Граница страданий: Приносящий боль

      Одинокое и холодное утро, Чонин открыл глаза, пока в его голове вихрем проносились воспоминания прошлой ночи. Он чувствовал, как его руки снова дрожат, но он не хотел признаваться себе в том, что это из-за Феликса, который оставил его с крохой информации о том, что он «выполняет заказы», убивая людей. Брюнет хотел думать, что он просто замерз, его руки действительно были холодными, как ледяная вода. Парень сразу же направился в ванную, чтобы принять горячий душ.       Горячая вода стекала по обнаженному телу, которое все еще пробирала мелкая дрожь. Ян не чувствовал теплоты, страх был для него льдом, застывшим в венах. Отогреется ли он, когда вернется Феликс? Вернется ли Феликс? Или в его дом снова ворвется наемник Енбок? Чонин не хотел знать о том, чем занимается Ли. Он корил себя за то, что остановился в том узком коридоре у приоткрытой двери. Но теперь он знает и теперь ему нужно было решить: потребовать полный рассказ или просто забыть.       – Зачем ты подслушал? – Произнес он и тут же скорчился от головной боли. Противный звук резкого скрежета раздался в его ушах, а в голове возникли воспоминания о забытом прошлом.              – Зачем ты подслушал? – Обеспокоенный голос матери эхом отдавался в ушах. Мама, молодая и красивая мама смотрела на него, хмуря брови. Но в ее глазах не было укора, только страх.       – Что ты слышал? – Вновь спросила мама, но маленький Нин не ответил. Он посмотрел в щель приоткрытой двери, в том кабинете был отец и очень громко говорил о какой то вакцине. Мальчик не знал смысла слова «Вакцина», он просто думал, что это что-то плохое, раз папа так сильно злится.              – Что за черт? – Ян протер лицо ладонью, смахивая льющуюся воду. В голове было столько вопросов: «Что за вакцина?», «Почему отец злился?», «С кем он говорил?», «И что это вообще за воспоминание?». Но не было ни одного ответа, как бы он не старался вспомнить что-то еще, он не мог. Раздался телефонный звонок, парень тут же сорвался из ванной, накинув на себя полотенце, как вдруг остановился. Он ведь выронил свой телефон в караоке? Его принес Феликс?       Взяв телефон со стола в гостиной в руки, брюнет увидел имя на экране: «Кан Суджон».       – Алло? – Произнес он, прижав смартфон к уху.       – Чонин-ши, куда ты вчера пропал? – Голос подруги звучал обеспокоенно, но, казалось, она старалась это скрыть.       – А… были кое-какие дела… – попытался выкрутиться редактор, но вышло не очень хорошо, потому что девушка вдруг начала язвить:       – О вот как? Такие важные дела, что ты оставил свой пиджак и сумку в комнате караоке?       – Точно… сумка… – прошептал парень, совершенно позабывший про брошенные вещи.       – Она у меня, как и пиджак. Кстати, ты видел новости? В том караоке убили человека… – голос Суджон снова изменился, она была похожа на весеннее небо: сначала хмурится, а потом ее недовольство, словно ветром, сдувает, после яркого смеха она могла бы рассмеяться, будто ничего не случилось. Феликс же казался брюнету холодной затяжной зимой, когда страшно подумать, что он вернется, но так же грустно, если первые снежинки в году не коснутся земли. Но кем был Чонин? Может, он был бы теплой сеульской осенью? Если да, то сейчас он переживает дождливые дни сентября.       – Я заберу у тебя их сегодня на работе. – Произнес Ян и положил трубку.       Черный минивен остановился на пустынной дороге. Из машины вышел блондин с заднего сидения, а с места водителя показался мужчина со шрамом на лице. Он ухмыльнулся и прикурил сигарету.       – Председатель много раз просил перестать играть в игры с тем пацаном, а ты все еще живешь с ним? Тебе не надоело, Енбок-а? – Он выпустил густой дым изо рта и ожидающе посмотрел на Ли.       – Вас не должны волновать мои игры. Я сам с ними разберусь. – Безэмоционально ответил тот, когда за спиной послышался рев мотора. Парень в шлеме с изображением дракона остановил мотоцикл за минивеном и, сняв шлем, подошел к говорящим мужчинам.       – Ребят, вы заставили меня изрядно попотеть. – Сказал он с улыбкой, но его глаза так и метали молнии. – Слыш, драконорожденный, – растягивая губы в неискренней улыбке, он бросил шлем в Феликса, который тут же поймал его. – Я устал подчищать за тобой. Тебе пора отпустить того человека. – Издав тяжелый вздох, парень сел в машину и закрыл дверь.       – Чан прав, – мужчина бросил окурок на землю и наступил на него, – в этот раз мы сделали, что могли. Но Ким Кису рано или поздно выйдет на него, к тому же ты завалился в тот дом в своей рабочей одежде… – он сел на место водителя и, открыв окно, сказал последние слова, поскольку ему было жаль того, кто никак был не связан с этим грязным миром. – Тебе пора очнуться.       – Я понял, Дусик-хен. – Ответил Ликс, и минивен сдвинулся с места, оставляя его совсем одного с тяжестью бремени, которое выбрал он сам. В прошлом.              В день, когда умерли родители маленького Ли, он думал, что мама и папа вернутся, когда им надоест быть «мертвыми». К сожалению, его предположения не сбылись, и ему пришлось покинуть Корею, отправиться в далекую и неизвестную страну – Австралию. Жизнь была трудной, но не невыносимой, домашние были неприветливы, но и не задирали. Он просто терпел, ожидая окончания школы, когда сможет, сказав: «Спасибо», навсегда уехать в Корею.       Спустя годы он узнал от дяди, с которым жил, что его родители погибли не случайно, что это было совсем не ДТП. Отец погиб находясь дома, а мать в полицейском участке, на своем рабочем месте. Мужчина и сам не знал всех нюансов, поэтому мало, что мог рассказать племяннику, которого медленно захватывала ярость. Тогда Феликс понял, что дядя тоже простой человек со страхами, ему угрожали, чтобы тот ничего не делал и молча уезжал, как можно дальше. И он уехал, взяв с собой бедного ребенка, которого в родном городе ожидала жизнь в приюте.       Ли желал узнать, кто был виновен в том, что он остался один, в том, что ему пришлось жить в доме, где ему никогда не были рады, лишь испытывали совершенно не нужное чувство жалости. В один самый обычный день, уйдя в школу, он просто исчез, нашел способ пропасть из жизни родственников, скрывшись в мире теневого Сеула. Долгие годы он искал того самого человека, вступив в банду наркоторговцев, и нашел.       Перед тем, как встретил Чонина, он, наконец, взглянул в глаза монстра, что посмел забрать жизни его родителей. Ки Сэхи – женщина, чье лицо уже покрылось мелкими морщинками, но все еще прекрасная, ухмылялась так мерзко, что уродовало ее почти кукольную красоту, держа в руках пистолет. Она ни в коем случае не боялась смерти, ее волновало лишь то, что когда-то давно у нее не получилось убить этого ребенка, который сейчас угрожал ей ножом. Очень жаль, что она поддалась эмоциям и не смогла выполнить задание ее господина – Ким Кису, который сидел в своем кабинете на кресле директора компании «СиБио» и не подозревал, что его секретарь сегодня погибнет. Она обязательно умрет, Феликс бросил свою беззаботную жизнь школьника и провел годы бок о бок с пугающими людьми, выгрызая зубами право на нахождение там. Тогда та красивая женщина умерла, улыбаясь, перед смертью она прошептала: «Я не справилась лишь потому, что ты мне в сыновья годишься. Был бы ты старше…». Ли хотел верить в то, что эта женщина несет какой-то бред, и он не мог быть слабее уже стареющей Сэхи, но он понимал, что она была права…              Чонин сидел за своим рабочим столом, пребывая в глубокой задумчивости, его мучали внезапно возникшие воспоминания из детства. Раньше он никогда не вспоминал детство, словно запретил себе делать это, но он не помнил.       – О чем размечтался? – Суджин стояла за спиной друга, держа в руках его забытые прошлым вечером вещи. Кажется, она была зла.       – Ни о чем, – тот вымученно улыбнулся и поднялся со стула. – Спасибо, – забирая свои вещи, произнес он, будучи очень благодарным, девушке, которая тут же смягчилась, увидев наполненные тоской глаза.       – Что-то случилось? – Она положила руку на чужое плечо, беспокойство захлестнуло ее с головой. – Почему ты вчера так внезапно ушел?       – Я… просто… – Ян не знал, что сказать. Он не мог рассказать о том, что увидел прошлым вечером и так же не мог объяснить новому человеку в его окружении о том, что вспомнил нечто странное из далекого детства. – Устал. – Закончил предложение он, ставя сумку у стола и кинув пиджак на спинку стула. – Попьем кофе?              Холл компании «Сон Электроникс» наполнен работниками, небольшой островок с кофейней, где брюнет со своей коллегой сидели за небольшим круглым столом, потягивая холодный латте из трубочки. Суджин внимательно смотрела на лицо редактора, находясь при этом далеко в своих мыслях.       – Я сильно удивился, когда узнал про убийство в том караоке, – вдруг нарушил тишину Чонин, ставя стаканчик на стол.       – А? – Кан вскинула брови, – а-а-а, – протянула она, – я тоже. Я увидела это в новостях и тут же решила позвонить тебе, потому что ты исчез. Правда, я не помню, когда, потому что изрядно напилась. – Она потерла висок кончиками пальцев. – Голова все еще болит.       – Зачем нужно было так пить? – Парень снова улыбнулся так, словно его заставляют силой.       – Я была рада, что ты пришел в нашу команду. Я с самого начала знала, что мы поладим. – Лучезарная улыбка Суджин действовала успокаивающе на Яна, он уже не чувствовал того одиночества, смотря на восход нового солнечного человека в его жизни.       – Ты права, – чувствуя тепло где-то в груди, он улыбнулся по-настоящему. От всего сердца.       – Наконец, у тебя лицо стало спокойнее, – как бы между делом произнесла Кан.       – О чем ты? – Удивленно вопросил брюнет, допивая остатки кофе.       – Я думала, ты вот-вот расплачешься, – серьезное выражение лица и слова коллеги, словно выбили землю у него из-под ног. Странно. Он почувствовал, что слезы просто мечтают вырваться из глаз, но что-то им не дает. Страх или стыд?       Раздался звонок телефона.       – Прости, – Чонин тут же отвлекся на свой смартфон, на экране высвечивалось имя «Мой Ликс». Он застыл. Он не мог ни сбросить звонок, ни ответить. Тело вообще не двигалось, а голова опустела.       Феликс стоял в холле недалеко от кофейни, прижав телефон к уху. Он смотрел на темную макушку и слушал долгие гудки. Он не ответил.       «Выглядишь хорошо. Буду ждать тебя дома», – написав сообщение, Ли развернулся и направился к выходу.       Чонин прочитал сообщение и тут же подскочил на ноги, Суджин же испуганно дернулась. Он во все глаза смотрел, пытаясь найти светлую макушку среди снующих туда-сюда работников. «Ушел», – с грустью заметил он и медленно опустился на стул.       – Что случилось? – Хмуро спросила Кан, раздосадованная тем, что ее зря напугали.       – Ничего, – помотал головой Ян, смотря на сообщение от Феликса.              Редактор смог все же отвлечься, когда начальник Хван поручил ему новый проект вместе с Суджин. Первая команда была по уши в работе, короткие обсуждения и звук работающей техники – атмосфера, в которой не было места Феликсу. Он тихо ждал на подкорках сознания, сжимая в руке огромный нож.              Входная дверь, вдруг ставшей чужой, квартиры открылась, Ян вошел в прихожую и увидел обувь Ликса, что стояла недалеко от коврика. «Он дома…» – подумал он, забыв про страх, испытывая только грусть. Ему было бы плевать, если бы блондин был бы вором или толкал наркотики… убийство слишком тяжело, чтобы принять. Не важно кого он убивал и будет убивать, это… слишком. Для Нина это сложно понять.       Брюнет вошел в гостиную, Ли сидел там на небольшом диване, рядом стоял собранный чемодан.       – Пришел? – Тот посмотрел на вошедшего и, услышав утвердительный ответ, поднялся на ноги.       – Уходишь? – Стараясь звучать как можно равнодушнее, спросил Чонин, но его голос дрогнул.       – Да. – Кивнул блондин, хватая ручку чемодана. – Но… – он вдруг остановился. – Ты все еще ждешь…?       – Жду чего?       – Объяснений. – Феликс уткнулся лицом в руки и прошептал, – хотя смысл… – он посмотрел на Яна и улыбнулся. – Все будет звучать, как оправдание. Я прав?       – Прав. – Тот отвел взгляд. Тишина воцарилась в комнате. Ли не мог выдержать этого… он вообще не должен был цепляться за Чонина, он только испортил все. Ему стоило остаться раненным незнакомцем или другом, которым он был два года после той самой встречи в магазине. С тяжестью в сердце Ли проходил мимо брюнета к выходу, и этот момент казался ему вечностью, сначала он хотел остановиться, потом взять за руку, далее обнять, а когда уже поравнялся с ним мечтал упасть на колени и умолять. Вот бы Нин простил его, если бы он заплакал, стоя на коленях. Может, стоит попробовать? Ликс уже хотел упасть на колени, но на долю секунды его опередил Ян.       – Я надеялся, что ты хотя бы попросишь выслушать тебя. Ты и правда… – он повернулся лицом к застывшему блондину, и тот увидел глаза, что блестели от слез.       – Прости, – Ли не выдержал, увидев взгляд, полный обиды, он упал на колени. Никто и никогда не видел его таким, даже перед председателем он не стоял на коленях, даже когда почти умер от рук Дусика, он стоял. Гордость и ярость всегда были с ним, как и пустота, которую заполнило тепло, подаренное Чонином. Теперь, когда ему действительно пора уйти, он не может, ведь с ним последует и его «милая пустота».       – Что ты делаешь? – Брюнет смотрел на него с осуждением.       – Я был не прав, – Ликс был таким жалким, но он был не против быть таким. Он сам собрал вещи в чемодан, сам соврал, сам стал тем, кем являлся… и платить за все должен был сам, пусть не хотел, но он прекрасно все понимал.       – Прости меня, пожалуйста… позволь мне остаться, – блондин не успел заметить, как начал плакать. Но это ведь не сработает?       – Я так люблю тебя… пожалуйста… – хватаясь за штанины Яна, шептал он. Валяться в ногах, быть в подчинении… все это так ново для «Енбока», но нисколько не унизительно для Ли Феликса. Он тоже был тем, кто любит, он тоже хотел быть любимым. Он тоже…       – Прекрати, – хмуро произнес Нин, его руки были сжаты в кулаки, он сдерживал себя. Как он может повестись на такую очевидную манипуляцию? Как он может жалеть монстра? Разве этот монстр жалел хоть кого-то? Только себя… все, что он делает… это все ради него самого.       – Просто расскажи мне. Ты ведь можешь сделать хотя бы это, после всей той лжи...? – Брюнет не должен верить, не должен сочувствовать, он вправе знать правду и только после этого решать.       – Я не хотел рассказывать… это слишком опасно для тебя. Разве ты не можешь просто забыть все это? – Смотреть снизу вверх на Чонина нисколько не жалко, даже приятно. Он всегда был в глазах оборванца, что сбежал из дома, религией, богом, всем миром. Но чувствовать на себе такой холодный взгляд, не видя сладкой улыбки – пытка.       – Тогда уходи, – Ян оттолкнул блондина, который, не ожидая этого, просто упал. «Жалкий. Жалкий. ЖАЛКИЙ», – думал про себя Феликс, но встать и уйти было бы слишком глупо, когда он уже показал все свое ничтожество.       – Ты в порядке? – Спросил Нин, присаживаясь рядом на корточки, он не выдержал. Он всегда был таким, с самого детства, когда его друзья плакали, он был тем, кто жалел всех. Наверное, поэтому он никогда не подвергался школьной травле, все в школе знали, что Ян Чонин тот самый мифический человек с добрым сердцем. Он был добр ко всем, и даже сейчас вместо того, чтобы накричать, ударить или прогнать, он жалел. Жалость привела его в объятия монстра. Жалость заставляет остаться в объятиях этого монстра. Однажды эта жалость убьет его руками монстра, которые сейчас хватаются за него, как за спасательный круг.       – Я расскажу. Я… я мстил за погибших родителей, никого не волновало, что произошло с моей семьей, поэтому пришлось делать все самому. – Ли крепко держал руку Нина, боясь, что если он ослабит хватку, тот испарится, словно придуманная тульпа. – Я убил ту женщину... прежде чем пришел к тебе в магазин раненным. – Он посмотрел на свою руку, что когда-то была почти прострелена. – После того, как я ушел из твоего магазина меня нашел один человек… он был кем-то вроде «воспитателя», который собирает молодых барыг наркотиками. Я тоже распространял наркотики… «воспитатель» почти убил меня, но у меня в руках оказался нож. Сейчас у хена есть шрам на лице, который я оставил. И сейчас я работаю на председателя одной компании… не могу сказать, какой. Ты будешь в опасности. Это все, что я могу сказать. – Он замолчал, но все так же держал руку любимого.       – Сколько человек ты убил? – Ян не знал, зачем спросил это, разве он сможет сказать: «Ну ладно, если не двадцать, я тебя прощу»? Точно нет, он не такой человек.       – В Корее? – Ли прекрасно понимал, что подставляет себя сам, но быть честным после стольких лет лжи – все, что он мог сделать.       – Понятно, – произнес Чонин и, оттолкнув чужие руки, поднялся на ноги. – Твои руки по локоть в крови. Хотя, ты скорее стоишь в ней по горло… я не знаю, что ты хочешь от меня. Принятия? Понимания? Жалости?       – Любви… но если ты больше не можешь любить меня. – Феликс не хотел уходить, не сегодня, лучше завтра или через неделю, но только не сейчас. – Пожалей. Хотя бы сегодня, жалей меня. Ты ведь видишь, какое я ничтожество? Пожалей… пожалуйста. – Он смотрел на брюнета, потирая свои ладони, словно он молится в храме.       – Пойдем спать. – Нин снова не выдержал. Он все еще любил, ему тоже нужно было время. Ему нужно было принять, он хотел остаться хотя бы сегодня вместе.              Постель больше не казалась холодной, и Чонин не мерз, рядом лежал блондин, который пытался заснуть, но не мог, не хотел провести долгожданное время с любимым в забвении сна. Он лег набок лицом к Яну и вымученно улыбнулся.       – Я так люблю тебя, – прошептал он и, думая, что парень рядом спит, захватил того в объятия, прикрывая глаза. Брюнет спустя некоторое время обнял Феликса в ответ. Сегодня можно. Позавчера он любил, вчера ненавидел, сегодня жалеет, а завтра отпустит. Да, испытывать жалость не грех, к тому же только одну ночь.       Утро наступило раньше, чем предполагал Чонин, который, как обычно, проснулся раньше Феликса. Он высвободился из объятий и вылез из теплой кровати. Ему тоже не хотелось уходить. Очень. Прошлой ночью, прежде чем уснуть, он думал: «Разве я не могу закрыть глаза на грехи Ликса? Я ведь могу притвориться, что ничего не было?». Он мог только предполагать, как все закончится, если он будет делать вид, что не знает. И именно поэтому он сейчас звонил начальнику, чувствуя, что если сегодня Ли уйдет, то оставит в нем огромную дыру. Он не мог ему этого позволить. Брюнет наступал себе на горло, он послал к черту все свои убеждения ради того, кто так крепко обнимал его прошлой ночью. Это его выбор.       – Да, редактор Ян, – раздался голос Хвана после, как казалось Яну, вечных гудков.       – Я хочу взять сегодня отгул. – Твердо произнес Нин. Уверенность в собственных действиях с полным пониманием того, что рано или поздно он заплатит. Но иначе он не мог. Любил ли кто-то так же сильно, как Чонин? Наверное, да. Преступников так много… неужели у них нет никого, кто бы принял их? Наверное, не все. Таких ненормальных, как он не должно быть много. Потому что убийцы не заслуживают любви.       – Хорошо, но могу я спросить, что случилось? – Хенджину было очень любопытно. Вообще этот парень целиком и полностью был ему интересен.       – У меня собака заболела бешенством. – Спокойно соврал тот. – Думаю, мне придется ее усыпить. – Он посмотрел на дверь, ведущую в комнату, где спал блондин.