От прикосновения до прикосновения

– Джаред, отпусти Дженсена, в конце-то концов! На ваши объятия в сценарии отведено пять секунд, а не пятнадцать минут, и точно не всю серию! – Дженсен, объясни мне, пожалуйста, куда сейчас полезла твоя рука? Здесь ясно написано: «Дин с сочувствующим выражением лица похлопал брата по плечу». По плечу, Дженсен! Не «по колену» и не «погладил»! К подобным окрикам на съемочной площадке «Сверхъестественного» давно уже привыкли. Осторожные лекции Крипке на тему «Мальчики, тушите страсть немного. Мы не стремимся переплюнуть «Близких друзей», и сериал у нас называется не «Близкие братья», окей?» остались всего лишь осторожными лекциями. Джеи понимающе кивали, торжественно клялись больше не совершать таких промахов и при выходе из кабинета Эрика обязательно сталкивались плечами, терлись бедрами, и переплетали пальцы с удивительно непроницаемым лицом. Крипке старался делать вид, что во всем виноваты его слишком узкие двери. Конечно же, в них нельзя было проходить по очереди, такой вариант в отношении мальчиков режиссер даже не рассматривал. – Дело в том, что… это бесполезно, понимаете? Бесполезно разводить их по разным углам и приказывать: «Только текст, никаких прикосновений!». Они как два неуемных магнита. И сила притяжения у них такая, что адронному коллайдеру еще пахать и пахать, – вздыхал Эрик на очередном интервью с очередным журналистом. – Вы думаете, все эти «О, Сэмми! – сжать руку – Дин – погладить – Мы выберемся, братишка! – прижаться» придумал я? Да Джеи тут импровизируют на каждом шагу. Им бы хоть ногой коснуться, хоть тыкнуть друг в друга, если уж в сценарии не прописано «Винчестеры обнимаются». Порой становится невыносимо. – Да что вы говорите! – понимающе качал головой журналист, мысленно делая себе пометку: «Ожидается каминг-аут. Число неизвестно. На всякий случай купить поздравительные открытки». – А вот вам пример! Снимаем, значит, сцену, где Сэм обнимает Амелию. Говорю: «Джаред, ты понежней, чтоб аж мурашки по коже. Ну, не мне тебя учить». «Без проблем» – отвечает мне Падалеки… и двадцать два – ДВАДЦАТЬ ДВА! – дубля подряд прижимает ее к себе как мешок с картошкой! А на мое замечание спокойно так заявляет: «Эрик, это же не Дин, чего ее долго тискать-то?». – Кошмааар, – соглашается журналист, раздумывая, где актерам приспичит провести медовый месяц: на Мальдивах или, скажем, в Альпах? *** Интервью с мальчиками тоже проходит спокойно и тихо… если они в это время находятся в разных комнатах. – Ну что значит, «почему постоянно прикасаемся»? Дурацкий вопрос, – Джареду явно неудобно. Некомфортно. И дело не в кресле – оно как раз мягкое и уютное, Падалеки с огромным удовольствием в нем развалился. Просто ему не хватает еще чего-то. Или кого-то. Кого-то в соседнем помещении, например. – Как вам объяснить… Это вроде привычки. Если хотите, вредной, – Джа прикусывает нижнюю губу. – Я раньше курил. А сейчас бросил. У меня теперь другой никотин. – Эм… а можно поподробней? – Слушайте, вы же из «Сериального эксклюзива», или я ошибаюсь? Каким боком мои личные причуды относятся к выходу новых серий девятого сезона? Давайте вернемся к теме. Итак, Сэмми в этот раз предстоит… – Ну что значит, «почему постоянно прикасаемся»? Дурацкий вопрос, – Дженсену явно неудобно. Некомфортно. И дело не в диване – он как раз мягкий и уютный, Эклз с огромным удовольствием на нем развалился. Просто ему не хватает еще чего-то. Или кого-то. Кого-то в соседнем помещении, например. – Излишки профессии. Главная сюжетная линия в «Сверхъестественном» – судьба братьев, их отношения. Трудно выразить это только словами, нужно и обнять, и… – Дженсен замолкает, сосредоточенно шкрябая на джинсах невидимое пятно. – В общем, оно так и в жизнь переходит. А потом не представляешь уже себя без этого… – Без чего именно? – Ах, да, я же вам не рассказал про новые серии девятого сезона! А там такое! Дин, как вы уже заметили… *** – Почему, почему… – Не спрашивай… – Это какое-то наказание. Проклятие. – Ты думаешь? – Нет. Конечно, нет. Но мне мало… Безумно мало. Катастрофически. – Я знаю. И мне. Крипке часто оказывается не в тех коридорах студии. Многие из них ярко освещены, но там слишком уж едкие лампы. А вот в таких, где царит полумрак, прохладный и освежающий, лучше всего спокойно прохаживаться из одного кабинета в другой. Или… Суть, в общем-то, не в том, что пальцы Джареда легонько поглаживают чувственные губы Дженсена, и, естественно, не в том, что Эклз в ответ целует подушечки этих пальцев, заставляя Джа рвано выдыхать. Не в том, что между ними расстояние сокращено до ноля, и кожа ноет, и тело ломит от желания ощутить дурманящее тепло. Не в том, что еще секунда – и Дженсен окажется прижатым к стене, способный лишь беспрерывно выстанывать родное, любимое имя… Вся суть в том, что Крипке снова перепутал коридоры. И когда спустя час мальчики появятся на съемочной площадке, в один голос заявив: «А мы репетировали сцену», Крипке только устало кивнет, с умело замаскированной улыбкой наблюдая, как под пристальным взором камер снова рождаются Винчестеры, готовые отдавать себя зрителям до последнего: от прикосновения до прикосновения.