Громкое дело

На улице было душно. Раскаленный асфальт поджаривал песок вместе с серой пылью, горячий ветер обрывал с деревьев листву. Знойный и утомительный день – один из тех случаев, когда Донхэ мечтал оказаться где-нибудь в другом месте, вдали от шумного мегаполиса, суеты улиц и просто вдали от всего. До этого момента мечты имели свойство оставаться мечтами, поэтому Донхэ в очередной раз лежал на старой скамейке и, перекатывая за щекой леденец, отстраненно слушал, как Хёкдже ковырял перочинным ножом изрисованный граффити банкомат. Автомат был до неприличия древним, таким же, как и все остальное на этой улице, а значит, его было легко сломать. Хёкдже напевал себе под нос какую-то исковерканную мелодию, а Донхэ задумчиво вглядывался в мрачные облака. – Заебало, – произнес он с чувством, когда Хёкдже неосторожно царапнул ножом ржавый металл. Хоть бы дождь пошел. Ради разнообразия. Донхэ ужасно хотелось есть, а еще сильнее – затянуться. Поужинать в дорогом ресторане и выкурить несколько качественных сигарет. Не тех, что лежали в мятой пачке в заднем кармане джинсов. Хотелось чего-то нового, немного роскоши, может быть. А Хёкдже, кажется, его не расслышал. – Что? – не отрываясь от банкомата, только и спросил он. – Заебало! – намного громче прокричал Донхэ. Омерзительный скрежет лезвия в купюроприемнике на пару мгновений затих. – Не кричи, детка, я уточнил, а не переспросил. Что не так? – Все не так, – скрежет вернулся, и Донхэ, подложив под голову руку, прикрыл глаза. – Тебе самому не надоел этот пиздец? Тихие аферы, мелкие заработки и крохотный, разваливающийся по кускам дом: все это не нужно было пояснять, эти проблемы периодически выползали на первый план и становились слишком навязчивыми, чтобы их можно было игнорировать как, например, неоплаченные счета или плакаты, говорившие о том, что очередной полицейский участок объявил их в розыск. Донхэ вспомнил две порядком потрепанных временем комнаты, трещину в оконной раме, которая с каждым ливнем давала сильную течь, украденные откуда-то барные стулья. Еще чуть-чуть и нищета, а она обычно усиливает усталость. – Нам нужно громкое дело, – рывком поднявшись, Донхэ повернулся к Хёкдже, который уже успел вскрыть банкомат и как раз поддевал отмычкой язычок простого замка в крышке валютной ячейки. Замок поддавался плохо – похоже, тоже слегка проржавел, и Хёкдже, устав ковыряться, раздраженно пнул банкомат. Жалобно щелкнув, замок открылся, автомат качнулся, и на асфальт вывалилось несколько разменных монет. – Джекпот, – самодовольно произнес Хёкдже и, подмигнув Донхэ, с жутким лязгом сгреб всю мелочь в глубокий карман. – Громкое, Хёк, я не сказал звонкое, – Донхэ покачал головой и недовольно сощурился – лимонный леденец оцарапал небо. – Нахуй так жить. Хёкдже усмехнулся и, вытащив из ячеек банкомата всю наличность, небрежно захлопнул крышку, а затем присел рядом с Донхэ пересчитывать купюры, которых оказалось плачевно мало. – И на что этого хватит? Донхэ с долей здорового скептицизма наблюдал за тем, как в пальцах Хёкдже мелькал скудный улов. Херовы инкассаторы, они опять оказались быстрее. – Не знаю, на сигареты? – Вот именно, Хёк. А должно хватать на сигары... Донхэ помолчал. Хёкдже тоже. Ну а что тут скажешь? Не повезло. Надо было сразу идти на банк. Донхэ недовольно выдохнул и, цокнув языком, снова завалился на спину, укладывая голову на колени Хёкдже. – Давай купим остров? – Чего? Предложение Донхэ было громом среди ясного неба, поэтому Хёкдже, конечно же, сначала посмотрел на него как на психа, а затем коснулся ладонью лба, проверяя, не поднялась ли у него температура. Возможно, адское пекло и в самом деле не лучшим образом повлияло на здравый смысл Донхэ, но в тот момент собственная идея казалась ему гениальной. – Остров, бля, прекращай уточнять. – И что мы будем с ним делать? – Мы будем там жить. Только ты и я. – И еще пара послушных слуг? – Извращенец. Донхэ поелозил, и Хёкдже, усмехнувшись, коснулся его волос, пропуская жестковатые пряди сквозь пальцы. Он, казалось, задумался и взял такую долгую паузу, что Донхэ едва ли не задремал. Слишком приятно было чувствовать легкие прикосновения Хёкдже и умиротворенно мечтать об островах. – Ладно, детка, если ты хочешь остров, я тебе его подарю. Донхэ улыбнулся. Ему понравилось, как прозвучали эти слова – обнадеживающе, вполне серьезно. Хотелось окунуться в услышанное обещание, как в прохладное море, утянуть Хёкдже вместе с собой в волны и слизать с его губ сухое лето. Донхэ открыл глаза и запрокинул голову, чтобы, сощурившись, посмотреть на Хёкдже, провел пальцами по его скулам, а затем случайно заметил перевернутую фигуру мужчины с бейсбольной битой в руках. Решительно и враждебно настроенный, он направлялся прямиком к ним. Донхэ бросил быстрый взгляд на раскуроченный банкомат и понял, что пора делать ноги, пока это еще возможно. – Хёкки, – спокойно сказал он, – помнишь, как мы в прошлый раз убегали от чокнутого банкира? – От которого из? – Ну, да. Короче, на счет три бежим. Хёкдже осторожно осмотрелся по сторонам и, увидев внушительную угрозу, благоразумно решил не дожидаться счета Донхэ. – Три! Резко вскочив на ноги, Донхэ рванул с места. Хёкдже не отставал, только матерился, когда на бегу из его карманов сыпалась мелочь, как хлебные крошки, по которым злой человек с битой мог их найти. Они петляли по узким улицам, не сбавляя скорости до тех пор, пока не оторвались. Крики, преследовавшие их половину пути, наконец-то стихли, и Хёкдже остановился, чтобы перевести дух. Донхэ смачно выругался и, свернув на очередную улицу, присел на горячий асфальт. Где-то вдалеке прогремел гром. Хёкдже выглянул за угол и, убедившись в том, что их больше никто не ищет, рухнул рядом с Донхэ, вытряхнул из пачки мятую сигарету и закурил. Он хотел что-то сказать, пошутить, наверное, но неожиданно начался дождь – ливень, которого так ждал Донхэ. Не очень вовремя. Хёкдже, за пару минут промокший до нитки, посмотрел на погасшую сигарету и, швырнув ее в сторону, громко захохотал. – Пиздец, – успокоившись, подытожил он. – Громкое дело, Хёк, громкое дело. *** – Не удивлюсь, если он ему и член в сортире придерживает. Донхэ усмехнулся и лениво передал бинокль Хёкдже. Они вели наблюдение уже пятый день, но Донхэ по-прежнему удивляло, что телохранитель Кюхёна в буквальном смысле не отходил от него ни на шаг. Вернее, именно такой была дистанция между ними – всего один шаг, ни больше, ни меньше. Неизменно. И это не могло не напрягать. Хотя в такой преданности был и свой плюс – когда Кюхён уезжал в командировки, Шивон тенью отправлялся за ним, а роскошный дом бизнесмена оставался абсолютно пустым. Без присмотра. Разумеется, он был на сигнализации, но Хёкдже знал, как ее отключить, а живой щит у Кюхёна был только один. Он почему-то не держал при себе десятка охранников, их всех целиком и полностью заменял Шивон, и такое решение казалось Донхэ странным и недальновидным, зато у их грандиозного плана был вполне себе неплохой шанс. Задуманное ограбление могло действительно стать громким делом. – Это называется властью. – Надо же, я слышу зависть? – Заткнись, они уходят. Донхэ убрал ноги с раздолбанной приборной панели и опустил на лоб козырек кепки. Хёкдже на всякий случай завел движок. Припарковавшись на другой стороне улицы, они старались вести себя незаметно и лишь украдкой наблюдали за тем, как Шивон открыл перед Кюхёном заднюю дверь дорогой машины, а затем сам сел за руль и почти сразу тронулся с места. Хёкдже не знал, насколько точной была его информация, но слышал, что Кюхён собирался в Китай: заключать очередную многомиллионную сделку. Сложнее всего оказалось дождаться ночи. Сидеть напротив дома, который был для них почти сундуком с наличкой и, пережевывая сандвич с тунцом, следить за пустынной улицей. Ожидание усиливало предвкушение, а предвкушение распаляло азарт. Ровно в двенадцать Донхэ надел кожаные перчатки и, подхватив спортивную сумку, отправился вместе с Хёкдже вламываться в чужой дом. Они вошли через черный вход. Хёкдже быстро сумел вскрыть замок, и Донхэ подумал, что с его навыками они точно не пропадут. Он испытывал гордость, а еще восторг – изнутри дом оказался еще роскошнее, чем он наблюдал в бинокль. – Сразу в кабинет? Донхэ кивнул. Конечно, он хотел осмотреться и слегка злоупотребить гостеприимством отсутствующих хозяев, но сначала нужно было взломать сейф или хотя бы найти его, а при первом же рассмотрении стало ясно, что это не так уж просто. Донхэ заглянул за все картины, проверил стены, а Хёкдже изучил шкафы – ни денег, ни сейфа, ничего. Они начинали терять терпение, и от того, чтобы разнести этот кабинет к чертовой матери, Хёкдже удерживало лишь одно – обещание, данное Донхэ. Сделать все красиво, не оставлять следов. – Может в спальне? Донхэ покачал головой. Какой идиот станет спать на деньгах? Разве что самый конченный. Дело принимало скверный оборот, и неудавшимся грабителям захотелось выпить. Благо, в кабинете хотя бы был бар. Пока Хёкдже копошился в ящиках письменного стола, Донхэ раздраженно открыл стеклянную дверцу шкафа и равнодушно пробежался взглядом по внушительной коллекции старых вин. Он вытащил первую попавшуюся бутылку, повертел в руках и отставил в сторону. Не то. Донхэ вытянул руку, собираясь наугад достать еще какое-нибудь вино, но неожиданно впечатался пальцами в стенку. Зеркало. Из-за него бутылок казалось много, но на самом деле это был иллюзорный обман. Донхэ чувствовал – что-то не так. Шкаф выглядел слишком глубоким, в нем с легкостью уместилось бы шесть, а то и больше, винных рядов, так зачем хозяину понадобилось ставить зеркало после двух? Донхэ поспешно выгрузил из бара половину вин и внимательно присмотрелся к отражающему стеклу. В верхнем углу обнаружилась едва заметная замочная скважина. – Хёкки, взгляни, что я нашел. Хёкдже нахмурился, но к бару все-таки подошел. – Ебать... – только и протянул он, увидев потайной замок. Донхэ не понял накрывшего его партнера воодушевления, но Хёкдже резко рванул обратно к письменному столу и, открыв один из ящиков, вытащил оттуда коробку из-под сигар. Донхэ уже хотел было спросить, окончательно ли он двинулся, когда Хёкдже приподнял крышку и достал из коробки ключ. – Джекпот? Хёкдже улыбнулся и, погладив металлические зубья, перекинул ключ разволновавшемуся Донхэ. Тот не стал ждать и сразу же решил проверить безумство случайной теории, попытавшись открыть замок. Сработало. – Он, мать его, самый! Донхэ хотелось кричать и откупоривать все подряд вина, настолько торжественным казался ему момент. Они вдвоем осторожно извлекли из тайника лаковый черный кейс, и Донхэ принялся нетерпеливо заламывать руки, пока Хёкдже вскрывал замок. Время шло слишком медленно, любопытство разъедало сознание не хуже, чем аммиак разъедает цинк. Донхэ затаил дыхание, едва послышался податливый щелчок. Хёкдже протяжно выдохнул и, прикрыв глаза, облизал сухие губы. – Готов? – Открывай. В первое мгновение Донхэ показалось, что он сошел с ума. Во второе – что достиг нирваны. Столько денег он видел впервые в жизни, а помимо пачек крупных банкнот в кейсе лежали драгоценные камни. – Мы богаты, Хэ. Мы богаты! Хёкдже дрожащими пальцами провел по банкнотам, а затем развернулся и, притянув Донхэ к себе, поцеловал его в губы. Миг сладкой победы. Ликование и восторг. Донхэ не сдержался и, обняв Хёкдже за шею, ответил на его поцелуй. Хёкдже сразу же подхватил Донхэ и усадил на письменный стол, запуская руки в перчатках под его майку, лаская пальцами напряженный живот. Чистая страсть, безумие с привкусом вседозволенности. – Громкое дело, – сбивчиво произнес Донхэ, оторвавшись от губ Хёкдже. – Мы его провернули. Хёкдже кивнул, с трудом удержавшись от того, чтобы разложить Донхэ прямо на этом столе и отпраздновать победу общим оргазмом, а затем отступил, выпуская партнера из крепких объятий. Не время, не место. Все потом. *** – Пыхнем? Донхэ закрыл набитую наличными сумку и, обернувшись, спросил: – Ты не думаешь, что мы не слишком профессиональны? Хёкдже пожал плечами и спокойно отрезал кончик коллекционной сигары. – Пыхнем. Курить одну на двоих не было необходимости, но так у удовольствия чувствовался совсем другой вкус. Хёкдже с видом хозяина сидел в кресле, Донхэ – на краю стола. С интересом листал поддельные паспорта с фотографиями Шивона и Кюхёна, только на разные имена и начинал подозревать, что в сигаре содержалась трава. Крыло быстро. Все равно что от крепко сбитого косяка. Донхэ встал и сразу же едва не упал, а Хёкдже рассмеялся – его догнало. Тоже. – Надо идти, – сказал Донхэ, силясь сдержать улыбку. – Сюда? Он открыл ближайшую дверь, но за ней оказалась спальня. Хёкдже оставил сигару догорать в пепельнице и, подхватив сумку с трофеями, пошел вслед за ним. Донхэ уже валялся на чужой широкой постели и смотрел в потолок. Ему хотелось двух вещей – спать и творить безумства, и он даже не знал, чего сильнее. – Или сюда. Это не шкаф? Голос Хёкдже прозвучал как будто из-под воды. Донхэ приподнялся на локтях и повертел головой. – Темно. Хёкдже вошел в соседнюю комнату и, нащупав на стене переключатель, включил свет. – Ебучий случай... Хэ? Хэ! Донхэ подумал, что он нашел еще один сейф или сразу сокровищницу – настолько изумленно прозвучали его слова. Поборов лень, он поднялся с мягкой кровати и сделал пару шагов к едва заметной двери. – Зацени, – сказал Хёкдже и широким жестом обвел помещение. Донхэ присвистнул. Комната без окон была заставлена специфичной мебелью и игрушками на самый извращенный вкус: шест, качели, какие-то подвесные конструкции, скамья для порки, стол с разнообразными атрибутами, названия которых Донхэ даже не знал. Внушительно и весьма опасно. – Чо Кюхён – страшный человек, ты в курсе? – Он здесь порно, что ли, снимает? Зачем столько всего? Донхэ прошел вдоль стены и, остановившись у стола, поднял с него один из множества ошейников с поводком. Все увиденное было ново и любопытно, и Донхэ не мог сделать вид, что это не так. Ради шутки он застегнул ошейник на себе и взглянул на Хёкдже, мол: зацени теперь ты. – Тебе идет, – неожиданно серьезно ответил Хёкдже, а Донхэ усмехнулся и кивнул на плетку, которую тот зачем-то держал в руке. – Тебе тоже. Хёкдже крепче перехватил рукоять и легко взмахнул плеткой, словно примеряясь, репетируя настоящий удар. – Поиграем? У Донхэ пересохло в горле, похолодели руки, по спине пробежала дрожь. Возбуждение крыло не хуже травы, скуренной вместе с сигарой. Он промолчал. Не согласился, но и не отказал, поэтому Хёкдже приблизился и, коснувшись пальцами его подбородка, поцеловал. Провел языком по раскрытым губам, погладил ладонью шею, а затем подцепил ошейник. – Ты будешь слушаться? Донхэ кивнул. Что-то во взгляде Хёкдже подсказывало ему, что в этот момент лучше принять игру, что Хёкдже понравилась мысль стать Хозяином. И точно – он усмехнулся и повел Донхэ за собой, не выпуская из пальцев его ошейника. Дышать стало в разы сложнее. Любопытство и острый холодок опасности заставили Донхэ вести себя тихо, почти послушно. Он спокойно прошел вслед за Хёкдже и остановился у скамьи. – На колени. Донхэ подчинился. Когда-то он видел в порно, как парень подставлял аппетитный зад под удары плетью, поэтому осторожно встал на скамью коленями и чуть подтянулся вперед, прогибаясь в спине. Хёкдже застонал и выругался – ему понравилось. Донхэ ждал, что же будет дальше, но Хёкдже – сейчас уже Хозяин – медлил. Послышался шорох одежды и слабый стук. Донхэ не выдержал и обернулся – Хёкдже стоял без майки, в одних джинсах и черных перчатках, создающих дикий контраст с бледной кожей. – Я разрешал тебе поворачиваться? Хёкдже погладил рукоять плетки и приблизился на пару шагов. Донхэ мотнул головой и уткнулся в скрещенные руки, замер, стараясь успокоить сердцебиение. Хёкдже давно надо было вручить плеть, раз он так возбуждающе с ней смотрелся. Донхэ не успел развить эту мысль, как Хёкдже провел руками по его бедрам и, наклонившись, проскользнул пальцами к ширинке Донхэ, чтобы быстро расстегнуть его молнию. Донхэ задержал дыхание – Хёкдже медленно потянул его джинсы вниз, приспустил их до самых колен и легко ударил двумя ладонями по его ягодицам. Донхэ непроизвольно дернул лопатками, и Хёкдже, хмыкнув, снова склонился над ним, сразу же лизнул в шею. – Будешь послушным – получишь вознаграждение. Донхэ кивнул. Хёкдже легко прихватил зубами его ухо, затем обвел языком ушную раковину и, усмехнувшись беспомощному стону Донхэ, отстранился. Первый удар был слишком поспешным. Донхэ вскрикнул не столько от боли, сколько от неожиданности. Закусил губу, напрягся. Он не боялся, нервничал – Хёкдже ударил снова, на этот раз ощутимо сильнее. Донхэ приготовился к третьему удару, но вместо жуткой боли кожу вдруг обожгло легкое, щекочущее прикосновение пальцев, скользящих вдоль красных полос. Донхэ, что было сил, сжал зубы. Хёкдже не разрешал стонать. Не дав Донхэ опомниться, он снова взмахнул плетью. Раздался свист. Донхэ закусил губу – удар, еще один, тихий всхлип. Боль? Да. Удовольствие? Именно. Донхэ чуть не свалился со скамьи, когда порка закончилась. Хёкдже молчал и не двигался, и Донхэ внезапно почувствовал себя брошенным, беспомощным, понял, что ему нравится подчиняться. Он уже был готов дать слабину – обернуться или позвать Хёкдже, как вдруг рукоять кнута скользнула вдоль его позвоночника, вниз, между ягодиц. Сердце Донхэ прыгнуло в горло. Стало стыдно и горячо. – Ты сейчас такой соблазнительный. Донхэ зажмурился от удовольствия и слегка вильнул бедрами, наплевав на чувство стыда. Он слышал в голосе Хёкдже похоть и восхищение, из-за чего дьявольски собой гордился, в то время как Хёкдже терял терпение, практически забывая о том, что должен играть роль Хозяина – жестокого и равнодушного. Донхэ сильнее прогнулся и поджал пальцы ног, когда Хёкдже осторожно надавил рукоятью плетки на его анус. – Тебе нравится? Хочешь попробовать еще какие-нибудь игрушки? – елейным тоном спросил Хёкдже. Донхэ отрицательно покачал головой. – Хочу тебя. И это было рискованно – попытка ослушаться Хозяина теоретически должна была сурово наказываться, но Хёкдже, очевидно, разделял желание Донхэ. Он опустил руку с плеткой и легко похлопал Донхэ по бедру, а затем обошел скамейку и, встав напротив, кончиками пальцев приподнял его подбородок. – Задача раба – ублажать Хозяина. Донхэ моргнул и, облизав губы, опустил взгляд. Сдавленно охнул, когда увидел, что ширинка Хёкдже уже расстегнута. Хёкдже усмехнулся и провел рукой по своему телу, запустил ладонь в джинсы и вытащил наружу член. Донхэ бессознательно раскрыл губы, и Хёкдже, надавив на затылок Донхэ, сразу же толкнулся членом в его горячий рот. Донхэ простонал и, принимая Хёкдже на всю длину, расслабил горло. Хёкдже болезненно дернул его за волосы, но этой ночью Донхэ решил наслаждаться болью. Он потянулся вперед, втянул щеки и старательно заскользил языком по члену Хёкдже, облизывая ствол и прижимаясь к венам. Хёкдже тяжело дышал, размеренно двигая бедрами, и Донхэ хотелось увидеть его лицо, поэтому он запрокинул голову, чтобы посмотреть вверх, и в тот же момент Хёкдже дернулся чуть назад. Его член с изумительно пошлым звуком выскользнул изо рта Донхэ. – Бля-я... – у Хёкдже пересохло в горле. Он сухо сглотнул, а Донхэ разочарованно простонал и, чуть передвинувшись, облизнулся. Хёкдже сжал пальцами скулу и щеку Донхэ, внимательно рассматривая его припухшие губы, а затем наклонился, чтобы разделить с ним поцелуй. Отстранившись, Хёкдже дернул Донхэ за ошейник и заставил встать со скамьи. У Донхэ болели колени, ноги подкашивались и путались в сползших к щиколоткам штанинах. В горле скребло, в паху ныло. Нетерпение и желание – единственные оставшиеся эмоции. Хёкдже потащил спотыкающегося на каждом шагу Донхэ к столу с игрушками, бросил плеть и, резко развернув своего раба, повалил его грудью на столешницу. Донхэ слышал, как Хёкдже что-то делал, позвякивая инструментами, и, задержав дыхание, готовил себя к новому истязанию. Он ждал чего угодно – того, что Хёкдже ударит его стеком, наденет на его член кольцо или свяжет ему руки веревкой, но Хёкдже всего лишь нежно погладил Донхэ меж ягодиц и стал смазывать его холодной мазью. Пальцем в перчатке. Сначала снаружи, потом бесцеремонно пробравшись внутрь. Донхэ простонал, обернулся через плечо и посмотрел в глаза Хёкдже. Тот долго удерживал зрительный контакт, лаская Донхэ, а затем не выдержал и, вытащив пальцы, тут же заменил их собственным членом, толкнулся в подготовленное отверстие одной головкой. Донхэ зажмурился и, кусая губы, ухватился за край стола. В грудь упиралось что-то металлическое, но Донхэ было все равно, он тихо застонал и слегка дернулся. Хёкдже смял его ягодицы и начал двигаться. Донхэ кричал от удовольствия и упивался близостью – подавался навстречу рывкам Хёкдже и был готов в любой момент сорваться. Хёкдже задрал его майку вверх и лихорадочно шарил по его спине ладонями, а затем замедлился и, наклонившись, поцеловал шею Донхэ, прихватил его кожу зубами и, зарычав, кончил. Донхэ нужно было всего раз коснуться себя, чтобы последовать его примеру, но Хёкдже не разрешал, и игра все еще продолжалась. Хёкдже дернул Донхэ за волосы, заставляя его повернуть голову, навалился на него всем телом и поцеловал в губы. Поцелуй получился смазанным и грубым, и Донхэ дрожал от нетерпения, надеясь, что теперь-то ему достанется обещанная награда. Хёкдже не обманул: отстранился и потащил Донхэ за собой, решительно усадил его в подвесные качели и сразу же обхватил его член пальцами, обвел языком головку. Его горячее прерывистое дыхание сводило с ума, и Донхэ был благодарен тому, что в этих качелях оказалось практически невозможно двигаться. Иначе он мог бы слететь с катушек и вцепиться в Хёкдже, насаживая его ртом на свой член, а так Донхэ чувствовал себя восковой куклой в умелых руках, и ему это нравилось. Он извивался и кричал – было сладко, перед глазами прыгали белые пятна, кровь горела. Хёкдже сделал еще несколько быстрых движений, и Донхэ накрыл яркий мощный оргазм. Он ощутил, как Хёкдже в последний раз провел языком по его члену, слизывая вязкую сперму, а затем его выключило. Донхэ не знал, сколько времени он провел в экстазе, но очнувшись, обнаружил, что лежал на кровати Кюхёна, а Хёкдже нежно водил подушечкой большого пальца по его запястью, слушая пульс. Донхэ перевернулся на бок и, прижавшись к Хёкдже, уткнулся носом в его плечо. – Кюхёну надо было поставить кровать прямо там, – задумчиво сказал он, и Хёкдже усмехнулся. – Наверное, не положено. Донхэ облизнул пересохшие губы. Он чувствовал себя жутко уставшим, вымотанным, но при этом легким. Спокойствие и туманная отрешенность от ситуации вместе с кислородом насыщали кровь. – Ты знаешь, что мы ни разу не профессионалы? Профессионалы так себя не ведут, – Донхэ зевнул. Хёкдже улыбнулся и погладил его по спине. – Не трахаются в чужих порно-студиях, ты хотел сказать? Ну, зато мы богаты. Хотя на остров все равно маловато, прости. – Нахуй остров, – протянул Донхэ и закинул ногу на бедро Хёкдже. – Мне и так хорошо. К тому же у нас теперь есть сигары. – Что-нибудь еще прихватим, пока время есть? – Оттуда? – Донхэ неопределенно мотнул головой в сторону своеобразной комнаты. – Нет! – Даже плетку? – игриво поддел Хёкдже, ущипнув Донхэ за задницу, на которой еще надолго останется пара полос. Донхэ задумался. – Плетку возьмем. Хёкдже рассмеялся и ласково поцеловал Донхэ в висок. Донхэ довольно сощурился, а затем посмотрел на окно. Что-то внезапно привлекло его внимание. – Мне кажется, или там действительно свет от фар? Хёкдже машинально обернулся через плечо и тут же резко вскочил, чтобы осторожно выглянуть в окно. Донхэ надеялся, что кто-то случайно проехал мимо, но Хёкдже грубо выругался и кинулся собирать свои вещи. – Они вернулись. В темпе съебываем! *** – Ты уверен, что все двери были закрыты? – спросил Кюхён, остановившись посреди кабинета. Шивон поставил кожаный кейс у стены и включил компьютер. – Конечно, Кю. – Странно, – Кюхён с подозрением осмотрелся по сторонам. – А что с камерами? Они писали? Донхэ сидел перед дверью спальни и с ужасом наблюдал за происходящим в замочную скважину. О камерах они с Хёкдже почти не подумали – выключили только наружную, и Донхэ стало дурно от того, что вся их маленькая игра могла быть заснята. Точно порно-студия, мать ее. Шивон равнодушно пощелкал по клавишам, проверяя работоспособность охранной системы дома. – Нет. Наверное, вырубились вместе с сигнализацией, – Шивон выпрямился и пожал плечами. Донхэ с облегчением выдохнул. Капелька пота сползла по его виску. Хёкдже подвинул Донхэ и сам прильнул к замочной скважине. Сумка с деньгами лежала рядом. – Кюхён, расслабься. Мы подумаем об этом завтра, идет? Шивон развязал узел галстука, затем снял со своего запястья дорогие часы и сел за стол, в кресло хозяина. Кюхён нахмурился, но кивнул. – Честно говоря, я даже рад, что этот чертов самолет не взлетел, – с усмешкой сказал Шивон. – Ты ведь знаешь, что это была опасная сделка. Разве я разрешал тебе ее заключать, малыш? Малыш? Всего одно слово задало ход новой игры. Кюхён вздрогнул. Донхэ тоже. Он считал Шивона обычным телохранителем, но, похоже, все было куда сложнее. – Нет, – Кюхён опустил взгляд и, вытянувшись по струнке, убрал руки за спину. Хёкдже сглотнул – он видел силуэт идеального раба. Донхэ услышал, как Шивон несколько раз глубоко вздохнул, как звучно скрипнуло его кресло. Повисла пауза. – Ты знаешь, что провинился передо мной, малыш? – откинувшись назад, спросил Шивон. – Да, Господин. – И что? Донхэ предчувствовал бурю и беспокойно оглядывался в поисках укрытия. Отступать было некуда. – Накажите меня, – с неким вызовом попросил Кюхён. – Ты сам этого хочешь? Правда? – Хочу. Накажите меня, Господин, я виноват перед Вами. Донхэ подергал Хёкдже за руку, и тот слегка отодвинулся, уступая место у скважины. – М-м? Я слышу сарказм? – Нет, Господин, я говорю искренне. Шивон наклонил голову набок, оценивающе рассматривая Кюхёна. – Разденься, – велел он. Кюхён послушно снял пиджак и начал расстегивать пуговицы на своей рубашке. Он избавлялся от одежды неспешно, как будто устраивал маленький спектакль всего для одного зрителя. Жаль, он не знал, что зрителей было больше. – Как думаешь, что они с нами сделают, если найдут? – спросил Донхэ, наклонившись к самому уху Хёкдже. – В лучшем случае? – шепотом уточнил Хёкдже. – Выебут. Донхэ сглотнул. Ему стало страшно спрашивать, что же, по мнению Хёкдже, ожидало их в худшем случае. Атмосфера становилась все горячее. Донхэ почесал затылок и вернулся к наблюдению. Кюхён уже стоял обнаженным, и Донхэ видел несколько шрамов на его спине и подтянутой заднице. Донхэ глухо простонал, чувствуя собственное отчаяние, и испуганно взглянул на Хёкдже. Тот быстро заглянул в кабинет и раскрыл рот – Кюхён опустился на колени и грациозно пополз к письменному столу. – Умница, – Шивон улыбнулся и мягко поворошил волосы Кюхёна. По шее Донхэ побежали мурашки. – Послушание тебе к лицу. Кюхён потерся щекой о ладонь Шивона, а тот, чуть наклонившись, застегнул на нем ошейник с поводком. Донхэ догадывался, что будет дальше. Им с Хёкдже придет конец. – Идем, малыш, – Шивон поднялся из-за стола и повел Кюхёна в направлении спальни. – Ночь будет долгой. Донхэ почувствовал, как его сковывает ледяной страх. Хёкдже выругался, быстро подхватил с пола сумку с награбленным и, дернув Донхэ за волосы, потащил его за тяжелую штору – не в шкаф же, на самом деле, прятаться. Донхэ прижался спиной к груди Хёкдже, стараясь не дышать. Открылась дверь. Каблуки туфель Шивона цокали по паркету слишком громко. Он шел не спеша, словно выгуливал своего питомца. Кюхён не возражал: вилял задницей и покорно следовал за своим Хозяином. Хёкдже прикрыл глаза Донхэ ладонью. Донхэ боялся, что их заметят, но эти двое были слишком увлечены друг другом, поэтому прошли в смежную комнату, даже не обратив внимания на смятую постель. Донхэ выдохнул только после того, как за Кюхёном захлопнулась дверь. Он хотел дать деру сразу, но Хёкдже удержал его на месте, на тот случай, если Шивон вдруг что-то забыл. Прошло несколько долгих минут, показавшихся Донхэ часами, а затем он услышал лязг цепей и – почти сразу – свист. Шивон, очевидно, пустил в ход плетку, так и не доставшуюся Хёкдже. Хёкдже сглотнул, сжал предплечье Донхэ, заставляя его обернуться, одними губами сосчитал до трех, а затем они побежали, что было сил, и Донхэ подумал, что благодаря стонам Кюхёна, их дело окончательно стало громким.