палач времени

Конец.       Это был действительно конец и казалось, будто в эту палату никогда больше не заглянет солнце, никогда здесь не будут видны улыбки и счастливые глаза. Больше никогда. Она попала сюда совсем недавно и также скоро узнала о своём диагнозе. Казалось, он был неизлечимый вовсе. Рак четвёртой стадии. Это конец. Пока себя не убедишь в том, что ты сможешь побороть эту болезнь, пока не поверишь в то, что ты здоров, хотя болезнь полностью взяла за горло крепкой хваткой. Себе нужно поверить, внушить. Дальше всё безразлично. Болезнь поглощает с ног до головы не давая опомнится даже. Ей помочь некому было, родители давно попрощались с жизнью яркой. Давно ушли. Она сама жила, сама себе кушать готовила, сама себя целовала перед уходом на работу. Всё делала сама и уже привыкла, уже смирилась, что умирать ей придётся тоже одной. Никто не придёт с цветами и не будет часами рыдать у могилы и говорить те слова, что при жизни таил. Одиночество не было её выбором, ей пришлось полностью окунутся в него уже после смерти родителей, после погребения, после того как крышка гроба стукнула и земля навсегда забрала их с собой. Смотреть не хотелось в глаза, целовать в лоб. В тот день даже солнце не вышло, хотя июль месяц был. Тогда её жизнь казалось уже бессмысленной вовсе. Каждый день начинался со слëз солёных, которыми она умывалась. И заканчивался в одинокой истерике, где-то в тесном углу комнаты где её никогда не найдут. Старалась от всех утаить своё горе, по глазам видно было как они бегают из угла в угол и ищут родителей. Но их нет, Лиза, опомнись. Они год назад умерли, они больше не придут к тебе, не будут сказки перед сном рассказывать и по голове гладить. Очнись. Тебе уже двадцать стукнуло, ты уже не ребёнок, ты уже сама должна детей рожать и борщи варить, очнись, Лиза. Повторяла она себе изо дня в день, но это не помогало, нихуя не помогало. Бесконечно долго в себя прийти пыталась, уходила в работу, хобби. Каждый раз когда истерика накатывала, занималась уборкой генеральной, что бы в голове тоже порядок был. На день два отвлечется, а потом этот метеорит из несчастий снова падает на голову ее. Осколки метеорита того сердце нещадно ранят, не боясь душу тонкую задеть. А она слезы все выплакала уже, казалось, что уже всё кончено. А теперь она лежит в больнице, с неутешительным диагнозом и явно уже готова встать в ряд и получить этот выстрел в лоб от смерти с косой. А эта коса будет около горла водить, будто дразнясь, а потом по волосам коротким проведёт, грязно по опухоли злосчастной щекочет. И смеётся, ужасно смеётся смехом чёрным. Задыхаясь в слюне собственной, будто сама сейчас коньки двинет. И глазами чëрными-чëрными прямо в душу Лизы смотрит, и взгляд не отводит. Каждую секунду высчитывает, когда её душа в руки к ней попадёт. Она с ней долго играться будет, рассматривая каждую грань острую, и плюя туда нещадно. А затем выкинет в море синее, такое синее как цвет индиго. Глубокое такое, что душа там сразу потонет, без малейшего намёка на спасение. И больше тела физического не будет существовать, через девять дней все забудут, что вообще Лиза на планете этой существовала. Все займутся делами своими, как ни в чем не бывало. И она уже больше ничего не чувствует, и никогда больше не почувствует. А так хочется тепло человеческое ощущать по утру. Когда тебя будят объятьями сладкими, в постель завтрак ароматный приносят. А потом комплиментами сыпят, хотя с утра выглядишь как чертёнок с волосами взъерошенными. Тебя продолжают одаривать, будто лепестками роз сыпят на душу израненную. Но этого не будет никогда. Ей жить дня три осталось, она уже смирилась с этим полностью, уже представила, какие слова её последние будут. Уже руки сложила и лежала на койке больничной, иногда на время поглядывает. А оно не спешит вовсе, будто её смерть оттягивает. Иногда птицы на подоконник садятся и воркуют на своём, птичьем. Напоминают лишь о том что за пределами больницы жизнь кипит. Лиза хочет туда, хочет жизни радоваться, гулять на свежем воздухе и не думать ни о чем вовсе. Но судьба иначе распорядилась. К ней иногда заходят, проверяют самочувствие и дают лекарства, которые вряд ли уже помогут. — Доктор, неужели это конец? - глаза устремлены в потолок и кажется в них уже абсолютная пустота. — Лизочка, пойми, у тебя неутешительный диагноз, но лишь благодаря своей веры в себя Ты сможешь победить его. Увы, но медицина тут не в силе, — разводит руками и моментально удаляется из палаты, дабы ещё больше не сотрясать напряжение. Глаза прикрывает и пытается в сон окунутся. Скрип двери идиллию нарушает, и Лиза лишь веки открывает, даже не в силах голову повернуть. Медсестра на пороге стоит, хотя поначалу казалось, что это медбрат. Грубый взгляд, смягчается моментально при виде больной на койке. — Лизочка, я тебе фрукты принесла, приободрить решила, ты тут киснешь одна, — проходит ближе пытаясь лицо измученное разглядеть. — Ну ты чего нос повесила? Давай бодрячком, нужно выводить себя из этого состояния. Она любила Киру. Любила её за простоту душевную, за возможность поддержать и проявить эмпатию. Один только халат в проёме двери заставлял растянуться в улыбке и лежать в ожидании похвалы. Лиза в палате одна лежала и Кира часто заходила проведать её. Они могли часами разговаривать о жизни, хотя в палату её привели вчера буквально. Один только взгляд чего стоил. Он таил в себе кучу сострадания и доброты, что Кира тщательно скрыть пыталась. И лишь на рабочем месте она полностью эмоциям отдавалась, и проживала новые дни с больными, стараясь из рук смерти забрать их. Она славилась тем, что неоднократно выводила больных с последних стадий рака. Будто она пришла на эту землю миссию исполнить - спасать людей. Свою жизнь загубила, пытается теперь откупить свой грех пожизненный. Улыбку не натягивала, от неё всегда позитив исходил, несмотря на взгляд суровый, который убить способен. На край кровати присаживается, аккуратно поглаживает по ноге, что бы покой не нарушать. — Лизок, ты же понимаешь, что пока ты в себя не поверишь, ты не вычухаешься с болезни? Ты почему в себя не веришь? Я в тебе верю ого-го как! Ты смотри какая ты красивая! Какой носик, какие пальчики длинные. Не нужно впадать в уныние, у тебя ещё долгая жизнь впереди. Давай я тебе помогу опухоль выгнать?! - и начинает руками в воздухе пируэты выводить, представляя себя волшебником в сказке. Лиза лишь улыбается растеряно, ей сложно принять это, сложно осознать, что нужно бороться, что это не конец вовсе. — Кир, я стараюсь, правда,—и уже смех сдержать не может, смотрит как санитарка пытается нелепыми движениями развеселить её. — А давай, я тебя к себе заберу? Я буду охранять твои сны, будем гулять столько сколько тебе в голову влезет. Будем вместе болезнь с тебя вытягивать! Ты должна быть здоровой, в самом то деле, — и улыбается во все тридцать два зуба, не скрывая доброту. - С тебя выздоровление, — глазками стреляет, и лишь ответа ждёт положительного. И получает моментально его. А потом пару часов ещё в палате сидит и истории ей рассказывает. Как больные сбежать хотели, как детки маленькие бежали к ней в объятья. Они звонко смеются на всю больницу кажется, а Кира лишь палец к губам прикладывает, мол тише, а то разбудишь всех. А сама смехом беззвучным заливается, и рукой по кровати бьёт, что бы эмоции выпустить и не разбудить никого. Лиза всем самым сокровенным делится, не стесняясь в свою жизнь одинокую впускает. Они знакомы около суток, а ощущение складывается будто всю жизнь друг другу посвятили. Рассказывает как смерть родителей пережила, иногда слезу пускает.  Кира аккуратно пальцем вытирает, размазывая по лицу. В себе эмоции держит, не хочет показаться слабой перед ней. А потом молча сидят, и в окно выглядывают, будто даже в тишине им комфортно и спокойно. Также моментально её вещи выносит, а Лиза лишь на пороге стоит и прощаться с палатой боится. Хочет в жизнь новую окунутся, да не получается пока что. У Киры квартира уютная, и не совсем такая, как она себе её представляла. Все стены рисунками увешаны, будто она работает не в сфере медицины, а художником подрабатывает. Ближе подходит, пытается разглядеть это искусство. Руками аккуратно проводит, и пытается вглядеться в содержание. Кира будто мысли её читает. — Это мне пациенты рисовали, которые выздоровели. Нарисуешь тоже? — и взглядом к Лизе обращается не спеша. — Посмотрим, — в улыбке расплывается и продолжает каждое произведение рассматривать, будто она в картинной галерее находится. Каждый рисунок по своему отличался, в каждом свой шарм был и это делало картинки особенными. Верит, что тоже однажды нарисует ей такую картину. *** — Лизочек, утро доброе. Я тебе тут покушать принесла, — аккуратно дверь открывает, что бы покой не нарушать. А Лиза тем временем сон десятый видит, тихонько в подушку посапывает. У Киры к ней исключительно сострадание было, спасти её безумно хотелось. Она в ней свою душу заблудшую видела и вытянуть из того состояния желала. Волосы на лицо упали, щекоча глаза, от чего Лиза дёргалась вечно. Аккуратно поднос у кровати ставит и ещё пять минут рассматривает силуэт, который на краю кровати примостился, боясь больше места занять. А потом аккуратно за кончик одеяло тянет, под ноги подгибая, что бы ей теплее было. И комнату покидает, что б та поспала подольше. Ей важно сейчас это. На кухню выходит, и просто рыдать начинает. Даёт вольность эмоциям, рыдает как в последний раз. Слезы по щекам размазывает, не стесняясь чувства свои обнажить. Пока Лиза спит, можно и порыдать, ей нельзя слезы Киры видеть. Ни о чем не думает вовсе, лишь о том, что спасти её надо. О том, что видит в ней себя маленькую, которую родители кинули. У Киры родители живы хотя бы, а всё равно как мрази поступили по отношению к собственному ребёнку. И рыдает, так что отчёта времени не даёт. Переходить на всхлипы еле слышные, в горле все пересохло и ужасно режет. Будто вся жидкость в солёную воду перешла. Глубокий вдох делает, а затем выдох и сознание в себя приводит. За слезами не замечает как заспанное солнце на кухню проходит и напротив усаживается. — Кира, ты чего? - пытается лицо её разглядеть, не показалось ли ей. — Всë отлично, — быстро пальцами остатки слез вытирает и улыбку натягивает, — чувства накатили к горлу, иногда нужно, не переживай - и пальцами по ладони её гладит успокаивая. - Это из-за меня, да? — Лиза, да из-за тебя, ты к ней домой пришла, так ещё и больная, голос вторит внутри. - Что ты, нет конечно, просто прошлое вспоминать начинаю, не волнуйся, пошли лучше развеемся? - и за руку тянет её, прямо в пижаме, прямо в таком виде заспанном. А Лиза даже не сопротивляется, ей жить всего ничего осталось, нужно наслаждаться днями последними. Таблетки вовсе не помогают, будто только хуже делают, а уколы, которые потом синяки оставляют- напоминают о болезни всё чаще. Чувствует себя не очень, опухоль будто становится больше и вот-вот вылезет из черепной коробки. Она шапку на волосы короткие натягивает и прямо в пижаме выбегает на улицу. На улице лето жаркое, и в пижаме ей как никогда уютно. Каждый листик рассматривает, пытается дотронуться, кожей ощутить последние мгновения. А потом возле котят останавливаются и начинают гладить их. Они к Лизе на руки лезут, чувствуют душу добрую. А она и устоять не может, всех на колени садит и по очереди каждому внимание уделяет. — Кира, смотри какой! - указывает пальцем на маленького чёрного котёнка, который был вдалеке от всех и смешно прыгал от солнечных зайчиков. —На тебя похож, — восторженно откликается Кира и ближе подходит, что бы это чудо рассмотреть. А у него глаза зелёные такие, как лес дремучий, а на солнце будто в изумруд превращаются. Он маленькими глазами на Киру уставился и пошевелится боиться. А Лиза из рук не выпускает кошачью ораву, то и дело умиленно рассказывая какие они красивые все. И Кира лишь умиляется, она знает, что позитивные эмоции здорово лечат болезнь. Восторженно смотрит на то, как Лиза улыбаться наконец-то начала, и сама даёт волю эмоциям, когда за этой картиной наблюдает. А потом решение принимает, которое точно изменит жизнь в ближайшем будущем. — Лиза, мы берём этого котёнка, — не давая права на ответ говорит Кира и забирает, того самого Черныша, что на Лизу пиздецки похож был. А у Лизы слов не хватает, с чего вдруг решила кота взять, она же не любит их вовсе, а потом объяснения даже без просьбы сыпятся из уст Киры — Ну гляди, он такой же черненький как ты, и глаза у него точь-в-точь твои, Лиз, он будет о тебе напоминать. Мы назовём его Индиго. А ты будешь ухаживать за ним со мной вместе. И Лизе только согласится остаётся, нужно последние дни на все сто прожить. И домой уже несут его, попутно в магазин зайдя, что бы всё нужное купить. А потом радостно обсуждают, какой котёнок милый и вправду на Лизу похож сильно. Дом ещё большим уютом наполняется, когда маленькое чудо начинает лапками по полу стучать, каждый угол рассматривая. А потом лужу делает, пометил всё-таки и Лиза убирать спешит, но Кира не даёт ей этого. — Слушай, вот видишь у него нет мамы кошки, их бросили, на меня похож действительно, — и даже расстраивается из-за этого факта. — Зато смотри, он попал в добрые руки. Никогда не нужно отчаиваться. Судьба посылает нам лишь те испытания, которые мы в силах выстоять. А страдать от них или нет, это сугубо личный выбор. Видишь этот котёнок несмотря на свою судьбу тяжёлую находит время и подурачится, и помурчать на ухо тебе. В жизни ничего просто так не происходит. Тебе нужно принять это как жизненные испытания и двигаться дальше. Любые трудности в твоей жизни делают тебя сильнее и выносливее. Сколько моих пациентов опускали руки после диагноза и буквально загоняли себя в могилу. И никакие уговоры тут не помогали. Нужно в себя поверить, в свои силу и стараться жизнь. Нужно победить себя и потом победишь болезнь, понимаешь, Лиза? А она молчит. Больно, но правда. Больно слышать это, но черт возьми это так правдиво. Сколько вызовов кидала жизнь Лизе и она с каждым справлялось. Каждую трудность нагибала и переступала. И сейчас переступит, нужно в руки себя взять. Вытирает слезы поступившие и играть с котёнком продолжает, пока Кира на кухне хлопочет. Весь вечер с ним на руках проводят, то и дело меняя пеленки и корм досыпая. А потом Лиза прямо с ним на руках в кровать заваливается, несмотря на замечания Киры, что с животными в постель нельзя. Так и засыпают вместе маленький Индиго и Лиза. *** Каждый новый день событиями наполнен. Каждый новый день как новая жизнь. Кира всё делает ради выздоровления. В кино водит, кажется, Лиза там лет десять не была. По паркам, город ей показывает. После трагедии Лиза из дома толком не выходила. Всеми силами старается от болезни её отвлекать и непременно делает это от всей души, безвозмездно. В больницу ходить продолжают, то и дело анализы сдают, да новые уколы ставят. Лизе от них лучше не становится, и слова врачей каждый раз неутешительные. Кира сама выслушивает её диагнозы, что бы Лизу не травмировать. А врачи лишь руками разводят, мол ничего не меняется уже. Всё новые и новые лекарства прописывают и ничего больше. И Кира отвлекает её от всего. На закат приходят, который весь город в краски расписал. В самое живописное место заходят, и так наедине любуются солнцем уходящим. Он глаза их щекочет, и Лиза так по-детски улыбается от этого. Глаза на солнце цвет неимоверный отображает, будто изумруды. А Кира засматривается с осторожностью, что бы не смущать её. Любуются каждым домиком, каждым деревцем. И будто жизнь новую проживают. А Лиза не привыкнет никак к новым событиям. Будто это всё сон, будто это всё придуманная реальность. Она благодарна ей, словами не описать как благодарна. За то, что не разрешает ей о плохом думать, за то, что своё время на неё тратит. У неё забот побольше будет. За то что терпит нытьё её в час ночи, всё терпит. И ценит её за это. А солнце всё дальше крадётся, темнеть начинает. И Кира впервые заговорить решается. — Можно приобнять тебя? - неловко. И Лиза даже не говорит вслух, просто голову на плечо кладёт, и глаза от спокойствия прикрывает. Здесь хорошо. Рядом с ней рай. Это личный сорт наслаждения. Кира дышать боится, что бы не спугнуть Лизу. Руку на плечо кладёт аккуратно, что бы хрусталь не повредить, и гладит заботливо, всю доброту в прикосновения вкладывает. Им молчать безумно комфортно, Лиза пристанище нашла своё. В конце жизни своей ей наконец-то хорошо Так неделями вместе время проводят, не замечая как время бежит. Кира каждый раз разрешения на прикосновения спрашивает, боится все ещё. Так сердце трепещет, когда Лиза согласие даёт. Будто она подростком вновь стала и чувство в груди это ощущает. Сердце стучать бешено начинает, иногда удары пропуская, когда Лиза обнимать себя разрешает. Так по-детскому всё. Душа радуется за неё, Лиза стала семьёй ей за пару недель жалких. Она отпускать не хочет её, она всегда привязывалась к своим пациентом. Каждый из них по-особенному отличался, каждый из них Киру научил чему-то. Но у них у всех были свои семьи, а у Лизы нет. Кира свою миссию исполняет, всего-то а теперь человеческое чувство вверх берет. Она полностью эмоциям отдаётся, и не волнуется о том, что потом будет. Они теперь прочной нитью связаны и её никогда не оборвешь, никогда. Кира полностью забывается в этом выздоровлении, что за себя забывать начинает. С каждым днём всё больше и больше анализов требует, и Кира тратится на новые капельницы лишь бы Лизе лучше стало. По больницам с ней ходит, а потом ведёт куда-то, где она забыть о проблемах сможет. Недели идут, и те последние дни её жизни стали месяцами. Лиза пока не понимает ничего, лишь с каждым днём надеется, что это не последний её час с Кирой. Привязывается к ней сильно, не как к специалисту и врачу, а как к человеку. И грустно становится, от того что прощаться вскоре придётся. Иногда ночами плачет, так тихо, лишь бы Кира не услышала. Ей тяжело даётся это всё, но она себя каждый раз переступает, каждый раз на ступеньку сильнее становиться. Начинает каждый прожитый день благодарить, за то что жизнь ей подарил. В себя уходить перестала, больше времени внешнему миру посвящает. Впервые за год о себе заботится начинает, в зеркала смотрит и удивляется какая же красивая всё-таки. Перестала счёт времени делать, Кира не даёт ей даже думать об этом. Их котёнок скоро в богатыря настоящего превратится, прям, как и Лиза. Он каждый день как ребёнок маленький, что-то новое придумывает, от чего Лиза всё чаще улыбаться стала. И фотографирует. Она теперь каждую мелочь фотографирует, которая ей красивой кажется. Что бы навсегда эти мгновения сохранить, а потом тихими вечерами вспоминать и обсуждать с Кирой день прожитый. Незаметно год с дня смерти родителей наступает, она даже забылась вовсе. Этот год для неё был как жизнь новая, без них всё так поменялось в жизни, и она стала сильнее. Она поборола себя наконец-то. Они в больницу идут в этот день, потому что анализы в планах. Хотя день траурный должен быть, но Лиза не плачет. Она улыбается как сумасшедшая, вряд ли её родители хотели что бы их дочь плакала каждый день. К врачам как на пытку ходит каждый раз, боясь неутешительные известия услышать.В кабинет заходят, там противно лекарствами пахнет. И лишь знакомый дядька с усами, приветливо смотрит на них и приглашает на койку. — Что ж, Елизавета, давайте смотрим вашу голову, — и все инструменты достаёт, что бы УЗИ начать делать. А Лиза с замиранием сердца лежит, пока Кира на экранчике высматривает всю внутренность. А потом глаза округляет, пока Лиза в стену смотрит, дыхания затаив. Глаза протирает, пока доктор осматривать продолжает. — Такс, такс, что у нас тут, — продолжает водить датчиком по голове, и гелем смазывает обильно. А Кира поняла уже всё, она лишь заключения врача ждёт. Смотрит и глазам поверить не может. Минуты кажутся вечностью, перед тем как врач итог подведёт. И Кира уже всё пальцы передергала, теребя край кофты от нервов. Губы уже кровить начинают, а она себе место найти не может. А Лиза кажется, вот-вот в сон провалится, вовсе забыла что на УЗИ находится. Пока врач датчиком аккуратно водит, она веки прикрыла, и будь что будет. А затем выдох долгий, и кажется перед тем как новость сказать, он собраться не может. — Елизавета, — паузу долгую делает, будто на каторге, а затем улыбается во все тридцать два. С кресла встаёт, а Лиза лишь нервно взгляд на него переводит, и ответа дождаться не может. — Елизавета, - вторит её имя опять, — я Вас поздравляю, непонимание. - У Вас больше нет опухоли, она исчезла, её нет! Вы в ремиссии. И за стол садится, справку выписывать. А Лиза даже пошевелится не может, лежит на кушетке, и в себя прийти пытается, хоть слово выдавить. Кира с гордостью взгляд переводит, а потом рыдать начинает как ребёнок маленький, на пол садится и руками лицо прикрывает. Неужели получилось? Каждый раз как первый радуется когда пациенты выздоравливают. Лиза подскакивает к ней, и руками по голове гладить начинает, не в силах два слова связать. Затем плакать начинает. Кира голову свою поднимает, руками лицо обхватывая. Слезы капать продолжают, а она сказать пытается, ком в горле будто не даёт ей этого. — Лиза, у тебя получилось, — в плечо утыкается глазами заплаканными, где волю эмоциям даёт. И стоят так, плачут и смеются вместе, будто с ума сошли. Дата смерти родителей стала вторым днём рождения Лизы. Однако даже самый плохой конец может означать начало. И в этой истории нет конца. Здесь только начало