Прошлое...

      Он наизусть знает, что произойдет дальше. Знает с точностью до секунды.       Он знает, с какой силой холодные капли дождя бьют по лицу заставляя морщиться. Как трудно разглядеть в темноте петляющих дворов синий капюшон парня, за которым он бежит. Курусу чувствует, как горят от долгого бега легкие, гоняющие туда-сюда влажный воздух, как холодит руки метал пистолета и как с каждым шагом ноги становятся более ватными, словно он никогда не тренировался.       Жертва сдаваться так просто явно не намерена. Петляет по дворам, все больше увеличивая расстояние между ними. Кадзуки пытается догнать его пулями, раз ноги сделать это не в состоянии, но гад лишь скрывается за новым поворотом со всей дури вылетая на главную улицу. Когда Курусу добегает до места, стараясь привести в порядок дыхание, капюшон скрывается в чужой машине, оставив недовольного хозяина на дороге.       Не теряя ни минуты, киллер пускается в погоню. Хотя он прекрасно знает, что машине он точно не ровня и лишь убеждается в этом, когда спустя жалкие пару секунд теряет жертву из виду. Помощь приходит неожиданно и за ближайшим поворотом гремит выстрел.       — Черт… — прошипел мужчина, со всех ног устремляясь к месту событий.       Дождь все ещё заливает глаза заставляя набегу вытирать лицо мокрым рукавом куртки. Из-за этого Кадзуки не сразу замечает, как чуть впереди машину с жертвой заносит и с грохотом впечатывает в стоящую на обочине автоцистерну. Курусу замирает на месте пытаясь сообразить, умерла ли жертва от прозвучавшего выстрела или от столкновения. Машина в мгновении ока заходится огнем.       Он прекрасно знает, что произойдет дальше. Мужчина повернется чуть в сторону, где стоит его покойная жена и в сотый раз не успеет спасти. Снова будет смотреть, как она умирает, а её любимый зонт, искорёженный от взрыва, прилетает к его ногам.       — Папа Кадзу! — вдруг раздается с боку родной детский голосок. Мужчина в ужасе задерживает дыхание, поворачивая голову на звук.       Вместо Юдзуко, его милой покойной жены неподалеку от автоцистерны стоит Рэй, он с подозрением смотрит на пистолет в руке мужчины сильнее прижимая к себе Мири, сидящую у него на руках. Девочка счастливо улыбается, одной рукой держа над своей и папиной головой яркий розовый зонт, а второй машет Курусу.       — Уходи… — не успевает прокричать Кадзуки, как взрыв столкнувшихся машин сотрясает звенящую еще секунду назад тишину.       Жар опаляет мокрое лицо мужчины в ужасе застывшего на месте. Словно в замедленной съемке он наблюдает, как белый узорчатый зонт заменяется детским розовым. Он точно также летит гонимый ветром прямо к ногам Курусу искореженный и прожжённый в некоторых местах. Ослабевшие ноги перестают держать мужчину в вертикальном положении заставляя осесть на мокрый асфальт, больно ударившись коленями. Глаза начинает противно щипать, первые слезы скатываются по щекам, смешиваясь с каплями дождя стекающими с волос. Кадзу смотрит туда, где мгновение назад стояла его семья и не может поверить в произошедшее.       Впервые он не знает, что произойдет дальше.       Плечи бьет крупной дрожью, толи от холода, а толи от рыданий. Грудь сдавило невыносимой болью заставляющей скрутиться и обняв себя руками уткнуться лбом в асфальт легонько царапая лоб. Ночную тишину нарушал надрывный вой прерывающийся тихими всхлипами.       Сейчас Курусу больше всего хотелось исчезнуть, сжаться в маленький комочек и спрятаться от всего мира упиваясь своим горем, но недалеко лежащий пистолет навевал идею лучше. Холодный металл оружия приятно холодил руку, контрастируя с горячим от взрыва воздухом. Кадзу приподнявшись с мокрого асфальта приставил пистолет к виску, кладя палец на курок.       — Папа Кадзу! — снова раздается родной детский голос. На этот раз он звучит отовсюду и приглушенно, словно через толщу воды. Курусу роняет пистолет, осматривая улицу вокруг, но никого не находит.       — Папа Кадзу! — снова раздается голос, на этот раз ближе.       Мужчина зажмуривается и закрывает лицо руками, стараясь спрятаться от столь извращенной пытки его мозга, но голос не сдается снова и снова повторяя его имя пока Кадзу в ужасе не подскакивает на диване чудом успев поймать почти свалившуюся с него Мири.       «Так вот что давило на грудь…» — пролетает в его голове единственная мысль, пока он усаживает девочку себе на колени, садясь поближе к спинке дивана.       Он быстро окидывает взглядом помещение. Все на месте, дочка у него под боком, а Рэй сидит на полу, опираясь спиной на диван, и играет в приставку.       Кошмар, ему просто приснился кошмар.       — Наконец-то ты проснулся! — Обиженно сопит Мири отойдя от небольшого испуга.       — Прости, малышка, напугалась? — Виновато улыбается мужчина, погладив каштановую макушку. Девочка в ответ лишь качает головой, смотря в ответ серьезно, даже слишком для своих лет. Кадзу напрягается.       — Тебе приснился плохой сон, папа? — Тихо спрашивает Мири.       От такого вопроса Курусу напрягается еще больше и переводит взгляд на Суву, продолжающего играть в игру. Со стороны могло показаться, что он не интересуется их разговором, но за много лет совместной работы учишься замечать изменения в поведении напарника. Кадзуки видел, что все внимание Рэя сейчас направлено на них, он тоже ждет ответа.       — Нет, конечно. Чем вы занимались с папой Рэем, пока я спал? — Шире улыбается мужчина, надеясь увести разговор как можно дальше от его кошмара.       — Ты кричал и плакал во сне, значит, он был плохим, — девочка не обратила внимания на его вопрос, продолжая также серьезно смотреть.       Курусу подавился своей следующей отговоркой, поднимая глаза на напарника. Сува уже без прикрытия смотрел на них, его брови были чуть нахмурены, значит Мири говорила правду. Да и какой смысл ей лгать? Только сейчас Кадзуки обратил внимание, как высохшие слезы неприятно стягивают кожу щек. Давно он не плакал из-за снов…       — Он и правду был плохим, малышка, — сознался Кадзу, снова улыбнувшись дочери. На этот раз та вернула улыбку и обняв его за шею громко сказала:       — От кошмаров помогает теплое молоко и семья!       Мужчина лишь рассмеялся в ответ, подхватывая дочь на руки и неся её на кухню словно самолетик, намереваясь подогреть всем молока и отправить всех спать. Цифры на часах заставили его ужаснуться, уже было так поздно, а они еще не спят.       После молока Мири заявила, что спать они будут втроём, чтобы папе Кадзу больше не снились плохие сны. Переубедить её у пап не получилось, поэтому сейчас Курусу расправлял свою постель, пока Мири бегала переодеваться в пижаму и чистить зубы.       Мужчина присел на край кровати, обдумывая свой кошмар. Смерть его жены и ребенка была, несомненно, ужаснейшим эпизодом в его жизни, даже не стоит сомневаться. Он отходил от этого долгие пять лет, стараясь забыться в новой семье, но до сих пор терпеть не может сезон дождей и цветы сирени на соседской клумбе. Что же заставило его разум сыграть с ним такую злую шутку?       — Хочешь поговорить об этом?       Раздавшийся с боку голос заставил Курусу подскочить на своем месте. Рэй всегда мог подкрасться незаметно к кому угодно, но вот его вопрос был неожиданным. Мужчина не знал, хочет ли он говорить об этом, но знал, что выговориться должен.       — Что тебе снилось? — Спросил Сува после его кивка.       — День смерти Юдзуко, — Кадзу заметил, как брови напарника сильнее нахмурились, но тот промолчал, давая возможность продолжить. — Только вместо неё там стоял ты и Мири.       Сува удивленно глянул на него, но тут же отвернулся, уставившись на противоположную стену. Ему потребовалось мгновение, чтобы вернуть лицо и пара секунд, чтобы взять верх над своими эмоциями. Мужчина аккуратно придвинулся к напарнику и сев так чтобы их бедра соприкасались, тихо спросил:       — Что-то еще?       — Нет, — покачал головой Курусу и не удержавшись опустил её на подставленное напарником плечо.       Они сидели в тишине, слушая тихое дыхание друг друга и журчание воды в ванной на первом этаже. Кадзу нашел чужую руку и крепко сжал её делясь всеми эмоциями, что не находили выхода. Страх, отчаянье, привязанность, любовь…       — Хочу завтра омлет на завтрак, — вдруг тихо выдал Рэй, поглаживая большим пальцем чужую ладонь. Курусу тихо засмеялся ему в плечо, он знает, что напарник имеет в виду. Это скрытое «Я жив и буду рядом, когда ты проснешься».       Зашедшая в комнату Мири поддержала «хотелку» отца радостным вскриком и кучей предложений, что можно добавить в омлет и к омлету.       — Будет вам омлет, обжоры, — улыбнулся Курусу обнимая не занятой рукой девочку, залезшую ему на колени.       Этой ночью тесно зажатый между дочкой и напарником Кадзуки Курусу наконец спал спокойно.