Абсолют: Тип Земля

      На сухой и пыльной, покрытой трещинами словно от столетней засухи земле, раскинувшись на манер морской звезды, лежал лицом к небу рыжеволосый мальчик лет восьми. Его неестественно спокойные сиреневые глаза смотрели куда-то в покрытое темными тучами небо, которое периодично вспыхивало от белых разрядов молний внутри густых и плотных облаков, не выпуская ни одну молнию за пределы туч. Неприятную атмосферу усиливал пускай не сильный, но неприятно холодивший кожу ветер, который свободно перекатывал пыль по земле из одной точки бескрайней мертвой равнины в другую, изредка создавая миниатюрные воздушные водовороты, в которых эта самая пыль кружила секунду-две, прежде чем упасть обратно на бесплодную землю. И чтобы подчеркнуть печальную и гнетущею картину бесплодной пустоши, в которой оказался маленький мальчик, на многие километры вокруг, куда не кинь взгляд, до самого горизонта не было ни деревьев, ни кустов, ни животных, ни даже самых мелких хорьков, ни даже жалкого клочка пожелтевшей травы. Ничего.       Эти земли, где бы они ни были — мертвы.       И потому особенно странно, словно цветное пятно на черно-белой фотографии, было наблюдать за тем, как эту жуткую холодную атмосферу пустошей портит собой такой живой, такой неуместный здесь человеческий ребёнок.       Но ребёнок не сильно задумывался над тем почему и где он, по правде, ему было не до этого. Уже много долгих минут его разум был занят совсем другими мыслями, ему было некогда отвлекаться на столь странные рассуждения в поисках ответов, которые в сути своей ничего ему не дадут. Зрачки сиреневых глаз смотрящие в небо бегали из одного угла в другой, то сужаясь, то расширяясь, как будто их обладатель читал некий длинный текст в небе. Но ведь этого не могло быть, ни в черных облаках, ни перед лицом мальчика не было ничего, что можно было читать. И потому подобное поведение его глаз было весьма странным.       Если только он не видел что-то, что недоступно глазам других, а лишь ему?       Как бы то там ни было, дать ответ на эту загадку сейчас здесь никто не мог, хотя бы потому, что никого рядом не было. Да и сам мальчик не спешил размышлять вслух. А вот, что он поспешил сделать, так это наконец-то сделать своё первое движение с момента, как он очнулся посреди пустой равнины. Он медленно поднялся на ноги, отряхнул запачканную пылью одежду, состоящую всего лишь из коротких шортов черного цвета и тонкой рубашки точно такого же цвета. После чего поочерёдно посмотрел на все четыре стороны света по часовой стрелке, начиная с севера. Откуда он знал, где север? Что же, это секрет из той же области, что и вопрос о том, что же читал мальчик глядя в небо.       Видимо не найдя никакой разницы между пейзажами сторон куда он смотрел, он выпустил тихий вздох, после чего пожав плечами, закрыл ладонью глаза и взмахнув рукой, указал в произвольном направлении. Куда бы он не указал разницы, в целом, нет. Повсюду была одна и та же холодная унылая картина мертвых земель под затянутыми черными грозовыми тучами небом.       Действительно, очень унылое место, в котором ребёнку явно нечего делать.       Когда же мальчик вновь открыл глаза, убрав закрывающую обзор руку с лица, его указательный палец, словно копьё, указывал точно на север. Как уже было сказано, север был ничем не лучше и ничем не хуже любого другого направления пути. К тому же первый шаг всё равно нужно было сделать, мальчик не мог оставаться на месте вечно, хотя бы потому, что без еды и воды он умрёт, и умрёт крайне долгой и мучительной смертью.       Хотя последнее вряд ли сейчас занимало мысли ребёнка.       — Что же, квест принят, — чему-то себе в уме ответил ребёнок, с кивком головы, который он остановил буквально на середине наклона вниз. — Хн, — насыщенные сиреневые глаза ребёнка сузились, ему показалось, что в последний миг он что-то услышал справа от себя.       Но наблюдая бесплодную местность справа от себя, куда он резко повернул голову, он был вынужден безрезультатно дёрнуть плечом от небольшого раздражения. В той стороне ничего не было, абсолютно ничего. Впрочем, это также заставило ребёнка внутреннее напрячься, держа ухо востро, он не думал, что ему послышалось, но вот доказательств этому у него не было. Хотя… казалось, что теперь к его спине прицепился чей-то недобрый взгляд. Или же это просто гнетущая атмосфера этого жуткого во всех смыслах места таки добралась до него, что совсем не мудрено, любой на его месте будучи в подобной обстановке ощущал себя, как минимум неуютно, а как максимум дрожал от страха.       С не таким уж спокойным настроем маленький человек двинулся в путь по выбранному маршруту, при этом пытаясь сохранить у себя в уме чуткую настороженность, поглядывая вокруг и прислушиваясь к окружению. Вот только мёртвая пустошь на то и была мертвой пустошью, что там ничего не было и все усилия мальчика были напрасны. А ещё ему совсем не мало мешали громкие раскаты грома над головой, которые мало того, что не добавляли эмоционального спокойствия, так ещё казалось, что с каждой новой вспышкой последующий грохот становился всё более гнетущим и мрачным, от чего по спине ребёнка бегала переодичная дрожь. Словно предвещая нечто ужасное. Или же ему просто чудилось, и таков исход был куда как более вероятным.       Да, действительно, атмосфера этих земель начинала медленно просачиваться в его разум, вызывая эмоции далёкие от счастья и придавая скорости его шагам.       Мальчику пришлось идти довольно долго прежде чем в однообразных тревожных пейзажах произошли изменения. Когда уже почти каждые десять метров пути мальчишка в тревоге озирался вокруг, шустро крутя головой по сторонам от казалось бы мимолётного шороха, которого просто не чему было издавать. Когда он уже начал заметно нервничать, когда пальцы его рук непроизвольно дрожали и сжимались в кулаки. Только тогда на краю горизонта, где молодые глаза не могли разобрать ничего, где всё превращалось в мутное полотно, словно мираж появилось цветное пятно. Что-то алое.       Выбора не было, а потому тонкие, как веточки ноги мальчика скорректировали свой курс к цветному пятну на горизонте. По крайней мере у него появилась хоть какая-то цель, к которой стоило двигаться, а не просто бесцельно брести вперёд.       И спустя, как минимум ещё час пути по этим откровенно мрачным землям, где бы они ни были, цветное пятно на горизонте начало приобретать контуры, что вселяло небольшую надежду. Мальчик устал, проголодался и его начали мучать первые позывы жажды, но он ничего не мог поделать с этим, его карманы были пусты, а вокруг не было абсолютно ничего. Ни ручейка воды, ни куста ягод, да даже несмотря на непрекращающиеся всполохи молнии в грузных темных тучах с неба на землю ещё не упала ни одна капля воды. Так что в раздражении сцепив зубы, ребёнок с совершенно не детской решимость целеустремленно шагал вперёд.       Конечно, он не мог всё время идти в одном темпе, он уставал, выдыхался, а ноги неприятно ныли от ходьбы по твёрдой сухой земле с вкраплением мелких камней. Дыхание приобретало тяжесть, появилась отдышка и по лбу катились первые капли пота, мальчишка был вынужден делать небольшие перерывы, чтобы сбросить часть усталости, сидя на голой земле, чем ещё больше пачкал себя и свою одежду. Но тем не менее несмотря на все неудобства его сиреневые глаза никогда не отрывались от яркого пятна на горизонте, они с тревожной интенсивностью всматривались в алый клочок посреди этой безжизненной земли. В этих глазах была твёрдая решимость идти вперёд. Что мальчишка с успехом делал, проявляя удивительную силу воли и самообладание для ребёнка его возраста. Совсем не детское поведение.       После очередного привала, который с каждым разом длился всё дольше, ребёнок таки подошёл достаточно близко дабы успешно разглядеть, что же именно он увидел несколько часов ходьбы назад. Это было поле, усеянное алыми, словно кровь, цветами устилающими землю подобно ковру. Впервые разглядев это ребёнок в удивлении застыл на месте, зрелище было одинаково прекрасным и тревожным. Почему-то это поле красных цветов напоминало разлившееся море крови, довольно жуткая ассоциация пришедшая в разум мальчика, и которая точно не должна была быть первыми, о чём он подумал глядя на клочок цветастой местности перед собой.       По спине мальчика прошла дрожь, словно краткий порыв ледяного ветра, это скинуло с него жуткое наваждение, заставив испустить напряженный выдох. Как-то ему перестало казаться, что идти сюда было хорошей идеей. Вот только лишь придя сюда и стоя на небольшом холме перед началом красного поля цветов, он обнаружил, что именно скрывалось среди этого алого полотна на земле. Ещё в паре километров перед ним были видны очертания крепости, высокие белые стены резко выделялись на фоне окружающего его пейзажа.       Несколько десятков секунд ушло на размышление стоит ли ему идти дальше, логика говорила, что да, ему нужно идти, если он хочет получить хоть какой-то кров над головой и шанс утолить голод и жажду, которые с каждым часом мучали мальчика лишь сильнее. А вот что-то в его груди шептало ему, что идти вперёд будет большой ошибкой, была ли это интуиция или же давящая жуткая атмосфера земель вокруг таки добилась своего и пробудила его паранойю, ребёнок доподлинно не знал. И честно говоря, не особо желал знать. Усталость, голод, жажда и общая тревожная атмосфера вокруг сделали своё дело, ребёнок хотел наконец упасть где-то в безопасности, желательно в тепле с едой и водой рядом с ним.       Так что он сделал шаг вперёд к белым стенам крепости виднеющейся вдалеке. Просто ещё один шаг за сегодня.       Мальчик вошёл в поле алых цветов, которые устилали землю под его ногами, внимательно вглядываясь в цветущие бутоны, они напоминали ему обычные лилии, которые он привык видеть белыми или нежно желтыми, но не насыщенно алыми, словно напоенные кровью. Стоит сказать, что сами цветы ему нравились, они были красивыми, но их цвет отталкивал. Спустя пару десятков метров он решил остановиться и попытаться сорвать один из цветков, чтобы поближе его разглядеть пока он будет идти дальше. И ему это удалось, вот только…       — Ай! — Молодое лицо скривилось в гримасе боли, когда из указательного пальца на руке, которой он потянулся в попытке прикоснуться к лепесткам алой лилии, пролилась первая капля крови.       Несколько секунд ребёнок растеряно смотрел на пораненный палец о край казалось бы обычного цветка, он совсем не ожидал что его лепестки будут столь же острыми, как бритва цирюльника, и что всего лишь одно прикосновение к мягкому краешку плоти растения сумеет поранить его. А меж тем пока он смотрел на кровоточащий палец одна из капель крови успела налиться тяжестью и скатиться вниз, упав на тот самый цветок поранивший его. И это стало сигналом ему прекратить пялиться и сунуть указательный палец в рот, высасывая из того сочащуюся кровь. Глаза мальчика, держащего собственный палец во рту, уже не были наполнены любопытством при взгляде на цветы под ногами, а толикой обиды и опаски. Если простое прикосновение ранило его кожу, то возможно, идти через целое поле этих странных лилий было не столь уж хорошей идеей. Но оглянувшись назад, на те пару десятков метров, что он уже прошёл, его брови непроизвольно нахмурились. Нет, он не будет поворачивать назад, он будет идти вперёд, просто теперь соблюдая особую осторожность. Он не хотел пораниться, но ещё больше не хотел, чтобы голод продолжал терзать его желудок дальше.       Так что с новообретённой осторожностью мальчик двинулся дальше к стенам крепости впереди, просто теперь уделяя больше внимание тому как и куда он ступает.       — Ух! Ой! — Но видимо он не был столь внимателен, как думал, уже через пару сотен метров он запнулся о что-то скрытое под слоем красных цветов и едва не упал животом вниз. Кое-как он устоял на ногах. — Почти упал, — облегчённо выдохнул он, после чего бросил яростный взгляд в то место где был камень, за который, как он думал, он запнулся.       В его груди вспыхнуло яркое раздражение, он и так был далёк от комфорта, он хотел есть, он хотел, чтобы его болящие от усталости ноги наконец отдохнули, а тут какой-то камень, который он не заметил, случайно чуть не бросил его лицом в десятки цветов, чьи лепестки были способны резать кожу, как бритвы. Мальчик не на шутку разозлился и ведомый этой злостью, размахнувшись ударил ногой по тому камушку, который должен был быть на земле.       Вот только это был не камень. Слишком легкий и большой. Вырвавшись из-под алых растений пред глазами ребёнка в паре метров от него на землю упал пожелтевший череп без нижний челюсти, чьи пустые глазницы уставились точно в лицо пнувшего его ребёнка. Этот неожиданное событие и его последствия заморозили совсем маленького мальчика на месте, он широко открытыми глазами уставился на человеческие останки лишённые кожи и волос.       Тяжело сглотнув глаза мальчика оторвались от черепа и переместились на то место, где он был ранее. Но что хуже, так это то, что пока его глаза меняли место фокуса он успел заметить ещё парочку странных бугорков на земле. Осознание ситуации ещё было не с ним, но где-то уже рядом.       — Это… это всего лишь старая кость, — мальчишка пытался успокоить себя и своё начавшие бешено стучать в груди сердце.       Вот только как на зло, в этот момент панически мотающееся по сторонам сиреневые глаза уловили ещё парочку странностей на земле вокруг него. Слева от него в паре метров из-под алых цветов проступало что-то желто-беловатое, что-то очень сильно напоминающее ещё один череп. А рядом ещё один, и ещё, и ещё.       И не только черепа.       Чем больше он смотрел, тем больше до этого незамеченных деталей подмечал, тем больше он видел, словно кто-то снял с его глаз плотную повязку мешающую видеть мир таким, какой он есть на самом деле. Мальчик был среди десятков разных человеческих останков, от которых остались только сами кости, и которые были укрыты десятками и сотнями цветочных побегов, и если не всматриваться, то никогда не заметишь, что у тебя под ногами. Медленно опустив голову и посмотрев себе под ноги мальчишка не удержал в себе испуганный писк.       — Ааааа! — его правая нога как раз стояла на чей-то кисти. Отшатнувшись от смеси шока, страха и отвращения он едва снова не упал, но теперь на задницу. Огромный тугой ком встал посреди горла ребёнка, он совсем не ожидал оказаться среди чьих-то давно пожелтевших останков.       Вот только ни времени на подумать, ни на то, чтобы унять колотящееся сердце у него не было. Позади мальчика что-то отчётливо щёлкнуло пару раз подряд и такое совсем не спишешь на слуховую галлюцинацию. Резко развернувшись он так и застыл на месте. Там в паре метров от него из земли, оплетенный десятками цветов, на ноги неуклюже поднимался однорукий человеческий скелет.       — Э-это-го н-не м-мож-жет б-быть, — зубы ребёнка застучали от чистого ужаса, он хотел убедить себя, что то, что он видит — не реально.       Вот только реальность была жестокой и безжалостной.       Пока мальчишка стоял на месте скованный цепями первобытного страха, неуклюжий скелет уже не был столь неуклюж, с неожиданной скоростью для чего-то столь несуразного он приблизился к живому ребёнку и взмахнул на того своей единственной рукой, в которой был зажат обломок чего-то металлического, предположительно это был сломанный почти у рукояти и покрывшийся слоями ржавчины меч.       — Ааааа! — над алым полем цветом разнесся молодой крик боли, замирание на месте от страха сыграло злую шутку с мальчиком, за что он и поплатился. Стоная от боли он прижимал две руки к правому глазу и из-под его ладоней струился тоненький ручей крови.       Обжигающая боль на правой стороне лица стала спасением для ребёнка ибо только благодаря ней ледяные оковы ужаса спали с его тела, позволив ему отшатнуться на пару шагов назад. Что в свою очередь позволило пропустить буквально в сантиметрах перед собственным лицом второй удар обломком меча от однорукого скелета. Ему уже во второй раз несказанно повезло. Первый раз заключался в том, что оружие скелета не обладало прежней длиной и было более чем в два раза короче, и вместо того, чтобы разделить ему голову на две неровные части, скелет лишь сделал вертикальный порез. Ждать третьего удара мальчик не стал и с криком страха, зажимая руками кровоточащую рану на лице и со слезами на не повреждённом глазе, бросился бежать прочь, в глубь алого поля и всё ближе к былым стенам крепости.       И пока он бежал вокруг него из-под алых лилий над землёй поднималось всё больше и больше скелетов разной степени целостности. Один за другим они поднимались словно неостановимое воинство и вскоре их уже выло не жалкие несколько особей, а несколько десятков. И их всех манил к себе убегающий что есть сил, заплаканный ребёнок.       Боль, усталость и главное страх сыграли свою роль, в какой-то момент убегающий что есть сил ребёнок совершил неосторожный шаг и пошатнувшись полетел лицом в алые лилии, чьи лепестки как он уже знал, ничем не уступали бритвам, несмотря на свою мягкость. Случилось то, чего он боялся, десятки тонких линий порезов усеяли руки мальчика, которыми он попытался прикрыть себя. Теперь болью жгло не только лицо, но и обе руки, из которых сочилась кровь.       А ведь белая крепость была так близко.       Не сила воли, но страх стал тем, что подняло ребёнка обратно на ноги, он знал что если не встанет то это будет его конец. Слёзы и кровь смешались между собой и стекали по правой части лица, заливая собой правый глаз, мешая ему видеть хоть что-то и тем самым ослепив ребенка на эту сторону. Хотя ему было достаточно и оставшегося левого глаза, чтобы заметить приближающихся к нему скелетов. Кто с оружием, а кто даже без рук, чтобы держать то, но тем не менее всю эту нежить тянуло к нежной плоти единственного живого.       Один из скелетов был особенно близок к нему и, к несчастью, в его костяных руках был зажат полноценный меч.       На одной только злости мальчик взял с земли обычный камень и несмотря на частичное ослепление, сумел попасть камнем точно в черепушку слишком близко подошедшего к нему скелета. Вот только сам костяк даже не пошатнулся, у ребёнка не было той силы, которая необходима для нанесения хоть какого-то вреда тому. В отчаянии сжав зубы, мальчишка пытался найти хоть какой-то выход, чтобы разобраться с непосредственной опасностью для себя. Пока его спасали только быстрые ноги, нежить восставшая на поле алых цветов была слишком медленной и вялой, чтобы догнать его, вот только у неё было одно неоспоримое преимущество — она не уставала, а вот ноги ребёнка едва-едва держали его. Он чисто физически не мог бежать дальше, но и просто так отдаваться преследующим его скелетам он не желал.       Сейчас он отчаянно хотел, чтобы кто-то чудесным образом появился рядом с ним и спас его, как это делают герои в книгах, комиксах или фильмах. Вот только увы, он не был ни в книге, ни в комиксе, ни в глупом фильме, а вокруг были только жаждущие прикончить его черепушки с пустыми глазницами.       Если он себе не поможет, то никто ему не поможет.       А меж тем скелет уже занёс свою руку в карикатурном, но от этого не менее опасном для ребёнка ударе. -Гах, — чудом, но ему удалось отскочить в сторону от заржавевшего лезвия, вот только он упал на спину от этого, и следующий удар убьёт его, если он не сможет подняться.       Две вещи произошли почти одновременно, левый отливающий темной сиренью глаз мальчика заметил рядом с ним тусклый блеск чего-то металлического. Не думая, он протянул руку и схватил этот предмет, чтобы выставить его перед собой, уперевшись двумя руками в него. Вторым же событием был опускающийся вниз ржавый меч, запоздавший всего на мгновение до того, как ребёнок на земле нашёл импровизированный способ защитить себя от удара.       Пронзительный звон столкновения метала о метал разнёсся по округе. На удивление руки мальчика сумели выдержать обрушившийся на него меч, сила удара скелета была не такой большой, как можно было подумать. А вот ответный пинок маленькой ноги отбросил легкий костяк прочь, и выбил меч из костяных пальцев.       И это событие кое-что дало осознать ребёнку. Да скелеты были страшными, да у них было оружие, но они были достаточно вялыми, чтобы он мог реагировать на их удары. А сами их удары не были столь сильны, как он в страхе боялся, и они были удивительно легкими, достаточно легкими, чтобы отчаянный удар заставил их пошатываться. А ещё у мальчика теперь в руках была тяжелая, окованная металлическими кольцами палка.       — А-а-а-а! — В этом крике смешалось многое: страх, боль, отчаянье и надежда.       Мальчик, гонимый адреналином, словно открыв второе дыхание, вскочил на ноги и кинулся на пошатывающегося скелета, бешено размахивая палицей в руках.       — Получи! Сдохни! Прочь! — Он колотил по скелету палицей как только мог, это были беспорядочные, неумелые, но отчаянные удары.       И они дали свои плоды. Помимо легкости у скелетов оказался ещё один минус, неочевидный на первый взгляд — их кости были хрупкими, как и полагается человеческим костям пролежавшим в земле десятки, если не сотни лет. Третий беспорядочный удар сломал скелету его державшую меч руку ниже локтя. На седьмом на землю упала вторая рука. А тринадцатым мальчишка сумел удачно сломать одну из бедренных костей, тем самым лишив своего врага опоры и тот рухнул на землю. Все последующие удары палицей пришлись на голый череп скелета, и тот в итоге не выдержал и раскололся.       — Ха… ха… ха…       Почти задыхаясь, тяжело вдыхал и выдыхал мальчишка, которого покинул адреналин и теперь его тело не ощущало былой силы. Он победил скелета чистой удачей и отчаянной борьбой, но он победил только одного скелета, а вокруг уже были десятки из них, а у него не было сил, чтобы повторить схожий подвиг хотя бы ещё раз.       От осознания этого на единственный целый глаз навернулась новая порция слёз.       А меж тем прочая нежить лишь стала ближе.       Его ноги дрожали, как дрожали от усталости руки, легкие горели от недостатка кислорода, а местность плыла во взгляде от наворачивающихся слёз. Он не мог убежать, а единственный прилив энергии и сил бездарно потратил на то, чтобы выместить свою панику и страх в приступе агрессии на одного скелета вместо того, чтобы броситься бежать дальше к крепости впереди.       Вокруг него было слишком много нежити, он даже слышал мерзкое щелканье костей позади себя, за его спиной успели восстать ещё парочка костяков. И когда казалось, что вот настал его конец, произошла резкая смена.       С неба позади мальчика праведным ливнем на орду нежити упали десятки алых росчерков, каждый из которых с исключительной точностью поражал череп каждого скелета. В одно мгновение вокруг уже отчаявшегося ребёнка не осталось ни одного ходячего скелета, а он лишь мог, что удивлённо таращиться перед собой. Там где раньше шла нежить теперь в земле торчали длинные красные копья.       Неожиданное спасение выпило последние силы из ребёнка и тот упал на колени, прямо где стоял, не имея сил и не зная, как ему реагировать на эти резкие перепады от отчаянья до спасения. Впрочем, ему и не дали ни подумать над этим, ни осознать до конца, что он спасён. Из-за его спины пришёл глубокий женский голос:       — Что делает ребёнок в землях Дун Ската? Разве тебя, отрок, никогда не предупреждали никогда не приближаться к этим землям, если тебе дорога жизнь?       Голова мальчика резко развернулась к источнику голоса, не силах ничего вымолвить, он уставился на женщину рядом с ним. Его взгляд единственного нормально видящего глаза приковали к себе её длинные пурпурные волосы, укрытые накидкой. Прохладные насыщенные алым глаза и того же цвета странное копьё в её руках, от одного краткого взгляда на которое у него скрутило живот и в испуге встали дыбом волосы на всём теле.       — К-кто ты? — Испугано и заикаюсь выпалил его рот прежде, чем в его разуме имела шанс сформироваться хоть одна логичная мысль.       — Хо, — на лице женщины не было ни улыбки, ни хмурости, ничего, а её спокойные глаза прохладно изучали его лицо, — невежество или глупость, а может оба. Я ведьма, что правит в этих мертвых землях — Скатах. А кто будешь ты, и что ищешь тут, дитя?       Видимая дрожь пробежала по телу ребёнка, то ли от её слов и того, как они были сказаны, то ли от того, что он видел смотря на женщину перед собой. Скатах Титул: Королева Страны Теней. Уровень: ???