Cherry

Запах вишни опьяняет. Опьяняет настолько, что Чан буквально с ума сходит. После недавних съёмок для бренда нового партнёра всё общежитие пропахло чёртовым парфюмом с запахом вишнёвого ликёра. И мужчине вроде как нравится это, он с удовольствием вдыхает полную грудь воздуха, как только чует аромат. Но это, в свою очередь, жутко отвлекает. Не даёт сосредоточиться даже на элементарных вещах. И ведь никто не сознаётся, чей это парфюм. Все упорно молчат. Боятся? Чонин тоже балдеет от этого запаха вишнёвого ликёра. Он наконец нашёл тот аромат, что ему идеально подходит. Не приторно сладкий и не горький, как большинство духов, которые они рекламировали. Серьёзно, от них даже на съёмках дурно становится. Хочется выйти, подышать свежим воздухом после одного только пшика. И это только после одного. А если там много дублей… В общем, Ян попросил менеджера добыть хотя бы тестер этого чуда, а ему выдали не только целый флакон, но и полный пакет со всякими средствами для ухода за собой. Тоже с запахом вишни, между прочим. А не сознавался парнишка только из-за того, что не слышал вопросов по поводу парфюма. Удачное время и место тому объяснение. Из-за этого бедному Чану приходится играть в «Юных детективов» в попытке найти виновника его нездоровой зависимости. Как-то летним вечером парни решают прогуляться по ночному Сеулу — чисто отвлечься и расслабиться. Они только недавно приехали из другой страны и впереди ещё другие перелёты. А ведь так хочется насладиться прекрасным родным городом. Днём гулять не вариант –слишком жарко. А вот вечером... Температура воздуха потихоньку опускается, но нагретый полуденной жарой асфальт всё равно сохраняет часть тепла; дует лёгкий освежающий ветерок. В общем, не погода, а благодать. Группа парней в сопровождении пары людей из стаффа гуляет по вечернему Сеулу, громко смеётся и дискутирует. Чан, идущий впереди, сам хихикает, слушая краем уха возбуждённый диалог Хана, Чанбина и менеджера. Ему так нравится эта атмосфера. За все время, что они вместе, они стали настоящей семьей. Братьями. Хотя для него они всё-таки дети. Но только не он. К этому «рёбенку» он привязался далеко не как к ребёнку. Сначала было сложно осознать. Мужчина пытался абстрагироваться от этих чувств, ссылаясь на то, что Чонин самый младший и просто хотелось проявить некую заботу к нему. Но нет. Это давно вышло за пределы обычного желания защищать или оберегать. С Чонином хочется быть рядом. Всегда. Везде. Вместе. Ему хочется быть с ним. Не как друзья или братья, а как пара. И он давно признался бы, если не возможность разрушить группу. Одно неверное движение — и её может и не стать. Его многолетний труд. Но больше всего ему не хотелось рушить общение с самим Чонином. А разрушение группы значило частичное прекращение связей. — Я есть хочу! — кричит Хан, выдирая Чана из раздумий. — Я бы тоже не отказался, — слышится от кого-то из толпы. И тогда коллективным решением провозглашается набег на какую-нибудь круглосуточную кафешку. Стафф быстро находит подобное место и ведёт детей к нему. В помещении тепло. Группа приветствует хозяйку заведения, слегка кланяясь в знак уважения. Рассаживается за столики, принимаясь выбирать, что можно заказать. Оформив всё, ребята принялись ждать свою еду. — Чан, сними кофту. Тепло же, вспотеешь ещё, — говорит один из членов стаффа. Лидер кивает и стягивает кофту. Поворачивается, чтобы повесить вещь на спинку стула и замирает. Лёгкие наполняет опьяняющая вишня. Мужчина так и зависает, вдыхая и выдыхая аромат. — Чан, — окликает его менеджер, — все хорошо? Ты плохо себя чувствуешь? — Да! То есть нет! — выходит из транса Чан. — То есть всё хорошо! Просто задумался. Кофта наконец покоится на стуле, зато руки тянутся к затылку, чтобы неловко почесать его. На лице расползается глупая улыбка. Кажется, он знает, чей это парфюм. Наконец приносят еду, и ребята с огромным нетерпением накидываются на неё. — Минхо-хён, хочешь попробовать эти рёбрышки? Они такие вкусные! — восторженно кричит Хан, вставая со своего места и направляясь к столу старших. Ли, конечно, не отказывает и принимает вкусность из рук Джисона. — Я тоже хочу! — тянется за деликатесом Хёнджин. — И я! — подхватывает Чонин, крадя из тарелки Хана кусочек. — У вас своя еда есть! Отстаньте! Чонин, положи на место! — Джисон так и краснеет от возмущения, прибирает к рукам свою драгоценную тарелку с мясом и надувает щёки. Хозяйка заведения периодически поглядывает на парней и посмеивается. Чан же тяжело выдыхает, прекращает жевать лапшу и грозно произносит: — Успокоились. Иначе вообще ни с чем останетесь, — повернувшись к хозяйке, он кланяется в знак извинения. — Простите. Больше такого не повторится. Женщина лишь отмахивается и лепечет себе под нос что-то вроде «всё нормально». Наконец с трапезой покончено и можно продолжать прогулку по теперь уже ночному городу. Лёгкий ветерок больше не кажется просто освежающим. Стало достаточно прохладно. И Чонин тут же жалеет, что не надел ничего сверху. Парень начинает тереть предплечья ладонями в попытке согреться. Чан, конечно же, не мог не заметить эти жалкие попытки: — Ты замёрз? — спрашивает Чан и, не дожидаясь ответа, снимает с себя толстовку. — На, надень. Она тёплая. — Специально для меня грел? — не упускает момента подколоть мужчину Чонин, смеётся, но благодарно принимает вещь из рук. Чан немного тормозит, но быстро приходит в себя, неловко улыбаясь: — Можно и так сказать. — Спасибо! — Ян накидывает кофту на плечи. Его состояние можно описать так: внешне совершенно спокойный, но внутри миллион фейерверков взрываются каждую чёртову секунду. Не только Чан у нас страдает от «невзаимности». Чонин тоже не равнодушен к лидеру. И заметил он это ещё до дебюта. Казалось бы, обычное уважение к старшему. Но за этим стоит такая история, что мало кто может ее распутать. Он быстро принял этот факт и даже успел смириться, что ему ничего не светит. Но кто запрещает ему любить и фантазировать? — Надень нормально, иначе толку от неё не будет, — Крис сам стягивает вещь и расправляет ее. — Вот, я помогу. И тут всю внешнюю уверенность как ветром сносит, а кончики ушей приобретают ярко-малиновый цвет. Парень неловко поворачивается спиной к лидеру и чувствует, как на него натягивают кофту. Кажется, он даже перестаёт дышать, когда Чан за плечи разворачивает его к себе, для того чтобы застегнуть молнию. — Вот так. В следующий раз обязательно одевайся теплее. Ночью всегда прохладно, — улыбается своей фирменной заботливой улыбкой мужчина и легко щёлкает по носу паренька. — Ага, — стыдливо опускает голову младший. Вдалеке слышится смех ребят, и парни понимают, что их никто не ждал и они сильно отстали. Чан сам начинает хихикать, а Чонин только подхватывает. Они приобнимают друг друга за плечи и идут следом за группой. И оба молятся, чтобы никто не слышал их бешено бьющихся сердец. *** Утро выдаётся не из простых. Это даже утром не назовёшь. Из-за того что группа вернулась далеко за полночь, просыпаются все (почти все) ближе к обеду. Чонин, потирая глаза и закидывая на плечо полотенце, выходит из комнаты. На кухне восседает Чанбин, мутным взглядом залипает на растворяющуюся таблетку аспирина. Хан и Минхо подпирают плечами друг друга в ожидании готовящегося кофе. Хёнджин дремлет на диване с телефоном. Чана, Сынмина и Феликса не наблюдается. Видимо, спят. — Всем доброе утро! Я в душ! — хриплым ото сна голосом бормочет Чонин и, не дожидаясь ответа, отправляется в ванную комнату. Душ — неимоверно хорошая вещь. Особенно с утра. Особенно после прогулки. Ян только рад смыть с себя усталость и сонливость. Взгляд падает на недавно полученную косметику для ухода за собой. И почему бы не протестить? Что, ей только для красоты стоять что ли? Запах у неё не такой ярко выраженный, как у духов, но всё равно отдает вишнёвым косточками. Невероятно приятный аромат. Нужно будет прикупить вишни. Да и ягод в принципе. Как раз сезон. Закончив с чисткой зубов, парень аккуратно мажет обветренные губы бальзамом. Вот его он готов съесть. Пахнет как вишневый пирог. Посушив слегка волосы, парень уже собирается выходить из ванной комнаты. Около двери встречает Чана, коротко здоровается и собирается идти дальше, но не успевает он сделать и пары шагов, как его хватают и тянут куда-то в комнату. Хлопает дверью, а самого Чонина припечатывает к ней. Парень от неожиданности жмурится и жмётся к двери, будто пытается стать единым целым с ней. И немного расслабляется, когда слышит глубокое дыхание над ухом. — Так вкусно пахнешь, — почти в забвении шепчет Чан. Поднимается чуть выше, зарывается носом в ещё влажные волосы. Чонин нервно смеется: — Мне считать это комплиментом? — А ты хочешь услышать другой? — А у тебя есть? Чан отстраняется от волос, но тут же сокращает расстояние вновь. Лицом к лицу. И шепчет: — Прекрасные мягкие волосы. Зарывается пальцами во влажные тёмные локоны. — Мелодичный голос, когда говоришь и, особенно, когда поешь. Кончиком носа, едва касаясь, ведёт вдоль шеи, глубоко вдыхая запах нежной кожи. — Невероятные черты лица. Рукой обводит линию челюсти и гладит под скулой. — Аккуратный носик. Щёлкает по его кончику легко, почти невесомо. — Выразительные глаза, в которых можно утонуть. Чонин, кажется, не дышит, лишь наслаждается этим моментом. Он недоумевает, что творит Чан. Что он задумал. Но ему безумно это нравится. Парень балдеет от каждого прикосновения. Кожа покрывается мурашками при каждом шепчущем слове. — Невероятно притягательные губы. Чан произносит это, едва касаясь его губ. Ян не выдерживает первый и поддаётся вперед. Поцелуй получается смазанный, но Бан берёт инициативу в свои руки. Младший плавится в его прикосновениях. Он сам обвивает длинными руками шею старшего, пытаясь устоять на дрожащих ногах, отдаваясь полностью под его власть. Уши приобретают до невозможности красный оттенок. Чан старается не напирать слишком сильно, и он держится из последних сил. Теперь плевать на все. На группу, на карьеру. Он просто хочет наслаждаться этим моментом всегда. Всю свою чёртову жизнь. Мужчина клянётся себе, что сделает всё возможное для сохранения группы и отношений с Чонином (если таковые будут). Если выбирать между двумя вариантами, он выберет оба. Чан отлипает от пухлых губ, продолжая шептать в них: — Тоже вишня, — облизывает свои губы Чан, собирая остатки бальзама. — Это уже фетиш какой-то, — смеётся младший, смотря прямо в глаза лидера. — На тебя? — На вишню. Чонин притягивает старшего обратно к себе, припадая к припухшим губам, возобновляя поцелуй. «Всё-таки на тебя, маленький лис».