Случайные связи

Док сидел в углу и неодобрительно поглядывал на творившееся вокруг безобразие. Похоже, только он один здесь ещё не растерял последние рациональные связи и считал, что эта вакханалия до добра не доведет. Ведь это же вирусы! Их никто не мог поймать. Стоило только флешке подсоединиться к какому-нибудь компьютеру — очередной остановке на их долгом пути — как всякая буза мгновенно прекращалась, а вирусня вела себя тише Винампа с отключенным звуком. Док просто не мог поверить: все антивирусы — Касперский, Доктор Веб, Нортон, Аваст и другие бдительные стражи виртуального спокойствия, встречавшиеся им на разных островках виртуального мира, – не замечали этих!.. В такие моменты Док испытывал раздражение из-за невозможности выражаться ненормативной лексикой — установки не позволяли, а слов литературного языка остро не хватало. Особенно в те моменты, когда его пытались уговорить присоединиться к буйному гульбищу. – Нет, – в очередной раз отрезал он. – Да будет тебе, Док, не ломайся, – подмигнул вирус и вознамерился ненавязчиво так, по-свойски положить руку упрямцу на плечо, как будто они лучшие друзья. – Составишь нам компанию… Однако Док был настороже и вовремя защитился дипломатом, предотвратив губительный для его кода контакт. Да, не зря ещё во времена стажировки Ворд объяснял ему, почему следует избегать случайных связей. Особенно с файловыми вирусами. А предусмотрительный Док запомнил полезный совет, да и сам не лыком был шит, начитался умных мыслей, пока проверял порученные ему на хранение документы. Эти знания пригодились ему, ещё когда Толер пытался ввести осмотр специально для нового пассажира. И когда трижды пытался ненароком его толкнуть. В общем, начальников стоит иногда слушать. Похоже, вирус решил повременить с приставаниями к документу. Кто знает, насколько сильно пострадает его код от знакомства с увесистым дипломатом, — а угроза этой неприятной встречи пока что была слишком велика. – У нас же всё прилично, сам посмотри! Док скептически обвел взглядом всех присутствующих на флешке, следуя за широким взмахом руки вируса. Вокруг царила атмосфера заражения. Другие документы уже испытали пагубное воздействие вируса. От одного-единственного контакта с ним документ заражался, его код менялся, и зараженный больше не мог выполнять свои прежние функции. Он не мог ни соображать, ни адекватно реагировать на происходящее. Кто-то бессмысленно пялился в пустое пространство. А кто-то, как, например, один хороший знакомый Дока, «Вопросы к экзамену 2 курс гр01272», тот еще умник, с истерическим смехом разрисовывал всё новые и новые листы, то и дело таская их из своего дипломата. Что-то внутри Дока вибрировало и сжималось, пока он беспомощно наблюдал, как его зараженный приятель выводит замысловатые каракули. Красный ведь предназначался для орфографических ошибок, а не для неаккуратного геометрического узора, зеленый – для пунктуационных и стилистических, а не для звездочек, синий… Док отвернулся. Из-за стены раздавались громкие голоса, возня и заливистый смех. Похоже, трояны забрались в новую папку, и теперь там вовсю шло веселье. Да, на флешке вирус был не один, здесь собралась целая компания антисоциальных созданий разной степени опасности. Вот к ним-то и предлагал присоединиться Толер, так обольстительно улыбаясь Доку. Да уж, Доку было совсем не до веселья. Какое веселье может быть среди документов, пострадавших от контакта с вируснёй? Увиденное тяготило его, но сдаваться он не собирался. Он не мог ничем противостоять вирусу, он же не Доктор Веб какой-нибудь, а всего лишь документ. Маленький слабенький документик с безобидным кодом, который можно легко прочитать, изменить, уничтожить. И скоро его большой солидный дипломат его не спасет. Док перевел взгляд на своего зараженного приятеля. Тот закончил творить художества на первом листе и перешел на следующий. Наблюдать за этим было невыносимо, ведь ради написанного на этих листах каждый документ и существовал, по сути. Это был смысл жизни каждого из них – хранить текст, содержать его в идеальном состоянии. В мире единиц и нулей нет полумер, и долг каждого файла – выполнять своё предназначение исчерпывающе и до конца. – Не боись, таким ты не станешь, – хмыкнул рядом Толер, о котором Док уже успел позабыть. Его присутствие сказывалось даже на изображениях, хотя этот вирус вроде бы никак не мог оказать на их файлы разъедающее код влияние. Одного ощущения присутствия Толера им было достаточно. А Док, глядя на искалеченного собрата, просто забыл о нем! Наблюдение за тем, как легко можно загубить самого себя, слишком поглотило его. Да что там… само зрелище разрушения завораживало. – Да? – начитанный Док знал, что заражение происходит по одному алгоритму. Никаких исключений. Но веселье, происходившее в соседней папке казалось нереальным в окружавшей Дока угнетающей атмосфере корневого каталога. И сама возможность такого веселья вселяла в Дока сомнения. Может быть, и впрямь заражение на каждый документ действует по-разному?.. – Да, – вирус как-то по-особому пристально смотрел на Дока, все ещё не отводившего взгляда от разноцветных линий. Как кошка на замешкавшуюся птаху, когда готовится к прыжку. – Оторвешься вместе со всеми, – он кивнул в сторону папки. – Рансом-младший умеет развлекать народ, – Толер хихикнул, вспомнив принцип действия приятеля. Судя по улюлюканью, тот был как раз в процессе. Док помолчал, а потом ни с того ни с сего задал странный вопрос, на который и так знал ответ: – Почему ты заражаешь? – Так было угодно Разработчику, – хмыкнул вирус. Эту аксиому знает любой мало-мальски осознающий себя кусок кода с самого первого момента существования. Для кого-то смысл жизни — хранить текст, а для кого-то — тотальное разрушение. Ради этого они и существовали. И ради этого Толер ловил момент, когда задумчивый Док не будет готов защищаться. Изображение окружающего пошло рябью, стало рассыпаться на единицы и нули, исчезать, меркнуть. Возможно, навсегда. По элементам флешки прошел электрический импульс, озарив её синим светом. Док считал эту прощальную иллюминацию очень символической. Синий означал для него очередную остановку, новые знакомства и новые расставания. А может быть — окончательное небытие. И все же это оказался не последний раз. Когда Док очнулся, он мог связно мыслить и объективно оценивать виртуальную реальность вокруг. И первым, кого он увидел, был склонившийся над ним Касперский. Логика подсказывала, что, по-видимому, во время очередной остановки вирусы наконец себя чем-то выдали, и их схватили. Код немного пощипывало, и Док пришел к выводу, что антивирус сейчас занимается его восстановлением. – Касперский, а… что с остальными? Тот отвлекся ненадолго от кода. – Все документы на восстановлении. Трояны в карантине, я с ними разберусь позже. Вирус излечению не подлежал и был удален. Док слабо кивнул и затих, позволив антивирусу беспрепятственно копаться в своем коде. Он пустым взглядом смотрел перед собой в пространство и чувствовал себя так, словно был заражен. Удален. Для кого-то смысл жизни – текст, а для кого-то – разрушение. И смысл жизни стал самой жизнью. Заменил жизнь — вплоть до действительного, окончательного разрушения. Это странное чувство – жалость. Фрагменты воспоминаний: зараженный «Вопросы…», улыбка вируса, цвета – красный, зеленый; а синий, цвет прощания, будет только на следующем белоснежном пустом листе… Док прикрыл глаза. Видимо, Касперский ещё не до конца вылечил его. Или же ему отчаянно хотелось так думать.