Пламя

***

       Арслан был его личным адским пламенем, был младшим братом, был судьбой...        Но, к несчастью, ничего из этого в их мире не имело абсолютно никакого значения. Почему тогда не убил, когда была возможность? Почему так не вовремя дрогнуло сердце? Мальчишка предателей, последний оплот надежды. Мальчик, с полными боли глазами цвета моря...        Ребëнок. Подумать только, почти двадцать лет между нами. Пропасть не менее большая, и всё же точно не возраст заставил Гермеса отступить. Точно не надпись на обожженном запястье. Не просьба старика... Тогда что заставило его уйти? Не напасть снова? Ведь чародей был прав, а Дарион с Нарсасом покинули крепость.        Арслан был его личным пламенем. Был крахом. И воспоминания об их краткой встрече как на зло бередили душу. И Гермес приходил в ярость. Он метался по своим покоям, бросался на стены и до боли в пальцах хотел сломать хоть что-то. Если выбирать, то, пожалуй, хребет этого безродного щенка, который по нелепой случайности стал наследником престола. Его соперником. Его погибелью...        Арслан пламенем растекался по сердцу. Проникал в лëгкие угарным газом. Он травил его тело. Он отравлял жизнь. Ребëнок. Робкий, неуверенный, с глубоким не по годам взглядом.        Но это была лишь ложь, на которую Гермес не позволит себе попасться. Мальчишка не может быть особенным. Всё то время, что сам Гермес оправлялся от моральных и физических ран, всё то время, что Гермес привыкал к жизни простолюдина и вставал на ноги. Всё то время Арслан жил украденной у старшего брата жизнью. Он бродил по позолоченным дорожкам, купался во внимании и роскоши.        Они были разными. Слишком. И судьба, видно, совсем уж жестоко ошиблась, когда нарочито небрежно, лëгкой рукой вывела на обожженном запястье Гермеса имя...        Его имя. Небесного мальчика с забитым взглядом.        Его волосы на вид всегда были слишком мягкими, а руки слишком нежными. Мальчик не был воином. Тогда кем был? Недостойный трона, неспособный твëрдо держать меч, он на удивление уверенно шëл к странной, одному ему ведомой цели... А люди тянулись за ним. Собирались вокруг него роем надоедливых насекомых. И гул от их голосов пульсировал у Гермеса в висках раздражающим: "Да здравствует король".        Король.        И в такие моменты обычно особенно сильно хотелось смеяться. До слëз, до отчаянных хрипов. До ненавистью горящих взглядов.        Гермес всегда надеялся на то, что хотя бы в любви судьба будет благосклонна к нему. Но встреча с Ириной состоялась, а метка не появилась. И от факта этого к горлу подкатывала новая порция горечи. Пользуясь тем, что девушка абсолютно слепа, он врал ей о том, что они всегда будут вместе и молился богам о том, чтобы она никогда не встретила свою судьбу.        Не того боялся. И теперь запястье жгло ненавистным до боли именем, а душу...        Душу хотелось уже защитить, наконец, от всех напастей. Защитить от проблем, планов, целей. И впервые за последние двадцать с лишним лет хотелось прижаться к плечу отца лбом, чтобы молчаливо сознаться в том, что не справляется. Пусть стыдно, зато не так больно.        Вот только не было уже отца, был только... Мальчишка с наивным взглядом, который слепым щенком врезался в ноги, ластится всем своим мягким до безумия видом. Был только... Да какой он ему, к чëрту, брат, если не было между ними ни родства, ни привязанности?! Тогда кто? Соперник? Враг? Соулмейт?        Пламя, охватившее душу...