Абсолют: Тип Земля

— Сдохни! И ты сдохни! И ты тоже!       С оскалом, почти раскалывающим лицо, от темного удовольствия сладкого возмездия, молодой рыжеволосый воин орудовал своим белым посохом-копьём. Рассекая длинным и широким лезвием на неровные куски одного злобного и до отвращения уродливого паукообразного монстра за другим. Вокруг него образовалось уже несколько больших гор трупов, на одной из которых он сейчас конкретно в этот момент, удерживая своё оружие на вытянутой руке, всего пол мига назад насадив на лезвие головушку очередной твари, но тут же выдернув одним резким движением копьё назад. Чтобы, совершив взмах полукругом перед собой, рассечь на половинки сразу несколько тварей, которые решили вместе прыгнуть на него.       В неестественно непроглядной тьме глубокого каменного ущелья, вот уже несколько часов длилось ожесточенное сражение. Молодой ученик древней ведьмы отдал всего себя мести этим маленьким мерзким тварям. В этот раз он пришёл подготовленным и показал, что он совсем не та добыча, на которую стоит охотиться, если у тебя есть хотя бы зачатки инстинктов самосохранения. Годы обучения под твёрдой рукой Скатах дали свои плоды. Молодой юноша был подобен небольшому бедствию, сея хаос и смерть вокруг себя. В этот раз никто и ничто ни разу не подошло к нему ближе, чем на расстояние досягаемости лезвия его копья. Стремителен и смертоносен, сильный и разрушительный, он превратился в живое олицетворение непреодолимой силы природы.       — Гори! Кеназ!       Всего на пол мига, кромешную тьму осветил взрыв погребального огня, который своим рыжим пламенем испепелил десяток малых плотоядных обитателей отрезанного от мира ущелья. И осветил ещё несколько сотен тварей, стекающихся со всех сторон к самой большой горе трупов своих сородичей, в надежде оторвать себе кусок сочного мяса от бросившего им вызов нарушителя. Впрочем, если судить по уже образовавшимся кучам трупов, выходило у хозяев ущелья крайне скверно, счёт был явно не в их пользу.       — Кеназ!       Ещё больший взрыв прогремел, когда мальчишка резко выбросил левую руку в сторону, поймав ладонью огромную оскаленную человеческую морду, прикреплённую к туловищу паука. Голодное пламя, вызванное руной, жадно слизало половину черепа огромного существа, превышающего размером юношу в несколько раз. Тем не менее, мгновенная смерть даже настолько огромного монстра не остановила нескончаемый поток меньших паукообразных к мальчишке. Слишком уж сильно они жаждали сожрать его. Впрочем, воспитанник Скатах вовсе не возражал. Наоборот, он бы очень рад.       Ведь почти бесплатный опыт сам буквально прыгал на его копьё.       А потому голодное пламя Кеназ вспыхнет ещё не один раз, как уже делало десятки раз до этого момента. Уровень повышен.       На краю даже не зрения, а сознания мальчишки появилось и исчезло радостное для него уведомление. Но он не обратил на него внимание, слишком увлечённый боем. И как было в предыдущие разы, он тут же ощутил, как его тело наполнилось приятным, почти эйфорическим, горячим приливом сил. Накопившуюся с момента последнего повышения уровня усталость словно рукой сняло, а место усталости заняла бодрость. То же самое произошло и с его запасом магической энергии. Вот только полное снятие усталости было лишь иллюзией его разума, на деле ему стало лишь немного легче, хотя это и ощущалось значительно грандиозней. Не нужно думать, что он по щелчку пальцев восстановился к своему пику, вовсе нет. Прилив бодрости, сил и магии был результатом не сколько повышения его уровня, сколько результатом действия сразу нескольких пассивных навыков и пассивного эффекта его посоха-копья, которые понемногу восстанавливали все его показатели за каждое убийство, плюс и за повышение уровня.       Так уж вышло, что чем дольше длилась битва, чем больше он убивал — тем дольше он мог продолжать сражаться и тем больше убивать, а значит снова сражаться ещё немного дольше. Хотя всему был предел. Количество физической выносливости и магической энергии, восстанавливаемой убийством здешних тварей, было крохотным и если бездумно использовать ресурсы тела, то можно было легко остаться ни с чем. А потому каждый удар, каждое заклинание, каждую руну нужно было заранее продумывать и распределять во времени. На самом деле, если бы не его новое оружие, то ему было бы в разы сложнее вести это сражение тем более столь долго. А столь интенсивный бой, который он вёл сейчас, пожирал его силы, как стая голодных волков сочный стейк.       Так что, большую часть времени он предпочитал использовать копьё, которое подарила ему Скатах в сочетании со значительным усилением тела от рунных кругов на его спине. Это было лучшим использованием его выносливости и магической энергии. Синергия между его мастерством во владении копьём и значительным повышением всех его физических качеств и так сверхъестественно сильного тела была безумно эффективной. Лучший результат при минимальных усилиях. Что в условии битвы с сотнями мелких и проворных тварей… думается комментарии тут излишни.       Конечно, не обходилось и без использования куда более прожорливой, нежели простые рунные круги усиления тела, магии, в основном рун. Чаще всего юный ученик ведьмы использовал Кеназ, который почти никак не влиял на заполнившею ущелья тьму, в отличие от Совуло, но при этом очень хорошо испепелял обитающих в этой тьме паучьих ублюдков. Как-никак в Кеназ была заложена концепция погребального огня, что делало эту руну очень податливой и охотной во всех случаях, когда нужно было отнять чью-то жизнь. И эффект этой руны можно было варьировать от небольшой вспышки пламени размером не больше кулака, до широкой волны пламени в несколько десятков метров перед собой. Впрочем, спамить Кеназ, чтобы зажарить как можно больше восьмилапых уродцев было плохой идеей, руна была жадной до магической энергии. А потому сражающийся во тьме мальчишка использовал эту руну, когда ему нужно было либо быстро зачистить особо большую группу мелких тварей, либо, чтобы снести голову особо огромной особи.       Или же когда он чувствовал себя особенно мстительным…       — Кеназ!       …как сейчас.       Даже немного жаль, что он не мог ничего ни видеть, ни чуять в царящей вокруг тьме. Ему казалось, что вонь сгоревшей плоти уродцев-пауков в этот момент была бы для него самым приятным запахом в мире. Одна только мысль о том, как горят и плавятся их отвратительные тела вызывала в его груди приятное тепло. Ах, сладкая-сладкая расплата.       — Что, уже не такие крутые, ублюдки? — Пускай он не мог слышать сам себя, но меж тем он не мог промолчать, насмешка так и рвалась из его груди.       Даже если тратить дыхание на пустую болтовню, особенно на браваду, во время боя было крайне глупым поступком.       Но опять же, ему было слишком хорошо, чтобы даже думать о сдерживании, уничтожать здешних тварей было слишком приятно.       Внезапно взвывшее чувство опасности заставило молодого копьеносца броситься прочь с удобного места на вершине горы паучьих трупов. И не зря. На месте, где он был, всего долю мига назад, приземлилось что-то огромное и тяжёлое. Он понял это когда та самая гора трупов разлетелась во все стороны, словно куча листиков под порывом ветра.       — Совуло, — решив получить хотя бы малейшее представление о том, что произошло мальчишка призвал силу руны солнечного света.       Всего секунда света, но этого было достаточно. И возможно, только возможно ему стоило держать язык за зубами и не искушать судьбу. Пальцы руки, державшей его копье-посох лишь сильнее сжались на древке, а пересохшие губы он нервно облизал кончиком языка.       На месте горы трупов возвышался огромный, не меньше трёхэтажного дома, паук с лысой человеческой головой, чьи абсолютно черные глаза злобно смотрели на рыжеволосого копьеносца, а рот был открыт в хищном оскале игл-клыков. И на фоне этого чудовища он был настоящей крохой с зубочисткой в руках.       Заметка на будущее не искушать судьбу…       — Мама точно бросила тебя, как только увидела.       Неизвестно как, но кажется появившийся гигантский паук вполне прекрасно понял слова мальчишки, иначе объяснить резко возросшее желание новоявленного монстра убивать было крайне трудно. Что было странно, ведь мальчишка не мог слышать сам себя, так как его услышал этот уродец?       Ответить на этот вопрос он не успел, так как вновь взвывшее шестое чувство вынудило мальчишку броситься прочь ещё раз. Там, где он был, в твёрдый камень вошли две огромные, волосатые передние паучьи лапы.       Что же… Скатах не вырастила труса. И как известно, чем больше шкаф, тем громче он падает.       Мальчишка изменил хват на копье, готовя его к броску. А в это время на его лице, несмотря на грозящую ему опасность, несмотря на каждую секунду пребывающих пауков, охочих поживиться его плотью, на его лице цвела дикая широкая улыбка.       Он сперва убьёт этого уродца, а после всех остальных. В конце концов опыт на повышение уровня сам себя не наберёт.