Справедливая цена

Бывали ли вы в этом странном районе на окраинах блистательной столицы Империи Син? Нужный вам дом сразу за «Лачугой матушки Мо» — закусочной, где подают фаршированные блинчики из национальных кухонь северных горцев. Раньше поблизости еще стоял особняк сумасшедшего Ван Юлая, который разорился, потому что лисы стали кричать у него в дымоходах, а по ночам в саду человеческими голосами пели обезьяны. Через улицу много лет все ведется и никак не может закончиться строительство доходного дома на деньги общины торговцев западного конца. Да, именно там. Если вы, конечно, найдете. Если увидите… Если Луна оказалась в ту ночь где угодно, кроме созвездия Ивы, а Солнце при этом будет в созвездии Демона... Там стоит странный дом. Он вроде бы и правильно построен: углы крыш изогнуты, чтобы защитить от злых духов, вход смотрит на юг, на воротах охраняющие драконы — а видится в нем что-то чуждое. И терраса неправильная, и раздвижные двери странные, и весь он какой-то такой, что лучше на него не смотреть или смотреть только уголком глаза, а потом сразу зажмуриться… В общем, не просто так дом. Принцу Лину Яо очень не советовали туда ходить. Даже те, кто рассказывал приметы и объяснял, как найти жилище Ведьмы Измерения. Излагали, а потом добавляли, дрожа или предупреждающе качая головами, — не надо. Но принц Лин Яо был не из тех, кого можно запугать ужасами из других миров. Принц Яо — это… Но вот же он, принц, ровно в полдень, слушая стрекот цикад, стоит перед распахнутыми настежь воротами. Давайте посмотрим сами. *** Принц Лин и его верный советник и телохранитель Фуу старались предусмотреть множество вариантов развития событий, когда придумывали этот план. Но никак они не ожидали, что вместо привратника у ворот появится принцесса из враждебного клана, маленькая Мэй Чанг. Раньше она все крутилась во дворце, мешала их планам, как могла, но вот уже больше года как пропала. Они с Фуу надеялись: сгинула навсегда. Принцесса была не слишком умна, но настырна на диво, и умирающий император питал к ней какую-то слабость. Странно выглядела малютка Мэй Чанг — словно выросла чуть-чуть за эти почти два года, а словно и осталась прежней. И как будто чего-то не хватало в ней... — Вот и ты, — сказала она ему хмуро, будто ждала, и будто не боялась, что он выхватит меч и зарубит ей. — Входи, что уж теперь. — Так, — сказал Лин Яо. Но больше ничего не сказал, потому что не пристало ему, принцу славного дома Яо, выказывать удивление. К тому же его предупреждали, что у Ведьмы ничему не стоит удивляться. Но не приняла же могущественная колдунья облик настырной девчонки? Садик был крохотный и просматривался насквозь, но дорожка все равно умудрилась сделать несколько петель. Закружилась вокруг августовская жара, рассыпалась звездами в траве, и почему-то Лин обнаружил, что стоит не перед парадным входом, как ему, императорскому сыну, подобало бы, а перед задней террасой. Мэй уже успела на эту террасу подняться, и теперь ее легкие быстрые шаги звучали где-то во внутренней полутьме дома. Вспомнились рассказы о логовах демонов. Никак не получалось почувствовать ки. Можно сколько угодно быть смелым, но добрая сталь не поможет против потусторонних сил. — Ну, иди же, принц Яо! Или боишься? — спросила девчонка из глубины. Слышно было, что она старалась говорить холодно. Но голосишко все равно дрожал, подпрыгивал. — Уж не тебя, малявка, — хмыкнул Лин, сразу осмелев. Глаза его не сразу привыкли к темноте, а когда привыкли, он услышал звук диковинный и странный — тикали часы. Лин знал его, потому что много времени проводил во дворце, а Императору путешественники и торговцы часто дарили самые странные вещи. Один из павильонов дворца был целиком отделан в западном стиле. К тому же, Лин учил аместрийский язык, и частенько бывал в гостях у своего учителя, невозмутимого господина Филиаса Фогга, которого чудом занесло в эти края еще до рождения принца Яо: он все время говорил, что пытался объехать вокруг света, да свернул не туда. Тиканье часов доносилось из-за двери. Самой настоящей двери на петлях, а не раздвижной, сделанной из темного, незнакомого Лину дерева. И дверь эта оказалась у Лина прямо перед глазами, хотя он не помнил, через какие комнаты шел, прежде чем попал сюда. — Входите! — раздался из-за двери голос. Он не принадлежал принцессе Чанг. Несмотря на мягкость и высокий тембр, он казался мужским, к тому же говорил на синском с легким акцентом. Лин взялся за ручку, похожую на ручку от керамического горшочка для выпечки, и открыл дверь в жилище Ведьмы — или кто здесь на самом деле обитал. Комната эта поразила его воображение. Окон не было, и несмотря на яркий солнечный свет во дворе, здесь царил полумрак. Его разгоняла только ярко-желтая лампа на столе с надетым на абажур сверху странным кожаным шлемом с очками. В скопившихся тенях совершенно терялись многочисленные фотографии, висящие на стенах — если это, конечно, были фотографии. Могли быть и портреты: возможно, Лину показалось, но он как будто заметил среди них и парочку цветных. Из мебели здесь имелся письменный стол, заваленный западными тетрадями и книгами вперемешку со свитками. Посередине, правда, стоял низенький столик с лежащими вокруг него подушками для сидения; зато позади столика возвышался совершенно западный диван, обтянутый блестящим крепом, с круглой спинкой и на изогнутых львиных лапах. На диване полусидел-полулежал юноша, несомненный пришелец с запада: у него были светлые волосы и светлые же глаза — серые или светло-карие, толком не поймешь при таком свете. Одет он был в рубашку, брюки и халат, но не такой халат, как тот, что Лин надевал, например, к парадному императорскому приему. Примерно так же выглядел мистер Фогг, когда Лин поздно вечером примчался к нему сообщить, что один из кланов-соперников мутит воду и назревают погромы против иностранцев (к слову сказать, мистер Фогг и тогда не изменил своей ледяной невозмутимости). На вид юноша был, возможно, ровесником Лина, но что-то чудилось в нем странное — может быть, слишком умно и спокойно смотрели глаза. Мэй уже суетилась в комнате: помогала юноше сесть на диване, как будто тот был болен. Вдруг Лин осознал, что тот и впрямь выглядит довольно больным. Во всяком случае — очень тощим. Он не заметил этого сразу из-за чуждых черт лица. — Не обращайте внимания, принц, — сказал тот с вежливой улыбкой. — Это… не всегда так. Одно из долговременных последствий моего собственного желания. Принцесса Мэй так добра, что помогает мне. — Не говорите глупости, — невежливо перебила его Мэй. — Если бы я действительно помогла! Если бы ты позволил мне помочь! — Мэй, — он сжал ее руку, и Лину захотелось отвести глаза. — Оставь нас, пожалуйста. Мэй послушалась — но на пороге обернулась и напоследок бросила на Лина такой взгляд, что будь здесь Ран Фан, она непременно убила бы девочку. — Давно она здесь? — спросил Лин, когда Мэй вышла. — Что она попросила у Ведьмы? Та согласилась ей помочь? Кто вы, тоже колдун или ассистент? — Кто я — к делу не относится, но имя мое ты узнать можешь, — теперь собеседник смотрел не на него, а в сторону, на фотографии, хотя, казалось, ни на одну в отдельности. — Меня зовут Альфонс. Вот уже много лет делами в этом магазинчике руковожу я, но до Мэй никто из вашей страны ко мне не обращался. Помешает ли ее желание исполнению твоего? Не думаю. Я не всегда знаю, как и каким путем идут человеческие желания и цели, но вы с нею отнюдь не враги, что бы вам ни говорили ваши собственные предрассудки. Не отвлекайся на чужие дела, принц, веди свои. Сядь сюда и расскажи мне — каково же твое желание? Лин послушно опустился на подушку перед столом, скрестив ноги, но говорить не начал. Почему-то слова, подготовленные и обдуманный, не шли на язык. Стремясь собраться с мыслями, он принялся разглядывать фотографии на стенах, но в полутьме было видно плохо. Разобрал только, что на одной из них двое мужчин стояли перед странным аппаратом, а еще на другой какой-то человек с очень темной кожей (дефект фотопленки?) пожимал руку другому человеку, светловолосому и вроде бы смутно напоминающему нынешнего хозяина магазинчика желаний… Может быть, его родственник? Все это не походило на инсценировку или дешевую декорацию; да и снаружи магазинчик выглядел ровно так, как ему описывали. Но Мэй Чанг… Может быть, это клан Чанг устроил ловушку, чтобы Лин проговорился о своем заветном желании и был бы арестован? Может быть, за стенами сидят гвардейцы императора и слушают все, что он говорит? Но, как уже было сказано, принц Яо не умел слушаться своего страха. Поэтому он сказал: — Я хочу стать императором. — Ты принц, — взгляд Альфонса по-прежнему блуждал по фотографиям. — Не думаю, что это так уж трудно. Даже учитывая конкуренцию. — Стать — не трудно, нет, — кивнул Лин. — Но я хочу удержаться на троне. Я хочу объединить все кланы. Я хочу покончить с циклами гражданских войн. Сделать страну единой. — Покончить с войнами? — Альфонс наконец-то перевел взгляд на него и улыбнулся, грустно, но хорошо. Большинство людей улыбка молодит, но этот… колдун?.. стал только выглядеть еще старше. — Что же тебе для этого нужно? Лин сделал глубокий вдох. — Сила, — сказал он решительно. — Даже мощи клана Яо не хватит, чтобы выступить против всех остальных кланов.. — Объединитесь с кланом Чанг? — Какой нам с ник прок? — Лин мотнул головой. — Они куда как слабее. Да и как объединиться с ними? Упрямее их свет не видывал, до сих пор цепляются за старые обиды. Нет, мне нужна такая сила, с которой ничто не может поспорить. А лучше — защита. Если бы я мог застраховаться хотя бы от ядов и покушений... Улыбка Альфонса сделалась грустнее. — Я уже слышал подобное… Ну что ж. Я думаю, у меня есть кое-что… кое-кто… кто дожидается как раз тебя, — Альфонс сел прямее. — Мэй! — крикнул он, и вдруг закашлялся — хрипло, по-стариковски. — Да? — она заглянула в комнату, спросила с тревогой. — Тебе нехорошо? — Мне нормально. Принеси мне лабораторную пробирку, которую я не велел тебе трогать ни при каких обстоятельствах. Мэй удивленно кивнула, но вышла. Вернулась она почти сразу — видимо, идти было недалеко. Осторожно, двумя пальцами она несла длинную продолговатую склянку с закругленным концом, закрытую пробочной крышкой. — Положи ее на стол и останься сама, — мягко попросил Альфонс. Мэй так и сделала и села на подушки по другую сторону столика, на колени. — Тут, — проговорил Альфонс, — сосредоточена власть. Очень большая власть. Если ты выпьешь жидкость из пробирки, принц, то приобретешь силу, которая поможет тебе пережить что угодно и стать императором Сина в рекордные сроки. — Отлично, колдун! — Лин подался вперед, изо всех сил вцепившись руками в подушку, на которой сидел — он поверить не мог, что то, за чем он пришел, так близко. — Где подписать? Какова цена? Все время он краем глаза следил за Мэй — как бы она не схватила склянку и не бросилась с ней бежать, услышав про заключенную в ней силу. Но девица из враждебного клана смотрела на красную жидкость без вожделения — с сильной тревогой. Чего и ждать от этих Чанг! Никогда не могут идти до конца. ...Внутренний голосок в голове Лина шептал: одумайся! Она здесь куда дольше тебя, она видела больше! Помнишь, что тебе говорили о ценах, которые берет Ведьма? Мэй лучше тебя представляет, чем придется заплатить за силу! — Вот что я скажу тебе, принц, — продолжил Альфонс, на сей раз грустно. — Твоя цена будет состоять из двух частей. Первая часть — не только плата, но и помощь, хотя сейчас ты можешь так не думать. Дело в том, что Мэй верно служила мне в течение двух лет в этом магазине, и пришла пора мне исполнить и ее желание. — Уже?.. — слабым голосом произнесла Мэй. — Да, — мягко подтвердил колдун. — Итак, Мэй просила о безопасности для своего клана. И ты, принц, чтобы получить помощь от меня, обязуешься принять Чанг в свои вассалы. Взамен же Мэй принесет тебе клятву верности, и все Чанг последуют за тобой, — голос Альфонса зазвучал плавным речитативом; по спине Лина прошла дрожь, и он почему-то не сомневался: так оно и случится. — Это — вторая часть ее платы. Она отдавала мне всю свою свободу последние два года. Теперь она должна отдать часть свободы на всю свою свою оставшуюся жизнь. Мэй закусила губу и кивнула. — Вторая же часть твоей платы — половина времени, которое отведено тебе в этом мире. Лин вздернул подбородок. — Половина жизни, значит? — спросил он. — Ну что ж, я вечно жить и не собирался. Никто из Яо не поколеблется уплатить такую цену. Но вот Чанг в вассалы мне не нужны, справлюсь и без них! — Цена не обсуждается, — улыбка Альфонса стала резче, темнее; в углах комнаты поднялись и потянулись тени. — Что ж, может быть, если ты не хочешь принимать еще подданных, ты не готов объединять страну? И не готов к той силе, которую я готов тебе дать? Лин Яо не боялся теней. И он совершенно точно не поддавался на провокации. Но он также понимал, в каких случаях лучше сдаться без боя. Он распрямил плечи и сказал: — Хорошо. Считай, что сделка состоится. Я должен подписать? Или поставить печать? — Никакой печати, — вновь улыбнулся нормально и качнул головой Альфонс. — Забирайте колбу и уходите. Только помни: выпей эту красную жидкость в безопасном месте, в окружении надежных людей. Помни, что ты не сразу придешь в себя. И предупреди всех в своем клане, что ты будешь странно себя вести. — Насколько странно? — Как будто ты — это другой человек, — пожал плечами Альфонс. — Но не волнуйся. Если ты в самом деле желаешь достаточно сильно — ты справишься. В этом, понимаешь, штука с человеческими желаниями. — Что нужно хотеть, и все? — Нужно делать. Лин решительно схватил пробирку. Ему показалось, будто она сама толкнулась ему в руку, будто только того и ждала. На ощупь пробирка была чуть теплой и немного пыльной. Должно быть, долго лежала в кладовой. Тут Мэй вскочила с места и бросилась на шею Альфонсу, он чуть было не повалился на диван плашмя. — Не выгоняй меня! — девчонка чуть ли не рыдала… да нет, по-настоящему рыдала! Гордая принцесса. Ну надо же. — Позволь мне вернуться, пожалуйста?! Скажи, что я вернусь сюда! Не за желанием, просто так! — Мэй… — прошептал Альфонс и неловко погладил ее по спине. — Мэй. Не стоит. Не нужно так. Конечно, ты можешь вернуться. На тебя ведь проклятье не распространяется. Приходи. Конечно, приходи. Когда хочешь. По-прежнему всхлипывая, она отстранилась от него, и Альфонс провел рукой по ее щеке. — Приходи, — повторил он. — Пока тебе это нужно — приходи. — Может быть, я смогу выполнить твое желание? На лице у Альфонса появилась странная гримаса. — Не стоит, — сказал он. — Просто приходи. Ну, дай же мне подняться, я провожу вас до дверей. Разве ты не рада, что снова увидишь семью? Он встал — без стариковского шарканья ногами. Скинул халат и оставил его на спинке дивана. Без халата стало заметно, насколько болезненна худоба Альфонса. Двигался он неловко, словно сильно истощенный человек, но не хромал и в остальном больным не казался. Заметив взгляд Лина, сказал: — Для меня время течет не так, как для вас. Я не всегда такой. Но иногда, в дни, как сегодня, я вновь становлюсь таким же, как в тот день, когда мое тело было возвращено из Врат. — Из Врат? — не понял Лин. — Долго объяснять, — вздохнул Альфонс. — А вам нужно торопиться. Пойдемте же. — А что сегодня за день? — уточнил Лин. — Полнолуние? — Сегодня его навестит Эдвард, — загадочно сказала Мэй, которая уже взяла себя в руки. — Пойдем, Яо. Нам в самом деле лучше уйти до того, как он придет. Он всегда расстраивается, когда видит меня. Они прошли странным темным коридором — Лин не помнил его на пути сюда. Тени, что клубились здесь по углам, казались слишком уж живыми, но Мэй шла как ни в чем ни бывало, и Лин тоже постарался не обращать на них внимания. Склянка с красной жидкостью, дающей власть, лежала у него в кармане. Только это и имело значение. Они вышли во двор, словно вынырнули из сна в явь. Полутьма и странные запахи дома остались позади, вокруг них снова горячо колыхался влажный августовский полдень. Цикады пели все на той же ноте, и Лину подумалось: может быть, все-таки розыгрыш, хитрая инсценировка Чангов? И жидкость у него в кармане — обыкновенный яд? Но тут скрипнули петли — и в ворота дворика зашел очень странный человек. Во-первых, он был светловолос и золотоглаз — никогда прежде Лин не видел глаз такого цвета, даже не слышал о них! Или, может быть, это были карие глаза, просто солнце так светило? Во-вторых, он был довольно странно одет — в кожаную куртку и кожаные штаны непривычного фасона, слишком тяжелых для жаркого и солнечного дня. Почему-то и куртка, и волосы его сильно вымокли, будто он только что попал под дождь. Может быть, быстрый тропический ливень прошел, пока они оставались внутри дома? Увидев их, он воскликнул: — Ну, Ал! Только не говори, что у тебя рабской силы прибыло! Я тебе сколько говорил, что девчонку нужно отпустить к родителям, колдун ты там или не колдун! У Лина сложилось впечатление, что говорил человек не по-сински: губы его двигались не в такт словам. Но все равно он понимал его превосходно. — Мы уже уходим, — сказал Лин. — Пойдем… Мэй. Под настороженным взглядом золотоглазого мужчины (парня? голос звучал очень молодо, а по лицу Лин не взялся бы определить возраст) они вышли из ворот. Только когда створки скрипнули за их спинами, отсекая странного колдуна Альфонса с его загадками и оживающей темнотой, Лин понял, насколько не по себе ему было там, внутри. Несмотря на хваленую его храбрость. — Что это? — не хотел спрашивать кровного врага (бывшего?), но не удержался. Мэй закусила губу, тоже поколебалась — но ответила. — Это… Господин Альфонс когда-то был обычным человеком. Но потом что-то случилось. Он не особенно много мне рассказывал… С ними с братом произошло какое-то несчастье, и они оба хотели исправить его последствия. Они узнали о колдунье, и по отдельности пошли к ней. Каждый пообещал, что сделает все, чтобы другому… стало лучше. — Чем же это кончилось? — спросил Лин, хотя уже догадывался. — Ценой господина Альфонса было — помогать Ведьме в магазине… она не сказала, сколько. Ценой его брата было — что он сможет видеть господина Альфонса только два раза в год. — Значит, это был его брат? — Вроде бы… Я никогда с ним не разговаривала, господин Альфонс все время меня отсылал… Но у Альфонса в кабинете фотографии, вот там его брат очень похож.. Он вообще-то живет в каком-то другом мире. Сюда, в магазин, можно приходить из разных миров. Брат господина Альфонса тоже пытался… предотвратить войну или что-то такое. Поэтому господин Альфонс так легко согласился тебе помочь. Обычно он… дольше пытается отговорить. Все это звучало немного дико. Лин хотел опереться спиной на ограду магазинчика, чтобы подумать, привести мысли в порядок, но не вышло — чуть было не упал. Обернувшись, Лин увидел, что никакого магазина нет и в помине, только заросший полынью пустырь. Цикады закричали как будто громче, ближе. Вновь по спине прокрался холодок. Впервые Лин подумал — а надо ли пользоваться этой чудесной помощью? Может быть, отказаться? И не придется общаться с Чангами… — Может быть, не нужно? — эхом его мыслей спросила Мэй. — Я… Я два года здесь жила. Альфонс хороший. Очень хороший. Но от этих желаний всегда столько напастей! Некоторые — просто беда. Лин отмел сомнения прочь. Он — лидер клана Яо, и он сделает для победы все. Что случится с ним самим — несущественно. Если нужно сделать свое тело сосудом для чужой и странной магии, так тому и быть. — Пойдем, принцесса Чанг, — сказал Лин. — У нас много работы. И дворцовый переворот. *** Некоторые истории начинаются, иные — заканчиваются. Бывает, что начало одной истории становится концом другой. Бывают такие сюжеты, которые словно разноцветные рисинки в мешке — как ты рис не мешай, все равно появляются в первой же горсти, которую возьмешь. Это истории про старого человека, который появился на дороге и вдруг дал совет; про колодца, из которого путник напился, про странный дом, полный разбойников, где переночевал. Или вот — про магазинчик желаний, где тебе дадут все, что угодно, только плати верную цену. А бывают истории, что ходят и ходят по кругу, кусают собственный хвост, и не заканчиваются никогда. Это не слишком веселые истории. Мы оставили Лина Яо и его сводную сестру, ныне союзницу, Мэй Чанг, когда они возвращались к себе домой. У них в самом деле много работы. Совсем рядом, и в то же время очень далеко, в другом месте, гость колдуна, молодой человек по имени Эдвард Элрик, проследовал за Альфонсом Элриком на кухню в его старинном и немного эксцентричном особняке, затерянном где-то в Кингстоне. Там он помог заварить чай и достал из рюкзака привезенное с собой печенье, все это время добродушно укоряя хозяина за то, что он опять не следит за собой и встает, хотя ему это не противопоказано. — Я же говорил тебе, Эдвард. Я не каждый день такой. — Но я-то тебя вижу только таким, — рассмеялся гость. — Хотя, должен сказать, ты и так на удивление неплохо держишься. В твоем-то возрасте! Наверное, ты и в самом деле юзаешь типа черную магию. — Просто веду здоровый образ жизни. — Только не говори, что ты всей этой дребеденью типа христианской науки увлекся на старости лет. Эй! Мне молока не нужно! Забыл? В смысле, извини, ничего, если забыл… — Да помню я, помню, — с улыбкой, которая не достигала его глаз, возразил хозяин дома. — Просто ты так похож на своего деда, Эд. Невероятно похож.