Магия

Задумчиво вертя в руках деревянную палочку, Персиваль Грейвз успел позабыть о чашке кофе, который давно остыл. Хотя холодный кофе тоже был хорош, но явно не годился для начала декабря. Если бы он только сумел добраться хоть до одного… Лэнгдон утверждал, что добыча, которую сейчас изучал Грейвз, явно принадлежала волшебникам. Но даже если так, то в его руках она все равно была бесполезна. Однако, знать это широкой общественности не следовало. Криденс говорил, что похожую палочку прятала под кроватью его младшая сестра Модести, чтобы не нашла мать. Уж не у Модести Бэрбоун удалось умыкнуть эту палочку? Грейвз бы нисколько не удивился. Хотя Лэнгдон был довольно ценным союзником благодаря влиянию его отца, как с финансовой, так и с практической точки зрения, но эту картинку портил один нюанс — он слишком увлекался, погрузившись в фантазии о волшебном мире. На счастье, что у самого Грейвза всегда была по этой части холодная голова, и он не шел на поводу у своих импульсивных порывов. Во всяком случае, сам Грейвз давал себе именно такую оценку. Не даром же он был директором своего собственного небольшого агентства по поиску волшебников — «Консультации по ведьмам и тому подобному». В данный момент оно занималось тем, что расследовало серию загадочных происшествий, происходивших на улицах Нью-Йорка. Местные чиновники, давая интервью прессе, винили во всем неисправную систему газоснабжения, из-за которой и происходили утечки и взрывы в домах. Но из надежного источника — от Лэнгдона — Грейвзу было известно, что те совершенно не знают, отчего это происходит на самом деле, потому что не раз обращались в коммунальные службы для проведения проверки узлов и труб. — Генри отмахивается от моих вопросов и говорит, что я не должен совать в это свой нос. Он точно что-то скрывает. Я его дожму. По счастливой случайности старшим братом Лэнгдона был сенатор Нью-Йорка Генри Шоу-младший. И пусть тот пока оставался крепким орешком и не желал раскалываться, Грейвз был солидарен с Лэнгдоном — Генри точно известно больше, чем он говорит. Пока, конечно, он говорил ровным счетом ничего, но Грейвз верил, что рано или поздно упрямство Лэнгдона переборет таинственность Генри. И вот тогда им откроются удивительные тайны! Нельзя сказать, что агентство Грейвза процветало, но пусть штат был немногочисленный, зато крайне талантливый и незаменимый! Помимо Грейвза он включал в себя Криденса Бэрбоуна — молодого человека из «Филантропического общества противодействия ведьмам Второй Салем». Лидером этого движения была его мать, мечтавшая добраться до волшебников. Но если у Грейвза был чисто научный интерес, то Мэри Лу напротив желала истребить чуждую ей магию. Оттого невероятно поразителен оказался тот факт, что именно Мэри Лу посоветовала Криденсу обратиться в агентство Грейвза. Сама она не стремилась связываться с организацией, имеющей, на ее взгляд, сомнительную репутацию. Но почему бы не послать туда Криденса? Она надеялась, что Грейвз научит его особым приемам, чтобы победить ведьм в случае, если все же повстречает их на свою голову. Надо ли говорить, что Грейвз и сам ни разу в жизни не встречал ни одного даже самого захудалого волшебника?.. Но ему не хотелось разочаровывать Криденса этим признанием. По правде говоря, оглядываясь назад, Грейвз не знал, как втянул себя в это… Но уже не мог повернуть назад и не находил в себе мужества, чтобы открыться. С каждым днем его ложь становилась все прочнее, накапливалась, как снежный ком, и она произвела бы разрушительный эффект, если бы открылась истина. Криденс считал, что он самый настоящий волшебник. Но Грейвз им не был. Он отлично помнил тот день, когда Криденс пришел в его агентство около полугода назад. На нем был скромный наряд пуританского мальчика; черные густые волосы острижены под горшок. — Что тебе, мальчик? — хмуро спросил Грейвз и поднял глаза на гостя, отрываясь от свежего выпуска газеты, которую издавал отец Лэнгдона. Статья на первой полосе рассказывала о чрезвычайном происшествии — обрушении старого дома на окраине Ист-Вилладж. К счастью, никто не пострадал, но вот причина обрушения была неясна. Это был первый случай в череде загадочных повреждений зданий, вину за которые сваливали на утечку газа. Вначале он не смог верно оценить возраст Криденса, решив, что тому лет семнадцать. Но лишь сопоставив его рост с остальной мебелью в комнате и заметив едва пробивающиеся черные точечки щетины на щеках и подбородке, понял, что тому явно больше. Просто его прическа и одежда искажают восприятие. — Добрый день, мистер Грейвз, — поздоровался он, робко поглядывая на него. — Меня послала к вам мать. Вы же занимаетесь ведьмами? — Занимаюсь, — подтвердил Грейвз. К чему отрицать, если вывеска гласила именно об этом? — Ваша семья подверглась нападению ведьм? — Пока что нет, — возразил он и смущенно отвел взгляд. — Я Криденс… Криденс Бэрбоун. Он сказал это так, будто его слова могли все объяснить. Но для Грейвза это и правда имело смысл. Он слышал о движении Вторых Салемцев и даже ходил из любопытства на несколько их митингов, организованных на улицах города. — Она хочет, чтобы я научил тебя убивать ведьм? — прямолинейно спросил он и хмуро глянул на чашку с холодным кофе. Тогда он тоже был холодным, поскольку газетная статья слишком увлекла Грейвза. — Я не собираюсь никого убивать, — запротестовал Криденс и шагнул вперед, точно хотел отстраниться от чего-то плохого… травмирующего. — Просто… я хотел бы пообщаться с кем-то. — О чем пообщаться? — удивился Грейвз, решив поощрить Криденса к диалогу, потому что слова тому давались с трудом. — Вы ведь… знакомы с ведьмами? — Учитывая твое родство с Мэри Лу Бэрбоун, я не могу раскрывать столь конфиденциальную информацию, — веско заметил Грейвз. Криденс пугливо обернулся на дверь, будто за той могла стоять его мать, слыша каждое слово, а затем взглянул на Грейвза с надеждой, будто тот уже в чем-то ему признался. Грейвз запоздало сообразил, что его слова были восприняты с точностью до наоборот. Именно так, как все и было на самом деле. Притворство не сработало. Кажется, он начинал терять актерский талант, если уж его смог раскусить этот мальчик. Это было возмутительно! Криденс точно не был похож на того, кто сдаст его с потрохами своей матери, если только не проболтается случайно. Но ему казалось, что этот парнишка умеет хранить секреты. Кажется, жизнь его была далека от сказки, а значит все ценные вещи он хранит слишком близко к сердцу и не станет болтать, потому что сохранит сокровенный дар в своей душе. Помимо этого Грейвзу хотелось все же взять реванш, чтобы не выглядеть таким уж простофилей в собственных же глазах. — Я не только знаком с волшебниками… — многозначительно проговорил он и замолк, выдерживая драматичную паузу. Миндалевидные глаза Криденса расширились от восторга. Перед ним собирались приоткрыть завесу тайны. Он сделал еще один шаг вперед, чтобы быть ближе к тому, кто может в одночасье перевернуть его мир с ног на голову. — Я и сам волшебник, — гордо заявил Грейвз, поднявшись из-за стола, чтобы выглядеть внушительно. Рот Криденса приоткрылся от изумления, он даже затаил дыхание, будто боялся спугнуть фортуну. — У вас и палочка есть? — восторженно прошептал он. — Я… считаю, что палочки — это прошлый век, — авторитетно поведал Грейвз. — Я освоил магию, для которой не нужна палочка. Ее можно… потерять, можно забыть. Враг может похитить ее в бою. И что я буду делать, если у меня не будет палочки? Поэтому я освоил секретную технику владения магией без всяких там палочек. Едва дыша, Криденс согласно закивал. Во время своей пламенной речи Грейвз и не заметил, как Криденс прошел вглубь его офиса и сел на диван. Расположившись напротив него, он ловил взглядом каждое его движение, что от этого становилось немного не по себе. Но… но в то же время это невероятно льстило. Когда еще на Грейвза смотрели вот так? Будто он сделал что-то величественное, что-то, что навсегда впишет его в легенды, которые потом о нем будут слагать будущие поколения. Глас здравого смысла, который мог бы укорить за то, что он тщеславный лгун, отчего-то молчал или же просто затих на общем фоне — хор других внутренних голосов оглушал своей какофонией. — У меня тоже нет палочки. По правде… я не представляю, где ее взять. Ведь нужна какая-то особенная? — растерянно прошептал Криденс, ловя каждое его движение. — Научите меня тоже… Задумчиво поджав губы, Грейвз подошел к нему и сел рядом. — Тебе не нужна особенная палочка, — с легкой полуулыбкой столетнего мудрого старца поведал он и по-отечески положил ладонь на плечо Криденса. — Ты и сам можешь быть особенным. — Я не… — залепетал Криденс, мотая головой. — Можешь, — с нажимом возразил Грейвз. — Нужно лишь поверить в это. Знал ли он, что волшебниками не становятся, а рождаются? Наверняка мать задурила ему голову ведьмами, и теперь он в силу молодости и пробивающегося через тернии юношеского максимализма хочет пойти ей наперекор. Хочет познать нечто невиданное, проверить, права ли была мать. Переиграть ее, как и всех остальных глупых взрослых, чтобы доказать себе, что она столько усилий потратила на поиск ведьм, но найти первого живого волшебника удалось именно ему. Грейвзу не хотелось отпускать Криденса ни с чем, потому что ничего другого он не мог ему дать. Ему стало жалко этого робкого парнишку, который на свой страх и риск решил сунуться в логово волшебника. Он хотел подарить ему надежду. Может, эта маленькая магия зачтется и Грейвзу, если он совершит хоть для одного человека подобное чудо? — Я знаю, что ты думаешь, — мягко продолжил Грейвз. — «Откуда ему, волшебнику, знать, что я чувствую? Ведь он уже владеет магией и не представляет, что мне приходится переживать каждый день». Но есть чудо, которое ты можешь совершить для себя уже сейчас. — Протянув руку, Грейвз коснулся его груди, положив ладонь на лацкан видавшего виды пиджака. — Сохрани в своей душе чистоту и доброту, несмотря на невзгоды, с которыми приходится сражаться каждый день. Даже если тебя не понимают, даже если… Грейвз не смог договорить — он увидел, как увлажнились глаза Криденса. Он был растроган его речью. — Откуда вы… — его голос дрожал от трепета. Криденс сглотнул слюну, чтобы избавиться от стоящего в горле кома. — Вы умеете читать мысли! Вы действительно волшебник! Застигнутый врасплох Грейвз нервно и коротко хохотнул, отдернув руку, и задумчиво поскреб затылок. Кажется, он перестарался… Уж точно не на такой эффект он надеялся. Кажется, Криденс не понял его и расценил все по-своему. — Как я и сказал, — усмехнулся он и, надеясь хоть как-то спасти момент и собственные усилия, с теплом заглянул в сияющие глаза Криденса. — И сейчас я тебя заколдую, чтобы ты стал хорошим мальчиком и жил счастливо. Голова Криденса поникла. — Я не могу, — хмуро прошептал он. — Я чувствую, как внутри меня просыпается что-то темное… разрушительное… — Все нормально, — заверил его Грейвз. — Это обида на несправедливость этого мира. Поверь, я тоже ее чувствую. Нет ничего плохого в том, чтобы… Он вновь осекся. В начале ему показалось, что зрение подвело его. Не может ведь такого быть, просто не может! Темно-карие почти черные глаза Криденса вдруг подернулись молочной пеленой, точно при катаракте, в них будто отражался густой белесый туман. Грейвз испуганно отпрянул, моргнул, чтобы убедиться, что зрение не играет с ним злые шутки. Кто он? Что он такое? Неужто и правда… Но разве волшебники могут так?.. Грейвз пока не знал достоверного ответа, чего могут, а чего не могут волшебники, мог лишь предполагать это. Позади Криденса будто возникла зыбкая аура. Она и правда была темной… Стена позади него будто пошла легкой рябью, как водная гладь во время теплого бриза. Он действительно излучал силу, она исходила от Криденса волнами, которые казалось, что можно потрогать, и на ощупь она будет осязаемая, плотная. Пусть Грейвз и был заворожен, но все же внутри у него все похолодело от страха. Медленно поднявшись с дивана, он двинулся к своему столу спиной вперед, будто пятился от опасного зверя, и наткнулся на стол. Чашка с холодным кофе подскочила на месте и опрокинулась набок. Кофе разлился по столешнице и намочил газету. — Вот черт! — возмутился Грейвз, окинув взглядом свое рабочее место. — Простите! — всхлипнул Криденс. Грейвз круто обернулся к нему. Черное марево пропало, глаза… он не знал, стали ли они прежними, потому что Криденс спрятал лицо в ладонях. — Простите меня, сэр, — послышались сквозь пальцы едва разборчивые слова. — Ну что ты, — неловко подбодрил его Грейвз. — Я сам толкнул стол. Уж точно не следовало реагировать вот так на то, что внезапный гость едва ли не с порога решился показать ему, совершенно незнакомому человеку, свою силу. Но Грейвз не знал, как реагировать иначе. Криденс все же отнял ладони от лица и изумленно взглянул на него. Его глаза были чуть покрасневшими, но радужка обрела прежний цвет. — Вы не испугались. Кажется, его это тоже немало удивило. — А ты хотел меня напугать? — по-доброму усмехнулся Грейвз. — Нет, но… — смущенно промолвил Криденс. — Хэй, я же волшебник, помнишь? Криденс согласно закивал. Все встало на свои места. Думай, Грейвз, думай… Криденс явно обладает какой-то силой. Волшебник он или какой-то другой вид — это неважно. Он реально напуган и ясно, почему! И ему уж точно некому открыться, потому что знает, что его мать борется именно с такими, как он. Потому он решился довериться чужому человеку, который казался в разы безопаснее собственной семьи… Нельзя его вот так отпускать. — Слушай, Криденс. — Да, мастер Грейвз? — Криденс подобрался и приготовился жадно слушать. — Совсем необязательно звать меня… — Грейвз неловко хмыкнул, и щеки Криденса заалели. — В общем, я не знаю, что из этого может получиться… но я хотел бы попытаться научить тебя справляться с собственной силой. — Правда? — благоговейно прошептал Криденс, его глаза вновь засияли. Он подскочил с места. — Я бы очень этого хотел, сэр! Спасибо! — Приходи в любое время, когда сможешь, — предложил Грейвз, покровительственно положив ладонь на его плечо. Конечно же в тот момент он не представлял, каким образом он, обычный человек, собирается наставлять волшебника. Чему он будет его учить? И что за сила в нем таилась? Но ведь и Криденс тоже не знал этого, так почему бы им не разобраться в этом вместе? Надо понимать, что Грейвз решился вписаться во все это не только из чистого благородства и желания помочь. В его руки попал настоящий волшебник, который не знает, кто он и как ему жить. Разве можно пройти мимо такой возможности? Магия завораживала Грейвза с самого детства, но даже когда он стал взрослым, его воображение не очерствело и не утратило веры. Он всегда знал, что есть нечто особенное за гранью привычного мира, просто оно желает оставаться в тени. Еще бы! Страшно даже представить, что бы стало с привычным миром, если бы все узнали о существовании магии. Начался бы тотальный хаос, людьми бы завладел страх. И всегда бы нашлись те, кто сначала действуют, а уже потом задают вопросы. Однако, на взгляд Грейвза, ему казалось, что он не так уж и плохо справлялся с поставленной задачей. Криденсу не всегда удавалось выкроить свободное время, поскольку мать нагружала его обязанностями движения Вторых Салемцем, но когда она отправляла его на улицы Нью-Йорка, чтобы раздавать листовки, которые рекламировали общество борьбы с ведьмами, Грейвз присоединялся к нему. Эти прогулки были для него как нельзя кстати, ведь большую часть времени он проводил у себя в офисе. К тому же, Грейвз наблюдал. Он брал стопку листовок Вторых Салемцев и внимательно следил за глазами прохожих. Если среди них есть волшебники, то как они отреагируют? Ведь наверняка деятельность Мэри Лу не осталась для них незамеченной. Они не воспринимают ее всерьез или же настороженно наблюдают издалека? Покончив с листовками, Грейвз звал Криденса куда-нибудь перекусить, и они заходили в кафе или же покупали уличную еду и шли в Центральный Парк или какой-нибудь сквер. Все это время Грейвз старался наставлять Криденса, который внимал каждому его слову. В основном Грейвз касался каких-то простых и понятных вещей вроде принятия себя, борьбы со страхами и прочих философских и психологических заморочек, но казалось, что Криденсу это помогает. Он даже начал улыбаться, хоть и делал это робко и будто стесняясь того, что у него легко и светло на душе. Улыбка невероятно шла ему, и Грейвз улыбался в ответ. В редкие дни, когда они располагали свободным временем и приходили в офис «Консультации по ведьмам и тому подобному», то приступали к практике. В основном Грейвз велел Криденсу позволить выйти своей силе наружу, как в тот раз. Буквально выйти, покинуть его материальное тело. Но это давалось Криденсу из рук вон плохо. Он просто не знал, как это сделать. Возможно, что дело было в душевном состоянии? Рядом с Грейвзом Криденс чувствовал себя в безопасности, ему было спокойно, а значит и темная сущность мирно дремала где-то внутри. Ей нужен был триггер, эмоциональный всплеск. К тому же Криденс утверждал, что пребывание дома перестало быть для него столь невыносимым, как прежде. Ведь теперь он каждый раз вспоминал слова мастера Грейвза и от этого становилось легче на душе. У него получалось совладать с эмоциями. Поначалу Грейвз не мог понять, что именно выводило Криденса из себя, что такого могла сделать его мать, чтобы довести сына до состояния, когда скрытая в нем магия прорывается наружу, желая крушить все на своем пути. Но когда они узнали друг друга получше, Криденс все же отважился рассказать, что мать часто наказывает его за любой проступок, иногда доходя даже до рукоприкладства. И это приводило в бешенство уже Грейвза. Поразительно, что в нем тоже не проснулась какая-нибудь черная туча, готовая в любой момент вырваться на свободу, чтобы затянуть небо Нью-Йорка непроглядной мглой. Грейвз пытался с этим жить, потому что не имел права забрать Криденса из дома. Все же он уже был взрослым молодым человеком и мог решать за себя. К тому же у Криденса были две сестры, которых он не хотел оставлять наедине с матерью — Частити, которая была немногим младше него, и двенадцатилетняя Модести. Модести, которая втихаря от матери хранила палочку, напоминающую ту, которыми пользовались волшебники. Грейвз задумчиво постучал палочкой по столу, но ничего не произошло, хотя он и надеялся увидеть какой-нибудь сноп искр. Но был один шанс проверить, не подделку ли ему подсунул Лэнгдон — Криденс. Если палочка волшебная, то в руках Криденса она наверняка раскроет свой потенциал. Может, это как раз то, чего и недоставало, чтобы Криденс наконец научился применять магию так, как и задумывалось волшебниками? Для Грейвза это было логично. Волшебники прошлого наверняка ощущали себя так же, как Криденс, пока не сообразили, что магию следует сосредотачивать в одном объекте, направлять. Только так она возымеет эффект. А какой самый удачный для этого может быть инструмент? Конечно же палочка! Самый очевидный ответ, лаконичный и простой. Дверь офиса хлопнула, и Грейвз с надеждой поднял взгляд, полагая, что пришел Криденс. Вот только на пороге никого не было. — Должно быть ветер?.. Он обернулся на окно, но то было закрыто. Разумеется, какое окно? Ведь за окном начало декабря… — Чертовщина какая-то… — проворчал Грейвз, поднявшись из-за стола, чтобы выглянуть за дверь. Возможно, его гость просто не решился войти?

***

В декабре на улице темнело слишком быстро, и оттого мама хотела, чтобы Криденс возвращался раньше, будто считала, что после заката на город опускаются силы тьмы. Это правило чинило дополнительные препятствия, ведь теперь у него не было времени на встречи с мастером Грейвзом и посещение офиса «Консультации по ведьмам и тому подобному». Последние пару недель они встречались лишь на улице, после чего заходили в какую-нибудь малозаметную подворотню, где Грейвз делился с ним новостями о своих расследованиях. Он говорил, что напал на след загадочной организации волшебников под названием МАКУСА, в которую входили некие авроры. Именно они помогали скрывать улики, если кто-то вдруг использовал магию в присутствии «немагов», именно таким словом теперь мистер Грейвз называл тех, кто не являлся волшебником. — Но разве это не хорошо, что волшебники прячутся, сэр? — спросил Криденс, стоя рядом с Грейвзом в подворотне. Здесь было настолько темно, что он даже не видел его лица, лишь силуэт. — Конечно же хорошо, — подтвердил мистер Грейвз. — Но разве ты не хочешь встретиться с ними? Разве не считаешь, что мир должен принадлежать таким, как ты? Таким, как я? — Не знаю… — стушевался Криденс. — Наверное, нет? Мир должен принадлежать всем. — Ты слишком благороден, мой мальчик, — пожурил его Грейвз. — Подумай над моими словами. Я хочу, чтобы ты мне помог в одном деле. Ты ведь хочешь этого?.. Криденс не знал, что ответить. Раньше мастер Грейвз никогда не заводил подобных речей, это немного обескураживало. Ему нравилось проводить с ним время просто так. Грейвз был заботливым и добрым, угощал сладостями и хот-догами, а еще учил его быть собой и контролировать свою силу. Теперь ему было в разы проще сносить выговоры от матери, ведь он знал, что стоит лишь подождать, и можно будет сбежать от нее, чтобы снова гулять по Нью-Йорку и слушать забавные истории про одержимого идеей магии Лэнгдона, который мечтал развить в себе волшебные способности. За эти полгода Грейвз так и не познакомил их, потому что боялся, что Лэнгдон выдаст секрет Криденса. И он соглашался с этим и с позицией Грейвза, что знание о магии нарушит гармонию в мире, а такие организации, как Вторые Салемцы, обретут влияние и действительно начнут гонения на ведьм. Ведь даже сейчас, когда мир уже давно попрощался с ужасными практиками былых веков, оставалось немало людей, живущих предрассудками прошлого. Узнав о волшебниках, они смогут сплотить вокруг себя большое число сторонников. Но раньше мастер Грейвз никогда не давал усомниться в себе. Так что, если и сейчас Криденсу следует послушать его? — У меня есть кое-что для тебя, — промолвил Грейвз и сунул руку под пальто ко внутреннему карману. — Я хочу, чтобы ты взял это, Криденс. Немногим бы я доверил эту вещь. Он протянул руку, и Криденс увидел зажатую в его ладони палочку. — Совсем немногим. — Это же… — голос Криденса трепетал от благоговения. — Это же… — Волшебная палочка, мой мальчик. — По голосу Грейвза было слышно, что он улыбается. — Ты заслужил ее после всех наших занятий. И теперь она твоя. Робко протянув руку, Криденс сжал пальцы на палочке. Древесина была гладкой и теплой, очень приятной на ощупь. На сердце Криденса тоже было тепло и радостно, будто в его душе поселился игривый котенок. — Возьми, как положено, Криденс, — велел Грейвз. Едва дыша, Криденс вложил палочку в ладонь, согнул вокруг нее пальцы, и из кончика вырвался яркий сноп красных искр. От испуга он едва не разжал пальцы и не выронил палочку, но та будто услышала его, и искрящийся фейерверк мигом прекратился. — Спасибо, сэр! — выпалил Криденс и стремительно шагнул к нему, но вовремя осадил себя. Он хотел обнять мастера Грейвза! Как же неловко вышло… и Грейвз наверняка растолковал его порыв верно. Мастер Грейвз позволял себе касаться плеча Криденса, но сам Криденс всегда стеснялся сделать подобное, хотя ему и очень хотелось. Он никак не мог набраться смелости, чтобы коснуться Грейвза. Но сам он ценил каждое прикосновение, каждое их объятие. Еще малышом он с завистью смотрел на родителей, которые обнимали на улице своих детей… Мама никогда не обнимала его. Иногда вечерами перед сном, лежа в своей кровати, он представлял, как она заключает его в свои объятия, а сам в это время обнимал подушку, чтобы хоть так ощутить немного тепла. Теперь же он воображал, что вместо подушки обнимает Грейвза, и на душе у него становилось одновременно тепло и тоскливо от того, что не может воплотить свою мечту. Мистер Грейвз восхищал его, его улыбка и взгляд добрых глаз заряжали Криденса энергией на весь остаток дня, и это тоже была своего рода магия. Уж не поколдовал ли Грейвз, как и обещал, чтобы у него было хорошее настроение, даже если по возвращении он получит от матери выговор? — Спрячь ее надежно, чтобы не нашла мать, — велел Грейвз. — Я буду ждать тебя завтра. Возьми ее с собой, я попробую научить тебя паре простеньких заклинаний. Надежно спрятав палочку в глубоком внутреннем кармане, Криденс вышел из подворотни обратно на Бродвей. На улице уже успели зажечься фонари. Он замер перед Грейвзом, намереваясь попрощаться, но тут заметил, что один глаз отчего-то был не карим, а ярко-голубым… — Что с вашими глазами, мастер? — пораженно выпалил он. — Я практиковался вчера… — загадочно проговорил Грейвз. — Одно заклинание пошло не по плану. Слишком сложная магия, ты пока не поймешь. Для Криденса это и правда звучало сложно, он прежде даже не думал, что можно изменить себе цвет глаз! — Значит, завтра. Договорились? Криденс согласно закивал и пораженно охнул, когда Грейвз буквально растворился на его глазах. Мастер раньше ни разу не показывал подобных фокусов! Пару раз он задавался вопросом, был ли Грейвз действительно волшебником, ведь раньше тот не демонстрировал ему свои силы, но это было оттого, что он больше специализировался на управлении сознанием, а не какими-то материальными превращениями. Одухотворенный, Криденс возвращался домой по темным улицам. На его губах блуждала мечтательная улыбка, а волшебная палочка грела карман пиджака. Мистер Грейвз научит его завтра заклинаниям! После стольких месяцев контроля над собой он наконец-то стал готов перейти на следующий этап, чтобы стать настоящим волшебником. Погрузившись в фантазии, Криденс переступил порог церкви Вторых Салемцев, даже не думая о том, чтобы вести себя как можно тише. Мысли о завтрашнем дне захватили его целиком, и он опешил, когда увидел сидящую на ступенях лестницы мать. — Криденс, где ты был? — строго спросила она. Который час?.. Он явно припозднился сегодня… Но ведь этот день стал таким особенным! И вот теперь в одночасье прекрасный волшебный мир грозил вновь рассыпаться… Нет. Он не позволит сломить себя, не будет слабым и стоически выдержит любую кару, ведь завтра… завтра… — Снимай ремень, — велела Мэри Лу. Ремень — это не страшно, только больно. Криденс не раз выдерживал порку ремнем. выдержит и в этот раз. Лишь бы не домашний арест. Но кто тогда завтра будет раздавать на улице листовки в дождь и снег? Криденс потянулся к поясу брюк, чтобы выдернуть из шлевок ремень, наклонился, отчего раскрылись полы пиджака, и рядом с его грудью обнажилось блестящее древко полированной палочки. — Что это? — испуганно спросила Мэри Лу. — Криденс? — Я… Мам… — прошептал Криденс заплетающимся языком. На глаза мигом навернулись горячие слезы. Почему? — Я тебе не мама, — жестко отрезала она. — Твоя мать была испорченной, чудовищной женщиной! Слова больно хлестнули по щекам. Что она имеет в виду? Его родная мать была волшебницей? Неужели она знала это? Знала и молчала? Потому наказывала его? Потому что хотела вытравить из него магию? Спустившись по лестнице, Мэри Лу схватилась за древко и выдернула из его кармана волшебную палочку. — Чтобы я… — проговорила она, медленно берясь за оба конца волшебной палочки. Подарка мастера Грейвза, — подобной мерзости здесь… Криденс ощутил знакомое клокотание внутри. Несправедливо. Жестоко. Глаза жгло от слез и в груди тоже жгло от обиды. Ему хотелось кричать, хотелось махать кулаками, отбиваться любой ценой… Но вместо этого с губ не слетело ни звука, руки одеревенели. Его трясло от гнева. — …больше не видела, — закончила она. А затем с хрустом переломила палочку надвое. Почему мистер Грейвз не оставил палочку у себя? Зачем отдал ему? Зачем? Пелена ярости застила глаза. Зачем-зачем-зачем… Нет. Нет! Нет-нет-нет! Будто сквозь белесый туман Криденс видел, как Мэри Лу пятится от него, вслепую нашаривая ступени. Она боится. Ей страшно. Криденс хотел крикнуть ей, что так и надо, пусть знает, что с ним лучше не связываться! Но вместо крика стены церкви Вторых Салемцев огласил нечеловеческий рев.

***

Что есть достойное наказание за вранье? Этот вопрос преследовал Грейвза каждую минуту, каждую секунду. Ему казалось, будто время — это дорога, и он путник на ней. И каждый раз, когда он преодолевал мили и ярды, ему на пути попадался этот дорожный знак. «Я обманывал его». Криденс не заслужил этого. Он заслуживал правды. Что бы поменялось? Что, если бы мастер Грейвз сказал ему, что вовсе не волшебник, но постарается научить справляться с этой разрушительной силой. Последнее, что он помнил — это глаза. Один голубой, другой карий. Глаза смотрели в его душу, а после его будто выдрали из собственного тела. Он стал легким, как пушинка, не чувствуя ни рук, ни ног. Единственное, что он помнил, это Криденс. Ему было необходимо встретиться с ним. Объясниться. Это стало навязчивой идеей… Но чем дольше Грейвз об этом думал, тем больше начинал сомневаться в собственной реальности и здравом рассудке. Он явно сходил с ума. Что, если он уже мертв? Но отчего тогда продолжает наблюдать за всем будто через маленькую замочную скважину? Будто если скосить глаза к уголку, то можно заметить то, чего не замечает никто другой. Стык двух реальностей. И он следил. Он видел, как рушатся здания. Как большое черное облако стремглав несется между небоскребов, разбивая стекла, круша перекрытия. Люди на улицах кричали, полицейские приказывали необъяснимой сущности остановиться и открывали огонь. Но черному облаку все было нипочем. Из него вырывались всполохи-щупальца, сбивая машины на своем пути, вдребезги разбивая фонари уличных столбов. Тот, кто завладел его телом, кто управлял теперь Персивалем Грейвзом, он знал, что они уже прибыли. Волшебники. Загадочные авроры из не менее загадочного МАКУСА. Они пришли за черным облаком и хотят уничтожить его, пока то не уничтожило Нью-Йорк. И Грейвз бы согласился, что неведомую сущность следует остановить, если бы вдруг ясно не осознал, что… вернее кто был внутри этого черного облака. Криденс. Криденс был этим облаком. Как же он не понял? Идиот, какой идиот… «Не смейте причинять ему боль», пытался закричать Грейвз, но вместо этого слышал лишь смех внутри своей головы. — Ты и правда идиот, Грейвз, — подтвердил голос. — Только посмотри, как он прекрасен. Грейвз широко распахнул глаза и увидел перед собой нечто, похожее на огромного дракона, сотканного из черной мглы и ярких всполохов огня внутри, будто там зарождался огонь, который собирался на них выдохнуть неведомый дьявольский зверь. — Это чудо, Криденс! — крикнул чужак губами Грейвза. — Ты — чудо! Пойдем со мной… Я научу тебя всему. Демон-дракон заревел от отчаяния, закрутил из стороны в сторону клыкастой мордой, ища источник звука. — Нет, Криденс! — кричал внутри своей головы Грейвз. — Не слушай его! «Досадно, — с издевкой прошептал ему на ухо голос. — Ведь не слышит Криденс именно тебя». «Кто ты вообще такой, мать твою?» — рассердился Грейвз. «Зови меня Геллерт», — с усмешкой объяснил голос. Над головой Грейвза стрелой пронесся зеленый всполох. Затем еще один. А после целый столб лучей. Заклинания. И все они летели в Криденса. Они убьют его. Грейвз закричал внутри своей головы от ужаса, и рядом с ним послышался полный боли вой. Черный дракон, Криденс. Концентрация, ему нужна концентрация. Все, чему он учил Криденса… Перед глазами замелькали воспоминания. Сквер, в котором они ели с Криденсом хот-доги и булочки из пекарки Ковальски… Офис агентства, где Грейвз учил Криденса самообладанию и принятию себя. Криденс. Его лицо, его улыбающееся лицо… Этот мальчик стал слишком дорог ему. Он не может его потерять. Борись. Борись… Грейвз до боли сжал кулаки, и его едва не согнуло пополам от боли, когда он ощутил, как ногти впились в ладони. Ему казалось, будто из него вырвали кусок плоти. — А ты не так слаб, как мне казалось! — гневно произнес Геллерт. Грейвз обернулся и заметил рядом с собой… что это? Дух, привидение, полтергейст? У него были разные глаза. Один голубой, другой карий. — Мы сможем спасти его вместе! — крикнул Геллерт, но Грейвз не слушал его. Он бежал вперед к дракону, над его головой проносились ярко-зеленые вспышки заклинаний. Люди в шляпах и длинных кожаных плащах указывали палочками в сторону Криденса. «Борись, Криденс… борись, я уже близко…» Достигнув черной дымной лапы, Грейвз ступил во мглу. Он не видел света, до него лишь долетали крики дракона, но он знал, что где-то внутри, где-то там в самом эпицентре находится Криденс… Он обязательно доберется до него. — Здесь опасно, мой мальчик, — крикнул Грейвз, блуждая во тьме. — Ты должен убираться отсюда. Ты ведь можешь летать?.. Криденс умел летать. В виде черного облака-дракона. Грейвза разобрал нервный истерический смех, но тут неведомая сила дернула его, схватив где-то под солнечным сплетением. Ноги оторвались от покореженного асфальта. Криденс услышал его… Через непроглядную темень Грейвз видел зеленые вспышки, они с каждой секундой становились все дальше и дальше… Они летели! Летели над крышами небоскребов и поднимались вверх. Они разобьются. Как пить дать разобьются. Сразу, как только Криденс примет свой человеческий облик. Но Криденс не собирался перевоплощаться обратно. Зато всполохи заклинаний уже не было видно. Да и Нью-Йорк, который Грейвзу все же удалось разглядеть, становился все меньше под его болтающимися ногами. Идеально! Они затеряются на фоне черного неба и сумеют оторваться от волшебников и Геллерта. Сюда им не перенестись, ведь в небе нет твердой поверхности, на которую можно приземлиться. От осознания, что они свободны, Грейвз не удержался и громко рассмеялся. — Это гениально, Криденс! Криденс не ответил. Он больше не летел ввысь, теперь он двигался на север острова Манхэттен, туда, где чернели большие парки. Здесь можно будет спуститься незамеченными, затеряться… А после вернуться назад уже обычными людьми. Грейвз гадал, как же ему удавалось видеть сквозь черную дымку, но понял, что дракона больше не было — он снова стал облаком, причем значительно меньших размеров, и прочные плотные щупальца этой поразительной сущности крепко держали Грейвза, чтобы он не упал вниз и не разбился. Земля приближалась — голые кроны деревьев становились все больше, теперь можно было различить ветки. Они с Криденсом снижались на небольшую поляну посреди парка. Едва ноги Грейвза коснулись земли, как он упал на колени от облегчения и уткнулся лицом в рыхлый снег. В его душе все клокотало от восторга и счастья. Они живы! Они спаслись! Как прозаично, что он мечтал найти волшебников, но те сами отыскали их. Вот только радости это не принесло. Его трясло от пережитого опыта. Подняв голову, он увидел перед собой черное пятно. Но это уже не была разрушительная сила Криденса, а он сам в черной одежде. Сидя на снегу, он уткнулся лицом в колени, так что было видно только черноволосую макушку. — Криденс… — прошептал Грейвз и пополз к нему по снегу. Он не хотел подниматься на ноги, потому что боялся не устоять на ногах. — Все закончилось, Криденс… — Мастер Грейвз… Оказавшись рядом, Грейвз попытался обнять его со спины, но Криденс вывернулся и сам бросился ему на шею, крепко обняв. — Палочка, что вы дали… — Палочка?.. — Мама нашла ее… — Какая еще палочка? — прошептал Грейвз, поглаживая плечи Криденса. И тут его озарило. Та самая палочка, которую ему принес Лэнгдон. После того, как Геллерт завладел его телом, он отдал эту палочку Криденсу. Значит, она и в самом деле была волшебной… — Скажи, Криденс, ты видел разноцветные глаза? Отняв лицо от его груди, Криденс поднял заплаканные глаза на Грейвза. — Карий и голубой… — Да. Не знаю, кто это был, но он подчинил мое тело себе. — Слава богу, — выдохнул Криденс и вновь бросился к нему. — Я боялся, что это вы… — Что произошло? — убаюкивая его в своих объятиях, прошептал на ухо Грейвз. — Мама нашла палочку и переломила ее… и я… я не мог себя контролировать. Я забыл все, чему вы учили меня, мистер Грейвз… Она… она… — Тише, мой мальчик, тише… — шептал ему Грейвз, — Все закончилось. Сейчас ты в безопасности. — Но мама… и я не знаю, что с Частити и Модести… церковь разлетелась в щепки… Грейвзу хотелось сказать, что все будет хорошо, и они их обязательно найдут, но боялся давать Криденсу ложную надежду, но надеялся, что с девочками действительно все в порядке и они не пострадали. Хотя после всего пережитого Криденс, возможно, не будет знать как смотреть им в глаза… Но с этим они разберутся, когда вернутся назад на юг Манхэттена. А сейчас им следовало… «Скажи ему», — потребовал голос. На этот раз это был внутренний голос самого Грейвза. — Криденс, я… — Да, сэр? — глухо спросил Криденс, едва сдерживая рыдания. — Прости, что обманывал тебя… Криденс поднял голову, изумленно смотря на него. — Нет, мастер Грейвз, вы… — Я не волшебник, Криденс. Хотя и очень хотел бы им быть… Я дурил тебе голову. — Но вы столькому научили меня, — запротестовал Криденс. — Просто хорошо умею болтать, — грустно поправил его Грейвз и криво улыбнулся, точно испытывал физическую боль. — Мне все равно, — возразил Криденс. Склонив голову, он ткнулся лбом в его грудь. — Для меня вы все равно волшебник. Ведь столько сделали для меня… Облегченно вздохнув, Грейвз потрепал его волосы и наклонился, чтобы чмокнуть в макушку. — Спасибо тебе, мой мальчик.