Зендинг был всё так же прекрасен, как и всегда. Небольшая комнатка сияла всеми различными цветами, что то вспыхивали, то вновь угасали то там, то тут, и вместе с расслабленной и в какой-то степени загадочной музыкой создавалась какая-то удивительно спокойная, но в то же время болезненно меланхоличная атмосфера. Среднестатистический мужчина средних лет сидел на полу, поджав ноги к телу, и наблюдал за этим удивительным явлением с лёгкой улыбкой на лице.
—Стенли, ты ведь не против остаться здесь ещё буквально на пару минут? Я так люблю это место… — послышался негромкий голос сверху, что стал уже таким невероятно родным и близким, что улыбка на лице ранее упомянутого Стенли стала чуть шире, чем до этого.
Мужчина лишь кротко кивнул в ответ на слова Рассказчика, дальше глядя куда-то в даль. Этот голос, что первое время до жути раздражал, вскоре стал дорогим для Стенли проводником и самым лучшим другом в этом бренном и уже давно наскучившем мире. И не смотря на нескончаемую болтовню его дорогого собеседника, столь редкая и нечастая тишина совсем не казалось неловкой, наоборот, это была невероятно комфортная тишина, которую мужчина разделял со своим другом.
—Прости меня, — прерывая наступившее затишье тихо выдал Стенли, заставляя Рассказчика, что всё ещё не привык изредка слышать его голос, кротко вздрогнуть.
—За что?
—За те события, что произошли здесь в прошлый раз.
На мужчину нахлынули воспоминания, далёкие-далёкие, казалось, это было так давно, что он уже совсем смутно помнил, что именно тогда произошло, но отчаянный голос Рассказчика, просящий, нет,
умоляющий Стенли прекратить и вернуться, и ещё хотя бы на одну минуту, на одну секунду вновь взглянуть на бесчисленные и столь прекрасные цвета в предыдущей комнате, въелся в память Стенли до такой степени, что он каждый раз вспоминал тот момент с невероятным и всепоглощающим чувством вины и тоски.
Рассказчик на секунду замолчал, и после мягко усмехнулся, выдавая слегка неловкую улыбку.
—Знаешь, если учитывать, сколько раз я грубил тебе и подвергал различной опасности за всё то время, думаю, можно считать, что мы квиты, — послышался ещё один тихий смешок со стороны Рассказчика, вызывающий у Стенли кроткую мягкую улыбку.
Они ещё какое-то время сидели в тишине, когда Рассказчик вдруг засуетился, что можно было понять по различным посторонним звукам, что издавал его микрофон, пока тот говорил:
—Слушай, Стенли, можешь пожалуйста посидеть тут и подождать буквально пару минут? Я скоро буду, — спешно выдал он, после чего можно было услышать ели слышные отдаляющиеся шаги.
Мужчина на какой-то момент почувствовал себя удивительно одиноко. Было уже как-то непривычно оставаться вот так, в полном одиночестве, когда за ним всегда и всюду следовал этот непрекращающийся голос. Да, это была всё та же тишина, что и раньше, но ощущалась она уже как-то совсем по-иному.
Внезапно, за своей спиной Стенли услышал тихий звук неспешно открывающейся двери, за которой показался силуэт мужчины, ростом чуть выше него самого.
Стенли уже видел Рассказчика вот так, рядом с собой, живого, настоящего, но происходило это так редко, и мгновения эти были столь коротки, что каждый раз при виде него, он вновь, словно в первый раз, кротко вздрагивал и невольно рассматривал каждый уголок, каждую мелкую детальку его внешнего вида, словно стараясь высечь его образ в своей памяти и восстановить те участки, которые он успел невольно позабыть. Да и Рассказчик вёл себя так, словно не привык быть здесь, рядом со Стенли, что был теперь столь близко к нему, то и дело вздрагивая от его случайных касаний и взглядов в свою сторону.
Неловко улыбнувшись, он неспешно подошёл к Стенли, усаживаясь рядом с ним и вновь глянув на переливающиеся всеми цветами стены комнаты.
—Отсюда здесь, наверное, ещё красивее… — зачарованно пробормотал Рассказчик, взглянув на Стенли с невероятно доброй и счастливой улыбкой.
Пересёкшись с ним взглядом, Стенли, покраснев, неловко глянул в сторону, вызывая у мужчины напротив тихий мягкий смешок.
—Кхм, собственно, я зачем пришёл-то, — вновь заговорил Рассказчик, встав на ноги. — В общем, я хотел…
Он на секунду осёкся, слегка покраснев и глядя то куда-то в сторону, то вновь на Стенли.
—В общем, это может прозвучать немного странно, но… — Рассказчик робко протянул Стенли свою руку. — Ты не хочешь станцевать со мной?
Мужчина напротив густо покраснел, после тихо усмехнулся и взял руку Рассказчика в свою, наконец поднимаясь с пола.
—Вальс? Сразу предупреждаю, я не умею, - с усмешкой уточнил он, смущённо улыбаясь.
—Не беспокойся, друг мой, я тоже, — ответил ему Рассказчик, на лице которого так же показалась не менее смущённая улыбка. — Ну, возможно я знаю только лишь самые основы.
Рассказчик робко взял левую руку Стенли в свою, после положив свободную руку на его талию. А Стенли, слегка покраснев и растерявшись, вызывая этим тихие смешки со стороны своего друга, положил свою левую руку на плечо Рассказчика.
You look quite divine tonight
Here among these vibrant lights
Начав не спеша двигаться, оба то и дело запинались, выдавая тихие усмешки и неловкие извинения со стороны запнувшегося. Стенли, что совсем отвык от физического контакта, особенно остро ощущал каждое прикосновение Рассказчика. Хотелось прижаться ближе, приобнять того и не отпускать долго-долго. Он был готов остаться здесь навечно, если это означало оставаться рядом с ним, чувствовать его прикосновения, видеть его робкую улыбку и неловкие беглые взгляды, видеть его смущённое лицо, что выглядело так невероятно мило.
Pure delights surround us as we sail
Signed, yours truly, the whale Narrator
После пары минут запинок и оттоптанных друг другу ног, они наконец начали двигаться чуть увереннее, хоть и так же неспешно, как и раньше. Стенли вновь взглянул в глаза Рассказчику, кротко улыбаясь и медленно, словно боясь сделать что-то не так, переплёл его пальцы со своими, вызывая на щеках обоих ели заметный румянец. И Стенли глядел на него и думал, насколько дорог стал ему Рассказчик за всё то время, что они провели вместе. Думал о том, как менялось его отношение к нему, начавшись раздражением и даже ненавистью, и закончившись привязанностью и каким-то ещё чувством, столь приятным и тёплым, что разливалось по нему каждый раз, когда он слышал этот голос или видел его прекрасную и до жути очаровательную улыбку, что невольно заставляла и его робко улыбнуться в ответ.
Наконец, они постепенно замедлились, вскоре и вовсе остановившись, но продолжая смотреть друг другу в глаза, до одури глупо и смущённо улыбаясь. Рассказчик, отпустив руку Стенли, осторожно положил свои ладони на его щёки, неспешно поглаживая их большими пальцами. Тот улыбнулся ему с какой-то невероятной нежностью, и Рассказчик медленно и неуверенно приблизился к лицу Стенли, прижимаясь своими губами к чужим.
Поцелуй был столь же робким и невинным, сколько и всё то, что только что с ними происходило. Стенли мягко улыбался, неловко приобнимая Рассказчика, на его душе царила невероятная радость и безмятежность, и он внезапно понял, что за чувство сопровождало его каждый раз, когда он думал об этом человеке, слышал его, видел его, и именно это чувство сейчас бушевало в нём так сильно, как никогда раньше. Неспешно отпрянув друг от друга, он вновь встретился взглядом с Рассказчиком, и тот смотрел на него так ласково и нежно, с такой огромной и необъятной любовью, что Стенли невольно вновь улыбнулся, по-глупому и искренне.
Какое-то время они молчали, не в силах подобрать слов чтобы что-то сказать, глядя друг другу в глаза и не разрывая те небольшие объятия, что сейчас были между ними. В какой-то момент Рассказчик всё же подал голос, тихий и невероятно счастливый:
—Ты выглядишь так прекрасно среди всех этих ярких огней, — робко пробормотал он, не находя больше иных слов, которые он мог бы сказать.
Стенли в ответ лишь мягко улыбнулся, вновь прильнув к губам Рассказчика.
