в плену безрадостных ночей она нашла причину засыпать

тепло, свет и много блёсток короткая стрижка, вьющиеся русые волосы, лучи солнца и зародившиеся веснушки. каждый день - повод для новой истории. каждый день - улыбка, счастье, новый запах, новые воспоминания. она заметила его из ниоткуда, пока он медленно наблюдал за тем, как она ломается. частички уходили незаметно, пока время копило воспоминания, а коробка памятных мелочишек пополнялась. с ней всегда были рядом, её ставили в приоритет и создавали иллюзию счастья. была ли рядом она сама? понимала ли, что существует? ей было очень жаль, что пистолет был заряжен не вишнёвыми косточками. «ничто» ощущалось как ещё один вариант. а он всё наблюдал, нежно и тихо проникая в её душу глубже. он не разочаровывался, он жалился. дождь, дым и карусель отросшая обесцвеченная длина. мрак. осознание. её мир обрёл новый цвет. запах гнили и разбитых обещаний. добрый человек изуродовал её. оставил, обманул, замолчал. молчание - не ответ, не вариант и не причина. молчание - одно из самых губительных преступлений, если не самое смертное из них. встречей последней они наслаждались, пытаясь понять, что в ней не так. она не верила и всегда старалась проснуться. физические увечья, чуть более сильные, чем щипания, лишь укрепляли её нахождение в реальности. надо было сбегать. она стала замечать, что когда затыкаешь уши, сердце тоже недоступно. это позволяло не соприкасаться с ненавистным миром. с каждой слезой вытекало воспоминание. с каждой слезой вытекала душа. амнезия ли её настигла? тогда как она не прекращала общаться с ностальгией? эта давняя и близкая подруга всегда готова была прийти на помощь. её личность держалась только на моментах. она затанцовывала все вспышки осознания и строила преграды реальности. она думала, что боролась с целым миром, но на деле борьба велась лишь с собой. хотелось хоть кому-то стать кумиром, однако мы расколоты враждой. он понимал, что время наступило. для него это были губительные месяцы наблюдений, постепенного истощения и вселенской печали. она потерялась. она ушла не далеко, а мимо. снег, луч и веснушки уходила жизнь зима за зимой, а сердце её еще ищет покой. в уверенном желании покончить свой путь, она уснула, наевшись блёстками. это были самые вкусные моменты с лета. сознание погружалось в нужное пространство и от того её улыбка расширялась. она сверкала теми стразами, отливая холодным светом. холодно. она не питала иллюзий, а делала, что могла. это не пессимизм, а упрямый оптимизм. в сверкающем сне он создал для неё все необходимые условия : ничего. это было безграничное место с белым полом и невидимым потолком. надвигаясь в любые стороны, она видела его силуэт. звуки. они не давали покоя. это была не песня, не мелодия, не нота и не природный дар. это был не голос и даже не воздух. она не понимала и от того боялась, но будучи уверенной в завершении своей истории, не стала раздумывать над этим. тишина. шаги не издают звука, проглатывание страха не слышится. он появился. где-то вдали моргнула тень. она подбежала и погрузилась в неё. разве это не обычное состояние человека – сидеть в темноте возле огня, зажженного чьим-то милосердием, и ждать, что придёт помощь? силуэт бежал, изнурял её игрой. только он подаст руку и позволит себя коснуться, пропадал. снова появлялся тот неистовый звук и нарастал несуществующий страх. больше всего она боялась погрузиться в его глаза. догонялки долго продолжались, пока она не выиграла. сдавшись, она сделала это. она склонилась, искупилась. на коленях она схватила его за ноги и держала как край скалы над пропастью. — феликс, пожалуйста, позволь. — мы то ли тоскуем по безвозвратно утраченному, то ли надеемся на воплощение своей заветной мечты. посмотри на меня. видели ли вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом, наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть? ей было стыдно. она заигралась, она забылась и убежала. — родная, ты жизни не нужна, но сердцу огня затухающего ты непременно важна. он гладил её по красноволосому затылку, как в забытом в детстве. как она позволила себе забыть это, как она позволила затронуть сокровенное. утонув в собственном сознании, она забыла о самом ценном месте. её дом рушился, ее опора крушилась и переживала, пока она наслаждалась своим горем. позор. — ты живешь ностальгией по чему-то, чего никогда и не было. пора двигаться дальше. я всегда был рядом. мы встретимся. если бы я только мог быть с тобой сегодня ночью, я бы спел тебе колыбельную. ночью? она проспала до утра? дня? вечера? неужели в плену безрадостных ночей она нашла причину засыпать. она научилась обращать внимание на самое сокровенное. её девочка, её спасение в реальности и незаменимое родное место. этот дом стойко хранил в себе силы их обеих и надежды на беззаботное счастье. его нельзя было покидать, в чем она и ошиблась. он направил её на самый широкий пробел, распутав клубок колючей шерсти. всё же, что бы ни говорили пессимисты, земля совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима. под луною иногда появлялся феликс, появлялась надежда и любовь.