Ты

Лена сидит на кажется самом скучном уроке алгебры за последние месяцы. Борзова что-то нудит у доски, никто даже не шутит и не подтрунивает ее, все просто уткнулись в свои смартфоны, которые, казалось бы, завуч должна заметить и отобрать, но ей абсолютно плевать. Какой-то день тоски зелёной… Кулемина смотрит на Зеленову, пришедшую сегодня в очень откровенном черном топике, поверх которого легкая, белая рубашка, едва прикрывающая ее роскошный бюст, и скорее просто накрывающая плечи… Полина хорошо выглядит: Лена невольно засматривается. Нежная девичья грудь, голая кожа белой шеи, ключицы, светлая ткань на плечах красиво подчеркивает тени на стройном, подтянутом теле. Вся эта картинка вызывает в спортсменке восхищение с долей зависти: хочется выглядеть также вызывающе-красиво. Лена бы никогда не оделась так в школу - она бы просто не вынесла взглядов сверстников, насмешек или комплиментов, ей не хотелось бы получить так много внимания. А получила бы она его явно больше чем Полина, она, вылезшая из джинс и запрыгнувшая в соблазнительную одежду - ей бы все поспешили сообщить о том, как удивлены. В хорошем или плохом смысле. Но внимания одного человека она хочет удостоиться… и этот человек прямо сейчас ведет урок у 9 «В» класса, она точно это знает, потому что проводит с ним почти все перемены, с ним ходит домой после школы, и в общем, знает его расписание чуть ли не лучше его самого. До конца урока еще 20 минут, а Борзовой плевать на происходящее, так что девушка может отпроситься в туалет. На ней тоже очень красивое белье, чёрное и кружевное, но никто и не догадывается об этом, потому что она - Кулемина Елена Никитична, гроза школы, лучшая баскетболистка района, как всегда пришла в толстовке, закрывающей все тело, и скрывающей любые очертания фигуры. Никто и не подумает, какого размера грудь под мешком из черной ткани. — Людмила Федоровна, можно выйти? — тянет руку блондинка. — Да, Лена, выходи, пожалуйста. — вздыхает завуч, — Как всегда всю перемену с физруком носилась, а теперь по туалетам бегать будет, — говорит она уже вслед уходящей ученице, — эх, молодежь… Когда за Кулеминой закрывается дверь в класс, она тянется в карман кофты, чтобы проверить на месте ли ее «айфон 8», который ей так кстати отдали родители, купившие себе уже новые модели, которые в Европе, видимо, отдают по цене туалетной бумаги - потому что сами папа с мамой сменяют по десять телефонов в год, а она донашивает что-то поколения 2017 года. Не то чтобы она жаловалась или нуждалась в новом айфончике - просто бесит, что у родителей есть все, а ей еще недавно приходилось драться за деньги. Зайдя в туалет, Лена первым делом запирает дверь. На ней давно висит замок, но никто им не пользуется, потому что сразу сбегаются учителя и обвиняют в курении электронок всех, кто в запертом туалете окажется. Кулеминой это не грозит, она точно знает, что на лучшую ученицу Степнова Виктора Михайловича, медалистку по победам в соревнованиях, никто и не подумает о злоупотреблении никотином. Поэтому Лена спокойно достает телефон из кармана и думает, как бы поудачнее встать. У нее нет опыта в фотографировании, но она так хочет сделать какое-нибудь интересное фото в таком стиле, как сегодня одета Зеленова, что внизу живота приятно тянет от этой мысли. Она снимает толстовку и пару раз снимает на переднюю камеру свое плечо, ключицу и черную лямку на ней. В кадр лишь краешком попадает аккуратная круглая девичья грудь, закованная в узы белья. Все равно у этой фотографии есть какой-то интимный флер: она открытая, на ней голая кожа, и кусочек бюстгальтера… Никто не видит Кулемину такой уязвимой и женственной… Дальше блондинка подходит к зеркалу и заглядывает в него. Отражение ее радует - подтянутый, стройный живот спортсменки и тонкая талия своей впалостью подчеркивают и без того заметную (но не чересчур, это же Лена!) грудь, делая ее визуально больше. Красивый черный бюст рельефно прилегает к телу, красиво лёжа на косточках верхних ребер, и плотно, идеально подходя по размеру, облегает нежную грудь. Девушке очень нравится отражение и она хочет запечатлеть его таким, каким видит. Делает еще пару фото, уже на заднюю камеру, максимально забросав лицо челкой, и стараясь не светить им в камеру, а ноги спрятав за раковиной. В кадр попадает все самое красивое - впалый рельефный живот с прессом, точеная талия, прекрасный, кружевной лифчик, изящный и при этом простой, и незатейливый, чуть пошлый, но совсем не такой вульгарный, как макияж Гущиной, и (ого!) два сексуальных мягких кругляшка, расположенных в верхней части Лениного тела. То, что обычно сильнее всего хочется потрогать… Кулемина, довольная результатом съемки, внимательно смотрит в телефон, думая, какие фото выбрать, как их обработать и обрабатывать ли, и невольно вздыхает, понимая, зачем именно сюда пришла. И для кого эти фото… Пару раз тапнув на яркость и тени в настройках фото, Лена понимает, что больше ничего поменять не может, а замыленный глаз уже ищет минусы в снимке, не думая больше ни секунды, открывает тот самый чат. «Был в сети час назад». Ничего, она подождёт сколько потребуется. Прикрепляет фотографии, и подписав их скучным «что думаешь?», отправляет адресату. Сердце колотится сильнее, внизу живота натягивается узел возбуждения, а руки лихорадочно трясутся. Она только что сделала это. *** За пару минут до конца урока в 9 «В», Степнов Виктор Михайлович чувствует вибрацию в кармане спортивных штанов. Его старенький самсунг извещает о сообщениях крайне редко - почти на всех, кроме самых важных людей в его жизни, у него отключены уведомления. Звук так и подавно, только вибрация оповещает учителя о появившихся письмах. Предчувствие не очень хорошее - вдруг у мамы что-то случилось? Или у Лены.. надо посмотреть! Виктор не отводя глаз от класса, достает телефон. «Содержимое скрыто», и для просмотра ему нужно разблокировать устройство… И вместо отправителя в строке имени просто висит название приложения. Интересно. Он на свой страх и риск открывает мессенджер, попутно отойдя от класса. Что там, расчлененка? Лучше бы она… Первое что видит Степнов: аватарку Кулеминой и ню-фото - девочка стоит обнаженная, ну… вернее, в нижнем белье, напротив зеркала в туалете на втором этаже… ее спортивное бледное тело, грудь (!), он и не знал, что у Лены есть грудь, и такая красивая, такая женственная часть тела… Все самое интересное закрыто темным бельем - и это очень его расстраивает. Пиздец! Вместо того чтобы продолжить смотреть на фото и думать, почему он не может увидеть соски любимой ученицы, он, ужасно краснея, кричит на весь зал «Урок окончен, можете расходиться! Только в коридоре не шуметь!» и, хлопнув дверью, уходит в подсобку. От класса не ускользает его неожиданное стеснение и волнение, то, как непривычно он выбирает интонации и срывается на хриплый крик, но ребята все равно радостно визжа, убегают в раздевалку. Степнов заходит в свой кабинет и, рухнув на пол, протирает глаза. Наверное, ему почудилось? Нужно достать телефон и проверить… Он заставляет себя усилием воли посмотреть снова - во вложении было больше чем одно фото. Первое фото - охуенно красивое фото, на котором ему так не хватает тех розовых частей тела Кулеминой, он пролистывает, не глядя. В глазах двоится… На следующем, втором, - все еще более цензурно - лишь голое девичье плечо, острые, торчащие наружу ключицы, и кусок ткани… но даже оно заставляет его покраснеть: тонкая, нежная шея, светлые шрамики на теле, вызывающая линия косточек… ему так хочется прикоснуться губами к коже… Физрук сидит в полной прострации, не понимая, что происходит от слова «совсем». В голову не идет ни одна адекватная мысль, вообще ни одна мысль, кроме желания увидеть больше. Еще больше. Да разве не достаточно? «Почему вы молчите?» — как снег на голову прилетает в диалог. «Не знаю, что сказать…» — отвечает правду. «Вам не понравилось?» — ага. Конечно. Такое ведь могло не понравиться… «Или не хватило?» — добавляет Лена, и Виктор, кажется, сошел с ума. Что, блять, происходит? Через секунду в чат прилетает еще одно фото, на котором Кулемина, напротив зеркала, прикрывает грудь лишь руками, придерживая ее, а белья и след простыл. Он видит краешек соска и видит очертания груди, и ничего не скрывает ее, кроме самих рук, хотя и их он бы убрал… в голове каша… правой рукой девушка придерживает обе груди, и левую видно гораздо лучше: она вся лежит в девичей ладони, хорошо помещаясь, и пальцы приоткрывают ореол… Она все еще в туалете, неподалеку, на ней нет белья, и у Виктора, кажется, сейчас остановится сердце. В штанах ужасно тесно - у него стоит так сильно, что вся кровь уходит в член, и вообще нет сил думать головой. Он должен сейчас объяснять Кулеминой, что так нельзя делать и это неправильно, что он ее учитель, но он давно в нее влюблен, еще с тех пор, как выхаживал ее после ринга, и он не может думать ни о чем, кроме ее голого тела сейчас. Он сошел с ума. *** Лена на втором этаже уже собрала сумку, спрятала лифчик в нее, потому что лень надевать его обратно, да и совершенно он ей не нужен, а в ее мысли теперь закралось сомнение в правильности недавней идеи. Она только что завалила Виктора Михайловича фотками своей груди. Наверное, она что-то делает не так… Может быть удалить диалог? Или удалиться из telegram? Может вообще стереть себя с лица земли? Она открывает дверь в туалет, выходя в коридор, и попутно удаляет снимки из чата. «Удалить для всех». Через пару секунд на нее обрушивается новое сообщение. «Лена, верни.» Оу. Значит она сделала все верно. Но что дальше? И следующим у нее физкультура… последним… *** Виктор сидит в углу подсобки, пытаясь перевести дыхание. Нужно успокоиться, взять себя в руки, не маленький все-таки, и подготовиться к уроку в 11 «Б», где учится эта больная на голову девчонка, которая огорошивает его посреди бела дня фотографиями своих сисек, чтобы он наверное окончательно рехнулся, помещавшись на ней. И еще присел лет на десять… Хотя, с другой стороны, Степнов прекрасно понимает, что Лена достигла возраста согласия и единственное, что ему мешает юридически - это всего лишь этический кодекс школы. Просто нельзя встречаться с ученицами. То есть как только она окончит школу - станет можно. То есть можно и сейчас, если никто не узнает. Можно везде, кроме школы - тут кроме того самого туалета, в каждом кабинете и во всех коридорах понатыканы камеры. Но дома то можно… Дверь в подсобку приоткрывается, и в помещение входит Кулемина, собственной персоной. Степнов смотрит на нее чуть зло: от возбуждения в крови куча адреналина, который некуда выплеснуть, но во взгляде не читается ненависти. Это лишь вожделение. — Виктор Михалыч, урок через две минуты, а вы тут… — Я тут, Кулемина, — почти рычит учитель. — А… — Сейчас я выйду и начну урок. Вопросы? — еще более строго добавляет Степнов, все еще сидя. А то увидит эта проказница результат своих шуток и не отстанет от него… — Нет вопросов, — потупив взгляд отвечает Лена. Он замечает, что она в спортивной футболке, и под ней ничего нет, и злясь еще сильнее, говорит: — После уроков провожу тебя. *** Весь урок Степнов бегает вместе с классом, играет с ними в баскетбол, и вообще поражает ребят: вместо того чтобы орать как на солдат, он впервые показывает всё сам, участвуя в занятиях напрямую. Хорошо я на него влияю… думает Лена. Ребята, загнанные до седьмого пота, но довольные соревнованием с самим физруком, лениво отправляются домой. Лена переодевается нарочито медленно - ей страшно сталкиваться с Виктором Михалычем снова. — Кулемина, ты скоро? — слышит она голос из-за двери, сопровождаемый стуком по дереву. — Да… — почти пищит. И что она натворила? Сейчас наверное всю дурь из нее выбьет: деду расскажет и покажет, чем она занимается. Спортсменка невольно закусывает губу - ну красивые же фото были, и обреченно вздыхает. *** До дома идут молча, и когда наконец заходят в квартиру, Лена то ли с облегчением, то ли наоборот разочарованием, понимает, что деда дома нет. Неужто Виктор Михалыч все так подстроил? Наверное, это простое совпадение. — Лен, это что сегодня было? — стараясь быть строгим, спрашивает Виктор. Он уже согнал с себя всю злость и возбуждение, и голова гораздо более ясная, но злиться ему в действительности не на что. — Аа… Вы… — девушка неловко мычит, не зная, что сказать. — Что я? Я задал вопрос. — Ну… Вам разве не понравилось? — уходит в оборону блондинка. Это же правда были очень красивые фото… — Мне может и понравилось, но может ты будешь себя приличнее в школе вести? — все еще пытаясь играть в учителя, которым он на удивление является, произносит Степнов. Понравилось… — Ну никто кроме вас не видел… — А меня недостаточно? — А это же Вам предназначалось… — уже совсем опешив, отвечает Лена. — Ну вот я и говорю, можно в школе поприличнее себя вести? — кажется, он никогда не отстанет. — В школе можно… А за пределами я тоже не могу вам ничего такого скидывать? — басистка как всегда находит выход. Но внутри что-то неприятно гложет. Она нервничает. — Кулемина, не надо мне ничего скидывать, — выделяя последнее слово голосом, говорит Степнов, — я все еще твой учитель, и это мой рабочий номер. — Ммм, — неясно мычит девушка, все еще желая понять, почему она встретила такую реакцию. Недолго думая, она резко стягивает толстовку, и произносит, — а сейчас мы у меня дома. Степнов чувствует себя еще хуже, чем два часа назад, и просто набрасывается на Лену, натягивая одежду обратно. — Кулемина, твою мать, ты что делаешь? — кричит, надев толстовку и зажав ее руки своими, чтобы она не сняла ее снова. — Ничего… — Что тебе нужно? — спрашивает мужчина, заглядывая ей прямо в глаза. — Вы мне нужны… — она тянется вверх и накрывает его губы своими, заставляя Виктора прийти в шок и выпустить и толстовку и ее руки из своих рук. Степнов не оказывает сопротивления, уже вернувшись с небес на землю, и аккуратно обнимает Лену за талию. Его губы сминают ее, язык проникает внутрь маленького женского рта. Он целует нежно, вкладывая в это свою любовь, а не похоть. Ему хочется эту девочку всю: хочется целовать ее как сейчас дома, в школе, на улице, хочется признаваться в любви, хочется носить на руках, но совсем не хочется, чтобы она вот так выводила его, как сегодня утром. Они целуются так пару минут, пока девушка, смутившись, не отрывается от него и кладет голову ему на грудь. — А можно было с этого начать, Кулемина? — с любовью, но оттенками грозности, произносит Степнов, — А не вот эти секси-штучки! — добавляет тихо, шепотом. — А вам правда не понравилось? — Понравилось конечно… Они проводят вечер за разговорами обо всем, что чувствовали последние пару месяцев, Лена признается в том, что не может спокойно спать с тех пор, как он не спит в соседней комнате, а Виктор объясняет, что скучал по ней так, что не находил себе места в огромной двушке. Они обнимаются тепло и любовно: в этом уже нет никакой пошлости, и Степнов безумно от этого счастлив. Кулемина объясняет первая: — Виктор Михалыч, я вас люблю. — И я тебя люблю, Ленок. *** Через несколько месяцев, ближе к выпускному, когда их отношения уже во всю набирают обороты и говорить о любви они не перестают кажется ни на миг, хотя оба такие грозные и злые на первый взгляд, Кулемина все еще периодически издевается, отправляя Виктору подобные фото. У них нет секса - Витенька, конечно же, против такой близости, но ничего не мешает ей снимать для него фото и видео, выводя и заводя одновременно, так, что он бесится, кричит, и все равно очень хочет, о, Лена знает, как он хочет, ничего не мешает ей мучать мужчину. Она хочет, чтобы он сорвался также, как и не хочет этого - у него адекватные, свои причины, которые она трезво понимает разумом. Он и не отказывает ей в близости в виде объятий, поцелуев, чего-то чуть большего, но никогда не долгого и не серьезного. Все в порядке, не то чтобы Лена взорвется как пороховая бочка, но ей все равно очень хочется своего мужчину. Поэтому когда она особенно возбуждена, когда ее организм требует, она идет в этот туалет и делает фото. Иногда и дома. Иногда и видео. Отправляет что-то совсем голое, или наоборот лишь слегка эротическое, и пишет: «Жду тебя вечером.» А потом он приходит и в действительности сначала орет, кричит, злится, объясняя, что не надо его, взрослого мужика, соблазнять, а потом ласково и нежно гладит ее по волосам, обнимает и кутает в плед, пока по телевизору идет кино. Она не расстраивается - лишь смеется вместе с ним, когда он успокаивается. И каждый последующий раз думает, как весело ей будет, когда Витенька будет делать вид, что он не в восторге от этих фото и не хочет увидеть это вживую. Она все равно знает, что он увидит. Просто надо подождать.