Молчание

Когда я смотрю на него – у меня перехватывает дыхание. Когда я слышу его голос – мое сердце начинает биться быстрее. Когда он ко мне прикасается – я просто начинаю сходить с ума. Даже когда он избивает меня и трахает до потери пульса и разорванной задницы. Но разве это большая цена за то, чтобы я смог быть рядом с дорогим мне человеком? Я сам послушно прихожу к нему каждую ночь. Ровно в час. Он никогда не звонит мне, как и я ему. Он не дал мне свой номер телефона, в сети тоже появляется слишком редко. Я никогда не узнаю заранее, что его не будет дома или он в это время уже лег спать. Я никогда не стучу в дверь, я не хочу его будить, беспокоить, не хочу надоесть слишком быстро. А потом сижу до четырех утра под дверью его дома, даже зимой, замерзая. Это уже длится второй год. Я знаю о нем все, как мне кажется. Первое время он сразу после секса выпроваживал меня из своей квартиры, захлопывая дверь у меня перед носом без прощания. А потом, когда наступила зима, больше не прогонял. Я сам уходил рано утром, пока он еще спал. За эти пару часов я успевал зализать раны и изучить часть жизни того, с кем меня связывают никому не понятные отношения. Я люблю его, а он меня… Мы с ним редко разговариваем, он меня имеет, иногда озвучивая скупые приказы, и тихо рычит, когда доволен. Мы с ним познакомились в интернете. С девушками у меня никогда ничего не получалось и в тот вечер я решил изменить свои приоритеты. Вот тогда мы и узнали о существовании друг друга. Я был заворожен его внешностью, когда впервые пришел к нему, но я не знал, что за этой мужественной красотой скрывается такое… Я не думал, что наше свидание обернется изнасилованием. После нашей первой встречи я неделю не мог сходить в туалет, я ревел каждую ночь, скручиваясь в позу эмбриона на своей кровати и зарываясь лицом в подушку. «Можешь приходить в любой день, в это же время», – сказал он мне тогда, когда напоил успокоительными и выпроводил в подъезд. И я приходил и продолжаю приходить. Не знаю, что мной движет, я сам себя порой не понимаю. Он издевается надо мной каждый раз, калечит, заставляя срывать голос от крика, берет жестко, без лишних разговоров. Но я его не возненавидел, нет, наоборот стал дорожить теми мгновениями, когда могу любоваться им спящим, когда могу касаться его расслабленного лица, перебирать темные волосы. В такие моменты я чувствую себя счастливым, придумывая себе то, что у нас нормальные отношения и мы счастливая пара. Я люблю его. Я мазохист, но это не значит, что я не человек. Я не знаю, как долго бы все это продолжалось, если бы не положительный результат. Трудно в это поверить, но мне осталось жить относительно недолго. Интересно, он хоть как-то отреагирует на это, если я ему все расскажу?.. Слабо верится, но он мне не кажется настолько плохим человеком, возможно, что я сам виноват в том, что не могу с ним поговорить обо всем напрямую. Но сегодня все закончится. Это наша последняя встреча. В этот день я еле добрался до его дома от автобусной остановки. Дикая слабость, сонливость, кости ноют, голова кружится. Может, я умру уже сегодня? Как бы мне хотелось в последний миг видеть его лицо и чувствовать тепло объятий… Невольно на глаза наворачиваются слезы, я останавливаюсь, чтобы стереть их со щек ледяными пальцами. Он не очень любит слезы, точнее, ненавидит. Я не хочу рисковать сегодня, пусть он последние два месяца стал ко мне более-менее нормально относиться. Сделав несколько глубоких вдохов, от которых перед глазами все начало кружиться, я присел на скамейку у его дома. Прошлый раз я пришел к нему с температурой, с насморком и сильным кашлем, а он меня накормил таблетками и прогнал, сказал, чтобы я две недели в его городе не появлялся. Но я не смог так… Быстрее бы все это закончилось. Я прилег на скамейку, покрытую тонким слоем снега, и сразу же зашелся тяжелым кашлем. В такие моменты мне кажется, что я могу выплюнуть легкие. Зажмуриваюсь, зажимая рот рукой, пока приступ не проходит, а потом держу руки на груди, там, где больно. У меня и сил нет подняться. Веки, словно свинцовые, и я закрываю глаза, расслабляюсь. Я не помню, когда последний раз спал нормально… Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я проснулся от того, что кто-то обхватил мое тело руками, поднимая и прижимая к себе. Так хорошо… не хочу просыпаться. – Идиот… – слышу над самым ухом любимый голос и улыбаюсь, лишь слегка растянув в стороны уголки губ, но глаза так и не собираюсь открывать. Сейчас он меня быстро воспитает, поставит на место. Главное не разреветься, не думать об этом… – Я тебя просил не приходить, пока не поправишься. Что вот мне сейчас с тобой делать? – холодно произносит он, но я уже привык, только теперь, когда все стало плачевнее, стало немного обидно. Он будет потом искать меня? А когда все узнает, будет жалеть о том, что так ко мне относился? Не хочу открывать глаза, от яркого света даже через веки болят глаза. Я понял теперь, что уже в его квартире, лежу на чем-то мягком. Где я был, что пропустил это? – Выключи свет, пожалуйста… – совсем тихо прошу, а в горле как будто что-то застряло, не позволяя нормально произносить звуки. Как бы это ни было удивительно, но свет погас. И только тогда я открыл глаза, почувствовав, как с меня стягивают мое изношенное пальто, порванные сапоги. Раньше мне было бы стыдно, но сейчас плевать. На том свете мне это не понадобится. Рядом, на тумбочке, горит ночник, а он не останавливается, снимает с меня все. Я молчу, мне без разницы, что произойдет дальше. Но вот я никак не ожидал, что он отнесет меня в ванную, помоет, оденет в свою немного великоватую пижаму и укутает в одеяло, оставив в своей кровати. – И что это все значит?.. – произношу мысли вслух. Не могу взгляда оторвать от его лица, любуюсь им, несмотря на свое отвратное состояние. – Это ты мне сейчас должен все объяснить. Почему ты не идешь на поправку? Это не похоже на простуду или грипп. Он волнуется за меня? Выглядит напряженным, расстроенным. Я никогда не видел его улыбки. Держит руку на моем запястье, пытаясь прощупать пульс. Я забыл, что у него первое среднее образование медицинское. Странно… – А я уже не пойду на поправку, – проболтался, да и не хочу скрывать, незачем мне эти игры, он впервые мной интересуется, заботится. Может, мне все снится? – Рак? По всем признакам именно он… – значит, не зря оканчивал колледж, что-то еще помнит, пусть никогда и не работал по специальности. Свой маленький бизнес. Мое молчание послужило ответом. В комнате повисло молчание. Он старался не смотреть на меня. Даже не могу предположить, что у него сейчас творится в мыслях. Потом он поднимается и раздевается. Я так и думал, ему плевать. Сейчас он меня снова трахнет, разрешит остаться на ночь, а потом я утром уйду и больше не вернусь. У меня нет денег на лечение, у меня нет и никогда не было родственников, я всегда был одиноким и замкнутым человеком, я всегда был несчастен и никому не нужен. Хватит жалеть себя – это мерзко. Прихожу в себя лишь тогда, когда он забирается под одеяло, надев пижамные штаны. Я лежу тихо, широко раскрыв глаза от удивления, и боюсь даже вдох сделать. А он меня обнимает, ощупывает, больно надавливая на воспаленные лимфоузлы. – Почему ты не сказал раньше? Почему?! – повышает он голос, а я от страха вжимаю голову в плечи, это заставило его сбавить тон: – Прости… просто, если бы ты признался раньше, было бы больше шансов на твое выздоровление, а так… но мы все равно попробуем, на это мне денег не жалко… Прости… Ты же всегда молчишь, ничего не рассказываешь… приходишь и уходишь. Я тоже хорош, мог и раньше обо всем догадаться... А теперь может быть уже поздно... Я ничего не смог на это ответить, слезы ручьем полились по моим бледным щекам, внутри все от этих перевернулось, доставляя массу боли и отчаяния. А ведь я опять промолчал. Какой же я дурак. Мы оба такие идиоты. Этой ночью все изменилось. Я ревел навзрыд, впиваясь пальцами в его руки, стараясь выплеснуть всю боль наружу. Еще немного и я сойду с ума… потому что он рядом, обнимает меня, мягко касается моих влажных щек горячими губами, стараясь успокоить. Впервые я почувствовал себя счастливым. Жизнь прожита не зря.