***
Дадли сделал даже лучше — он вызвал пожарных. Полиция могла и не среагировать, а вот пожарные в такие игры не играли. Поэтому Уизли на своей машине подлетели как раз в тот момент, когда к дому подъехала пожарная машина. Видимо, разговоры как-то перехватывались магами, потому у дома сразу появились авроры и начался второй акт кордебалета. Гришка с Дадли спрятались в чулане, на дверях которого висел огромный амбарный замок, а остальные Дурсли все также изображали статуи на кухне. Гарри было очень тревожно на душе — не хватало метронома. И усталого голоса Ольги Берггольц тоже не хватало. Теперь он был один — не было ни страны, ни сражавшегося города, только фашисты вокруг, в понимании доктора. Мысль о ключе от сейфа в голову мальчика не пришла. Точнее, она-то пришла, но он решил этот вопрос не поднимать, пользуясь принципом: «и что они мне сделают?». В состоянии с отключенными эмоциями Гришка всю историю Гарри воспринимал немного иначе. Например, известно было, что опекуном героя являлся Дамблдор. По мнению Гришки, это означало только то, что обеспечение одеждой и учебными материалами — забота опекуна. Точно зная, что будет происходить в школе в этом году, Нефедов даже и не подумал о чем-либо беспокоиться. — Понимаешь, Дадли, — объяснил кузену Гришка. — Магический мир — не сказка. И раз они хотят, чтобы я ехал в эту школу, пусть почешутся. А нет — так нет. Оказалось, что все-таки маги решили почесаться, послав за Гарри Поттером его врага. А как еще назвать преподавателя, срывающего зло на ребенке? При этом оказалось, что Северус Снейп не знал, где живет герой магического мира. Застав Гришку за трапезой, профессор застыл в дверях, отказываясь поверить в то, что видел. За столом сидело умертвие. Умертвие ело хлеб, откусывая маленькие кусочки. — Мистер Поттер, что с вами случилось? — поинтересовался профессор Снейп, не веря своим глазам. — Ничего необычного, — ответил мальчик, пожав плечами. — Алиментарная дистрофия. Таких слов Северус не знал, поэтому решил увидеть сам. Он погрузился в память Поттера, в следующий момент замерев. Ничего не выражающие детские глаза, одутловатые лица, и вид Поттера в зеркале… Профессор Снейп замер под печальный звон осыпающихся с руки браслетов Обета. Такой заботы о сыне Лили он не понимал. А вместе с обетами как будто что-то ушло из его души — такого Поттера ненавидеть Северус не мог. — Я помогу вам, — произнес зельевар. — Правда, с эмоциями — это, скорее, к менталисту. — С эмоциями, наверное, василиск поможет, — вздохнул Гриша. — Какой василиск? — поразился профессор Снейп. — В Хэллоуин выползет, — вздохнул Гришка. — И ничего особо с ним не сделаешь, разве что мечом. — Ну, это мы еще посмотрим, — мрачно пообещал зельевар. Кто виноват в состоянии Поттера, Северус понимал, также он понимал, что против Дамблдора почти ничего сделать не сможет, но хотя бы попытаться стоило. А пока Снейп пригласил Гарри следовать за ним — нужно было приобрести необходимое к школе, хотя зельевар сильно сомневался в том, что мальчишка может передвигаться. Картина того, как тот ел хлеб, все стояла перед глазами. Гришка понял, что Снейп пока не опасен. Поэтому, попрощавшись с Дадли, он двинулся вослед зельевару, думая о том, как его встретит Косая Аллея. Было еще кое-что, не учтенное Северусом — гоблины. Несмотря на расхожее мнение о том, что зеленошкурые магов ненавидят, это было не совсем так. Аппарация чуть не лишила Гришку сознания, затем был бар, в котором на состояние мальчика внимания никто не обратил, а вот затем… Затем был Гринготтс. — Мистер Поттер, следуйте за мной, — попросил сотрудник банка, пока другой отвлек зельевара разговором. — Хорошо, — кивнул мальчик, точно знавший, что есть у него в текущем его состоянии просто нечего. Разве что кости погрызть. — Положите, пожалуйста, руку на этот камень, — попросил его гоблин, показав на полукруглый кристалл. — Скажите, кто с вами это сделал? — Опекун, — пожал плечами Гришка, думая, что его спрашивают о том, кто его убил. Кристалл загорелся ровным зеленым светом, заставив гоблинов переглянуться. Что именно значат их переглядывания, мальчика не интересовало. Его интересовал кошелек, но, видимо, гоблины еще не закончили. Голод усилился так, что мальчику сделалось дурно, поэтому он, будто нехотя, достал из кармана очень маленький кусочек хлеба, положив его в рот. Сотрудники банка шокировано смотрели, как очень маленький кусочек хлеба в дрожащей руке исчезает во рту. От вида явно сдерживающего себя ребенка гоблинам сделалось почему-то не по себе.Часть 2
3 апреля 2023 г. в 17:19
— Здравствуй, потомок, — высокий, на голову выше Гришки, мужчина смотрел на юношу.
— Не понял, — констатировал доктор Нефедов. — Я что же, опять сплю? Вроде бы только что шел.
— Ты погиб, доктор, — хмыкнул незнакомец. — Но твоя душа — это душа Гарри Поттера, желавшего переиграть свою жизнь.
— Интересно, — согласился врач, уже и не такие галлюцинации видевший. — И что теперь?
— В тот же мир я тебя поместить не смогу, — вздохнул мужчина в черном. — Для этого надо будет убить ребенка. Но миров много, и в одном из них Вернон забил мальчишку до смерти.
— Вы хотите, чтобы я занял его место? — поинтересовался Гришка, подумав, что у него предсмертные галлюцинации от голода и холода.
— Да, — кивнул незнакомец. — Постарайся в этот раз прожить свою жизнь.
Картинка мигнула, и Гришка оказался в полузаваленном бомбоубежище, в котором света не было. Такое тоже бывало, поэтому надо было ползти к выходу, пока еще есть воздух. Но все тело его прошила такая боль, что Нефедов просто потерял сознание. Гарри Поттера Вернон действительно забил, мстя за эльфа. Но вот магия, как всегда, принялась восстанавливать тело. Тело, у которого не было внутренних ресурсов. Но и сменившаяся душа совсем иначе воспринимала норму.
Гриша очнулся. Привычная подушка укрыла эмоции, полностью отключая их. Привычный голод ужалил изнутри острой болью, но снова ставший мальчиком доктор только сильнее сжал зубы. Осознавать, что стал тем, кто снился, было очень непросто, но сил удивляться просто не было. Нужно было встать. Как и каждое утро, нужно было встать, умыться и идти спасать малышей.
С огромным трудом поднявшись, доктор толкнул дверь странного места, где оказался, выползая на свет. Вдохнув-выдохнув, он медленно, по стеночке поднялся. Боль была только привычная — голод. Смутно знакомый коридор качался перед глазами, но где находятся удобства, Гриша откуда-то знал. Медленно, придерживаясь за стену, он дошел до санитарной комнаты, чтобы замереть, лишь увидев себя в зеркало, расположенное над рукомойником.
Зеленые глаза на истощенном лице сказали Гришке, что ему не привиделось и он теперь действительно Гарри Поттер из своих снов. Мальчику в зеркале было лет десять с поправкой на истощение и общее состояние. То есть доктор стал ребенком. «Алиментарная дистрофия второй степени, прогноз так себе», — со вздохом отметил… по-видимому, Гарри. Припомнив свои сны, доктор понял, что живет у ненавидящих его фашистов.
Умывшись, Гриша, не принявший еще нового имени, так же медленно, по стеночке двинулся куда-то по направлению к кухне. Он помнил, что пацана не кормили, но надеялся найти хоть что-нибудь, пока не отобрали. Что можно и что нельзя в таком состоянии, доктор помнил. Была надежда на кусочек хлеба.
— Мальчишка-а-а-а-а! — завизжала дородная женщина, смотреть на которую было просто противно, при виде мальчика.
В следующий момент страшный удар сзади вышиб сознание из доктора. Все стало черным и каким-то не страшным. А в это время двое взрослых в шоке рассматривали своего племянника. Его тонкие руки, обтянутые кожей, лицо, более всего похожее на череп, шелушащаяся кожа, глаза, кажущиеся выкаченными. «Ненормальный урод» выглядел стариком. Маленьким таким стариком, что вызывало у Дурслей просто ужас. Глаза мальчика открылись, но в них не было ни страха, ни эмоций, ничего. И от этого Петунье стало вдруг просто запредельно-страшно.
— Что это, Вернон? — тихо спросила женщина.
— Я не знаю, Туни, — покачал головой мужчина. — Выглядит, как…
— Если соседи увидят, будет тюрьма, — испуганная Петунья судорожно искала выход.
— Никто его не увидит… — пробормотал Вернон. — Я его выкину на свалку, никто не найдет…
— Фашисты… — проговорил Гришка. — Какие же вы фашисты. Будьте вы прокляты!
И дом содрогнулся. Что-то посыпалось сверху, а двое взрослых вдруг замерли там, где стояли, как будто их выключили. Убедившись, что на него не нападают, почувствовавший усиление слабости мальчик медленно поднялся на колени, чтобы потом встать и, также не торопясь, отправиться к холодильнику. Ему предстояло тяжелое испытание — не съесть то, что нельзя. Увидев лежавшую сверху черствую горбушку, Гришка схватил ее, чтобы откусить маленький кусочек.
— Что происходит? — раздался удивленный голос кузена. Необычно неагрессивный голос.
— Завтрак, — прошептал Гришка, и в этот момент на пороге кухни появился Дадли. В первый момент отшатнувшийся, кузен Гарри увидел, что взрослые не двигаются и… улыбнулся. Это было, с точки зрения Нефедова, совсем необычно.
— Гарри… Ты… — повернув голову к нему, Дадли замер. — Что случилось?
— Алиментарная дистрофия, — сообщил ему Гришка. — Так бывает, если долго кушать нечего.
— Долго нечего кушать? — кузен раскрыл глаза пошире и вдруг понял, глядя в бесстрастное лицо Гарри. — Тебе не давали есть… Надо позвонить.
— Ты какой-то человечный, даже странно, — проинформировал двоюродного брата Гришка.
— Я расскажу, — вздохнул Дадли. — Понимаешь, отцу зачем-то надо было, чтобы ты нас не любил, поэтому мне пришлось, потому что иначе…
Гришка понял, что «иначе». Также понял и реакцию кузена на замерших родителей. Это было очень странно, но вполне ожидаемо. Тот факт, что Дад не оказался подлецом, был Гришке почему-то приятен. Разбираться в том, что случилось, не хотелось.
— Какое сегодня число? — поинтересовался Нефедов.
— Тридцатое июля, — ответил ему Дадли. — Завтра у тебя день рождения. Если эти не отомрут, то хоть отпразднуем по-людски.
— Значит, ночью явится Хагрид, — задумчиво проронил Гришка. — Надо за месяц перестать изображать из себя труп.
— У тебя исчезли эмоции… — понял кузен, с удивлением глядя в бесстрастное лицо брата. — Опять явится тот страшный?
— Что значит «опять»? — не понял Гарри.
— Ну он в прошлом году же был… — ответил ему Дадли, и тут последний Поттер понял, что неправильно оценил год.
— Значит, второй курс… Или третий? — поинтересовался Гарри.
— Второй, — вздохнул его кузен.
— Так, а почему я тогда был в чулане? — не понял Нефедов.
— Папа тебя избил так, что ты, по-моему, не дышал… Ну и… — Дадли отчетливо всхлипнул.
— Значит, Уизли и бешеный домовик… — сделал вывод Гарри. — Так, завтра делаем вид, что никого дома нет.