пока светит солнце

      На улице прохладно: вообще-то, когда Даша только вышла, было даже тепло, но она здесь торчит уже третий час, и к этому времени успела замёрзнуть настолько, что думала уже идти домой. Но она не может. Устало усаживается на лавочку, у которой успела навернуть столько кругов, что осталась еле заметная тропинка из её следов.       Проверяет телефон — новое сообщение.       сорри я проспал       Даша чуть скатывается по лавочке, и платье некрасиво задирается, но она уже даже не пытается поправить: какая разница? Надо бы домой.       Совсем рядом вдруг кто-то плюхается.       Даша дёргается и быстро поправляет атласную юбку, оборачиваясь с испугом и волнением.       — Выглядишь грустно, — говорит девчонка.       У неё в руках — какой-то отвратительный жёлтый букетик, зато волосы красивые-красивые, сразу бросаются в глаза, потому что яркие и на вид мягкие. Даша настолько в отчаянии, что готова пожаловаться странной девчонке с синими волосами.       — Мальчик… — думает, как бы правильнее сформулировать всю глобальность проблемы, но её тут же прерывают:       — Бросил? — участливо подсказала… Она похожа на мятную жвачку. Или на аскорбинку. Девочка-аскорбинка?       — Мы и не встречались, — качает головой Даша, — и, кажется, уже не будем.       Девочка-аскорбинка подвинулась поближе и уложила букетик на колени, чтобы освободить руки и нежно погладить Дашу по плечу. Это странно: нельзя вот так врываться в личное пространство людей, но почему-то скинуть узкую ладошку Даша не особо спешит — наоборот.       Пальцы у девочки-аскорбинки прохладные.       — Хочешь, подарю цветы? — спрашивает она искренне и с сочувствием в голосе.       Даша снова смотрит на букетик.       — Спасибо, — неловко тянет она, — но мне не нравится жёлтый.       — Ах! — выдыхает девочка-аскорбинка и подрывается со скамейки, чтобы скинуть цветы в мусорку рядом.       — Ты что делаешь!       Даша в спешке встаёт следом и хватается за чужую руку, но уже, конечно, поздно: цветы оказались в урне раньше, чем она успела что-либо предпринять.       — Тебе же они не нравятся.       — Да, но…       — Без но. Я Вика.       Теперь не девочка-аскорбинка.       — Даша…       Вика улыбается ей, и только сейчас Даша замечает, что они как-то незаметно взялись за руки — так и стояли у этой лавочки, как лучшие подружки.       — Могу отомстить твоему мальчику. Мне нужен его номер и самые красивые фотки, какие найдёшь.       Даша задумывается: сначала она на нервах собиралась, выбирала лучшее платье, красилась так, чтобы не было слишком вызывающе, но и не совсем по-домашнему, старательно вырисовывала стрелки, нашла свои лучшие духи, а потом ждала два часа в одиночестве, чтобы увидеть сорри я проспал. Номер телефона — это ведь ничего, да? Это же не адрес? Да и фотки…       — Скинь в директ.       Они обмениваются инстой, и Даша с каким-то странным ощущением облегчения кидает фотки и номер.       — Завтра он будет жалеть, что не пошёл с тобой на свидание, — обещает Вика и снова берет Дашу за руку, — а теперь пошли прогуляемся. Куплю тебе сахарную вату.       Даша… поддаётся.       Ей уютно рядом с Викой.

***

      Даша неловко усаживается на свою первую парту и тут же слышит за спиной очередные сплетни: (уже не) её мальчик-дурак всем жалуется на то, что с самого утра ему названивают какие-то взрослые мужики и предлагают всякое. Всякое — цитата.       Даша прячет за тетрадкой лукавую улыбку.       В тот же день пишет Вике простое спасибо, но вкладывает в одно это слово столько, что от волнения трепещет в животе.       Вика отвечает почти сразу: скидывает свою фотку, показывая половинку сердечка одной рукой, и Даша в ответ на это делает похожую фотку, чтобы отправить.       Почему-то по-дурацки улыбается весь оставшийся вечер.

***

      Не то чтобы они так уж часто общаются. Не то чтобы Дашу это огорчает. Ну да, конечно, ври себе больше, дурочка.       Она собирается непонятно зачем, непонятно для кого и идёт гулять по печальному Питеру в своих лучших джинсах; как-то так выходит, что оказывается у той самой лавочки — белая, новая, мусорка с левой стороны. Уже без жёлтых цветов в ней, конечно.       Садится.       Тут же сзади кто-то кладёт ладони на глаза, и от этого Даша испуганно вскрикивает, подрываясь с места, на которое только-только успела сесть, но зря: на лавочкой стоит улыбающаяся (она вообще всегда такая — солнечная) Вика.       — Даже не сговаривались, — шутит она и прячет нежные руки с браслетиками за спиной, покачиваясь на ногах, будто ей не семнадцать, а семь, — раз уж встретились, не хочешь сходить на свидание?       Теперь не просто прогулка — свидание.       Даша краснеет, на пару секунд забывает, как дышать, а ещё чувствует, как сердце отбивает в глотке какой-то ритм.       Бах-бах.       Бах.       Ой.       Даша неловко хватается за щёки, на что Вика смеётся, но так по-доброму, что даже обижаться невозможно.       — Свидание? Ты сейчас серьёзно? — тихонько спрашивает Даша, хотя знает, что могла бы свести всё к глупой шутке.       — А почему нет? Ты мне нравишься.       Она так легко это говорит.       — В смысле, ну, я бы встречалась с тобой, — кивает самой себе Вика, и её забавные солнечные очки на голове чуть сдвигаются. Вот-вот упадут прямо на глаза.       Даша думает пару секунд.       Наступает коленкой на скамейку, чтобы оказаться достаточно близко к Вике, и тянется руками к очкам. Сначала хочет просто поправить, но потом передумывает: берет (синие волосы чуть спутываются, но это не проблема, потому что поправлять их — одно удовольствие) и надевает на себя.       — Значит, свидание, — уже чуть более уверенно говорит Даша, — хорошо. Но сахарная вата сегодня с меня.       — Я леденцы больше люблю.       Даше ненароком вспоминаются мысли при их первой встрече.       — А к аскорбинкам как?       Глаза у Вики загораются:       — Обожаю!

***

      Вика пишет ей между четвёртым и пятым уроками.       выходи       за гаражами ок?       Ну.       Что ж.       У Даши остаются только физика, химия и (боже, прости) физра, так что она без всякого сожаления скидывает в рюкзак всё, что успела расставить на парте, и подрывается, чтобы поскорее сбежать.       Вика стоит, прислонившись спиной к стенке старого гаража, с которого уже слезала краска; она беззаботно курит мальборо, а во второй руке очень правильно устроилась полупустая бутылка амаретто, и Даша сбрасывает рюкзак на пыльный асфальт, чтобы отобрать бутылку и сделать глоток, а потом — зажать Вику прям так.       От их поцелуя пахнет сигаретами, ликёром и клубничными конфетками — аромат духов Вики.       Вика с трепетом касается кончиками пальцев щеки Даши, когда они нехотя отстраняются друг от друга. Лбом ко лбу — вот так правильно.       Нужно.       Хорошо.       Даша наконец-то чувствует себя счастливой.