13-е, пятница

Темной-темной дождливой и холодной ноябрьской ночью у порога послышалось некое шевеление. Очень тихое, но Ларч был бы плохим дворецким, если бы не выделил легкие шажки среди шума дождя и грохота ветвей о крышу. Позевывая, он приоткрыл дверь и застыл в удивлении: за дверью никого не было. За долгие годы служения в семье Аддамс он привык ко всему. Но никаких гостей этой ночью Аддамсы не ждали. Внезапно Вещь мелькнул мимо его ног и протащил в дом что-то маленькое и черное. Ларч нагнулся, чтобы разглядеть это «что-то». Вещь держал за шкирку котенка. — Э-э-э, — протянул Ларч, задумавшись. Он хотел сказать, что без разрешения хозяев такие решения лучше не принимать, но Вещь уже исчез с котенком. Ларч догадался, куда, тоже пошел на кухню и поставил греться молоко, резонно решив, что и ему самому чашка чаю с молоком не помешает — в такую-то погоду. В конце ноября, когда по крыше молотит дождь со снегом, стреляются поэты, женятся закоренелые холостяки, а Вещь заводит кота, бывает. Утро в доме началось как обычно. Гомес занимался делами, Пагзли играл с ручным пауком, делая вид, что болен и не может идти в школу, а Мортишия о чем-то размышляла. Наконец она произнесла: — Mon amour, мне кажется, это несправедливо, что у Пагзли есть питомец, а у Вензди нет. Pauvre enfant вернется из школы, где ей и без того нелегко приходится — подумать только, учителя запрещают ей устраивать взрывы в кабинете химии, как будто он не для того предназначен! — и никто ее не встретит… Вещь помахал раскрытой ладонью. — Да-да, кроме notre cher Вещи, — добавила она. — О, Тиш, твой французский! — восхитился Гомес. — Mon amour, я говорю серьезно, — строго сказала Мортишия. — Конечно, конечно, — поспешил согласиться Гомес. — Нужно подарить Вензди… — Крокодила! — свесив голову с перил, выкрикнул Пагзли: от любопытства он позабыл притворяться больным. — Ээээ, — начал Ларч. — Щеночка? — предложила Мортишия. — Ручной Гитраш — то, что надо! Они бы вдвоем посещали кладбища, puisqu'elle a une si petite faiblesse… — Я бы завел для нее келпи, — благодушно предположил Гомес. — На нем и покататься можно, и кого-нибудь напугать как следует… — Эээ, — снова хотел сказать Ларч, но тут его снова прервали. Это дядюшка Фестер спустился в холл, заскучав. — А? Что? — спросил он. — Завести детке зверюшку? Одобряю. Я бы на вашем месте завел аквариум, а в нем — электрического ската… Отчаявшись, Ларч посмотрел на Вещь. У Вещи не было ни рта, чтобы высказаться, ни глаз, чтобы посмотреть на него в ответ, поэтому он просто развел пальцами. В это время у ворот притормозил школьный автобус. Вензди соскочила с подножки и зашагала домой. — Может быть, спросим у нее? — предложила Мортишия. Ларч снова посмотрел на Вещь — на сей раз со значением. Тот все понял и исчез на кухню. — А я говорю, что ей нужно динозавра. Да побольше, чтобы мог съесть кого угодно, — настаивал Пагзли. — Мon bon fils, — воскликнула Мортишия, — он так заботится о petite soeur! Вензди вошла в дом. Она была в отличном настроении. — Питомец? — переспросила она. — О, конечно! Я хочу целую кучу питомцев, мертвых питомцев, чтобы можно было делать им вскрытие! — Вскрытие? — переспросил озадаченный Гомес. — А! Вам задают вскрытие на уроки биологии! — Я хочу посмотреть, что у них внутри, — объяснила Вензди, — а живые питомцы будут убегать… Вещь украдкой вернулся. Один. Ларч приподнял бровь, приоткрыл рот, а Вещь беспомощно замахал ладонью. Ларч вопросительно склонил голову. Вещь сник. Казалось, на них никто не смотрел, но от Мортишии не ускользнул их безмолвный диалог. — Что-то случилось? — спросила она. Оба замотали — Ларч головой, а Вещь кистью. — Боюсь, что-то случилось, — продолжала Мортишия. — Смотрите, — воскликнул Пагзли. Все выглянули в окно. Прямо напротив входа маленький черный котенок переходил через дорогу, а наперерез ему мчался автомобиль судьи Вернера — человека на редкость суеверного, хотя как это сочеталось с его работой, не знал никто. Вещь бросился и уткнулся в грудь Ларчу, чтобы не видеть неизбежного… Автомобиль затормозил, вильнул и съехал в канаву. Оттуда донесся рев мотора, но вырулить судья так и не смог. Наконец он выбрался из канавы, помятый и недовольный, и пешком отправился домой. Котенок растерянно уселся посреди дороги, будто размышляя, что делать дальше. Посидел — и затрусил обратно. А тем временем к воротам Аддамсов направлялся почтальон. — Тьфу! Брысь! — воскликнул он. Котенок, и в ус не дуя, продолжал топать к дому. — Брысь! — прикрикнул почтальон. Но котенок уже перешел ему дорогу. Почтальон перекрестился, взялся за пуговицу, сплюнул через плечо и сделал шаг, а котенок обернулся и издал тоненькое «Мяу». — Ну, все, — сказал почтальон. — Теперь точно не повезет! Загудел сигнал почты, упали газеты, но Ларч, не обращая на них внимания, открыл дверь и снова подобрал котенка. Вещь нежно его погладил. Отдавать его Вензди он, видимо, больше не собирался. — Quel animal charmant, — проворковала Мортишия. Вещь покрепче сжал котенка, явно боясь, что Вензди устроит ему вскрытие. — Ээээ, — начал Ларч. — Вот именно! — восхищенно сказала Мортишия. — В нашем доме обязательно должен быть черный кот. И именно в этот день, ведь сегодня — тринадцатое, пятница! — Банальщина, — заявила Вензди. — Черные коты были у всех наших предков! — Детка, это же семейная традиция, — назидательно произнес Гомес. — Балда, — заметил Пагзли. — Ну и не надо. Отдайте этого котяру мне. Уж я знаю, перед кем его выпущу! Пусть ему не повезет! Вензди забрала котенка у Вещи и поцеловала в носик. — Я воспитаю тебя настоящим ведьминым черным котом, — сказала она. — Будешь моим фамилиаром. Теперь у всех, кто шляется тут без спросу, настанет сплошное невезение!