Эпилог
24 марта 2023 г. в 20:36
— Старк.
Росс остановился в дверях собственного кабинета, а рядом с ним встал стажер, вытаращившись на Тони и держа в руках планшет для бумаг, с которого на пол начали падать карандаши и ручки. Но парень не обратил на это никакого внимания, разинув рот и совершенно нелепо таращась на то место, где сидел Тони. Глаза Росса тоже были широко распахнуты, а челюсть упрямо сжата. Кожа вокруг его рта все еще была слегка припухшей, а нос немного искривлен.
Тони даже не пытался скрыть усмешку, искривившую его губы.
— Я не знал, что у нас запланирована встреча, — сказал Росс, придя в себя достаточно, чтобы двинуться с места и зайти в кабинет. Стажер, в отличие от него, все еще был в шоке, молча продолжая пятиться вслед за начальником, вот только Росс захлопнул дверь прямо перед носом бедного парня.
Тони повернулся в кресле, в котором сидел, спиной к Россу, остановившемуся недалеко от двери.
— У нас ничего не запланировано, — сказал Тони, наблюдая за Колыбелью Ньютона, что стояла на столе прямо перед ним. В любой другой день его бы начало тошнить от мерного движения шариков, ударяющихся друг о друга, но сегодня это казалось ему странно успокаивающим. Одно движение вело к следующему. За каждым действием следовала реакция. — Это что-то вроде личной встречи.
Кажется, Росс окончательно пришел в себя, неторопливо обойдя Тони и остановившись рядом со столом. Однако он не спешил садиться, вместо этого потянувшись к картонной коробке, стоявшей на самом краю стола. Она уже была открыта, а почтовый скотч свободно свисал по бокам. Росс сунул руку внутрь и вытащил из коробки темную изогнутую бутылку. Это был скотч. Росс взмахнул бутылкой в направлении Тони.
— В таком случае, думаю, ты не станешь возражать? — спросил он, небрежно пожимая плечами. Усмешка, которая у Тони прочно ассоциировалась только с его лицом, росла на губах Росса, доставляя Старку удовольствие уже тем, что она явно была болезненной. Распухшая кожа на лице Росса была сильно натянута в нескольких местах.
Он провел пальцем по этикетке на бутылке.
— Обычно я не принимаю такого рода вещи — это вот подарок от какого-то венесуэльского сановника или кого-то вроде того — но это один из самых больших моих пороков. Я даже как-то издал об этом заметку в одной военной газете в надежде, что кто-нибудь заметит.
— Я помню, — сказал Тони, и Росс посмотрел на него удивленным взглядом. — Это было в сентябре две тысячи пятнадцатого. В «jarhead gazette», — брови Росса поползли вверх. — Я читал об этом.
Он снова помахал бутылкой в сторону Тони, на этот раз в качестве предложения. Вот только Старк покачал головой. Росс пожал плечами, разрезая воск на горлышке бутылки привычным движением ножа для писем.
— Это Макаллан 1926 года. Одна эта бутылка обойдется тебе в...
— Пятьдесят пять тысяч баксов, — сухо перебил его Тони. — Или около того.
Росс раздраженно фыркнул и вынул пробку.
— У венесуэльцев слишком много денег. Порой они просто не знают, что с ними делать.
— Уверен, что они бы с тобой не согласились.
Росс налил себе щедрую порцию скотча в стакан и уселся в свое кресло, откинувшись на его спинку. Он поболтал напиток в стакане медленными плавными движениями, которые каким-то странным образом синхронизировались с Колыбелью Ньютона.
— Ты выглядишь жутко бодрым для человека, потерявшего семь миллиардов долларов на дне Тихого океана, — заметил Тони, наблюдая за тем, как Росс поднес стакан к лицу и сделал глубокий вдох. Старк даже задался вопросом, действительно ли хирургам удалось сохранить ему обоняние после таких повреждений и перенесенных операций или же вот эти все вздохи были всего лишь показухой.
Росс метнул взгляд от своего стакана к Тони.
— Ну, у строительства на воде всегда есть свои риски, — бровь Росса забавно дернулась вверх, а рука, держащая стакан, опустилась на подлокотник кресла. Его лицо выглядело серьезным, а в глазах сверкали искорки. Он явно наслаждался происходящим. — Океан может быть очень жесток. Да и ураганы там совсем не редкость.
Из горла Тони вырвался лающий смех, прежде чем он смог себя остановить.
— Ураганы, — кивнул Тони. — Точно, — ему пришлось до боли стиснуть зубы. — И к счастью для тебя, в живых не осталось никого, кто мог бы оспорить твои слова, — сказал Старк. Ухмылка на лице Росса стала еще шире. Совсем чуть-чуть. Но этого было достаточно. — Тебе все это сойдет с рук. Абсолютно все. Контрабанда. Похищение людей. Убийства... А это точно были убийства. Они вытащили тела многих одаренных людей, которых ты купил. И все они были мертвы, вот только в их легких не было воды. Они умерли задолго до того, как эта штуковина затонула, — сказал Тони, но он скорее просто размышлял вслух, а не выдвигал обвинения. Потому что в обвинениях не было никакой необходимости. Уже нет.
Росс пожал плечами и поднес стакан к губам, делая глоток.
— Уверен, что не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал он, состроив на лице раскаивающееся выражение, которое ему совершенно не подходило. Его лицо выглядело еще более болезненным, и причиной тому была совсем не натянутая розовая кожа вокруг его носа. — Это была трагедия. К сожалению, многие тела так никогда и не будут найдены, — его глаза потемнели. — Как я уже сказал, океан бывает очень жесток.
Тони не стал удостаивать ответом эти лживые слова.
Росс отодвинулся от стола, откинулся на спинку своего кресла и уставился на Тони поверх столешницы из красного дерева.
— И почему мы с тобой не можем поладить, Старк? — спросил Росс. Тот же лающий смех едва снова не вырвался из горла Тони, но застрял где-то между грудью и губами, оставляя внутри пустоту и холод. — Ведь на самом деле мы хотим одного и того же, — продолжил Росс, не обращая никакого внимания на желание Тони перепрыгнуть через стол и сомкнуть пальцы на горле ублюдка.
Но это желание исчезло также быстро, как и появилось, стоило только Россу сделать еще один глоток скотча.
— И чего же мы хотим? — Тони с отстраненным удивлением понял, что его рот сам задал этот вопрос.
Росс встретился с ним взглядом.
— Защиты, — ответил он, и по его голосу можно было понять, насколько он удивлен тем, что Старк не догадался об этом самостоятельно. — Разве не в этом все дело? Разве не для этого ты создал Железного Человека? — с вызовом спросил он, опустив взгляд на светящийся на груди Тони реактор. — Чтобы защищать Америку и ее интересы.
Росс сделал еще один маленький глоток.
— Нет.
Стакан застыл у его губ.
— Нет? — спросил он, приподнимая брови.
— Нет, — повторил Тони, пожимая плечами. — Неужели я выгляжу как человек, на котором надет блестящий костюм, а в руках у меня — будем честными — смехотворно маленький щит? — сказал он, пока Росс молчал. — Да мне насрать на Америку, — выплюнул Тони правду. Они были слишком далеки от мелких и никому неинтересных международных споров, а вот клубящаяся тьма, несущая в себе неизвестные угрозы, нависала над их головами круглосуточно. — И я очень активен в своей позиции, не одобряющей интересы нашей страны, потому что в лучшем случае они, как и твои интересы, кстати, носят корыстный характер. А в худшем — наносят непоправимый вред остальному миру, — продолжил Тони, когда Росс уже открыл рот, чтобы что-то сказать. Но на протяжении всей речи Старка он не произнес ни слова, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку своего кресла. — Железный Человек был осознанным принятием ответственности. За мои неудачи, — пробормотал Тони. И, несмотря на всепоглощающее отвращение к человеку, которому он все это говорил, произнести вслух эти слова все равно было приятно. — И тогда это было только моей ответственностью, — продолжил он. Его мысли просто плыли по течению, а потом вдруг остановились на том, на чем они постоянно останавливались на протяжении последних нескольких дней. На Питере. — Потому что, когда люди, которые могут что-то сделать, когда в мире происходят ужасные вещи, ничего не делают, вся вина ложится на них, — слова сорвались с его губ словно молитва, высасывающая воздух из его легких.
С Питером все было в порядке. Правда в порядке. Он вернулся на Базу и уже почти неделю как поднялся с постели и болтал без умолку. Его температура наконец стабилизировалась, а у Тони были технические возможности, планы и деньги, чтобы убедиться, что так и останется. Даже Ванда потихоньку шла на поправку. Она проснулась накануне вечером, и ей предстояло пройти длительную реабилитацию, но она могла говорить и двигаться. Она знала, кто ее окружает и где она находится. И что произошло.
Да. Со всеми остальными детьми тоже все было хорошо.
А вот с Тони нет. Пока нет.
Даже сейчас, спустя почти неделю, его все еще трясло. У него все еще перехватывало дыхание. Его бросало то в жар, то в жуткий холод снова и снова. Он просто не мог ни на чем сосредоточиться. В глубине души он прекрасно знал, что с ним происходит. Это был отсроченный шок. Он знал, что все это просто химические реакции в его мозгу, запоздало реагирующие на случившееся.
И на то, что едва не произошло.
Он знал все это. Знал обо всех процессах, что за этим стояли, но это знание не мешало ему просыпаться посреди ночи в холодном поту, чего с ним не случалось никогда раньше. Оно не мешало ему тихо выскальзывать из постели, чтобы не разбудить Пеппер, и красться по коридору до детской комнаты. Он бесшумно открывал дверь и заглядывал внутрь, прислушиваясь к тихому шороху одеял, наваленных грудой на кровати. Даже во сне Питер был энергичным и беспокойным. Всегда двигался. И боже… Тони просто не смог бы смириться, если бы с ним что-то случилось. Первые пару ночей он часами торчал у этой двери, просто наблюдая за ребенком. Он умолял свои трясущиеся руки остановиться хотя бы на секунду. Он уговаривал свои легкие не отказываться принимать кислород. Но тело подводило его. И он просто стоял почти всю ночь в дверном проеме, наблюдая за ребенком под одеялами до тех пор, пока солнце на горизонте не начинало вставать.
На третью ночь Тони на полном серьезе начал беспокоиться о том, что его тело отказывает и он умирает. Он был до чертиков измотан, но все равно заставил себя встать с кровати и направиться по коридору к двери, которую успел слишком хорошо изучить. Он не мог закрыть глаза и просто заснуть. Не мог. Трясучка по-прежнему продолжала его донимать, а грудь отказывалась принимать кислород, который он пытался в себя втянуть с каждым вздохом.
Он был очень близок к тому, чтобы сломаться, а потом из-за угла вдруг вывернул Стив.
Оправдание собственным действиям вертелось на кончике языка Тони, готовое с него сорваться.
Оставил свой планшет в комнате ребенка. Просто проверяю — мне показалось, что я слышал странный звук. Никогда не бывает рано начать снимать забавные видеоролики с болтающим во сне ребенком, чтобы потом подарить ему подборку на двадцать первый день рождения.
Но ни одно из этих оправданий так и не сорвалось с его губ. А даже если бы и сорвалось, то Тони не был уверен, что его голос не сломался бы где-нибудь в середине предложения.
Стив появился неожиданно. И остановился рядом. Он прислонился к дверному проему, прижимаясь к Тони плечом, и посмотрел сквозь приоткрытую дверь в комнату.
— С ним все хорошо, — пробормотал Стив, а Старк просто кивнул на его слова. Но выглядело это скорее как судорога, а не кивок. Взгляд Стива переместился на Тони. — И с тобой тоже все в порядке.
Тони даже не осознавал, как сильно ему нужно было услышать именно это, пока слова не сорвались с губ Стива.
Остаток ночи они просидели вдвоем в коридоре по обе стороны от двери в детскую. В тишине. А на следующую ночь, когда Тони подошел к комнате, Стив уже сидел на полу рядом с дверью. И на следующую ночь тоже. И на следующую. Пока Тони не понял, что ему вдруг стало легче дышать. Он смог даже немного поспать. Конечно, он все еще проверял, как там ребенок, пару раз за ночь открывая дверь в его комнату и просовывая туда голову, но теперь он мог уйти и лечь спать. Мог закрыть дверь детской и вернуться в постель к Пеппер.
Конечно, его все еще немного потрясывало, и иногда ему снилось, что он добирался до корабля и находил на столе холодное неподвижное тело. Труп. Но потом он просыпался, спускался к детской, заглядывал внутрь и понимал, что снова может дышать.
С ребенком все было в порядке. И Тони тоже постепенно приходил в себя. Очень медленно.
А Росс… Росс все еще сидел напротив за своим столом из красного дерева, потягивал скотч стоимостью около ста баксов за глоток и смотрел на Тони, с каждой минутой хмурясь все больше.
— Но я не жду, что ты поймешь, — добавил Тони. — Я о своих словах про ответственность, — уточнил он, когда Росс приподнял бровь, а потом еще больше нахмурился. — Насколько я могу судить, ты с ответственностью никогда не сталкивался, — сказал Тони, склоняя голову на бок и рассматривая мужчину напротив. — И никогда не столкнешься.
Росс усмехнулся, снова откидываясь на спинку кресла и в упор уставившись на Тони.
— Ты нравился мне куда больше, когда был шлюхой, алкоголиком и торговцем оружием.
Эти слова вызвали ухмылку на губах Тони.
— О, легкие и беззаботные дни.
Боже. К чему все это вообще?
— Так что ты здесь делаешь, Старк?
Тони поднял глаза и встретился со скучающим взглядом Росса.
— Я сказал себе, что не стану приходить, — сказал он честно. Сейчас не было никакого смысла лгать. — И я правда не собирался приходить, — пожал он плечами. — Кэп начал готовить, потому что к ребенку наконец-то вернулся аппетит (причем с удвоенной силой), чем Кэп пользуется в полной мере. Так что прямо сейчас я пропускаю наш завтрак из кучи блюд, — сказал он, даже не пытаясь изображать тоскливый вздох, он и так сорвался с его губ. — Он наконец-то попробовал вафельницу Халк.
Но Росса было не так-то просто сбить с толку.
— Ты все же пришел сюда.
Тони какое-то мгновение молчал, наблюдая, как Росс делает еще один глоток скотча.
— Пришел, — в конце концов ответил он. — Но ничего страшного, Стив всегда оставляет для меня порцию. Прячет вафли в тостере в моей мастерской, чтобы Клинт не смог их стащить.
— И ты пришел сюда, чтобы сказать мне об этом? — фыркнул Росс, даже не пытаясь скрыть свое отвращение, написанное буквально на каждом дюйме его поврежденного лица. — Что Капитан Америка надевает фартук и бегает у тебя на побегушках? — ненависть в его глазах превратилась в омерзение, пока Тони просто молча сидел и наблюдал за ним. — Поздравляю, тебе удалось приручить национальную военную икону.
— О, ничего такого, — покачал головой Старк. — На самом деле все как раз наоборот, — на выдохе произнес он. — Его это настойчивое желание кормить всех вокруг стало настоящей занозой в моей заднице. Тони, ты поел? Тони, кофеин не может заменить тебе настоящую пищу. Тони, не пей это, ДАМ-И добавил туда моторное масло, — передразнил он Кэпа, хотя у него и не слишком хорошо это получилось. Но он был уверен, что ему удалось передать суть — необходимость присутствия в его жизни человека, который действительно мог бы за ним приглядывать. — В этом вся его суть. Он заботится о людях вокруг.
С тобой тоже все в порядке.
С тобой тоже все в порядке.
Росс коротко вздохнул.
— Да, — сказал он с усмешкой, опираясь локтями о стол и придвигаясь ближе к Тони. — Я видел, как хорошо он позаботился о тебе в Сибири.
Тони следовало бы куда больше удивиться тому факту, что эти слова не произвели на него никакого впечатления. Конечно, они все еще немного его жалили. Как и всегда. Но эмоции начали стираться под другими воспоминаниями. Вот он сидит на полу возле комнаты Питера, а напротив него Стив. Или он ждет в лаборатории, а Стив с ним рядом.
Или ожидание в больнице после того нападения на Базу. Воспоминания о мальчишке, лежащем лицом вниз на водной глади были еще свежи в его памяти, но везде рядом с ним был Стив. Руки Стива поддерживали его, когда он чувствовал, что готов упасть с неудобного пластикового стула в больнице, где они сидели в ожидании хоть каких-то новостей.
Тони изобразил на своем лице обаятельную улыбку, которую использовал для общения с прессой.
— Ты бы видел, как я разукрасил его лицо, — сказал Тони. — Не буду врать, я все еще очень собой горжусь, — добавил он, приглаживая несуществующую ворсинку на своем пиджаке в качестве предлога опустить взгляд. После чего он пожал плечами. — Все мы совершаем ошибки, потому что мы люди, — когда-то он был уверен, что плотно упаковал все свои противоречивые чувства к Стиву в коробку с надписью «не прикасаться, за исключением особо опасных для жизни обстоятельств». Тони снова поднял голову и встретился взглядом с Россом. — Но созданные тобой Соглашения почему-то об этом не упоминают, — ровным голосом произнес он, наблюдая за тем, как Росс сделал еще один глоток скотча. — Не то чтобы сейчас это имело хоть какое-то значение.
— Нет? — с вызовом в голосе спросил Росс. — Если ты думаешь, что все произошедшее заставит меня выйти из дела, то ты ошибаешься. Потому что ничего не произошло, Старк, — его глаза острым взглядом впились в лицо Тони, бросая ему вызов. Призывая сражаться. — Как ты и сказал, ты ничего не сможешь доказать.
— Я знаю.
Тони позволил себе насладиться удивлением, промелькнувшим на лице Росса.
— Ты подпишешь соглашения, — сказал он, вот только в его словах не было уже той уверенности, потому что всего два слова, брошенных Тони, выбили его из колеи. А его спокойствие не делало ситуацию лучше. Тони и правда был спокоен.
И его руки наконец-то перестали дрожать.
— Возможно, — согласился Старк. — В конце концов, когда-нибудь так и будет, — признался он. — Думаю, что их подпишет вся команда. Но это произойдет только тогда, когда все будет сделано правильно. Когда соглашения отразят нас такими, какие мы есть, — в его словах прозвучала некоторая задумчивость, а изумление Росса росло с каждым произнесенным словом. — Вот чего мы пытаемся добиться.
— И чего же?
Тони был уверен, что эти слова должны были стать вызовом. Подстрекательством, наводящим вопросом, призванным сбить с толку.
Вот только Тони говорил правду и не собирался лгать.
— Мы хотим сделать этот мир лучше того, что был нам дан, — брови Росса находились в реальной опасности от того, чтобы навсегда слиться с его волосами, когда Тони продолжил: — Сделать то, что тебе никогда не удастся. Ты не можешь себе даже представить это, — сказал Тони и посмотрел на человека, который был единственной причиной пустоты в его груди и того, что его ребенок, несмотря на все заверения в обратном, был пока слишком напуган, чтобы отойти далеко от Базы. Тони улыбнулся. Совсем легкой улыбкой. — Потому что ты — проблема.
Росс с громким стуком поставил свой стакан на стол и так крепко обхватил его рукой, что Тони мог увидеть каждый сустав на его пальцах.
— Дай-ка угадаю, — прошипел он, еще больше наклоняясь к столу. — А ты решение.
— Нет, — ответил Тони все таким же спокойным голосом. — Я всего лишь решаю проблемы, — добавил он. — Между этими понятиями есть разница.
— Действительно.
— Если бы я был решением, я бы ворвался сюда с перчаткой на руке и закончил то, что начал с твоим носом, пока от тебя не осталось бы ничего, что могло бы идентифицировать тебя как человека.
Росс побледнел.
Слова не были громкими. Так же, как не были они злыми, сердитыми или какими-либо еще. Но в них прозвучала правда. Задумчивость. Заманчивость. Да, это бесспорно было очень заманчиво.
— Это было бы решение, — продолжил Тони мягким спокойным голосом, в то время как лицо Росса становилось все более мрачным. Им явно овладевала ярость. — Но только не нашей проблемы.
— И в чем же состоит наша проблема?
Тони посмотрел прямо в его глаза и ответил:
— Ты забрал моего ребенка, — эти слова прозвучали так, будто были самой простой вещью в мире. Хотя, возможно, так и было. Долгое время все, что было связано с Питером, оставалось запутанным и сложным. Какое место занимал Тони в жизни ребенка? И как сам Питер оказался замешан во все это? Как он оказался в эпицентре этой дерьмовой бури?
Но произнесенные четыре слова были самым простым ответом, который когда-либо давал Тони.
— Ты забрал моего ребенка.
Росс забарабанил пальцами по поверхности стола.
— И теперь ты собираешься убить меня за это? — спросил он, вздернув подбородок.
Но Тони покачал головой.
— Нет, — сказал он, будто это была самая очевидная в мире вещь, отчего на лице Росса появилось удивление. — Что мне даст твое убийство? Камеру строгого заключения в еще одной плавучей тюрьме? — спросил Тони, все еще мягко покачивая головой. — Нет. Я ведь уже сказал тебе, что у меня есть вафли в форме Халка, приправленные духом патриотизма, и ребенок, к которому я должен вернуться, — добавил он, проведя пальцами по лбу. — Не забывай о том, что я умею решать проблемы, вот только в этот раз мне не нужно ничего делать, — пробормотал он с улыбкой. — Ты уже все сделал за меня.
Впервые с тех пор, как Росс увидел Тони в своем кабинете, в его глазах промелькнул страх.
— Что…
— У тебя был длинный карьерный путь, Росс, — со вздохом сказал Тони, складывая руки на коленях. — А в твоих руках побывало больше пирогов, чем у Клинта, который не вылезает из пекарен. Так что ты оставил свой след из разрушений. Смертей, — Тони поднял голову, встречаясь с испуганным взглядом Росса. — Ярости, — это слово было произнесено мягким голосом, но Росс еще больше побледнел. — Похоже, ты оказываешь на людей плохое влияние, — усмехнулся Тони, чувствуя, что эмоция не дошла до его глаз, застыв на губах. — Все это было не так уж и сложно найти. Твое темное прошлое, — продолжил он задумчивым голосом. — Многие из твоих поступков стали достоянием общественности, вот только они похоронены так глубоко, что люди просто не могут докопаться до сути. А если кто-то и пытается это сделать, то все слишком размыто, чтобы можно было что-то понять, — Тони постучал себя по груди кончиками пальцев, задевая край реактора. — Но я знаю, где и что нужно искать. Создателем правдоподобного отрицания был не я, скорее это заслуга моего старого доброго папочки, но… я уверен, что мне удалось усовершенствовать его, — сказал Тони, понизив голос, отчего от лица Росса отлила последняя кровь.
Старк больше не выглядел легкомысленным, но и ярости в нем тоже не было. Никакой. Только всепоглощающее чувство спокойствия. И мира.
И Росс это видел.
— Этим занимается каждая оружейная компания, а я владел чертовой империей, — продолжил Тони. — Поэтому, когда я читаю о военном вмешательстве в Албанию в девяностых или о тайных действиях в Северной Корее в самом начале нового тысячелетия, я прекрасно знаю, что за этим скрывается, — слова были произнесены медленно и очень тихо. Настолько тихо, что Россу пришлось придвинуться еще ближе, чтобы услышать их. — За этим скрыты мертвые американцы. Мертвые гражданские. И ни одного гребанного оправдания этим смертям. Потому что если бы эти оправдания были, то ты не пошел бы на такие грандиозные меры, чтобы все это скрыть, — лицо Росса дернулось, а напряжение в каждой его мышце сделало припухлость возле носа еще более выраженной.
Тони наклонился вперед всего лишь на дюйм.
— Прямо как в Нью-Мексико в 2003 году.
У Росса перехватило дыхание.
— Двенадцать погибших летчиков и пятьдесят три гражданских, — сказал Тони. — Якобы произошел несчастный случай на одной из тренировок, — сквозь его стиснутые зубы вырвался смешок. — Да, это прям моя любимая часть истории, — Росс резко отстранился, падая на спинку кресла. — Но я умею читать между строк. Между жаргонными словечками, призванными меня отвлечь, и анализом черного ящика, который не показал абсолютно ничего. Никаких чертовых поломок и неполадок. Ничего. Вот только военные после авиаудара в Кебреле, на котором ты так настаивал (и который состоялся за два месяца до той самой несчастной тренировки) приехали домой с явными доказательствами того, что этот удар был ошибочным, — Росс замер. И остался сидеть неподвижно. — Там не было никаких боевиков. Это были всего лишь фермеры, вынужденные передвигаться группами из-за беспорядков. А ты разорвал их на куски. А потом сбил самолет, чтобы это скрыть…
Эти слова, кажется, стали для Росса переломным моментом.
— Ты ничего не сможешь доказать, — выплюнул он, но ближе так и не наклонился. Он даже не пытался давить на Тони или запугивать его, как делал это раньше. — Это был несчастный случай. Во время тренировочного полета у самолета отказал двигатель. Вот и все. Вот и все…
Тони кивнул, соглашаясь с его словами.
— Да, этого недостаточно для того, чтобы что-то там доказать, — сказал он. — И недостаточно для того, чтобы запросить официальное расследование, — напряжение отпустило Росса. Но лишь слегка. — Вот только для меня этой информации было достаточно, — добавил Тони, на что Росс слабо улыбнулся. — И ее достаточно было для семей, которым я все это отправил.
Улыбка тут же исчезла.
— Ты не мог этого сделать, — сказал Росс с таким негодованием, будто его слова повернут действия Тони вспять. — Это правительственные документы и ты не можешь просто…
— Им больше десятка лет, так что их давно уже рассекретили, — напомнил ему Тони и Росс замолчал. Неохотно замолчал. — Как я уже говорил, они стали достоянием общественности. И мне просто осталось подождать, когда один из каких-нибудь активистов прочтет их и доберется до сути.
— Это ничего не изменит, — выдавил из себя Росс. — Не существует абсолютно никаких доказательств того, что мои действия были неправомерными, — его голос был очень громким, будто этой громкостью он мог заглушить поступок Тони. — Это всего лишь несчастный случай, — выплюнул он эти слова словно яд. — Просто несчастный случай, — на этот раз он подался вперед, перегибаясь через стол, пока его покрасневшее лицо не оказалось всего в нескольких дюймах от лица Тони. — Прямо как с Рафтом, — прошипел он, сверля Старка горящим взглядом.
Тони следовало ожидать, что Росс скажет ему следующие слова. Он правда должен был быть к ним готов. Но это оказалось не так. И когда слова сорвались с губ Росса, они настолько глубоко вошли в грудь Тони, что он засомневался, что они когда-нибудь покинут его тело.
— Прямо как с теми солдатами, которые напали на твой дом и утопили твоего мальчишку, как щенка в озере.
В этот момент Тони снова начало трясти. Он сжал руки так сильно, что мог чувствовать, как по венам струится кровь. Ногти больно впились в кожу ладоней.
— Да, — выдохнул Росс, находясь так близко, что воздух коснулся лица Тони. — Я знаю об этом, — сказал он, наслаждаясь каждым напряженным и тяжелым вдохом Тони. — В ходе расследования была обнаружена очень занятная аудиозапись, — добавил он, с любопытством наклоняя голову. — Знаешь, Старк, я всегда испытывал к тебе хотя бы каплю уважения, потому что ты ко многому относился, так сказать, по-мужски, — Росс сложил руки на столе и подпер ими подбородок, уставившись на Тони. Он накинул на себя маску фальшивого спокойствия, но его выдавал огонь в глазах. — Но слышать, как ты умоляешь… Это звучало действительно жалко. Как и эти твои попытки меня запугать.
Тони расслабил сжатые и лежащие на коленях кулаки.
— Я здесь не для того, чтобы запугивать тебя.
Взгляд Росса стал более суровым. Одним движением он схватил со стола стакан и опрокинул его содержимое в свое горло.
— И для чего же ты здесь?
— Чтобы посмотреть, — пробормотал в ответ Тони. — Посмотреть, как ты будешь молить о пощаде, — выдавил он сквозь зубы. Лицо Росса снова побледнело, а брови сошлись на переносице. Он начал сильно потеть, а дыхание вырывалось из его рта короткими сиплыми выдохами. — Я не могу причинить тебе вред. Как и правительство, — сказал Тони. — Все, что было в моих силах — это отправить всю найденную мной информацию семьям, у которых ты отобрал кое-что важное. Как едва не забрал кое-что важное у меня, — он пробежался кончиком языка по внезапно пересохшим губам. — Двенадцать погибших американских летчиков и пятьдесят три гражданских в отеле, на который упал самолет, — сказал он, поднимая голову и встречаясь взглядом с Россом, дыхание которого становилось все тяжелее. Каждый вдох казался еще более болезненным, чем предыдущий. — А это очень много семей. И очень много новых врагов для тебя. Я отправил им подробный анализ всего, что смог найти. Факты об отсутствии каких-либо неисправностей в самолете. Твоя остановка в Багдаде всего за день до того, как этот самолет взлетел. И что ты в итоге получил от их смертей, — Тони видел, как по шее Росса поползли мурашки. Мужчина начал кашлять, а его глаза покраснели и выпучились. — Я разослал по всему миру множество маленьких белых конвертов с адресом твоего личного офиса на обороте, — сказал Тони, когда Росс схватил салфетку и прижал ко рту, все еще продолжая мокро, хрипло и жутко кашлять.
Тони смотрел на него в упор.
— Шестьдесят пять маленьких белых конвертов, — прошептал он, встречаясь взглядом с налитыми кровью глазами Росса. Спустя мгновение Тони опустил взгляд на салфетку в его руке.
На которой осталась кровь.
— Каждый из которых был запечатан в коробку с бутылкой шотландского виски Макаллан 1926 года выпуска.
Взгляд Росса метнулся к Тони. В его глазах полопались капилляры, окрашивая белки в ярко-алый цвет.
Тони хотел отвернуться. Хотел уйти. Но не мог. Еще нет. Только не тогда, когда его руки так сильно дрожали.
— Это было недешево, — добавил он. Губы Росса дрогнули, и на них начала появляться синева по мере того, как он все сильнее и сильнее пытался втянуть в себя воздух. В груди Тони от этого зрелища стало чуть легче. — Но нельзя говорить о деньгах, когда дело касается семьи.
Сделав последнюю отчаянную попытку втянуть в себя воздух и потерпев неудачу, Росс схватился за подлокотники и соскользнул на пол. По пути он ударился о стол и сбил с него стакан, разлетевшийся вдребезги по деревянному полу кабинета. Росс тяжело упал на осколки, впившиеся в его кожу. Кровь из порезов закапала на пол, смешиваясь с кровью, что сочилась из его рта. Широко раскрытые глаза с алыми пятнами впились в Тони немигающим взглядом.
Старк очень медленно поднялся на ноги и обошел стол — ноги за ногой, шаг за шагом — нависая над собеседником.
Он опустился на одно колено, приближаясь настолько, что его губы оказались всего в нескольких дюймах от выпученных глаз Росса.
— Я предупреждал тебя, — пробормотал Тони, почти касаясь пепельной кожи мужчины. — Я говорил тебе, что, если перейдешь мне дорогу, то это будет твой конец, — Росс протянул руку, хватаясь за его пиджак. Но эта хватка была слишком слабой, а его пальцы сильно дрожали. Так что Тони с легкостью отстранил его от себя, — Я предупреждал тебя, что если ты заберешь его у меня, то будешь иметь дело со мной. Один на один. И ты не справишься.
Тони сел на пятки, не отрывая взгляда от человека перед собой.
— Врача, — громко позвал он. Но это слово прозвучало холодно. И пусто. — Врача.
По ту сторону двери послышалась какая-то возня, а потом она распахнулась. В дверях появился все тот же стажер, что и раньше. Его глаза выпучились еще больше чем у Росса, прежде чем он, поджав хвост, бросился прочь. Следом за ним понесся протяжный визг и вскоре весь коридор погрузился в необратимый хаос.
Тони воспользовался своим последним шансом и наклонился вперед, замирая перед ухом Росса.
— Хочешь знать, в чем настоящая ирония происходящего? — выдохнул он. Россу удалось совсем чуть-чуть повернуть голову, чтобы встретиться взглядом с Тони. Белки его глаз стали полностью красными. Алые кольца вокруг карих радужек. Тони поднял взгляд на открытую бутылку скотча, стоящую на столе над ними. — В холле стоят еще четыре точно таких же коробки Макаллана с твоим на них именем, — с губ Тони сорвался смешок. — И даже если все семьи признаются в содеянном и начнется расследование, никто и никогда не узнает, кто из них тебя на самом деле убил, — сказал Тони, придвигаясь еще ближе и соприкасаясь с Россом носами. — Об этом будем знать только ты и я, — по коридору раздались шаги. Всего в нескольких футах от двери. — Только мы с тобой будем знать, что ты совершил на самом деле, — люди с шумом ворвались в кабинет, и Тони отстранился, выдыхая напоследок: — И чего тебе это стоило.
Тони выпрямился, когда кто-то, похожий на секретаря, и еще один человек, больше похожий на военного доктора, опустились на пол рядом и потянулись к Россу.
— Он просто упал, — тяжело выдохнул Тони, отступая назад и поднимаясь на ноги. В дверях собралась целая куча людей. — Я не уверен, что именно произошло. Он не может дышать? — но врачи проигнорировали его. Они оба были слишком сильно заняты Россом, который сделал свой последний судорожный вздох, а потом замолчал. Остальные люди подбежали ближе и тоже начали опускаться на пол, невероятная волна медицинских работников начала заполнять кабинет как раз в тот момент, когда первые двое начали проводить реанимацию.
Никто не заметил, как Тони отошел еще дальше и скрылся в толпе.
Глаза Росса все еще пристально смотрели в его сторону. Но теперь они были потухшими. И пустыми.
Тони выбрался из кабинета, когда люди вокруг него толкались и пихались, чтобы оказаться внутри.
Оказавшись в коридоре, он, не удостоив никого взглядом, пошел прочь.
В его груди наконец-то поселилась легкость, позволившая ему свободно дышать.
А руки окончательно перестали трястись.
__________________________________________________________
— Мистер Старк?
Тони едва успел сделать шаг из лифта, как столкнулся с Питером, несущимся к нему, очертя голову.
— Малыш, — Тони отшатнулся, ударившись о закрывающиеся двери лифта. Ему потребовалась всего доля секунды, чтобы впасть в полноценную панику. — Что… Что-то не так? Что случилось? Чт…
— Вы пропустили завтрак, — ответил Питер, заставляя мозг Тони изрядно напрячься, когда парень протянул ему просто огромную тарелку доверху наполненную яйцами, беконом, вафлями и всем остальным, что люди — или Стив — считают завтраком. — Я собирался отнести вам немного, — немного неуверенно продолжил Питер, когда Тони уставился на тарелку. — Наташа сказала, что вы работаете над решением проблемы.
Эти слова привлекли внимание Тони.
— Так и сказала?
Питер кивнул.
— Ага, — пробормотал он, и в его глазах появилось что-то невероятно чистое и искреннее. То, чего Тони так не хватало. — Я могу вам помочь?
— Нет, — улыбнулся Тони, обнимая ребенка за плечи и уводя его прочь от лифта. Он все еще ожидал, что парень отпрянет, а сомнения и нерешительность вернутся. Но этого не произошло. С каждым разом Питеру становилось все лучше, так что Тони продолжил вести его в сторону кухни. — Это был просто один надоедливый тип, с которым мне пришлось иметь дело. Но я все уладил.
— О, это круто, — сказал Питер, но в его голосе появились сдавленные нотки, из-за которых Тони замедлил шаг. Питер бросил на него взгляд и прижал к груди тарелку с едой. — Может быть, я мог бы помочь вам с чем-нибудь другим?
Тони остановился сам и остановил Питера, поворачивая его так, чтобы они оказались лицом к лицу. Он пытался поймать взгляд парня, внезапно заинтересовавшийся полом и обувью Тони.
— Я уверен, что ты мог бы помочь во многих делах, приятель, — сказал Старк, от чего глаза Питера вспыхнули радостью. — Но разве за тобой сегодня не должна приехать твоя горячая тетушка?
Питер так сильно закивал головой, что у Тони заболела шея от этого зрелища.
— Да, — пробормотал он. — Но если мы будем заняты, то она может не приходить, — продолжил Питер, пожимая плечами и стараясь говорить небрежно, что у него плохо получалось. — Ну знаете, если мы будем работать…
— Питер…
— Особенно если это будет что-то важное, и мы не сможем…
— Питер.
Голос Тони прозвучал громко и твердо, но не резко. Что-то было не так. Что-то случилось и Питер отказывался об этом говорить. Его взгляд перестал блуждать по полу, стенам и всему остальному, что не имело никакого отношения к Тони. На этот раз карий взгляд уперся прямо в глаза Старка. И Тони тут же нашел ответ на свой вопрос.
Это был страх.
— Посмотри на меня, — Тони потянул парня по коридору к небольшой мягкой скамейке, на которой настояла Пеппер. Ему пришлось подчиниться ее требованиям после того, как он в четвертый раз заставил сенатора больше часа ждать встречи. Тони потянул Питера вниз, одной рукой все еще держа его за плечо, а второй забирая у него тарелку с едой, которую он отставил в сторону. Без тарелки Питер начал сжимать и разжимать руки, мягко царапая кожу на ладонях.
Тони убедился, что ребенок смотрит точно на него, прежде чем продолжить говорить:
— Если ты не хочешь уезжать, то тебе нужно просто сказать об этом, — он тщательно выговаривал каждое слово, чтобы Питер его понял. Он снова был бледным. Настолько бледным, что от этого зрелища у Тони защемило в груди. — Или даже не сказать, а просто кивнуть. Показать языком жестов. Подмигнуть, — эти слова вызвали у парня нервный смех, который затих так же резко, как и начался. — Хэй, — Тони придвинулся поближе, пытаясь поймать взгляд Питера. — Ты не обязан всегда быть в полном порядке, — сказал он, на что ребенок покачал головой. — Не обязан, — на этот раз слова Тони были подобны стали. — И тебе необязательно уезжать. Я не заставляю тебя делать это. Если ты хочешь остаться здесь еще ненадолго, то тебе никто этого не запрещает. Черт возьми, если ты хочешь жить здесь всегда, то только скажи, и у вас с горячей тетушкой появится здесь свое гнездышко, — хриплый смешок сорвался с губ Питера, застряв где-то у него в горле, но в его глазах горела надежда. И облегчение. А в животе Тони поселилось замешательство совместно с чувством вины. Как Питер мог этого не знать? Как он мог не знать, что Тони никогда не заставит его уйти? Он бы просто не смог это сделать, ему претила сама мысль об этом. Тони сделал глубокий вдох, в котором отчаянно нуждался. — Мне казалось, что ты сам хотел уйти? — слегка надавил он, когда Питер так ничего и не сказал. — Ты ведь говорил, что хочешь проведать Неда и свою девушку...
— Она не моя...
— ... девушка, от которой ты без ума, — договорил Тони, от чего ребенок покрылся ярко-красным румянцем. — Последние пару дней ты в буквальном смысле едва не залазил на стены. Что изменилось?
Этот вопрос вызвал еще один раунд качания головой.
— Ничего, — пробормотал Питер, сжимая руки и метнув взгляд в Тони (всего на секунду, а затем снова опустив). Он сделал пару глубоких вдохов, а его губы открывались и закрывали, будто он хотел заговорить, но останавливал себя. Тони все это время просто ждал, и в конце концов это молчание принесло свои плоды.
И Тони едва не пожалел о том, что вообще задал свой вопрос. Едва.
— Могу я... — начал парень, не отрывая взгляд от пола. Его голос был тихим, а следующие слова вообще прозвучали едва слышным шепотом. — Могу я потом вернуться?
В одно мгновение из легких Тони вырвался весь кислород.
— Малыш...
— Я знаю, что Росс все еще остается проблемой. Возможно, сейчас даже большей, чем раньше, но... — слова слетали с его губ быстрее, чем Тони успевал их осмыслить. — Я просто... Я не... — нога Питера дергалась так сильно, что, казалось, совсем скоро протрет пол и провалится. Питер положил руку на свое колено, силой усмиряя движение, а Тони едва поборол в себе желание отдернуть ее. Скорее всего на колене Питера останется след от того, как сильно он впился пальцами в плоть. — Я не хочу уезжать навсегда, — выдохнул Питер и посмотрел на Тони. Его глаза были будто стеклянными и покрытыми пленкой слез, которые поспешили пролиться по щекам. — Не хочу уезжать.
Рука Тони метнулась к шее Питера, обхватывая ее сзади и притягивая к себе ближе. Пальцами другой руки он смахнул текущие слезы и с нежностью обхватил ладонью щеку.
— Ох, карапуз, — выдохнул Тони. — Ты и не должен никуда уезжать. Никогда, — его рука мягко сжала шею, и еще одна слезинка скатилась с этих больших и широко раскрытых карих глаз. — Поверь, скоро ты будешь умолять меня выпустить тебя из-под моего надзора.
— Но... до этого...
Рука, прижатая к щеке ребенка, опустилась на его плечо.
— Я ошибался, — сказал Тони без предисловий и пояснений. Питер совсем немного отстранился. Ровно настолько, насколько ему позволили это руки Тони. — мне не следовало оставлять тебя там одного.
Питер снова покачал головой.
— Я подумал... подумал, что, может быть... — он тяжело вздохнул. — Может быть, вы разочаровались?
Руки Тони чуть не опустились от испытанного им шока. Разочарован?
— Разочаровался?
Питер кивнул, на этот раз очень медленно. И опустил взгляд.
— Во... — начал он, тяжело вздыхая. — Во мне.
Тони замер, ответные слова просто не приходили ему в голову, но Питер, казалось, этого даже не заметил.
— После всего, что здесь произошло. После того, как пришли солдаты и... — быстро продолжил он, ерзая на месте под хваткой рук Тони, которые теперь напоминали ему кандалы. — Я о том, что не очень-то помог тогда, а потом и вовсе пострадал. И я просто подумал, что, возможно, вы во мне разочаровались. В том, что я не сделал чего-то большего...
— Перестань, — слово само собой слетело с губ Тони.
Нет. Нет.
Рука Тони все еще лежала на шее ребенка и он притянул его к себе совсем близко. Так, чтобы у Питера не было другой возможности, кроме как смотреть ему в глаза.
— Ни в том, что произошло, ни в том, что последовало потом за этим, не было твоей вины, — сказал Тони, на что парень моргнул. — И теперь я хочу услышать эти слова от тебя, — добавил он, сверля Питера взглядом. — Скажи это.
— Ни в чем из того, что произошло, не было моей вины.
Слова были едва слышными. Не громче шепота.
Но Питер в них верил, и этого было достаточно.
— Еще раз, — громко сказал Тони, не позволяя парню вырваться. — Только более серьезно. Ни в чем из того, что произошло и что случилось после, не было моей вины.
Питер закрыл глаза, но его слова прозвучали громче и увереннее.
— Ни в чем из того, что произошло и что случилось после, не было моей вины.
Запнувшись. Тихо. Но уверенно.
И с этим Тони уже мог смириться. Это было уже что-то.
Теперь настал его черед качать головой.
— Я никогда не смог бы в тебе разочароваться, малыш, — пробормотал он, опуская руку с плеча парня на его грудь. Его ладонь поднималась и опускалась от слишком частых вдохов и выдохов, пока дыхание Питера не стало более спокойным. — Я думал, что это я был для тебя слишком плохим человеком, — признался Тони, и Питер бросил на него взгляд, в котором ясно читалось желание начать спорить. Но Старк заговорил снова, прежде чем его успели перебить. — Все, что произошло... Те люди, которые за тобой пришли... все это было из-за меня, — Тони заставил себя улыбнуться, но эта улыбка была неправильной. Горькой. — И я был неправ. Оказалось, что ты и сам способен притягивать на свою голову неприятности, — Боже, как же это было страшно. Как он вообще должен был защищать ребенка от чертовых неудач? — Я хочу, чтобы ты находился в безопасности, приятель. Это мое единственное желание. И что-то мне подсказывает, что в безопасности ты можешь быть только рядом со мной. Так что начинай ко мне привыкать, ведь тебе не отделаться от меня до тех пор, пока тебе не стукнет лет тридцать как минимум.
В глазах парня вспыхнула яркая надежда.
— Правда?
Тони кивнул.
— Правда, — сказал он, еще раз мягко сжимая шею Питера, прежде чем отпустить. Рука, которая лежала на его груди, осталась пока на месте, потому что Тони еще не был готов полностью отпустить от себя своего ребенка. — Твоя тощая задница должна вернуться на Базу в четверг для того, чтобы поработать в мастерской. А в выходные у тебя будет физиотерапия с самим Кэпом, — сказал Тони. — С твоей тетей это расписание уже согласовано.
Глаза Питера горели радостью, и Тони почувствовал себя так, будто помолодел на десять лет.
— Работа в мастерской? — усмехнулся Питер. — С...с...
— Со мной, — кивнул Тони, отчего улыбка парня стала шире, хотя у него и так уже должны были заболеть щеки. — Ты ведь мой стажер и должен работать, — сказал Тони. — Но только не каждую неделю. Этого я обещать не могу, извини, Пеп уже составила мое расписание, начиная с воскресенья. Но я постараюсь, чтобы мы с тобой встречались так часто, как только возможно, — и он действительно собирался это сделать. Больше не будет никаких пряток от ребенка. Больше не будет между ними огромного расстояния.
Держи его поближе к себе, — посоветовал ему Роуди, и Тони намеревался это сделать. Все его страхи — оказать дурное влияние, развратить ребенка или переступить черту — почти исчезли. Одиночество в мастерской и ожидание, когда Роуди найдет тело, смыло их почти полностью.
— А когда я не смогу находиться рядом с тобой, то меня подменит команда, — продолжил Тони. — Нат собирается обучить тебя нескольким видам рукопашного боя, что, откровенно говоря, немного пугает. Так что если ты сомневаешься в своем желании этим заниматься, то самое время отказаться. Мишка Брюси поможет тебе с паутиной и другими липкими штуками, которые не входят в мою компетенцию, — сказал Тони и заметил, что глаза Питера все больше и больше округляются с каждым словом. — И твои тренировки с Кэпом будут продолжаться дальше, — голос Тони стал мягче. — Он точно никуда не денется. Да, команде нужно будет через многое пройти, чтобы вернуться к тем отношениям, что были когда-то давно, но Кэп, кажется, готов выложиться на все сто двадцать процентов, так что он точно никогда не уйдет, — Тони убедился, что Питер смотрит прямо на него, прежде чем продолжить: — Мы все будем здесь. Клинт уже пригласил вас с горячей тетушкой погостить на ферме, — лицо Питера просияло от этих слов. — Я знаю, это звучит не слишком убедительно, но его жена вечно позорит Стива, когда дело доходит до домашней выпечки, — это вызвало у Питера смех. — Тоже самое касается Скотта. Но он вроде как преступник, так что принимать какие-то от него предложения мы точно не будем, — смех стал громче. — А Роудс... на самом деле у него редко выпадают выходные, но когда он рядом, с ним очень здорово расслабляться. Он всегда дает хорошие советы. И отлично спасает в кризисных ситуациях, это я могу подтвердить на личном опыте, — Тони, наконец-то, опустил руку с груди ребенка, но все еще удерживал его взгляд. — Что я пытаюсь сказать и, вероятно, никак не могу этого сделать, так это то, что все мы тебя слушаем и слышим, карапуз, — сказал Тони, старательно подчеркивая каждое слово. — Все мы. Так что тебя ждет пожизненное заключение с нами. Ты никогда от нас не избавишься.
Тень улыбки появилась на губах Питера.
— Мистер Старк?
— Хмм.
— Вы все еще мой любимчик.
— Отлично, — Тони кивнул головой и наклонился, чтобы взять отставленную в сторону тарелку и отправить в рот полоску хрустящего бекона. — Пусть так будет и дальше.
__________________________________________________________
Шаги Тони эхом отдавались по деревянному полу, пока он шел в сторону кухни. Всего пару минут назад он проводил Питера и Мэй, наблюдая за тем, как Хэппи увозит их за пределы Базы. Предварительно он не забыл заручиться обещанием Мэй о том, что она позвонит ему вечером, чтобы рассказать, как там Питер.
Большую часть утра они с ребенком провели в мастерской, работая над различными вещами, но только не над костюмами. Никто из них даже не поднимал тему костюмов, потому что они пока не были к этому готовы.
А потом Тони наблюдал, как машина уезжает с территории Базы, доставая из кармана телефон. Уже совсем скоро должна была начаться утечка информации. И ему нужно было не пропустить этот момент.
Ему следовало также побеспокоиться о том, что произойдет, когда новости просочатся в сеть. И о том, что когда видеозапись из кабинета Росса — а она была, потому что Тони видел камеры — выйдет в свет, за ним могут прийти. Вот только кто это будет...
А еще ему стоило бы побеспокоиться о том, что обо всем этом подумают остальные. Наташа явно уже обо всем узнала, и Тони сомневался, что у Клинта возникнут какие-то проблемы с принятием того, что какой-то там похититель детей случайно погиб (независимо от обстоятельств этой смерти). Роуди точно поддержит друга. Не станет одобрять его поступок, но поддержит.
А вот Кэп...
Он не был уверен в реакции Кэпа.
Тони остановился в дверях кухни.
— Спасибо за завтрак, Кэп.
Стив резко поднял голову. Он склонился над плитой, медленно помешивая в кастрюле что-то непонятное с пряным запахом, одновременно листая один из рецептов на старкпаде. Для Стива специи были в новинку — все, что было более ароматным, чем перец, было для Стива в новинку — но он любил их. Ему нравился вкус каждой специи. Тони даже подарил ему специальную подставку, полную самых разных специй, которой позавидовали бы некоторые повара. Он сделал это после того, как увидел Стива, едва справляющегося с зеленым карри. Он плакал в тот момент словно ребенок, хотя карри на вкус было таким же безвкусным, как его одежда цвета хаки. Но Стив прикончил всю миску. Улыбаясь сквозь слезы, как придурок.
И сейчас на его губах появилась та же самая улыбка, или по крайней мере ее призрак, а в уголках глаз появились едва заметные морщинки.
— Не за что, — сказал он, вытирая руки о кухонное полотенце, что лежало рядом, и оставляя кастрюлю тушиться. — Ему удалось спрятать твою порцию от Клинта? Я был уверен, что Бартон поймает паучка...
Тони легко рассмеялся.
— Нет, Пит слишком молод, — сказал он. — И энергичен. А еще он может висеть на потолке. Так что у Бартона не было и шанса.
Стив кивнул и отошел от плиты, полностью разворачивая к Тони. Он прислонился к кухонному острову и пристально на него посмотрел.
Молчание между ними затянулось надолго.
— Где ты был?
В этом вопросе не было признаков гнева или злости. Ничего такого. Разве что немного любопытства.
Стив знал. Точно знал, где был Тони.
И что он сделал.
— Гулял.
Стив пристально смотрел на него еще пару мгновений, пока наконец не кивнул и не отвел взгляд.
— Ты собираешься куда-то снова?
Ты убил его в его собственном кабинете? Они придут за тобой?
Ты покинешь нас?
Тони тихо щелкнул языком, и прошел дальше на кухню, чтобы взять яблоко из вазы, стоящей в центре острова.
— Пока не планировал, — пожал он плечами и откусил от яблока приличный кусок, упираясь взглядом в столешницу, будто мраморная поверхность вызвала у него огромный интерес. — А ты?
— Нет, — мгновенно ответил Стив.
Тони кивнул и поднял голову ровно настолько, чтобы встретиться взглядом с Роджерсом. Но его глаза были честными и искренними.
А еще нежными.
— Отлично, — снова кивнул Тони. Хорошо. Круто. Оказывается Стив совсем не простив немного старомодного, запутанного убийства, когда оно уместно и справедливо. Что ж... приятно это знать.
Тони позволил своему взгляду поблуждать по кухне, пока Стив что-то снова мешал в своей кастрюле (что бы там у него ни было). Солнце начало садиться еще в тот момент, когда Тони провожал Мэй и Питера, а теперь и вовсе скрылось, оставляя после себя лишь отблески алого сияния, проникающие сквозь стеклянную стену напротив и растекающиеся по полу.
Тони наблюдал за тем, как погасли последние блики, а потом его зрение сфокусировалось достаточно, чтобы увидеть в угасающем свете знакомую фигуру.
Это была Ванда.
— Она чувствует себя значительно лучше, — голос Стива не дал Тони заговорить, как и пристальный взгляд. А потом он перевел глаза на Ванду, и на его губах появилась грустная улыбка. — Проснулась несколько часов назад.
Тони тоже посмотрел на девушку.
— Она не должна стоять там.
Боже. Дети в их команде были почему-то полны решимости умереть от переохлаждения. И забрать с собой Тони, который умер бы от стресса.
Стив отложил в сторону деревянную ложку, которой мешал свое варево, и посмотрел на Тони.
— Она ждет тебя.
____________________________________________________
— Ты выглядишь лучше.
Тони остановился чуть левее от Ванды, глядя на темное очертание холма на горизонте.
— Я и чувствую себя лучше.
Тони засунул руки в карманы.
— Я никогда не извинялся перед тобой за все то, что произошло в Германии... и до этого...
Ванда остановила его прежде, чем он успел продолжить эту тему. И Тони не стал навязываться, в конце концов, он заслужил, чтобы его...
— Тебе не нужно передо мной извиняться.
Взгляд Тони метнулся к стоящей рядом девушке так быстро, что у него закружилась голова.
— И никогда не нужно было, — выдохнула Ванда, и ее голос едва не затерялся среди порывов ветра, что танцевал между ними. Едва. — Я слишком многим тебе обязана, — ее взгляд встретился с его взглядом. Янтарные искорки в ее глазах были поразительно прекрасны, а зелень почти потонула в окружающих ее золотых кольцах. Ее глаза были очаровательны. И ужасающи. А потом она моргнула и отвернулась к горизонту. — Мне жаль, — слова сорвались с ее губ, словно короткая молитва. Мягко и надломлено. — Прости за то, что я с тобой сделала, — выдохнула она. — И за то, что я у тебя отняла.
Ее руки были опущены по бокам и оставались неподвижными — кисти были отведены назад, а пальцы были напряжены. Она смотрела на темнеющий горизонт и даже не моргала.
Тони почувствовал, что находится в растерянности.
Он знал, как можно помочь Питеру, несмотря на то, что иногда ему было страшно пытаться это сделать. Страшно ошибиться. Но у него, по крайней мере, были хоть какие-то предположения о том, как подступиться к парню. Как достучаться до него, как переубедить. Он мог руководствоваться собственными детскими желаниями — когда он хотел, чтобы кто-нибудь поддержал его во время падения в пропасть.
Но Ванда всегда оставалась выше его понимания.
Он был сиротой, как и Питер, а Ванда была кем-то большим. Она стала сиротой еще до войны. А ее жизнь с самого маленького возраста пронизывали насилие и страх. Как Тони должен был на все это реагировать? Как он мог это понять?
Она не была Питером — милым ребенком, который немало повидал в жизни и отказывался отступать в сторону. Тони не мог просто стереть слезы с ее лица и успокоить страхи.
Да и не станет она плакать. Даже Тони это понимал. Она была выше слез.
И ни один из них не мог избавить ее от страхов.
— Ты ничего у меня не отнимала, — пробормотал в ответ Тони.
— Уверен? — спросила Ванда. Тони промолчал, потому что был не совсем уверен, что она имела в виду. Но потом она продолжила и он все понял: — Я забрала твою безопасность. И твой покой, — ее глаза закрылись, когда солнце скрылось в водной глади озера, оставляя их в темноте. — Заполнила пробелы в твоих кошмарах своими собственными.
Тони вспомнил. Хотя это не совсем правильное слово, потому что ему не было нужды вспоминать о том, что никогда его не покидало. Эти кошмары всегда были с ним рядом — картинки умерших друзей и семьи, которых он подвел, преследовали его постоянно.
Вдох застрял у него в горле, мешая кислороду добраться до легких, и это не имело никакого отношения к холоду на улице.
— Это все было в реальности?
Едва ли он хотел получить ответ на этот вопрос.
— И да, и нет, — она слегка наклонила голову, словно пыталась что-то рассмотреть за пределами темного поля. Вот только ее глаза были закрыты. — Все меняется, — загадочно ответила Ванда. — Возможно, когда-то это было реальностью, но не сейчас.
Такой полуответ не помог узлу в его животе ослабнуть.
— Теперь все по-другому?
Ванда немного расслабила напряженные до этого руки и сложила их вместе.
— Да, — пробормотала она, еле заметно кивая. — Теперь все по-другому.
Тони тоже кивнул, устремляя взгляд в темноту.
— Но что-то ведь приближается?
Ее голова снова наклонилась вперед. Совсем немного.
— Да, — это слово было тут же унесено ветром, промчавшимся между ними. — Кое-что приближается.
Ванда открыла глаза, и Тони увидел, что янтарь в них блестел и двигался. Энергично и сильно.
Она смотрела на искривляющуюся массу мерцающих солнц и на тьму, что кружила над ними теперь, когда дневной свет погас.
— Что ты видишь? — спросил Тони, глядя на Ванду. Вопрос сорвался с его губ между двумя вдохами.
И впервые она ответила без малейших колебаний.
— Бесконечность.