Ищет бури

— Готово, — Яруня вложила кристалл с душой и половинку сердца в механизмы наги, Варьяр закрыл их пластиной корпуса. — Отправляем? — Остальных ждать не будем, чтобы свежим взглядом посмотрели — вдруг мы чего забыли? — у Сияра неожиданно для него самого обострилось чувство ответственности за проделанную работу. Не то, чтобы раньше его не было — на самом деле было, и не раз. Но только после сложной и ответственной работы вроде написания учебных программ для станков или после обслуживания какого-то станка перед его пуском. И не раз уже бывало, что серый дракончик ухитрился пропустить какой-то малозначительный на первый взгляд момент, который программу делал нерабочей, а станок просто отказывался запускаться. Правда, последний раз такое было больше полугода назад, и то потому, что Сияр тогда торопился на один из пляжей — якобы на регламентные работы по обслуживанию освещения, действительно ему порученные, а на самом деле — подглядывать за тем, как отдыхают сверстницы. В итоге ни освещения не было, ни работы оборудования, до глубокой ночи выполнял самостоятельное задание «найти ошибку в коде траектории». — Уверен, что они разбираются? — обернулся к нему Варьяр. Яруня тоже: — Сэлльвира разбирается. — Да, она в технике понимает. Откуда — не особо соображу, но вот есть такое вполне определенное ощущение, — согласился с Яруней хоррианец. — Но пока меня ещё один момент интересует. В каком направлении отправляем нашего робота? Подозреваю, что простого приказа в стиле «найди, где находится Темный Плач» будет недостаточно, потребуются более-менее точные координаты. — И, возможно, не только, раз даже Ланра собирала ключи в Святую Святых, — Яруня повернулась уже к Варьяру. Но он уверенно хлопнул нагу-голема по броне: — Он же всемогущ. Значит, сможет сразу туда телепортироваться, в обход всего. — Всемогущий — в смысле потому, что настроен на смерть конкретного объекта… явления… до сих пор не знаю, как правильно называть, и поэтому способный пройти сквозь все защиты? — пожелал уточнения Сияр, — Ну тут поверю, тебе, как Продавцу Смерти, виднее. Но вот наводка… есть у меня тут некоторые сомнения. И они имели под собой определенное основание. Когда Сияр настраивал портал в Клане на земли Нашара, то никаких координат не вводил, а просто пошарил по памяти компьютера, управляющего порталом. Эль-Нидо… Земля биоап… Араниш… Срединное предгорье… и, наконец, Нашар. Каждый каталог имел в себе несколько координат, и серый дракончик тогда уверенно ткнул кончиком когтя в координаты с меткой «Нашар — Утгард», которая его привела на межпространственную таможню. А вот каким образом робот-нага найдет координаты, куда нужно проложить телепорт, было решительно непонятно. — Всемогущество абсолютно на всё! Иначе плохо ты его понял! — с самоуверенной улыбкой Варьяр махает правым крылом, и робот пропадает из мастерской. На его месте возникает иллюзорный экран. — Куда ты её без остальных?! — Яруня недовольно шикнула. Варьяр только отмахнулся другим крылом: — Лучше решить проблему пораньше, пока не поздно. Неизвестно, сколько они там будут ходить… На экране возник кусок скалы, падающий через бесконечное небо — только чёрное, без звёзд, изрезанное алыми молниями. Но мраморная стена с болтающимися двери была и здесь, на огрызке площади, покрытой плиткой. — Наводит на мысли о расколотой на куски реальности, — озадаченно взлохматил ирокез промеж рогов Сияр. — Темное небо… а небо ли вообще? Непонятно как-то. И, получается, где-то тут наш искомый объект и находится? Он хоть через такие проекции проходить не может? А то слышал я от одного землянина мрачную историю… — Какую? — Яруня обернулась в его сторону. Варьяр продолжил смотреть за проекцией, на ней двери открылись в расколотые остатки мраморного зала. Его дальний конец отсутствовал, только выдавался с края бездны каменный выступ. А впереди за долю секунды сменяли друг друга тысячи образов, миллионы возможностей. Чем дальше от края, тем плотнее и массивнее, тем меньше пространства занимал каждый вероятностный образ и чаще изменялся. Над выступом плотность событий становилась столь высока, что они сингулировали, притягивали друг друга в одну неимоверную сферу плотного будущего, пожиравшего своё окружение, как чёрная дыра. Яруня забыла про свой вопрос, Сияр — про ответ. Увиденное даже в проекции ломало мозг и притягивало. Добрых десять ударов сердца Сияр смотрел на мельтешение образов на границе сферы. Зрелище было реально неописуемым! Затягивающим и отталкивающим одновременно, восхищающим и пугающим. Из головы вылетели мысли о посланном к Темному Плачу роботе, о его оснащении, о шансах на успех… В итоге сил хватило лишь задать тихим и растерянным голосом вопрос: — Варьяр… это вообще что такое? — Дальнее Будущее. И Тёмный Плач, который его съедает. А вот и виновник беспредела, — он указал на синего дракона, что стоял на выступе скалы, у паперти с книгой, прикованной цепями так же, как в измерении трактира. Нага метнулась к нему, тот еле успел бросить, загораживаясь посохом с песочными часами: — Я его удерживаю, это остальные продавцы призывают! Нага не стала его слушать и набросилась на того, отвлекая от ритуала и вгрызаясь в плоть. — Варьяр, тормози нагу! Похоже, тут всё сложнее, чем мы ожидали! Нужно в этом разобраться! — воскликнул Сияр, от волнения даже забывший, была ли установлена в робота какая-то система связи. — Ты же сам предлагал её отправлять, а теперь передумал? — Яруня разозлилась внезапно, а Варьяр заслонил собой экран: — Теперь вы мне не помешаете, плоть! — Их контролируют через энграммы! — кричали с экрана. У Яруни и Варьяра энграммы переливались красками тысячей разных воспоминаний из прошлого. Сияр почувствовал, как прошлые вероятности давят и на него через висок. Каково же было Яруне, имеющей сразу три энграммы, серый дракончик даже не представлял. Его вполне занимали события, происходящие здесь и сейчас. «Плоть, значит, — в перерывах между мерцаниями энграммы мелькали мысли у Сияра, — Выходит, он под Плачем полностью… Но не нападает… И что-то ещё странное есть…» Несколько импульсов энграммы серый дракончик не мог понять, что ему показалось странным. Причем не сейчас, а когда механическая нага добралась до дракона, который якобы удерживал Темный Плач. Но затем озарение все-таки настигло его. Когда грядущие события сливались в сингулярности, а мольба, что читал дракон из прикованной цепью книги, усиливалась — начинали мерцать энграммы. И сейчас мерцать они продолжали. Возможно, мольба благодаря их мерцанию и обрывкам воспоминаний начала как-то самоподдерживаться, а возможно… «Стоп, какие воспоминания? Моя же энграмма искусственная, Ланра сама рассказывала… что Продавцы их научились делать сами! А у Яруни — натуральная, и пульсирует в том же ритме, что и моя… И у Варьяра тоже она есть, а значит… если сейчас столько воспоминаний разных разумных накатывают, там единое какое-то инфополе! И через него можно и на Варьяра надавить. Как там Сэлльвира говорила… «Темный Плач, по описанию, не вполне похож на живое существо, если на то пошло… Он существует не только как концепция, но и как мысленное проявление». Вот оно! Можно попробовать вычистить Плач из Варьяра на очередной волне… Вот сейчас и начинать!» Когда подошел пик очередной волны, Сияр постарался собрать остатки концентрации в кучу — и всем волевым усилием, на которое вообще был способен, запустил через свою энграмму в энграмму на пальце Варьяра поток энергии, призванный в первую очередь добраться до разума и вымыть из него всю постороннюю заразу. Энграммы перестали менять цвет, став стабильно-красными. Но Варьяр с перекошенной от недовольства мордой ухватил поданный в него поток и резко за него потянул. Сияра будто втянуло в свою энграмму — или, может, только его сознание… Осознал серый дракончик себя стоящим в длинном, широком и высоком коридоре явно пещерного происхождения. Но под лапами было вовсе не крошево камня и сталагмиты, а прилично обработанные каменные плитки размером примерно в локоть. По стенам в металлическом коробе змеились жгуты кабелей, тянулись трубы, то и дело отходя в пол или потолок коридора, а то и просто в стену. На расстоянии шагов десяти на стене висели тускло светящиеся плафоны в проволочных колпаках. Было тихо, лишь какие-то неразборчивые звуки доносились из дальней части коридора. Этот коридор вывел дракончика в большую пещеру, освещенную не в пример ярче — под потолком сияли переплетения стеклянных неоновых трубок разных цветов рядом с прожекторами, на одной стене висела целая батарея немного хаотично расположенных экранов с мордами разных драконов и цветными графиками и диаграммами под каждой, и морды периодически менялись местами. Похоже, это были одержимые Плачем — в момент очередной смены Сияр увидел на экране Варьяра. На другой стене висели огромные, в два драконьих роста, карты, на одной из которых серый дракончик с удивлением узнал Нашар. Были на стенах еще какие-то блоки, конструкции, шкафчики… и все подключались или электрическим кабелем, или к трубам. В дальнем углу, прикрытая брезентовым тентом, стояла какая-то установка, похоже, на этапе испытаний, судя по столам с инструментами и всякой аппаратурой. В последнюю очередь хоррианец обратил внимание на стоящий посреди пещеры стол, основательно заваленный картами, схемами, графиками и фотографиями. На нём в изобилии лежали всякие мелкие инструменты, детали и, похоже, катушки с проволокой. Работал за столом невысокий человек самой заурядной внешности. Средний рост, средняя длина и ширина лица, средняя одежда… в общем, самого заурядного внешнего облика. Выделялись только глаза — какого-то очень темного оттенка, и светящиеся непонятной, но чрезвычайно опасной силой. — Твой отец не доделал работу, — начал человек, но, поняв, что Сияр ошарашен и не понимает, подвинул в его сторону ногой свободную табуретку и пояснил, — помнишь, когда он воевал против Тиамат, в самом финале схватки он завладел артефактом, способным корректировать вероятности? Асвер ограничился тем, что стабилизировал их, отсёк некоторые связи. Но он не вернул Вселенную к изначальному состоянию. Тому, когда она имела одну вероятность. То, что ты воспринимаешь из своего кусочка реальности как сингулярность, это собранная Вселенная, осколки, вставшие на место. — Подожди, не наваливай на мою голову сразу столько всего! — Сияр таким резким началом разговора был ошарашен, а попытки разобраться в происходящем результатов не приносили, — Давай начнем с простых вещей — кто ты такой? И откуда знаешь моего отца? — Из всех имён, что мне давали, мне больше всего нравится «Вселенский кирпич», — мужчина вернулся к пайке микросхемы, похожей хаотичными дорожками на энграмму. — Потому что я был единственной вещью, способной противостоять Божественной Энергии хорламировских богов. До того, как открыли кобничество. Но самое простое и понятное имя — Порядок, или Установка. То, что вернее всего передаёт суть в одном слове. Твоего отца я не знаю, но его знаешь ты, этого мне достаточно, чтобы сопоставить улики. — Ты — вещь? Подожди, я тут чего-то сильно не понимаю… Как ты можешь быть вещью, если ты — нормальный, живой человек… или ты какой-то робот? Порядок, Установка… твоя задача — хранить порядок? — терялся в догадках Сияр. — Любое живое существо это робот, потому что создано из отдельных элементов и подчиняется своим программам, — ответ мало что прояснил. — А вот с задачей моей ты угадал. «Это что значит — программы у живого существа? Про инстинкты знаю — безопасность, поиск еды, продолжение рода… но разумный потому так и называется, что далеко не только инстинктами пользуется, а ещё и мозгами. Правда, как говорил мастер Сэмэн, часто для удовлетворения тех же инстинктов, но все-таки. Или по его мнению, в мозгах тоже программы? Ой, сомнительно, то же творчество для примера взять — не может компьютер написать картину или сочинить симфонию. Ладно, это чуть позже попробую выяснить, а пока спрошу о другом». — И как ты выполняешь свою задачу? Тебе же для нее нужны карты Нашара и окружающих земель, да и на мониторах я знакомые морды видел, — указал Сияр на раму с мониторами. — Это уже то, что у вас назвали бы «секрет фирмы», — снова не стал отвечать странный человек. — Так или иначе, «Тёмная мольба» и «Тёмный плач» это я. Выгляжу я скорее всего не так, как ты меня представляешь, но правдивый свой облик я сам не знаю. Та сингулярность это не я, а цельная Вселенная. — Ты — Тёмный Плач? — слово «удивление» слабо передавало состояние Сияра. — Это от твоих действий много столетий назад целая планета была уничтожена, а жители распались на энграммы? Да, понимаю, что слишком уж много вопросов задаю, но ведь интересно же! Сразу бросаться в бой хоррианец не стал. Просто так, без подготовки, на хозяина помещения… тем более даже не кабинета — лаборатории или мастерской… совершенно без вариантов. Хозяин всегда найдет, чем защититься, а то и встречную атаку совершить. Опять же — пуль он явно не боится, взрыва шашки наверняка тоже. А ещё цепляла ухо фраза «как ты меня представляешь», и, если чуть подумать, наводила на мысли, что Сияр сейчас находился немного не в материальном мире, а в какой-то проекции, субреальности или даже слое. Плач не отпирался: — Аланы — цивилизация победивших деструкторов. Если бы их не уничтожили, они бы сами летали по галактике и уничтожали всё, что видят. Я оказал вам одолжение. Впрочем, это мой смысл жизни, не благодари. — А сейчас в Нашаре ты чем занят? Тоже одолжение оказываешь? — серый дракончик приближаться к человеку с темными глазами очень не хотел, но один шаг вперед все-таки сделал. Мало ли, вдруг сработает мутноватый психологический прием по сближению и выводу на откровенность. — Да, здесь тоже есть деструкторы, но группы мелкие, и вычищают их оперативно, сам на днях поучаствовал. — Как я уже сказал в самом начале, довершаю начатое твоим отцом — собираю стабилизированные им обрывки реальности обратно в цельную. Чего ты боишься? — он снова оторвался от работы с пайкой и посмотрел на Сияра. — По известной мне теории, изначальным состоянием Вселенной была… как бы сказать… сверхплотная точка, которая в какой-то момент взорвалась, — ответил взглядом на взгляд хоррианец. — В той теории это событие называется Большим Взрывом. А я не хочу сжиматься в точку со всей остальной Вселенной, мне нравится быть здесь и сейчас таким, какой я есть! — Правильно, потому что ты стремишься к постоянству так же, как и я. Не из состояния Большого Взрыва Вселенная раскололась, а когда несколько кобников решили стирать один другого и этим наплодили ответвлений, — Плач отвернулся к тому экрану, который показывал, как Норадзара и Малрека отступают от дерущихся с кем-то Ланры и Сэлльвиры. — Если ты им передашь, что я чиню мир, а не завоёвываю его, они тебе поверят? — Сильно в этом сомневаюсь, — дракончик всеми силами разума постарался загнать куда поглубже мысль «потому что и сам не очень-то верю». — Так, подожди, Ланра мне объясняла, что «несколько кобников» — это в момент, когда, собственно, никто и не кобничает. А вот когда процесс пошел, то кобник остается один — Вселенная. И еще кобник должен отказаться от всего себя, чтобы начать… ну, работу, что ли, и потому не может желать уничтожения собратьев — его в этот момент вообще никакие личные неприязни не волнуют. Или Ланра тут лгала, и все обстоит совсем не так? Плач прервался от работы окончательно, отложил паяльник и довольно сцепил пальцы: — Страшная правда в том, что этот самый «единственный кобник» желает раздербанить Вселенную. Он ведь тоже своего рода Установка — «механический бог», исполняющий волю отдельных кобников. Но исключительно так, как его собственная программа предписывает. Кобник отказывается от себя и становится частью своего инструмента — но этот инструмент предназначен для нарушения законов мироздания. На этом же основано поклонение Хъесептенецкору, разрушившему прошлую Вселенную. Поэтому «конец от щупалец». Про «конец от щупалец» Сияр уже слышал, да и по материалам отчетов выходило, что навы если не через одного, то очень близко к тому как раз щупальца имели. И этот самый нав тоже в отчетах упоминался, в самых первых, разве что сейчас было не очень понятно, он ли принесет конец, или какой-то другой. Однако, сейчас были более животрепещущие вопросы. — Ты говоришь, что нужно свести все вероятности, все ветви Вселенной в одну. А зачем? Я считаю, что нынешняя ситуация тоже неплохая. Реальности стабильны? Стабильны, раз уж ты говоришь, что отец их стабилизировал. Так пускай дальше такими и остаются! У нас, технарей, даже правило такое существует — «работает — не трогай!». А с инструментом вопрос решить можно. — Представь Вселенную как разорванный на сто частей организм. Стабилизировать больного — не значит вылечить его. Не смутило ли тебя, что Асвер нашёл звездолёты там, где их не было, а его соратница Марта так и пропала, не объявившись? — Не особо, — пожал плечами серый дракончик. — Официально База была построена ради одной лишь установки, ну и экспериментов на ней. А неофициально… я слышал о находках, с той установкой не связанных, со строительством история вообще темная, планов и чертежей не сохранилось, их восстанавливали по факту, а громадный запас прочности и производительности основных систем Базы я щупал вот этими лапами. Что до Марты… непростая дама, и вполне могла умотать по каким-то своим делам. Сидит себе сейчас в тайной лаборатории, кофе потягивает… или чего покрепче. — В любом случае, не станешь же ты спорить, что именно Оракулус воссоединить нужно? — Установка-Плач отложил паяльник и взял пилочку, чтобы обработать напай. Одним глазом посматривая на чёрно-белый кинескопный экран, где битва остановились, дерущиеся застыли, зато появились в кадре Яруня, Варьяр и нага. То, что нага в кадре была, серого дракончика несколько напрягло. А то, что не видно было его самого, скорее, удивило. Этот человек, скорее всего действительно бывший некоей аватарой Темного плача, ясно дал понять, что Сияру окружающее только лишь кажется. Но кажется всё вокруг или нет, а говорить или действовать все равно нужно осознанно. — Насчет соединения Оракулуса начинаю основательно сомневаться, — Сияр решил попробовать немного поиграть в искренность… в меру фантазии и опыта, — С одной стороны, Ланра планировала восстановить его, именно для этого и был затеян наш поход. С другой же… почти все Продавцы или обезумели, или убиты непонятно кем. Кстати! Вот Варьяр собрал эту нагу, чтобы убить Ланру, которая хотела Оракулус восстановить. А сейчас ты утверждаешь, что твоя цель, помимо всего прочего, еще и восстановление. А ведь Варьяр был кем-то одержим, не зря же нас с Яруней он назвал «плоть». В общем, как-то тут не вяжется. Пока человек отвлекся на изображение, высвеченное на экране монитора, Сияр понял — дальше болтать не выйдет. Вокруг не совсем реальность, а какое-то видение? И пусть, он же сюда из Дремы проник, где учился силой воли воплощать нужные вещи! А если можно воплотить вещь — то и с явлением совладать можно. Поэтому серый дракончик без лишних слов воплотил в левой лапе нагинату, а правой выдернул из кобуры пистолет. Крепко учили в Клане — патрон в патроннике, курок на предохранительном взводе. И в следующую секунду в отворачивающегося от монитора человека полетел самый мощный заряд кипящей праны, на который была способна трофейная нагината. А правая лапа тем временем сняла с предохранителя пистолет и отправила две пули, одну за одной, вслед заряду из нагинаты. Мужчину дёрнуло раз, другой, третий, он завалился назад и упал вместе со стулом. — Теперь… — еле слышно он просипел, — попробуй выбраться… из собственного разума, — прежде чем обмякнуть окончательно, выдавливая из прострелов кровь на бетон. После того, как человек затих на полу, а кровь из пулевых дыр перестала выходить пусть и едва заметными, но все-таки толчками, Сияр с тяжелым вздохом развоплотил нагинату, а вместо нее воплотил коробку с патронами. Добив магазин двумя израсходованными боеприпасами, вернул пачку в «пространственный карман», а пистолет, нежно спустив курок, в кобуру. Выстрелить в безоружного и не несущего угрозы человека было очень тяжело. Умом Сияр понимал, что этот человек, хоть угрозы прямо в тот момент никакой не нес, но опасность представлял просто смертельную, да и вряд ли это был вообще живой человек — его же слова «каким ты меня видишь» прямым текстом говорили о том, что происходящее все-таки не совсем реально. Однако же, все равно осадок на душе был тяжелым и неприятным. — В будущем это может стать проблемой, — вздохнул серый дракончик, подходя к столу. Однако же, по пути его отвлекла очередная смена изображений на экранах кинескопов, которыми была увешана одна из стен. В первые секунды хоррианец вообще не понял, что именно не так на экранах. Но потом его осенило — он видел там то, что видели обладатели энграмм! Кончик носа, руки и тело… будто бы он сам был в телах тех, кто имел энграммы! Вот кто-то смотрит на растворяющиеся детали робота-нага, а немного в стороне стоит Яруня. Вот две лапы с пробитыми чем-то ладонями, с которых не то, чтобы капает, а прямо льется кровь. Вот встает с земли единорожка, чей внешний вид вызывает какие-то ассоциации… Вида от лица Яруни на экранах не было. То ли появится во время очередной смены картинки, то ли… «А вот это интересно! Этот Плач говорил, что может влиять через энграммы на тех, кто их носит на себе! Значит, под влиянием Яруня, Варьяр, Ланра, вот эта, с пробитыми чем-то лапами, не знаю по имени… и я. Хотя, стоп, он же мне сказал, что надо мной власти сейчас не имеет! И, кстати, моего тела рядом с Яруней и Варьяром нет. Или я все-таки на другом Слое или в другой реальности, или мое тело просто куда-то в сторону отложили. Непонятно, в общем. А пока понятно то, что нужно как-то избавиться от имеющейся энграммы. Ох и неприятное же предстоит дело! Даже с морфином, обколов место работы, я не сниму энграмму аккуратно. Хотя, может быть, ее и снимать не нужно, достаточно как-то повредить?..» И, с озадаченным видом ощупывая уже практически внедрившуюся под чешую энграмму за правым ухом, серый дракончик подошел к столу искать зеркало и острый инструмент. Из инструмента на глаза дракончику попался первым делом «паяльник», которым Темный Плач собирал энграммы из отрезков тонкой светящейся трубочки. Осторожно пощупав жало, дракончик осознал — не паяльник это, а какой-то сварочный аппарат, работающий без нагрева. Не то на ультразвуке, не то на каком-то вообще атомарном размягчении материалов. Но кусочек светящегося прутка, из которого Темный Плач «паял» энграммы, этот «паяльник» оплавил уверенно, при этом даже не оставив ожога на пальцах. — Вот так номер! — удивился Сияр, — Прямо холодная сварка! Жаль только, она не автономная, вот какой-то питающий шнур. Интересно, сквозь шкуру возьмет? Сейчас проверю. Оказалось, что сквозь шкуру эффективность падала, но не сильно. Или толщина перепонки крыла, сквозь которую Сияр проверял работу прибора, была достаточно большой, чтобы воздействие сильно уменьшить. Мысленно вздохнув, дракончик навел прибор на энграмму за ухом, стараясь целиться в места стыков еще ощущаемого под кожей прутка. Надежда была в том, что неизвестный прибор разрушит цельную энграмму, а кусочки потом поможет вытащить Сэлльвира. Или сам, перед зеркалом. Сочтя затраченное время достаточным, хоррианец отследил, куда шел провод, питающий неведомый прибор, и отсоединил его от розетки. Нестандартной формы, но все-таки розетки. А затем углубился в поиск на столе. Обнаружить удалось не очень много полезного. Весьма немало листков с записями, обрезки светящегося прутка… и наконец — деревянную коробочку со сдвигающейся в сторону крышкой. В коробочке, разделенные, тонким шпоном, стояли собранные энграммы, возле каждой от руки карандашом было нарисовано несколько нашарских рун. Упрятав коробочку с энграммами и прибор с проводом в «карманное измерение», Сияр отправился дальше шуршать по мастерской в поисках хоть небольшого, хоть металлического кругляша, до блеска полированного, зеркала. Об амальгаме на стекле речи даже не заходило, главное — чтобы можно было рассмотреть, светится ли все еще энграмма за ухом, или погасла. Наиболее чёткая из отражающих поверхностей обнаружилась за полуприкрытым люком в углу — на трёх с половиной метрах глубины колодца чётко отражала поверхность воды. Жаль, далековато. Во всяком случае, свечения энграммы Сияр не увидел. То ли освещение было все равно слишком хорошим, то ли действительно удалось повредить энграмму. «Жалко, конечно, расставаться с такой вещью. С другой же стороны, зато живой и целый! Ну, относительно, все-таки на экране рядом с Варьяром и Яруней моего тела нет. Кстати! Пока не забыл — записать, что Яруня мне не просто интересная самочка, а фактически избранница. Ее энграммы, вроде бы, работают, когда разумный отходит от нее, или она от него, но фактически, обратной силы не имеет — раз уж у меня в момент «расставания» энграмма была, значит, она от этого вмешательства в мозги прикрыла. Ну что же, значит — черкнуть записку самому себе, и идти искать выход из этого странного места!» Сияр взял из кабинета напоследок и детали неготовых «электроэнграмм». Не для личного обогащения, которое Продавцов не привело ни к чему хорошему, а в целях исследовать это всё в спокойной обстановке. Вернувшись в пещеры, Сияр направился в ту сторону, где светлей. Проход вывел его из подземелий под сень сумрачного леса диковинных плодовых деревьев. Эти плоды походили то ли на вишни, то ли на сливы, только с полупрозрачной кожицей, за которыми смутно угадывались движущиеся образы. В одном — пейзаж высоких гор, лесистых долин между ними и переглядывающихся по склонам замков — так Сияр представлял себе Нашар до того, как там оказался. В другом — металлическая уточка, в которую в детстве хотелось вделать искусственный интеллект, чтобы она полноценно помогала в сборке штук и исследованиях. В третьем — вечер на пляже в окружении девушек, слушавших рассказы о подвигах и приключениях под предлогом свидания… — Всё реже ты заходишь сюда! — из-за ствола вышел некто пушистый, невысокий, но с луком почти в собственный рост. Ни по телу, ни по голосу точно нельзя было сказать, самец это или самка. — Всё реже мечтаешь… Может, задержишься? За прошедшие за время Нашарских приключений дни Сияр осознал одну простую вещь — если хотят убить, то будут бить быстро, забалтывание противника в Нашаре не распространено. Однако же, для того, чтобы отвести лапу от кобуры, пришлось приложить некоторое усилие. — А где я вообще нахожусь? — свои догадки хоррианец решил пока приберечь — мало ли, как повернется ситуация, — И кто ты? Ощутимо сбивал с толку рост собеседника. Здешний хранитель, привратник, как ни назови — суть не поменяется, был почти на голову ниже Сияра. А тот и сам не дотягивал до среднего по Нашару роста и комплекции. «Еще лук этот, пусть и без стрел, но их удобно в ауре растворять… как-то мастер Сэмэн рассказывал историю про один старый земной фильм и про стрелы главного героя, у которых вместо наконечника была маленькая шашка взрывчатки. Такие стрелы действительно лучше хранить в ауре». — Это сад воображения и его плоды. А я — это твоя часть, и одновременно часть всех живых существ… Тот, кто заставляет влюбляться, — мелкий поднял лук, не заряженный, но Сияр знал, что воплотить стрелу можно сразу на натянутой тетиве. — В шестнадцать уже будущий отец… Но, надеюсь, это твои любовные похождения не остановит? — А вот тут не понял, — левой лапой Сияр взлохматил ирокез промеж рогов, — Что именно не остановит похождения? И почему тебе так важно, чтобы я… Ну, знаешь, похоже, я действительно влюблен… только почему тебе важно, чтобы я не останавливался? За прошедшее с момента первой совместной ночевки с Яруней хоррианец испытал немало приятных минут. И лекцию про «половой импринтинг» пару раз вспоминал, но в итоге ничего плохого во влюбленности в первого партнера не нашел. «И вообще, сейчас есть более насущная задача — выбраться обратно, в реал или в Дрему. Впрочем… Темный Плач сказал что-то про то, что нужно выбраться из собственного подсознания. Есть подозрение, что это какое-то испытание. Ну что же, попытаемся его пройти…» — Я есть желание жить, — мелкий запрыгнул на низкую крепкую ветку и начал болтать ногами. — То, что тебя из Шагерни в Нашар погнало, и при этом то, что позволило поставить предохранительный телепорт в ауру. Страсть к вечным приключениям и твоя основная сила. Но тут ты меня успокоил. Раз у тебя и в мыслях нет того, что бы тебя заставило стыть на полке, ты как раз мой типаж. Единственное, что меня сейчас напрягает — то, что ты завяз в Дрёме. Ты думаешь, что ради дела, но мне видится, что тобой Ланра манипулировала. Пока ты не умеешь осознанно спать, Дрёма для тебя — не приключение. Она либо экскурсия, когда Ланра разгоняет кошмары щелчками пасти или ты изгоняешь Плач огнестрельной самоуверенностью, либо костедробилка, когда Плач захватывает всех друзей и убивает всех незнакомцев. Варьяр тебя начал учить осознанным снам, а я завершу. Надо выбраться отсюда! Дрёма — это не только сны, это и уход в себя. Сейчас ты тоже в Дрёме, только в своей собственной. Это твой личный слой между личным и общим подсознанием, так же, как осколки Продавцов. Ты можешь отсюда попасть в любую другую Дрёму, если сотворишь портал — так же, как делал недавно детали робота. — Это было бы очень кстати, — Сияр уже и сам начинал прикидывать, как перевести разговор на насущную тему, — Но прежде, раз уж так сложилось… Как мне не забыть Яруню? У нее одна из энграмм дает такой эффект, что стоит потерять ее из внимания — память о ней тоже теряется. Она предлагала поправить что-то в сознании, чтобы не забывать ее, но я выбрал энграмму ментальной стойкости… и, похоже, зря. Или проще при встрече прямо с ней это обсудить? В низкорослом пушистом дракончике было много противоречий — несерьезный вид и серьезные слова, сказанные вполне серьезно были самыми явными. Но именно эти противоречия и наводили на мысли, что пушистик — именно тот, за кого себя выдает. А значит, стоит спросить еще кое-что. — И как можно будет потом с тобой встретиться? Было бы интересно обсудить кое-какие моменты и темы, но не сейчас, а когда обстановка будет не такой напряженной. — Ты ведь её до сих пор помнишь, хотя отошёл далеко, значит, забыть не должен? Даже без энграммы. А так, всегда можешь вернуться сюда во сне, в этом они от Дрёмы не отличаются, — он спрыгнул обратно, убрав лук. — И точно так же ты сможешь проникнуть в сны чужие, если захочешь. — Значит, портал? — ободренный аргументацией пушистого дракончика хоррианец начал прикидывать, как этот портал открывать, — Детали я делал просто — сначала границы, а затем уже и объем. Ну давай попробуем. Насколько понимаю, портал тоже должен иметь свои границы, пусть даже их может прикрывать какой-нибудь туман. Границы нужно очертить, а для этого… а веток-то под лапами и нет, вот ведь какая сложность. Значит, нужно применить то, что есть. И, вытянув из ножен катлас, дракончик очертил им почти правильный круг высотой примерно на пару ладоней больше роста самого Сияра. Единственным эффектом было то, что по контуру, что прочертил Сияр, началось какое-то слабое свечение. Вложив клинок в ножны, хоррианец сделал шаг вперед и со словами «А вот тут будет дверь» положил лапу на середину очерченной фигуры. Она заполнилась полупрозрачным светом. — Адрес портала какой?! — воскликнул мелкий, словно учитель на двоечника. — Добавь образ, куда он приводит! — Сейчас! — отозвался Сияр, которого поддержание портала неожиданно начало утомлять, — Дай три секунды! Серый дракончик представил мастерскую Варьяра — сборочный стол в центре, шкафы и стеллажи у стен, и в одном месте между столом и шкафами стояла какая-то установка, покрытая брезентом. Именно за эту установку хоррианец и захотел вывести портал — чтобы не сразу заметили, чтобы послушать, о чем будут говорить Яруня и Варьяр. Дальше было несложно — представить, как возле дверцы шкафа загорается круг портала. Портал стал прозрачным проёмом в представленное помещение, только пустое. И экран наги показывал лишь серые помехи. — Теперь всё правильно. Живи, будь! Жду! — мелкий с луком убежал в заросли. — При случае загляну, — пообещал Сияр негромко, чтобы не потревожить тех, кто, возможно, остался в помещении. А затем шагнул в портал. Мастерская встретила Сияра тишиной. Ни Яруни, ни Варьяра, и это заметно нервировало — Яруню хоррианец уже считал своей избранницей, да и низкорослый дракончик с луком подтвердил, что она носит его ребенка; Варьяр же, как Продавец Смерти, был опаснейшим противником, и его присутствия следовало опасаться. А уж отсутствия — тем более! Но, постояв на месте минуту, без движения, чтобы быть более незаметным, решил, что никого в мастерской нет, а значит, нужно понемногу пробираться к выходу.