языком, привлекая к себе постороннее внимание, – и затянуть в страстный поцелуй. Итэр отпрянул только когда воздуха стало нехватать, а легкие начали заметно покалывать. У него кружилась голова от переизбытка ощущений и чувств. Он загнанно дышал, будто его преследовали от самого города Свободы без продыху. Губы налились малиновым цветом и призывно поблескивали от слюны. Увидев его таким сейчас, даже Паймон бы поняла, что тут творилось ранее. Блондин шальными глазами рассматривал абсолютно спокойного с виду парня над собой, лишь расширенные зрачки которого могли послужить доказательством того, что произошло. – Мы, – голос Итэра несвойственно громко прозвучал, и он прокашлялся в кулак, – Но мы не сможем дойти до конца, – уже увереннее произнес он, и, видя недоумение в чужие глазах, поспешил объясниться, – У меня нет абсолютно ничего для ...кхм... очистки, – взглядом указывая вниз. Блондин видел как сумеровец слегка нахмурил брови и напрягся, явно обдумывая выходы из сложившейся ситуации, когда оба до чертиков возбуждены. Казалось, что в своей голове он анализировал и сравнивал всевозможные вариации исхода событий. А потом так неожиданно расплылся в широкой улыбке и потянул вниз уже приспущенные штаны путешественника. Итэр от неожиданности забарахтался и попытался прикрыть стоящий член ладошками, пока с него стягивали штаны, приподнимая его ноги для большего удобства. Когда с ними было покончено, сумеровец согнул поднятые ноги в коленях несильным надавливанием, любуясь видом нежных окружностей парня, что заливался сейчас краской. – Миленько, – прокомментировал он, слегка сжимая чужую ягодицу, при этом ни на миг не разрывая зрительного контакта. – Снимешь сам? – и проводит рукой под кофтой блондина, задевая ставшие чувствительными соски и слегка поддевая их ногтем. Итэр завороженно наблюдает за развернувшейся перед ним картиной. Старается выровнять сбитое дыхание, которое так важно в этот момент. И осторожно стягивает верх своего одеяния, слегка запутавшегося в волосах, что зацепились за одну из застежек, но быстро справляется с проблемой. Когда он снова смотрит на Аль-Хайтама, тот уже почти разобрался со своей одеждой, и жадно поглядывал на распластанного на земле путешественника. На нем оставалось лишь нижнее белье, когда осмелевший златовласый неожиданно приблизился к нему. Стоя на коленях перед возвышающимся над ним мускулистым телом, Итэр нежно провел пальцами по кубикам пресса вниз и намеренно дольше водил ими вдоль очерченного тонкой тканью члена. Он прихватил край резинки зубами и медленно потянул их ниже, избавляясь от ненужного сейчас куска ткани. Возбужденный член с несильным шлепком задел нежную кожу красной от смущения щеки. Путешественник какое-то время рассматривал налившееся кровью чужое возбуждение и осторожно очерчивал проступающие на нем венки кончиком пальца. Чужое достоинство он мог сравнить только со своим, и оттого оно казалось ему чертовски большим. Если бы они шли до конца, ЭТО непременно оказалось бы в нем. От закравшейся мысли по телу пробежали новые мурашки возбуждения, вырывая несдержанный выдох из блондина. Он на пробу провел языком вдоль всей длины, задерживаясь на покрасневшей головке из-за тихого стона сверху. Аль-Хайтам не отрывался от созерцания этой возбуждающей картины, где зажатый и смущенный Итэр пытается быть смелее и угодить ему. Когда их взгляды пересекаются, блондин осторожно насаживается на член, пока фокусируясь на головке и неумело водя языком из стороны в сторону и в круговую, иногда задевая уретру и выбивая чужие постанывания. – Малыш, давай-ка сменим положение, – предлагает сумеровец, проведя рукой по золотым прядкам на макушке. Путешественник как слепой котенок лишь следует за ним. Безоговорочно доверяет. Сероволосый садится на покрывало и жестами подзывает к себе зардевшееся золотце. Тот садится ему на бедра, осторожно придерживаясь за крепкие плечи, и уставился в изумрудные глаза в ожидании дальнейших указаний. Хайтам хотел было сказать ему сесть спиной к нему, но снова потонул в чужих глазах и притянул его для очередного поцелуя. Члены до этого находились в опасной близости друг от друга, а сейчас и вовсе были чуть ли не прижаты между двумя торсами. Итэр несдержанно постанывал в поцелуй из-за приятных ощущений ниже и еще сильнее ластился к крепкому телу, ерзая на месте. – Повернись, пожалуйста, – отрываясь от таких желанных губ произносит сероволосый, и помогает блондину принять новое положение, спиной к его груди. Тот непонимающе оборачивается к нему, но путник неожиданно ложится полностью на покрывало и притягивает путешественника к себе ближе за бедра. Златоглазый ахнул от неожиданности, ведь прямо перед ним находился колом стоящий член, который он старался облюбовать ранее. Задумка сумеровца стала ему ясна как только его попросили встать на четвереньки. Поза 69 промелькнула где-то на задворках сознания Итэра, но откуда он ее знает понятия не имел. Пепельноволосый же времени зря не терял и осторожно вобрал его конец в рот, осторожно водя руками по молочным бедрам блондина, возбуждая его все сильнее стимуляцией нежной кожи. Золотой мальчик последовал примеру второго и тоже начал действовать. Осторожно обхватил ладошкой возбужденное естество и начал медленно водить кольцом вверх-вниз, снова обхватывая головку губами и начиная работать языком. Свободной рукой он попытался обхватить мошонку и осторожно помассировать ее. Сдавленные стоны снизу означали, что он делает все правильно. Осмелев от продолжающейся похвалы из постанываний, Итэр увлажнил два пальца и начал осторожно водить ими вдоль шва на промежности. На что в ответ получил несильный толчок чужих бедер и возбужденный полувскрик. – Солнце, ты оказался необычайно хорош в этом, – восхищенно прозвучало от сумеровца и после он снова взялся за доставление удовольствия блондину, видимо не собирался отставать. Он неожиданно сжал обе ладони на ягодицах и притянул бедра путешественника ниже, вбирая его член полностью, медленно то приподнимая то опуская чужие бедра к себе. Пришла очередь златоглазого несдержанно стонать, отчего он насадился ртом на член сильнее, продолжая помогать себе руками. Он, на удивление, не почувствовал никакого рвотного рефлекса и теперь уже старался взять как можно глубже. Тепло влажного рта обволакивало и его собственное естество, отчего он продолжал стонать и пускать волны вибрации, доставляющие второму еще большее удовольствие. Замкнутый круг из ласок и наслаждения. Ноги и пресс Хайтама начали слегка подрагивать от приближающегося оргазма и Итэр полностью вобрал член в рот, производя небольшие фрикции головой и языком. Снизу слышится низкий стон и блондин чувствует как сумеровец подается бедрами вверх и изливается густой спермой. Путешественник спешно сглатывает и продолжает двигать головой, доводя путника до исступления и поджимающихся пальцев на ногах. Итэр еще парочку раз проводит языком вдоль члена пока поднимает голову, вынуждая сероволосого пару раз дернуться из-за посторгазменной чувствительности. – Черт, золотце, ты меня уделал, – с перерывами для неглубоких вдохов произнес Аль-Хайтам, растягивая губы в улыбке. Блондин хотел было сказать, что это из-за того, что ранее он уже успел кончить один раз, но его рывком опрокинули на спину и снова насадились губами на член, вбирая его полностью. Итэр несдержанно сладко простонал, он не знал куда теперь день свои руки, так что просто крепко сжимал покрывало. Сумеровец прижал нежные бедра по двум сторонам и крепко сдерживал их, чтобы блондин не смог свести колени. Златоглазый чувствовал как оргазм накатывает на него медленным волнами. Он медленно ерошил серебристые волосы путника, легонько надавливая ноготками на особенно приятных движениях чужого языка. Когда его накрыла волна оргазма, он заметался, подавшись всем телом вперед, и постарался свести бедра вместе, чтобы прекратить сладкую пытку, но сумеровец все еще крепко сдавливал чужие бедра к полу. – Ах..Я кончил!...Оста...А-ах, – надрывно между стонами прикрикивал Итэр. Он чувствовал, что в уголках глаз начали собираться слезы. Он был чересчур ошеломлённый всем этим и всё ещё немного перевозбуждённым от уже испытанного оргазма. Все его тело безостановочно трясло от продолжаемой стимуляции, он уже не мог произнести и слово о пощаде и остановке. К тому моменту, как Аль-Хайтам добирается до мошонки и промежности языком, блондина бьют неконтролируемые судороги, а из глаз безостановочно текут слезы наслаждения. Путник снова присасывается к покрасневшей и истекающей головке члена, и тело путешественника выгибает дугой и, честно говоря, сумеровец не ожидал такой реакции. Блондина словно током ударили. Он запрокидывает голову и протяжно стонет, его глаза закатываются, а сдерживать его бедра становится все сложнее. Пепельноволосый обхватывает член одной рукой и продолжает стискивать его и буквально выдаивать, пока сам тянется за поцелуем к истекающему слюнями рту. Почти сразу же Итэра начинает трясти в сокрушительном оргазме, пачкая тугой прозрачной струей свой и Хайтамовский животы. Сумеровец отрывается от сладких губ и осторожно высвобождает руку из ловушки бедер, задевая головку члена по неосторожности а не намеренно ли? и блондин снова стонет и дергается, уже готовый в случае чего прятать свое достоинство. – Все-все, больше не буду, – сероволосый складывает руки в примирительном жесте и спокойно укладывается рядом с путешественником, который продолжал буравить его взглядом, – Как ты себя чувствуешь? – интересуется, осторожно накрывая их одеялом и заглядывая в зареваные глаза что блестели, как кор ляпис в лучах рассветного солнца, и в них хотелось смотреть бесконечно. Утонуть, забыть все проблемы, застыть насекомым в янтаре на долгие века, или расплавиться в нем же и быть его частью. – Слишком много...ощущений, – тихо отвечают ему и в голове Аль-Хайтама взрыз и паника. Не понравилось?, просчитался?, я все испортил?, он меня возненавидит? и многие другие вопросы крутятся у него в голове, он даже мысленно не успевает отвечать на них, хмурясь все сильнее, что не скрылось от взора золотого парня, – Но мне понравилось, – добавил Итэр и прижался к теплу тела напротив, закидывая руку через него и приобнимая. – Я...П-прости, пожалуйста, – только и может вымолвить тот в свое оправдание, но путешественнику и не нужно никаких оправданий. Он чмокнул Хайтама в уголок губ, словно птичка клюнула, и уткнулся носом в его ключицу, пряча довольную улыбку.