Шот второй. Охота на Ласточку, или Выше только небо.

Работа Макса была просто безупречна. Он знал, кого из персонала стоит покупать. Никогда не связывался с бухгалтерами и прочими специалистами. Купить их было несложно, но всегда существовала вероятность, что в последствии придется откупаться. Алчность и расчетливость вполне могла толкнуть их на шантаж. Дешевле и безопаснее обходился технический персонал: охранники, уборщицы и иже с ними. Люди, работающие на таких должностях, не обладают завышенными амбициями и вряд ли будут рисковать, промышляя шантажом. Случайная шара в два-три месячных оклада их вполне устраивала. При этом они имели доступ ко всем ключам и могли беспрепятственно провести в нужное помещение по окончании рабочего дня. Чем собственно и пользовался Макс. В результате, предпродажный аудит прошел, как по маслу. Все подшитые Максом письма были учтены. Долги, указанные в них, переведены в разряд «Подлежащих списанию». То есть, если до конца финансового года не объявится правопреемник, все эти суммы аннулируются. Обычная процедура для такой «прачечной», как «Ласточка». Да и кто ж рискнет судиться с Акирой? Надо быть конченым психом, чтоб пойти против самого Такаи! Поэтому ни у кого и в мыслях не стрельнуло проверить что к чему. Долги просто не взяли в расчет, и на сумме Договора купли-продажи они никак не отразились. А еще через две недели Макс прислал мне финальный отчёт. Сделал он это весьма оригинальным способом. На мой мессенджер прилетело фото, на котором Акира и Сурен пожимали друг другу руки после подписания Договора. Моё бедное сердце сжалось до размеров шарика для пинг-понга. Прошло двадцать восемь дней и семнадцать часов с того момента, как я молча захлопнул дверь его авто и ушёл, наивно полагая, что смогу забыть всё, как очередную интрижку. Не вышло. Я всё ещё болел Акирой. Вот и теперь, забыв о смысле этого фото, я увеличил зум на максимум, сдвинул фокус так, чтоб видеть только его лицо, заблокировал сенсор и нежно провел пальцем по его щеке. Он был таким серьезным на фото. Интересно, кто-нибудь еще кроме меня видел его улыбку? Кто еще знает, как он умеет смеяться? Если бы он позвонил мне в этот момент, я бы сломался. Я бы все ему простил и все отдал. За один звонок. Раньше я даже не подозревал, что могу быть настолько уязвимым. В тот момент, когда я уже готов был прижаться губами к дисплею смартфона, дверь в мой кабинет открылась, вырывая меня из пленительного морока, и вошёл слегка озадаченный Миха. – Тимур, привет. У меня плохие новости. Ты слышал, что Сурен все же продает «Ласточку» Акире? Если уже не продал. На все время операции, опасаясь, что Миха запаникует и начнет глупить, я завалил его целым ворохом мелких гражданских дел, гонял его по инстанциям и банкам и делал все, чтоб держать подальше от «Ласточки». И вот похоже он все-таки прозрел. – Да, я в курсе, – ответил я спокойно, понимая, что сейчас начнётся разбор полётов. – Ну и? Что будем делать? Миха присел на край стула и нервно заиграл пальцами, сцепив их в замок и перекатывая туда-сюда, нажимая на костяшки. – То же что и делали. Все идет по плану, Мих. – По какому плану? – пальцы Михи прекратили свои пляски и вцепились в стул. – Чё ты мне Летова цитируешь?! У нас договоров на дохренеллион баксов. Если Акира «Ласточку» выкупит, ими можно будет зад подтереть. – Какая разница, кто ее выкупит? Договора останутся договорами. Миха на несколько секунд потерял дар речи. Он смотрел на меня так, будто не мог понять шучу я или умом поехал. – В смысле? – Он медленно поднялся, уперся ладонями в стол и, перегнувшись через него, прошипел, – Тимур, ты шибанулся? Ты Акиру кинуть хочешь? Я видел, как его передернуло на этих словах, и мысленно похвалил себя за то, что не раскрыл партнеру карты раньше. – Я не хотел, Мих. Он сам подставляется. Я отложил телефон и сцепил пальцы в замок, готовясь принять девятибалльную волну негодования. – Тимур, ты себя вообще слышишь? Ты не дофига на себя берешь? – Миха, не нагнетай. Если будет какой-то замес, отвечать буду я. – В смысле отвечать будешь ты? – голос Михи постепенно набирал силу. – Тимур, не гони! Акира не будет выяснять кто виноват. Просто в бетон нас закатает и весь базар. – Миха, бетон – не его метод. Успокойся. Это наши с Акирой тёрки. Тебя не зацепит, я обещаю. Миха протяжно выматерился, глядя в потолок, потер потные ладони о джинсы и, закинув руки на затылок, будто задержанный при аресте, сказал почти спокойно: – Ты как хочешь, а я на это не подписывался. Я сваливаю. Считай, что я уволился по собственному желанию. Он развернулся на пятках и быстрым шагом направился к выходу. – Камикадзе хренов! На похороны пригласишь? – выдал он на ходу и со всей дури дернул за собой дверь. Бедные доводчики едва не лопнули, в очередной раз сдерживая натиск моего партнера. Я даже не пытался его успокоить. Отлично знал, что Миха быстро перекипит. Вспыльчивый, но отходчивый. Поэтому я не сильно беспокоился на этот счет. А пока надо было привести в порядок собственные нервы. Я вымотался за этот месяц. Мне нужен был отдых. Акира уже залез в мышеловку. Мне оставалось только захлопнуть дверцу. А это уже никаких усилий не требовало. Можно было немного расслабиться. Я порылся в списке контактов и выудил оттуда номер одной из своих фавориток. Пора было выбираться из этой «голубятни». Я – Тимур Славанский. Это мой город. И никто не выбьет меня отсюда. Тем более какой-то японец, возомнивший себя богом, решающим кого ему казнить, а кого ми́ловать. Ми́ловать. Милова́ть. Милана. Фаворитка, которую я выбрал на сегодняшний вечер и пригласил в Апероль. Девчонка очень сдержанно протянула в трубку: – Нуууу, не знаю. Я не планировала сегодня никуда идти. Я, представил себе ее томно прикрытые веки с нереально длинными ресницами и обиженно надутые губки. Забавно, но, когда девочки капризничают, они делаю такие смешные мордашки. Я не звонил ей несколько месяцев. Удивляюсь, как она вообще не забыла о моем существовании. Но ведь не забыла. А потому я произнес в трубку запретное заклинание: – Малыш… Я скучал по тебе. Она выдержала положенную паузу и тихо ответила: – Я тоже. – Можно я заеду за тобой сегодня? Она не ответила. Ох уж, эти девичьи игры. Почему с ними всегда так сложно? Ведь все это можно решить на раз-два. Скучала? – Скучала. Поехали? – Поехали. Все! Зачем этот спектакль? Все равно ведь поедет. – Малыш? – выдохнул я в телефон. – Тимур… где ты пропадал так долго? Я закатил глаза к потолку, но голос сохранил спокойным. – Не сердись на меня. Я все тебе расскажу. Давай встретимся? Снова повисла пауза, во время которой я заметил на указательном пальце заусеницу. Если ее не обрезать сразу, она начнет за все цепляться и будет бесить меня весь оставшийся день. И конце концов я просто выгрызу ее с мясом. Поэтому я выдвинул верхний ящик стола и поискал глазами щипцы для ногтей, но не нашел. Пришлось прижать телефон плечом к уху и всерьез заняться поисками. В этот момент из динамика донеслось: – Ты меня еще любишь? – Малыш, – произнес я томным, самым бесовски́м своим голосом, выкладывая при этом из ящика коробку скрепок, степлер, блок стикеров, пачку конвертов… – Малыш, ты самое ценное, что есть у меня. Ты же моя пантерка. Моя девочка. Давай проведем этот вечер вместе? В трубке всхлипнули, и я продолжил наступление: – Малыш, ты же знаешь, я все равно за тобой приеду. Я не могу без тебя. Что бы ни произошло, я все равно возвращаюсь к тебе. Я наконец-то нашел щипцы и принялся выгрызать бесившую меня заусеницу. Тем временем в трубке снова всхлипнули. – Малыш, я заеду за тобой в семь? – спросил я осторожно. – В восемь. Я улыбнулся. Господи, до чего же все предсказуемо… – Хорошо, в восемь. Целую тебя, моя девочка. До встречи. Она не ответила и первая сбросила вызов. Так уж у них положено. Вся моя, но чуть-чуть недоступна. Чтоб ценил.