Божественный спор

На каторийском тракте, в паре часов от столицы Арника вышла из портала, ведя лошадь на поводу. Не привычная к такому способу перемещения кобыла фыркала и трясла головой, так что пришлось угостить ее яблоком, чтобы немного успокоить. На портальной станции, несмотря на утренний час, было довольно многолюдно. Несколько торговцев на нагруженных повозках выстроились в ряд, ожидая, пока станционный смотритель даст сигнал к началу движения. Пройдя мимо, Арника вышла на небольшую площадь и огляделась по сторонам, ища место, где можно было бы перекусить. Почти сутки она провела в дороге и сейчас ей нужно было немного передохнуть.  В Имизонии не было порталов, которые строили в Катории жрецы Единоглазого. Соседняя страна предлагала для удобства возвести портал и на их территории, но оставаясь верными Вечной матери, имизонки отказались. Поэтому Арнике пришлось скакать сначала весь день, а затем всю ночь, прежде чем она добралась до первой портальной станции. Сейчас она преодолела уже три перехода, до столицы оставалось буквально несколько часов, но она чувствовала, что все тело затекло от усталости. И решила перед последним рывком подкрепить силы горячей едой и бодрящим питьем. Деревянная вывеска с нарисованным котелком подсказала Арнике, что она нашла подходящее место. Трактир рядом с портальной станцией должен был быть недешевым, зато приличным. В деньгах она не испытывала стеснения, взяв с собой несколько кошелей с каторийским золотом, поэтому смело толкнула толстую дубовую дверь и зашла внутрь.  Она оказалась в довольно светлом и чистом помещении с длинными деревянными столами и невысокими лавками, расставленными вдоль стен. За одним из столов сидела пара немолодых мужчин в широкополых крестьянских шляпах. Они мазнули взглядом по Арнике, оглянувшись на шум открывшейся двери, и снова вернулись к беседе. Зато подавальщицу она явно заинтересовала: девушка, до этого лениво привалившаяся к стойке, встрепетнулась, подхватила поднос и быстро подошла ближе. — Доброго дня. Выбирайте стол, какой вам больше по душе и присаживайтесь. Желаете покушать? Поплотнее или полегче? — подавальщица широко улыбалась и забавно выговаривала слова, растягивая их на гласных.  — Доброго. Да, я хочу позавтракать. Чем-то сытным и горячим, мне нужно взбодриться после долгой дороги.  — Поняла вас! Тогда покушать предложу яишенку со шкварками и соленьями. А попить — травяной взвар с выжимкой из вандулы и иньдзянским корнем. От него глаза сами собой открываются. Годится? — Годится! — согласно кивнула Арника.  Девушка ушла с заказом на кухню, а она отвернулась к окну, рассеянно наблюдая за прохожими на площади. Дочери царицы полагалось знать все о порядках и обычаях соседних стран, но одно дело изучать на уроках и смотреть на картинках, а другое — видеть вживую. Она знала, что в Катории люди одеваются чуть по-разному, в зависимости от провинции и климата в ней, но почти везде женщины носят платья и юбки. Только имизонки одевались так же, как и мужчины, не делая различий в одежде. Более того, часто именно мужчины предпочитали более яркие и вычурные рубашки, искусно расписанные цветами и украшенные вышивкой.  По пути она не задумывалась об этом, но разглядывая сейчас людей на улице, спешащих мимо трактира к порталу, она поняла, что ее наряд гораздо сильнее отличается от местной моды, чем она думала. На Арнике были мягкие удобные брюки цвета осенней листвы и белая рубашка под такого же цвета курткой. Впрочем, никто не обращал на это лишнего внимания и не задерживал на ней взгляд. Возможно, каторийцы сразу определяли ее как иностранку. Или в целом относились к чужим странностям терпимо. Арника продолжала разглядывать наряды прохожих и лениво размышлять, когда ее внимание привлекло какое-то мельтешение в правом нижнем углу окна. Ей пришлось привстать с лавки и приблизить лицо к стеклу, чтобы увидеть трех мальчишек, сидящих на корточках прямо у стены трактира. Двое что-то увлеченно разглядывали и обсуждали, размахивая руками, а третий, с рыжими растрепанными вихрами, настойчиво тыкал в землю короткой палкой. Арника практически прижалась к стеклу щекой, пытаясь подсмотреть, что же они делают. Наконец, она разглядела, что между ног мальчишек мечется какой-то грязно-белый клубок. Поняв, что дети издеваются над маленьким зверьком, кажется, котенком, она сначала похолодела, а потом почувствовала, как к щекам приливает кровь от злости. Тогда Арника резко встала, так, что ножки отодвинутой лавки жалобно скрипнули, проехавшись по полу, и пошла к выходу. На ходу бросив подавальщице, что сейчас вернется. И резко распахнула дверь, вырвавшись наружу рассерженным вихрем. Расстояние до мальчишек она преодолела в несколько мгновений и прежде чем рыжий успел опомниться, схватила его за шиворот и приподняла в воздух. Тот от неожиданности широко открыл рот, показывая недостающий зуб спереди, а затем завизжал.  — Молчать, — строго приказала Арника, встряхивая хулигана. Его подельники подскочили на ноги, и явно собирались бежать, поэтому она добавила, — И стоять. Друзей бросают только трусы. Мальчишки переглянулись, но убегать не стали. «Может, из этих дураков еще смогут вырасти приличные люди», — подумала она и снова перевела внимание на маленького рыжего негодяя. — Зачем зверушку мучал? Самого ни разу не били, потому страха не знаешь? Или, наоборот, так колотят, что решил зло выместить? — спросила, холодно глядя тому в глаза. — Мы не мучали… Мы просто играли… — разрыдался мальчишка и выронил палку. — Тыкать палкой в слабого зверя — это по-твоему игра? — снова строго спросила Арника, краем глаза следя, не решит ли кто-то вмешаться в ее воспитательную беседу. Мимо как раз шел какой-то крестьянин, он на мгновение притормозил, но услышав, о чем идет речь, только покачал головой, поправил шляпу и поспешил дальше. — Я не подумал… — продолжал скулить рыжий, а сам заерзал, будто пытаясь выскользнуть из рубашки, за шиворот которой она его держала. Арника брезгливо сморщилась и опустила мальчишку на землю. — В следующий раз думай. Иначе зачем голову отрастил. Не мне тебя разуму учить, но запомни: на каждого живодера найдется свой живодер. Будешь зверей мучить, кто-нибудь тебе второй зуб выбьет, — она обвела всех троих взглядом, — Поняли? А теперь идите отсюда подальше. Мальчишек тут же, как ветром сдуло. Арника выругалась сквозь зубы, выпуская остатки злости, которую она сдерживала, отчитывая хулиганов строго, но холодно. И только потом посмотрела под ноги, вспомнив, собственно, о несчастной жертве мелких мучителей. Она рассчитывала, что неглупый зверек уже сбежал куда-нибудь подальше. Песок под ногами действительно был пуст, на всякий случай она бросила взгляд в растущие чуть дальше кусты, и сначала не заметила там ничего необычного. Только потом среди густой зелени разглядела белое пятно. Решив удостовериться, что зверек не ранен, она подошла ближе и присела корточки. Оказалось, что мальчишки мучали не мелкого котенка, как она сначала подумала. А наоборот, довольно крупного и пушистого, только грязного и измученного хомяка. Когда она раздвинула ветки куста, тот сначала дернулся и отполз от нее подальше, но потом замер, свернулся клубочком, обхватив лапками морду, и задрожал. — Эх, досталось тебе сегодня… — задумчиво протянула Арника. — Если не будешь убегать, посмотрю, цел ли ты. Она медленно и осторожно, чтобы не напугать животное еще больше, протянула руку. Хомяк продолжал трястись и не двигался, даже когда она взяла его в горсть. Поднеся ближе к глазам, она убедилась, что на первый взгляд он здоров, по крайней мере, на посеревшей шерстке не было крови. Она осторожно погладила хомяка пальцем по пузику, и тот в ответ возмущенно заверещал и задергал лапками в воздухе. Это реакция позабавила Арнику и одновременно порадовала: значит, точно ничего не сломано. Еще раз осторожно погладив хомяка по шерстке, она уже было хотела его выпустить. Но что-то ее удержало. Может быть, то, каким грязным и несчастным выглядел зверек. Наверняка, сильно испугался… И поддавшись зову сердца, Арника прижала руку с пушистым комочком к груди, чтобы вернуться в таверну вместе с ним. Подавальщица бросила на нее встревоженный взгляд, судя по всему, девушка волновалась, не сбежала ли посетительница, забыв о своем заказе. Тарелка с аппетитной зажаристой яичницей уже ждала Арнику на столе, рядом исходил дымком металлический стакан с бодрящим отваром. Он был обернут в смешной вязаный свитерок красного цвета, видимо, для того чтобы посуда не обжигала руки. Сев на лавку, Арника одной рукой начала есть, другой продолжая прижимать к себе хомяка. Тот внезапно зашевелился, высунул мордочку и начал принюхиваться к воздуху. Видимо, пострадавший тоже был голоден. Ухмыльнувшись, она позвала подавальщицу и попросила ту принести каких-нибудь свежих овощей, рассудив, что жареные яйца мелкому грызуну вряд ли будут полезны. В результате хомяк быстро и радостно сточил пару морковок, свернулся в клубок и уснул. Покончив с яичницей, Арника расплатилась, попросив перед уходом какую-нибудь чистую тряпицу. В нее она осторожно завернула спящего зверька, и только затем сунула в широкий внутренний карман куртки. Решив, что разберется с неожиданно приобретенным питомцем позже — подарит какой-нибудь служанке в замке, у которой есть воспитанные дети.  Горячая еда, бодрящий напиток и неожиданное спасение хомяка взбодрили Арнику и приподняли ей настроение. За пару часов резвой скачки она преодолела расстояние до столицы и поднялась по вьющейся спиралью дороге в гору, на которой стоял королевский замок. Подъемные ворота в крепостной стене были открыты, рядом несли караул стражники в ярких полосатых мундирах. Узнав причину ее прибытия, они резко сделались приветливы, а самый старший из них проводил ее во двор и помог спешиться. Точнее, попытался помочь, но Арника сама соскочила с коня и передала поводья юному конюху.  Мечтая быстрее закончить свое путешествие, она быстрым шагом направилась к лестнице, но тут дорогу ей преградил темноволосый мужчина в белом балахоне.  — Ты слишком торопишься, дитя мое. Вижу, что решимости тебе не занимать, но не забудь в спешке смотреть себе под ноги.  По витиеватой речи и светлому одеянию, Арника поняла, что перед ней один из каторийских жрецов. Вежливо склонив голову, она поблагодарила его за совет и направилась дальше, на этот раз, действительно глядя на дорогу перед собой. И крайне изумилась, обнаружив перед первыми ступеньками лестницы широкую полосу раскаленных углей. Она оглянулась на оставшегося позади жреца, и удивленно приподняла одну бровь. Лицо мужчины осталось спокойным, но в глазах его Арнике почудился озорной огонек, когда тот медоточивым голосом сообщил: — Не тебе бояться Божественного огня. Это испытание для тех, чью душу терзают сомнения. Только и обойти его нельзя. Она только покачала головой, сдержав желание хмыкнуть. Божественный огонь, как же. В имизонии хождение по углям было известной забавой, старшие девочки любили похвастаться особым умением перед младшими. Это только со стороны страшно выглядит, а на самом деле дерево долго отдает тепло босым ногам, и если идти быстро, а еще перед этим смочить ноги, можно не бояться ожогов. Арника наклонилась, деловито закатала штаны, разулась, стянула хлопковые гольфы и бросила в сапоги, подхватив те одной рукой за голенища. И спокойно пошла вперед по углям, чувствуя вполне терпимый жар.  Дойдя до ступеней она спокойно села на одну из них, достала гольфы, вытерла ими почерневшие ступни и натянула на голые ноги сапоги. Затем бросила грязные тряпки в сторону и продолжила восхождение по лестнице.  *** В королевском замке — Надо же было придумать это дурацкое испытание с углями! — возмущалась тонким голосом Клементина, дочь виконта Лавье.  — Ну, все было не так уж страшно. Хотя, конечно, приключение малоприятное, — вяло поддержала ее Лиона, хотя внутри клокотала от ярости.  Правда, в бешенство ее приводило вовсе не испытание, а тренировка, которую придумал отец. Прогулка по углям перед королевским замком казалась обычным променадом по сравнению с тем, что Лионе пришлось испытать на лужайке перед поместьем. Божественный огонь действительно не жег ноги, хотя наученная горьким опытом, в этот раз она не только разулась, но и бесстыдно стянула с себя чулки на глазах у жреца. Лиона глубоко вздохнула и прикрыла глаза, чтобы успокоиться и отбросить неприятные воспоминания. — Что с тобой? Тебе стало дурно? — вопрос Клементины прозвучал встревоженным писком. — Кажется, служанка слишком туго затянула корсет, — устало ответила Лиона, и поднялась с кушетки. — Пожалуй, мне стоит отлучиться, чтобы поправить туалет.  Клементина сочувственно кивнула, но в ее серых глазах промелькнул стальной блеск. «Неужели всерьез надеется, что я слаба здоровьем?», — подумала Лиона, выходя из пурпурной гостиной в длинный коридор со сводчатыми потолками и мраморными стенами, украшенными изысканными барельефами. Они представляли собой ростовые портреты членов династии Витоликов, к которой относился и Его Величество Эдвард Третий. Правда, его самого среди изображений Лиона не нашла, хотя в первый день специально прошла весь коридор сначала в одну сторону, а затем в другую. А вот отец короля, Чейд Первый, получивший прозвище Робкий, находится как раз по соседству с ее покоями — это забавное совпадение она решила считать добрым знаком. Хотя в целом в предзнаменования Лиона не верила, предпочитая полагаться только на собственные силы, но сейчас готова была ухватиться за любую мелочь, которая могла бы поднять настроение.  Шел всего второй день пребывания в королевском замке, а она уже измаялась от безделья и возненавидела своих соседок по этажу. Их было четверо: парочка баронесс, виконтесса и одна графиня. Титул Лионы был выше их всех, и девушек, видимо, это задевало. Так же как то, что она прибыла на отбор позже всех, когда компания уже сложилась и все представляли достоинства и недостатки друг друга. Внешне ее встретили приветливо, но она постоянно замечала холодных блеск в их глазах и чувствовала издевку даже в невинных замечаниях. Особенно заметно неприязнь проявлялась у Клементины, которая могла похвастаться только густой гривой светлых волос и пышными объемами, умело подчеркнутыми модными фасонами платьев.  На других этажах поселили еще несколько девушек, с которыми Лиона успела завести только шапочное знакомство. Они также не горели желанием завести с ней искреннюю дружбу. Их отторжение опиралось на банальную сословную неприязнь простолюдинов к аристократам. Впрочем, и сама Лиона не мечтала найти подружку среди крестьянок или купеческих дочерей. Да она в целом и не искала чьей-то дружбы, прекрасно понимая, что все вокруг конкурентки. Ее устроили бы и спокойное равнодушие, и даже яркая ненависть, только бы выраженные напрямую. Лицемерия она переела еще в детстве. Увы, здесь ее ожидало то же самое, а сидеть постоянно в своих покоях было глупо и невыносимо тоскливо. Поэтому проведя некоторое время с книгой, она поправила макияж и вышла из комнаты, направившись в другую сторону от пурпурной гостиной  — туда, где раскинулся под стеклянным куполом зимний сад. В королевском замке он был огромным и искусно продуманным: заходя внутрь создавалось полное впечатление, что ты не в помещении, а в настоящем парке. Над распахнутыми дверьми росла живая арка с мелкими малиновыми цветами. Мраморные стены так густо увивали лианы, что они казались зеленой изгородью. По полу от порога бежала каменная дорожка, а справа и слева от нее зеленела настоящая трава, украшенная клумбами и декоративными кустарниками. В воздухе летали разноцветные бабочки, из крон деревьев раздавалось нежное пение птиц. Если не поднимать голову и не смотреть вверх, на стеклянный потолок, легко было забыться и почувствовать себя в зачарованном саду.  Лиона брела по дорожке, чувствуя, как раздражение растворяется в груди, а его место постепенно заполняет приятное спокойствие. Она прошла сад практически насквозь, когда услышала, как кто-то разговаривает на открытом балконе. Сойдя с каменной дорожки на густую траву, она медленно подошла ближе. Больше, чем сам разговор, ее интересовали личности собеседников. Впрочем, и идея подслушать чужую беседу не казалась ей слишком грязной для ее и так далеко не белоснежной совести.  — Так зачем ты приехала на отбор? Судя по твоим рассказам, быть жрицей в храме Мальтира не так уж и плохо. Конечно, возможность стать королевой звучит как мечта… Но это же не только красивые наряды выгуливать и с королем любиться! — голос говорившей звучал довольно громко, только слегка приглушенный листвой пышного куста, за которым стояла Лиона. — Придется же постоянно жить среди этих гадюк и улыбаться, даже если за глава ненавидят. И за деток будущих страшно: а вдруг кто зло задумает, и потравит…  В ответ раздался звонкий, как мелодия музыкальной шкатулки, смех.  — Мирам, знай я тебя чуть меньше, подумала бы, что ты хочешь отговорить меня от участия, — отсмеявшись, наконец, сказала вторая собеседница.  — Ой, Рия, что ты… Я просто сама об этом постоянно думаю, а о чем сердце болит, о том и язык сам болтает.  — Я понимаю, про что ты, — высокий голос второй девушки посерьезнел, — и тоже думаю, что у будущей королевы будет беззаботная жизнь, полная одних только праздников. Но если мы не будем пробовать новое и сложное, кто это сделает за нас? Так можно всю жизнь провести, не выходя за пределы знакомых с детства улиц. Первая девушка, та, которую звали Мирам, ненадолго замялась, а затем спросила: — Ты права. Полностью права. И об этом я тоже думала, что такая удача улыбается раз в жизни. Но дело вот в чем… я хочу тебя признаться, — она снова замолчала, словно собираясь с духом, прежде, чем продолжить. — Честно говоря, я не зарилась за короля в самом деле пойти, когда сюда ехала. У меня большая семья, дружная, мы небогато, но хорошо живем. И есть один парень, который мне нравится. А я знаю, что ему тоже по сердцу.  — Зачем ты тогда приехала? — Рия задала тот же вопрос, что мучил Лиону. — Я… я слышала, что попав на отбор, с пустыми руками отсюда не уходят. Не знаю, может, это просто слухи, но я поверила. Ведь мне бы золотые пригодились. Не для себя, для малых братишек и сестренок, они еще могут выучиться какому-нибудь в городе. Да и будущим своим детишкам хочется судьбу послаще. Это же нормально… нет же ничего дурного в том, чтобы хотеть лучшей доли родным? — Конечно, нет. Наоборот, Мирам, ты очень заботливая, думаешь не о себе, а близких. И откровенное признание, что ты не хочешь быть королевой, в моих глазах тебя только поднимает. Я и сама должна тебе признаться кое-в-чем… — девушка сделала паузу, и Лиона чуть не лопнула от нетерпения, ожидая, пока та продолжит, — я тоже приехала на отбор не потому, что мечтала стать королевой. Честно говоря, меня больше волнует король. Я хотела узнать, с ним ли виделась до этого. — Король? Ты знакома с королем? — заинтересованно переспросила Мирам.  — Может, да, а может нет. Сейчас все расскажу, — Рия снова замолчала, будто прислушиваясь к чему-то, а потом сказала, — слушай, давай-ка только дойдем до балкона. Что-то мне неспокойно тут? Лиона задержала дыхание, испугавшись, что ее сейчас поймают с поличным, и медленно отступила назад, чуть ли не на цыпочках шагая по траве. Оглянулась на кусты, за которыми разговаривали собеседницы, и поспешила уйти из зимнего сада. Только покинув его незамеченной, Лиона вернулась мыслями к подслушанному разговору.  Смутно припомнила, что одну из девушек, Мирам, она уже видела. Причем, здесь же, в зимнем саду. У нее были смешные рыжие косички, веснушки на носу и по-крестьянски грубые руки. А вот со второй невестой им еще не приходилось столкнуться, или она не обращала на нее внимание. Впрочем, у нее довольно запоминающийся голос. Так что девушку, которую связывает какая-то таинственная история с королем, она точно узнает на слух. Заглянув еще раз в свои покои, Лиона умылась, затем заново припудрила лицо и позвала служанку, чтобы сменить платье к ужину. Так, на всякий случай, вдруг, его успели заметить, когда она убегала из зимнего сада. Служанка удивила ее, сказав, что сегодня будут подавать общий ужин, на который должны явиться все участницы. Поэтому, покончив с туалетом, заинтригованная Лиона отправилась в большой обеденный зал.  Огромное белоснежное помещение вечером выглядело не так блистательно, как днем, но так же оставалось роскошным. По золотым инкрустациям на стенах гуляли блики волшебных светящихся шаров. На алой скатерти длинного овального стола белели расставленные тарелки и сверкали серебряные приборы с королевским гербом. Большая часть стульев оставались свободными, но Клементина уже была здесь. И чтобы не разрушать иллюзию приятельских отношений, которую они обе поддерживали, Лионе пришлось сесть рядом. Вскоре собрались и остальные невесты. Стараясь не обращать явного внимания, она все же заметила, что рядом с рыжей Мирам села невысокая темноволосая девушка. Последней в зал вошла высокая светловолосая незнакомка со странной, слишком широкой для девушки, походкой. Она привлекла немало заинтересованных взглядов. Впервые все невесты короля встретились лицом к лицу. Но никто из них не успел заговорить друг с другом.  Снова раздался стук каблуков по лакированному паркету, и в зал вошел высокий седой мужчина в золотом камзоле и белоснежном бархатном кафтане с бриллиантовыми пуговицами. Он мог похвастаться высоким ростом, который частично скрывал легкую полноту. Двигался он мягко и неторопливо, будто подкачивая головой в такт шагам, как собака. Обвисшие морщинистые щеки усиливали его внешнее сходство с бассетом. Приблизившись к столу, мужчина неожиданно грациозно поклонился присутствующим, и объявил: — Дамы, позвольте поприветствовать вас, выразить мое почтение и представиться. Барон Лансельт, церемониймейстер Королевского отбора. Теперь, когда все участницы этого потрясающего события находятся здесь, пришло время рассказать, что же нас всех ждет. Нет-нет, не беспокойтесь, — он хрипло рассмеялся с рваными перерывами, как задыхающийся человек или лающий пес, — наше знакомство не заставит вас слишком долго ждать ужина. Право, я так ослеплен вашей общей красотой, что мне самому стоит быть кратким, чтобы не лишиться зрения окончательно. Поэтому все подробности мы обсудим завтра, после завтрака. Сразу после того, как вы встретитесь с королем, конечно.  Барон обвел взглядом девушек, будто впитывая напряжение, повисшее над обеденным столом после его слов. — Да-да, дорогие дамы…  Именно это главная новость, которую я обязан вам сообщить. Завтра в восемь, в серебряной гостиной, Его Величество будет ожидать всех, всех своих, да-да, не побоюсь этого слова, невест. И каждая из вас сможет задать ему один вопрос. Повторяю, только один. Отличные новости, не правда ли? — спрашивал он явно риторически, так как не дал никому и шанса вставить слово, продолжив, — Надеюсь, теперь время за ужином вы проведете с пользой. Обдумывая, что именно хотите узнать у Его Величество. На этом, дорогие дамы, все. Позвольте откланяться и позволить моим глазам отдохнуть от вашей, да-да, ослепительной, совершенно ослепительной красоты. После его ухода в обеденном зале еще некоторое время царило ошеломленное молчание.