Сожаления

Десять лет прошло, и он вновь оказался перед этой дверью. Сейчас, глядя в дверной глазок, двадцатипятилетний Тимофей вновь чувствует себя пятнадцатилетним Тимохой. Кажется, что только вчера он стоял здесь с синей кепкой на голове и цветами в руках. Ждал, что выйдет именно она. Парень давит на кнопку звонка, один длинный и два коротких, как раньше. Помнит ли еще семья Барбоскиных этот особый звук? Узнает ли? - Кого там черти принесли!? - раздается за дверью истеричный крик. Дверь резко распахнулась. Перед Тимофеем предстала девушка с очень ярким макияжем и короткими волосами. - Роза..? - тихо спросил он. - Я не Лоза, я Лиза! - хмыкнула девушка. Вот те на! Лиза в свои 20 выглядит на все 26 и даже старше. Она стала достаточно высокой девушкой, два рыжих хвостика сменились на каре, а свитер и сарафан на более яркую и открытую одежду. Но самым шокирующим для Лайкина стало ее лицо. Увеличенные губы напомаженные ярко-красным, плотные зеленые тени на веках и неестественно длинные черные ресницы, явно нарощенные. Выглядела Елизавета вульгарно и нелепо, будто проститутка из старой комедии. - Че плишел-то? Если по делу, то дай денег и я схожу за бутылкой! А если нет, то пловаливай! - - Лиза, ты меня не помнишь? - спросил Тимофей. - Аааа...- протянула она, ехидно усмехаясь - Так значит был уже! Ну-ну, а с виду такой плиличный палень! И че ты хочешь тепель от меня? - "- Судя по запаху она вряд ли вчерашний день помнит, не то что меня! -" подумал Лайкин, учуяв запах алкоголя и табака, что шел от Лизы. - Я Тимофей, тот самый, помнишь? С братом твоим дружил, Дружок который, в синей кепке ходил, я был у вас часто, тебе тогда лет 10 было! Помнишь? - - Тимоха!? - округлила глаза рыжая. Барбоскина схватила его за руку и затащила в квартиру. В прихожей мало что поменялось, разве что старые обои пожелтели и оторвались в некоторых местах, и куча обуви которая была разбросанна по всему полу. Сразу видно что родители Барбоскиных здесь больше не жили. - Лоза! Лоза! - заголосила Лиза. - Ну, че там еще!? - раздался истеричный крик из кухни - Если это опять та старая пизда пришла жаловаться, въеби ей по клитору чтобы остаток жизни ссать спокойно не смогла! - - Нет, не она! - ответила рыжая - Тимоха вернулся! - Тимофей и Лиза вошли в гостинную, что была совмещена с кухней. Всюду валялись пустые бутылки и какие-то обертки, на обеденном столе стояли уже полные бутылки, бокалы и тарелки с закуской. В раковине покоилась куча грязной посуды, сервант с заляпанными стеклами покрыт толстым слоем пыли, а на нем стояла любимая ваза Мамы сестер. Лайкина такая обстановка поразила еще больше внешнего вида Лизы. Как некогда чистоплотные девочки могли развести такой свинарник? - Привет! - Розу было не узнать. От той красивой шестнадцатилетней девушки остались лишь два светлых хвостика. Теперь перед Тимофеем сидела тощая алкашка с угловатыми чертами лица. Макияж у нее был такой же как у сестры. Тоже нарощенные ресницы, плотные тени фиолетового цвета, и темно-красная помада. - Привет, Роза. - кивнул в ответ Лайкин. - А ты че такой удивленный? - спросила Роза - Удивлен че Лизка до сих пор копирует дохлую кошку? - - Не смей так говолить о Жанне! - возмутилась рыжая - Она была моим идеалом, моим идолом! Смелть Жанны - настоящий тлаул для меня! - - Настоящий что? - блондинка ехидно усмехнулась. - Тлаул! - - Как-как? Тлаул? Или все же тРауР? - - Ах, ты мелзкая тваль! - Лиза накинулась на Розу и они сцепились в драке. Тимофей отрешенно смотрел на них, и думал о своем. Как же так получилось? Спортивный Дружок теперь передвигается на инвалидном кресле, одаренный Гена связывается с инопланетянами из психушки, жизнерадостный Малыш вырос в депрессивного подростка, а сестры Барбоскины спиваются в опустевшей квартире. Лайкин нащупал в кармане пистолет и с улыбкой взглянул на дерущихся девушек. Он швырнул на пол пару крупных купюр. - Прощайте! - Тимофей опрокинул на пол сервант, из-за чего разбились его стеклянные дверцы, ваза и куча бутылок на полу. Тем днем парень покинул Песбург навсегда, а Розанна и Елизавета Барбоскины так и остались сидеть в куче грязных осколков с парой крупных купюр в руках.