Охота на кицунэ

      Корабль Фатуи с легкостью скользил по волнам, словно танцуя под мелодию ветра. Его борт касался поверхности моря, оставляя за собой рассекающие волны следы. Рыжеволосая девушка стояла на палубе, обхватив рукой ванты корабля, чтобы не выпасть, и с любопытством разглядывала воду, которая бесконечно тянулась перед ней. Ее волосы мягко колыхались на ветру, а глаза сверкали от волнения. Она мечтала об услышанном в детстве «сокровище» — острове, затерянном в далеких морях, родина её матушки. Боянова Симона Патрикеевна — так звали юную девушку-полукровку, гены которой смешались благодаря её отцу — снежанину, что служил рядовым в Фатуи и матери — кицунэ, жрицы храма Наруками. Её родители любили друг друга до безумия, но не смотря на их безграничную любовь, союз распался: лисица сбежала обратно на родные земли, оставив возлюбленного с маленькой дочкой на руках. Симона помнила рассказы отца и бабушки о своей матери и мечтала увидеть её; знала что ёкаи — долгожители. Ей хотелось так много спросить и узнать, а главное — почему она оставила семью, о которой долго мечтала.       Сердце девицы билось быстрее, когда она вглядывалась в голубую даль, надеясь увидеть хоть малейший признак береговой линии. В её голове воображение рисовало острова, наполненные приключениями, тайнами и неизведанными уголками, а ещё крохотными рыжими кицунэ, что бегали по полянам, резвясь и играя друг с другом. Она закрыла глаза на мгновение, представив себе, как корабль подплывёт к порту Инадзумы, и её ноги наконец-то коснуться земель богини грома и молний, как внезапно её мечтания прерывает хрипловатый голос одного из рядового Фатуи, что кланяется ей.       — Мы почти прибыли. Корабль причалит недалеко от руин Форта Мумэи, дальше мы пройдем чуть южнее по острову Ясиори, дабы попасть в наш штаб. Оттуда вас сопроводят на остров Наруками.       В поле её зрения возникает высокий мужчина в униформе, чьё лицо было скрыто под белой маской с красной горизонтальной полосой у левого глаза, а каштановые волосы, обычно собранные в низкий хвост, были спрятаны под плотным капюшоном тёмного цвета с узорами. Симона разглядывает его недолго, — в Заполярном дворце она видела таких, как он сотнями, если не тысячами за несколько десятилетий, — и лишь кивает головой в ответ на его слова, пока сердце её начало биться от предвкушения так сильно, что она чувствовала, будто оно хочет вырваться из груди и полететь вперед. И именно в этот момент, вдруг, на горизонте показался контур острова, а корабль приближался к загадочному месту — ели заметные руины некогда величавого форта, где время словно остановилось.       Большая часть ушла под воду, но это не мешало девушке схватиться за перила, выглядывая каменные плиты и узоры с восхищением, перевалившись через деревянные ограждения настолько, что она не заметила, как сильный порыв ветра заставил ее потерять равновесие, и Симона почувствовала, как тело начало наклоняться вперед, притягиваемое к бездонной глубине моря. Ее сердце замерло от ужаса, а руки машинально сжались на перилах, пытаясь удержаться, благо рядом стоящий Фатуи подоспел вовремя и схватил её за локоть, отдёргивая назад на безопасное расстояние.       — Госпожа смотрительница, будьте аккуратнее!       Дыхание ее было перехвачено от страха, а глаза испуганно блеснули, осознавая, что она чуть было не стала жертвой своего собственного любопытства. Симона вздрогнула от резкого пробуждения из своего замешательства и благодарно улыбнулась рядовому, который теперь отчитывал её как ребёнка, а девушка лишь неловко хихикала, смущённо потирая затылок.       — Прошу прощения за мою неосмотрительность, я просто… взбудоражена. Я ждала этого момента очень долго, — она вздыхает, снова обращая свой взгляд на открывающийся перед ней и рядовым вид, — Сердце место себе не находит.       Мужчина качает головой, бормоча себе под нос, что ей не следует поддаваться эмоциям, а сохранять хладнокровие и спокойствие, а после он аккуратно треплет её рыжую взъерошенную макушку, отчего раздаётся тихое шипение, и Симона, смахивая его руку, принимается приглаживать свои волосы с хмурым выражением лица.       Ей казалось, что в каком-то смысле все солдаты хоть и проявляли уважение к ней из-за её статусы смотрительницы царского сада, но считали её ребячливой и несерьёзной, а потому и отношение было не такое как к предвестникам или к самой Царице, более простое и дружелюбное, будто она им всем младшая сестра, которая кормит всех блинами до отвалу…       Корабль медленно приближался к берегу, и когда он наконец пришвартовался к причалу, Фатуи стали отдавать друг другу приказы, совершенно не заметив, как среди досок судна и ящиков мелькал пушистый рыжий хвост. Один из солдат устало вздохнул, вытирая лоб рукавом униформы, негодуя от погоды: в отличие от бурных морозов и метелей в Снежной, Инадзума была тёплой. Конечно, не теплее, чем Сумеру и Натлан, но в теплых тулупах уж точно не походишь. Молодой человек перехватил тулуп рукой, когда скинул его со своих плеч и хотел кинуть в сторону одного из ящиков, что стоял неподалёку, но тулуп не долетел и приземлился прямо на лису, что запищала, отпрыгнув прямо к ногам юноши, отчего он чуть ли не подпрыгнул.       — Сима! — заверещал он, оборачиваясь и видя, как она заметалась по палубе, прыгая то на одного солдата, то на другого, пища и фыркая ни то от радости, ни то от негодования, что её как обычно не заметили…       Наконец-то солдаты скинули на землю трап, и лиса, сразу рванула на землю, перепрыгивая через ступеньки. Фатуи вышли на землю вслед за ней, осматривая местность с вниманием, их картограф стоял с блокнотом и пером, записывая и зарисовывая всё вокруг, пока вокруг него носилась Симона, играясь с подолом его плаща и пытаясь зацепить висящие украшения; ловила бабочек в округе, сбивая некоторых солдат с ног, — уж очень бодрой и весёлой она была; лежала подле Всемила, капитана отряда, ударяя по его ботинкам пушистыми лапками, после того как он отчитал её, как собственное дитя.

***

      Вокруг было спокойно. Солнце медленно скользило за горизонт, окутывая поляну мягким розовым светом. Трава шептала тихо, колыхаясь на легком ветру, пока Симона устало лежала, положив свою морду на лапы, а её хвост покачивался из стороны в сторону, свидетельствуя о её спокойном настроении. Воздух наполнялся запахом цветущих полевых цветов. Вдали слышалось щебетание птиц и шум морской воды, создавая иллюзию спокойствия и умиротворения Этот идиллический пейзаж нарушали кости огромного змея, валявшиеся на земле, как молчаливые свидетели давно минувших времен. Останки были далеко от их лагеря, белый блеск костей контрастировал с зеленью травы, и не смотря на это было ощущение нагнетающей ауры, от которой рыжая шерсть встала дыбом. Симоне захотелось запрыгнуть на капитана и спрятаться под его накидкой, но она не стала это делать, лишь фыркнула, свернувшись калачиком, и лапами прикрыла уши.       Неподалёку стояли солдаты, их разговоры проникали сквозь прикрытые лапами уши, и Симона могла слышать их голоса и разговор. Они бурно обсуждали что-то с Всемилом, пока он задумчиво кивал головой, держа в руках флягу и делая пару глотков. Мужчина выглядел расслабленно, хоть и хмурился иногда, грозясь отсыпать всем оплепух за пустые слова и смешки. До нее долетали обрывки фраз их разговора, который иногда сопровождался руганью капитана: приказ Царицы, план предвестницы, постройку фабрики и производства глаз порчи…       Симона лежала на боку, уткнувшись в мягкую траву, и прикрывая глаза, под мягкое завывание ветра почувствовала, как сон начинает медленно окутывать её, завлекая за собой. Последние пару дней, пока они были в море, ей не спалось из-за мыслей, которые лезли потоком в её голову, рисуя картины перед глазами. Она знала, что сейчас самое время для дремоты, когда мир вокруг становится тихим и спокойным. Её длинные рыжие уши слегка дрогнули, а хвост покачивался под тёплыми закатными лучами, что убаюкивали её. Она уже почти заснула, когда внезапно почувствовала прикосновение к своей шерстке, отчего вздрогнула и открыла глаза. Перед собой она увидела Всемила, что усмехался, глядя на неё, пока его руки умело закутывали её пледом. Симона почувствовала приятное тепло, распространяющееся по всему её лисьему телу.       — Засыпаешь, маленькая рыжая подружка? — шептал он, улыбаясь лисе, — Пошли, отнесём тебя в палатку, негоже царской смотрительнице спать на земле.       Капитан поднял её на руках и понес ближе к лагерю, в большую палатку, которые солдаты недавно установили и сейчас сидели на поваленных деревьях, пропуская по рюмочке огненной воды под рассказы и смех. Симона закрыла глаза, чувствуя себя защищенной, и погрузилась в сладкий сон. Её сознание рисовало высокую цветущую сакуру, чьи лепестки кружились в танце, подхватываемые ветром. Под толстыми ветвями стояла рыжеволосая женщина, лицо её было размыто, но Симона была уверена, что она видела её устремлённый вдаль взгляд и очаровательную улыбку. Её длинные рыжие волосы, окрашенные в оттенки заката, ласкал ветер, придавая ей загадочность и утонченность. Она была одета в традиционную форму жрицы, изящно украшенную инадзумскими символами и цветами, а на её поясе висела фуэ. Кожа женщины светилась под лучами солнца, пока её уши подрагивали, и серьги на них издавали тихий звон при каждом её движении, а хвосты извивались и пушились. Ей снова снится мать.